Ханахаки

После той игры в бутылочку у Жан-Жака из головы не шел Никифоров. Впервые он рассматривал мужчину как потенциального любовного партнера, и... господи, как же так вышло, что он не обращал внимания на мужчин раньше? На того же Никифорова, например. Блистательный фигурист, яркая личность, человек с отменным вкусом, хорошим чувством юмора, потрясающим изяществом и завидной внешностью. Он мог бы с легкостью назвать тысячу эпитетов для него, если бы его спросили. Но его не спрашивали. В те дни ему казалось, что он остался совсем один: Изабелла больше не с ним, у многочисленных родственников своя жизнь, свои радости и переживания, свои отношения, в конце концов. А у него — только фигурное катание и первая неразделенная влюбленность в мужчину. *** Они завтракали все вместе большой шумной семьей. Брат Алекс стащил прямо у него из-под носа его последний блинчик, и Джей-Джей хотел было возмутиться, но только открыл рот — закашлялся, и на белую скатерть вылетела скомканная и влажная от слюны красная лилия. В столовой повисло молчание. Мама взволновано прижала руку к сердцу. — Кхм... Кто она? — в смятении спросил Алекс, ближе всего к которому упала лилия. Жан-Жак не ответил и вылетел из-за стола. *** Он знал, что нужно делать: срочно, пока не стало совсем скверно, лететь в Россию и надеяться на взаимность. Уже спустя час после испорченного завтрака был забронирован билет в одну сторону. Кладя трубку, Леруа закашлялся снова, отхаркивая еще два цветка. Вошел отец, очень бледный, взволнованный. — Хочешь поговорить об этом? — спросил он. Джей-Джей раздраженно пожал плечами. — Зачем? Я знаю, чем это чревато, и знаю, что делать. Завтра я лечу в Россию. А пока можешь просто дать мне номер твоего юриста, я должен составить завещание. Лицо отца исказилось от страха и боли. — Нет никакой надежды? Жан-Жак задумался: а есть ли, правда, какая-то надежда? — Я знаю, что он "по мальчикам". Наверное, у меня есть шанс. — Так это мужчина? — Ты же не будешь закатывать мне по этому поводу скандал? Отец покачал головой. Разумеется, он не будет. Не тогда, когда его ребенок при смерти. Хрипя и прижимая руку к разболевшейся груди, он приказал отцу выйти, снова заходясь кашлем. Мокрые цветы с пола он убирать даже не стал. *** Ночью ему стало хуже. Напившись снотворного, он уснул, но вскоре проснулся от жуткого кашля. В груди сжимало и скручивало, на постели оказалось множество красных цветов. Он сгреб их в охапку и отнес в мусорную корзину, где уже покоились такие же цветы, подобранные накануне заботливой мамой. Виктор... Вот ведь угораздило влюбиться. От досады Леруа заехал кулаком по дверному косяку, взвыл от боли, но это хоть немного отвлекло. Поставил чайник кипятиться: уснуть, по-видимому, ему все равно не удастся. Вбил в мессенджер номер телефона Никифорова, добытый через Отабека и Плисецкого, и долго гипнотически сверлил взглядом его аватар. "Я прилетаю сегодня в Санкт-Петербург. Встреться со мной, это срочно", — написал он в конце концов. Попытался нагуглить, который сейчас у Виктора час, однако он успел ответить раньше: "Без проблем. Пиши, когда будешь здесь)". Интересно, он догадался? *** Пассажиры самолета омерзительно жалостливо смотрели на него, когда он откашливал все новые и новые цветы. Хотелось закричать: "Я еще не умер!" Родители, братья и сестры тоже проводили его на самолет, как в последний путь. Лица перекошенные, многие плакали, даже Алекс и отец. Не больно-то воодушевляет. Жан-Жака это взбесило. И испугало. Возможно, это последние дни его жизни, а он ничего — ни-че-го — не успел перед смертью. А теперь эти долбанные пассажиры, которые поминутно напоминают своими взглядами, что он умирает. Леруа отвернулся к иллюминатору. Мимо проносились пушистые, как белая сладкая вата, облака. Завораживающее зрелище. Ради таких моментов стоит жить. Но ему, наверное, не судьба. *** Джей-Джей почти что рухнул на стул в кафе. Голова кружилась, все внутри скручивало болезненными узлами. — Ты очень бледен, — заметил Никифоров. — Тебе плохо? Вызвать скорую? Леруа покачал головой и зашелся новым приступом кашля. Прямо на тарелку посыпались лилии. — Это я? — спросил Виктор. Он все понял. — Ты. Никифоров ободряюще взял его за руку, мягко погладил. — Ты мне нравишься, — признался он. — Но я не знаю, настолько ли, чтобы ты остался жив. — Но у нас нет выбора, верно? Мы должны попробовать. У него не повернулся язык сказать: "Давай попробуем". Не тот случай, когда он мог бы принять отказ. — Конечно. — Виктор ласково улыбнулся и потянулся к его губам. *** — Все получилось, — обрадовал он семью по скайпу. — Мне уже лучше, я почти не кашляю. Подошел Виктор, приобнимая его сзади. — Познакомишь меня со своей семьей? — Ну, тебя они и так знают. Удивленные лица на мониторе компьютера. — Да, это Виктор Никифоров. Он перечислил имена всех собравшихся по ту сторону экрана. Виктор с улыбкой помахал им рукой. — Спасибо, — произнес Жан-Жак, когда разговор с родней закончился. Виктор приподнял левую бровь. — Спасибо, что не отверг меня. — За такое не благодарят, — возразил Никифоров и сгреб его в охапку.