* * *
Было полвосьмого вечера. До начала уроков оставалось полчаса часа. Почти все братья Сакамаки, Юи и сёстра Кивашими уже сидели в лимузине. Не было Аято. Брюнет читал книгу, и время от времени раздражённо смотрел на свои часы. Канато что-то говорил плюшевой мишке, блондин по видимому спал. Юи смотрела на Райто, пытающегося флиртовать с сёстрами, Субару же лишь бесился от поведения шляпника. Сёстры сидели рядом друг с другом, и Кисами безэмоционально сидела в наушниках, то Мирай смотрела на всё спокойно, но глаза выдавали опаску. Она нервничала не только потому, что находилась в окружении стольких незнакомых людей, но и потому, что ей было странно, непривычно сидеть в такой шикарном лимузине. Отрешенное отношение сестры даже в таком положении сильно удивляло, но младшая надеялась, что сестра чувствует то же самое, что и она. Наконец в машину зашёл Аято, и лимузин поехал. Он плюхнулся рядом с Комори. Та немного отсела от него, что стало причиной того, что парень недовольно посмотрел на неё. — Ты чего, блинчик? Комори скромно натянула улыбку. Руки её слегка нервно дрожали. — Я просто подумала, что для тебя мало места, и поэтому… — её тихий голос перебил Рейджи. — Аято, мало того, что ты заставил всех нас ждать, так ты даже не извинился. Ты сплошное разочарование, — он поправил очки. В ответ рыжий фыркнул, сказав, что не обязан. — Заебали, — Субару. — Скорее бы выйти отсюда, — пробубнил мальчишка с мишкой. — Субару и Мирай, сегодня у вас контрольная по математике. Аято, Канато, Райто и Юи, — начал Рейджи, — у вас тоже. Напишите их достойно, не позорьте ни себя, ни нашу семью. Особенно ты, Аято. А ты, Райто, не приставай к преподавателям, — шляпник лишь широко улыбнулся. По его лицу было видно, что он пропустил слова старшего брата мимо ушей. — Пф, великому мне всё нипочем. — Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос. Он носом тянется туда, — Мирай сделала паузу, спокойным тоном и чётким голосом, — куда душою не дорос, — докончила стихотворение, смотря Аято прямо в глаза. В её пугливом и наглом взгляде ничего, кроме раздражения, не было, но вот внутри она дрожала. Она больше не могла держать язык за зубами, ей хотелось выразить своё раздражение в адрес третьем. Сколько она себя помнит, её язык нередко был её врагом. Кисами часто дома наедине или за семейным столом поправляла её, когда младшая сестра отзывалась о чем-то ил о ком-то не совсем правильно или не к месту. Упрямый, порой до тупости, характер Мирай и её острая восприимчивость к критике от близких нередко становилось основой для очередного конфликта. — Что ты пытаешься сказать великому мне, человечек? Если ты забыла, то я вампир, — лукаво и как всегда самоуверенно произнёс Аято, довольно ухмыляясь. — Да, я заметила, что у тебя иная ветвь эволюции. В этот момент средний из тройняшек недовольно и злобно посмотрел в глаза девушки и прошептал что-то своему медведю. От этой шуточки уголки губ беловолосого на секунду приподнялись, но он быстро принял привычное для выражение лицо, а шляпник притворно выдал удивлённое «ооо». И, если бы не это реакция, то Аято не был бы столь раздражен. — Что ты хочешь сказать?! — рыкнул он на Мирай. — Ты до сих пор не поняла в каком положении находишься? — Ты же сам говоришь, что я человек, — её губы искривились в попытке не засмеяться от реакции Аято. Ей всё это казалось забавным. Она не могла воспринимать рыжеволосого всерьез. — Так вот. Все люди, живущие сейчас, являются представителями Homo Sapiens. А ты, — с наигранной серьезностью, она посмотрела в зелёные глаза парня, — вампир. Следовательно, если думать объективно и обширно, то у тебя другая ветвь эволюции. — Естественно, — третий Сакамаки зачесал затылок. — Удивительно, что такое ничтожество, как ты, знает о таких простых вещах. — Твои такояки настолько заполнили твой мозг, что в нём идёт заторможение, Аято, — процедил беловолосый, сжигая парня взглядом. — Ну-ну, тише вы, тише, — мило улыбаясь, вмешался Райто. — Мы и так в тесной машине, не надо драться. — В тесной? — задалась вопросом Кисами, но не вслух. — Он правда считает, что в этом огромном лимузине тесно? — Прекратите вести себя неподобающе, — Рейджи закрыл книгу, громко хлопнув ею. Все стихли и устремили взгляд на брюнета. Все, кроме Шу, который продолжал сидеть с закрытыми глазами. В тишине, которое длилось не долго, из наушников было слышно спокойное классическое произведение. Некоторые из братьев просто не могли сидеть спокойно. Приехав в школу, сестры Кивашими получили немало косых взглядов, когда вышли из лимузина вместе с братьями Сакамаки. До второго этажа они шли вместе. Голубоглазая насильно помогала старшей сестре, которая, хромая, собиралась подниматься одной. Хоть и не так уж сильно старшая хромала, младшая всё равно считала своим долгом помочь ей. За это время они обменялись парой слов и спланировали побег. План состоял в том, что после первого урока встретиться у женского туалета на первом этаже и оттуда вместе уйти. И стоило им разделиться, так сразу же вокруг них появлялись те, кому было интересно узнать связь сестёр с братьями. Они отвечали так, как им сказал Рейджи: они дочери друга их отца. На вопрос "какого друга?" ответов они не давали, и если Кисами делала это молча, то Мирай говорила, что она не хочет этого разглашать. Прозвенел звонок на урок. В третьем классе сейчас должен быть тест по математике. Это предмет до некоторых времен был одним из самых любимых предметов младшей Кивашими, но с определённого уровня материал стал даваться ей с трудом. Это всё ещё ухудшилось короткими моментами её болезней, когда она пропустила самые важные и сложные темы. Ей с трудом пришлось и всё ещё приходится самой всё восстанавливать. Как правило, Мирай получает отметку хорошо, очень редко отлично и надеялась, что этот тест не будет слишком сложным. Но больше всего она конечно же думала о том, как они с сестрой сбегут и какой будет исход. Когда задания были даны, беловолосая первым делом просмотрела все вопросы. В целом, тест хороший, нормально смогу написать, и если поспешу, то за 50 минут смогу разобрать все вопросы... Словно это не я отсюда сбегаю. Она начала с самых простых заданий. Другой проблемой Мирай в учёбе и в целом во многих аспектах её жизни было то, что она была медленной. Медленно писала, медленно готовила и кушала, медленно переходила дорогу, медленно готовилась к выходу, из-за чего нередко опаздывала куда-то. В этих аспектах её сестра была быстрее, живее. Она нередко торопила сестру. "Ну как можно так долго готовить?", - скажет она и возьмёт место у плиты сама, с неким пренебрежением сказав сестре отойти. "Как всегда, первая готовится Мирай, и последняя готова Мирай", - скажет она, стоя у дверей, когда придёт голубоглазая, и они наконец-то выйдут из дома. Когда же дело касалось уроков, знаний, младшая сестра словно в отместку спрашивала у старшей сестры: "А как ты вот это так плохо написала, это же так легко", - или же, - "а это как ты могла не знала? Как же так? Я почему-то думала, что ты знаешь". Они нередко обижали друг друга, не специально, но после осознавая сказанное. Но они никогда не давали друг друга в обиду другим. Никогда. Когда чуть больше половины заданий была готова и до конца урока оставалось пол часа, Мирай вздохнула и довольная мыслью, что она всё успеет, решила минуту-две отдохнуть. Она сидела за одной из последних парт у окна. Оперевшись головой на руки, Мирай посмотрела на отражение в ночном окне и заметила, что через стекло на неё смотрят пара красных глаз. Девушка выпрямилась и упёрлась спиной к стенке стула. — Помочь? - тихо спросила она у Субару, который сидел за ней. Она не могла объяснить причину желания помочь этому парню. До того, как спросить, она думала, что лучше этого не делать, потому что, во-первых, если заметят, добром это не кончится, да во-вторых, они с сестрой скоро уйдут и точно больше не встретятся. Но всё равно желание не покидало её. Из всех братьев Сакамаки он чем-то выделялся и притягивал к себе, вызывал доверие. Возможно своей отчуждённостью. У всех в жизни бывало то, чему словами не находили объяснения. Ведь бывает же такое, что нас тянет к определенным людям, но мы, сколько бы не думали, даже не догадываемся почему. Когда человек вызывает доверие, хоть ничего для этого не делал. Или когда мы чётко знаем что-то, ибо чувствуем, и знаем, что это чувство является истинным. Или когда мы хотим что-то сделать, хоть и не находим ответов на "зачем" да "почему", нам это просто нужно сделать. Этот момент был из таких. — Тц, я не… — промолчал парень, ловя флешбеки, где Рейджи стоит перед ним и угрожает ему дополнительными уроками, которые будет проводит он сам в лице учителя, если Субару плохо сдас тесты. — буду против, если ты мне поможешь. — Хорошо, — она подняла лист перед своим лицом, словно бы читает написанное, да так, чтобы он мог всё видеть, и в это же время следила за тем, чтобы учитель и другие не заметили её действий.***
Урок литературы был одним из нескольких любимых уроков Кисами. В целом, любовь к литературе было у семьи Кивашими наследственным. Почти всё, что было в учебной программе, давно было знакомо и Кисами, и Мирай. И это благодаря их бабушке с дедушкой, которые и взрастили в них эту любовь. Их не особо разговорчивый дедушка-японец, если он был в хорошем расположении духа, мог часами рассказывать им про японскую литературу, что происходило крайне редко. В такие моменты девочки лишь молча, затаив дыхание, внимали словам дедам и пытались, словно губка, впитать всё. Настолько им были интересны его речи. А вот их бабушка-англичанка в любое время, когда только появлялась возможность, рассказывала про европейскую литературу. Нередки были даже словесные споры между пожилой парой о том, какая литература лучше. И это обычно заканчивалось тем, что они уступали друг другу. Финал этих перебранок всегда умилял сестёр. Кивашими старшая сидела со скрещенными руками и с наушниками в ушах. Она тоже сидела за одной из последних парт у окна. Она слышала преподавательницу, но не слушала. В отличии от своей младшей сестры, Кисами не стремилась проявлять активность в учебном процессе, а так же в общении с учителями или одноклассниками. Это ясно чувствовалось в её отращённом взгляде, на уровне языка тела, в коротких ответах, которые она давала другим. Но на самом деле насколько со стороны кажется, что она невнимательна к происходящему в классе, настолько она замечала и подмечало происходящее. Не раз, когда ей задавался вопрос со стороны учителей, она максимально коротко, но аргументированно отвечала на него, чем удивляла тех, кто этого не ожидал. - Через произведения классиков литературы мы погружались в разные эпохи, общественные реалии и человеческие души. Изучение литературы не только расширяет кругозор, но и помогает понять себя и окружающий мир глубже. Литература всегда является отражением жизни. Всегда. Запомните это. Кисами перевела взгляд на преподавательницу. Последние сказанные ею слова часто точь-в-точь говорила бабушка. "Литература - это отражение жизни, девочки. Это не просто набор слов, предложений. Это намного, намного больше..." И она с ними была абсолютно согласна. Кисами, как и деду, ближе и дороже были японская культура, японская литература, японская кухня, японские традиции. Японская ментальность была неотъемлемой частью их сознания, в то время как Мирай следовала за бабушкой. Они мало что любили в японской кухне, считали печеные сладости недостаточно сладкими. Что касается литературы и традиций, то и им они были интересны, но они этим не жили. Как только прозвенел звонок, Кисами взглядом с Рейджи. Его фиолетовые глаза были достаточно проницательны, чтобы Кивашими стало напряженно. Она быстро отвела свои бледно розовые глаза и медленно вышла из классной комнаты. Сестра уже ждала её в уборной.***
— Дерьмо… ребята, что вы получили? Уверен, у вас хуже, чем у меня. — Ошибаешься, Аято-кун, — сказал Райто, мелодично смеясь. — Я написал на 69 баллов. — Не смеши нас, Аято. Мы не такие тупые, как ты. Даже Тедди написал бы лучше. — Тц, если бы Юи не пересадили, я смог бы у неё списать. — Аято-кун, ты сам виноват, что стервочку пересадили. Тройняшки стояли у дверей класса и продолжали спорить о чем-то своем. Юи сидела у окна и даже контрольная по географии, написанная почти на 90 баллов, не радовало её. Чувство тревоги не покидало. Из мыслей её вывел Райто, который как всегда приставал к ней. Он не смущался делать это даже на людях, когда столько парней и девушек следили за происходящим. И в такие моменты Аято, как и сейчас, начинал кричать на своего брата, что лишь ухудшало ситуацию. Юи хорошо знала слухи про себя, что ходили у неё за спиной. Что она очень далекая родственница братьев, что настолько далекая, что уже и никакая. Что она пользуется возможностью и умело спит со всеми братьями Сакамаки, просто сами братья об этом не догадываются о том, какая она на самом деле, и поэтому продолжают держать её у себя. На слухи блондинка никак не реагировала, но девушки, которые при каждом удобном случае приходили выяснять отношения и говорили ей держаться подальше от братьев, мешали и порой грустно смешили. Словно она могла уйти от них. От вида неожиданно появившегося Рейджи Юи вздрогнула. Она всё никак не могла привыкнуть к тому, что кто-то из братьев оказывался рядом с ней таким образом. Выражение его лица было раздраженным. Первое, о чём подумали тройняшки и сама девушка, что брюнет пришел отчитать их за то, как они сдали тест. Но он пришел лишь для того, чтобы поручить Аято и Райто найти сестёр и привести их в особняк. Малиноглазая надеялась, что они их не найдут, но она знала, что все эти попытки тщетны.