Объятия Нью-Йорка

Дни летели быстро. В одно мгновение ока сдуло все листья с деревьев, и Нью-Йорк оказался голым. Но некоторые вещи оставались неизменными — спешащие люди, кофе по утрам, работа над статьями. Редактор был мной доволен, Мардж и Август все также заигрывали друг с другом, а я вернулась в свой привычный ритм. Наш начальник посчитал, что ходить на другие конференции не требуется, разворот о Ривзе получился и так большим, поэтому вокруг только и думали о дне премьеры. Конечно, всем было по барабану на фильм, они ждали лишь встречи со знаменитостями, а я… старалась вообще не думать. Все сдалось в срок, я работала уже над совершенно другой темой, а номер почти развозился по магазинам. Ноябрь подходил к концу. После тех посиделок с Киану, от него не было вестей. На что я надеялась? Да ни на что, в общем. Все эти подмены телефонов, шарф — это всего лишь случайности, не более того. Я не ждала звонков, писем, визитов, ничего, потому что это бессмысленно. Он — высокооплачиваемый актер, наверняка тоже уже занят другим проектом. Я даже не знала, в Нью-Йорке ли он сейчас. У редакции все связи с ним оборвались. Все к лучшему, ведь так? Честно признаться, я не понимала себя. Месяц назад меня раздражала реакция на этого человека, а сегодня даже немного грустно от отсутствия экстремальных эмоций. Обещание узнать его настоящего растворилось в воздухе, хотя, сидя в гостиной, он казался вполне реальным и искренним. Но это не то, чего я хотела — залезть в душу. Мне были интересны его мотивы, его поведение, и это еще больше пугало меня. Я не могла разделить свой журналистский интерес и обычный, человеческий, ведь он правда мне искренне нравился. Он не говорил о погоде или глупых вещах, он не пошло шутил, он славный малый. Физическая привлекательность — это просто приятное дополнение. Ниссан с тех пор заводился через раз, а отвезти его на починку не получалось. Я знала, что ходила по лезвию ножа, но ничего не могла с этим сделать, поэтому все чаще ездила в метро. Чтобы хоть как-то расслабиться, несколько раз я встречалась с Генри. Мои надежды не оправдались, он снова меня разочаровал. Но за эти годы он стал напористым. Провожая меня одним вечером, он просто рвался в квартиру, но я быстро поставила его на место, ведь псевдосвидания — это лишь «дружеские встречи». Он все еще думал, что у меня есть парень, поэтому старания понравиться виднелись за версту. Рассказы о его эго настолько утомляли, что я решила прекратить встречи и просто игнорировала сообщения и звонки. В холодное время темнело быстро, поэтому каждый день я уходила и приходила домой в потемках. Сегодняшний день не был исключением. Хорошо, что моя квартира находилась не в самом криминальном районе. Утром машина не захотела заводиться, поэтому пришлось четвертый день подряд ездить на метро. Огромная волна людей сходила где-то на станции «Нострэнд авеню», и до своей конечной я доезжала почти в одиночестве. Непривычные запахи, ощущения и толкучка сводили с ума, но хорошая музыка скрашивала каждую поездку. Когда я вышла на поверхность, было почти десять вечера. Из-за усталости ноги подкашивались, и я просто мчалась вперед, чтобы не уснуть по дороге. До дома идти долго, поэтому мысль о теплой кроватке через десять минут грела душу. Вместо привычных для туристов небоскребов, я шла через двухэтажные узкие домишки, в которых жили слишком разные люди, например, любовники-наркоманы, афроамериканская семья баптистов, бабушка с огромным пуделем и я, желающая поскорее накрыться одеялом с головой. У двери в подъезд ждал сюрприз. Наверное, Генри начитался глупых книжек об отношениях, неотъемлемая часть которых состоит из советов, как правильно преследовать девушку. Этот герой женских романов стоял, облокотившись о кирпичную стену и с интересом выдыхая пар изо рта. — Что ты тут делаешь? — я постаралась произнести эту фразу самым уставшим голосом, каким только могла, рефлекторно доставая ключи и протягивая их к замочной скважине. — Эм… Привет. — он улыбнулся и постарался заглянуть мне в лицо. Ну, в романтических фильмах это выглядит еще ничего, но в жизни… Не очень круто, когда неожиданно чей-то нос попадает слишком близко в твое поле зрения. Я отшатнулась и сделала кислую мину. — Ой, прости. — ему в голову видимо сразу пришло осознание, насколько эта выходка глупая. — Я хотел с тобой поговорить. — У тебя есть три минуты. — пришлось повернуться к нему, чтобы дать понять — я сейчас серьезна как никогда. — Знаешь, с университета прошло столько времени, и я правда изменился. Я стал больше уделять внимание… — Генри, все эти рассказы о твоих достижениях я уже слышала, если тебе больше нечего сказать, то я захожу домой. — Нет, нет, подожди. Просто, когда я тебя увидел, тогда в кинотеатре, мое сердце екнуло. Я вспомнил, как нам было хорошо вместе, как мы ладили друг с другом. Мне жаль, что в прошлом все так получилось, но оно на то и есть прошлое. Ты держишь меня за дурака, рассказывая, что у тебя есть парень, что все это — дружеские встречи, и я прекрасно понимаю почему. — он замялся, кладя руки то в карманы, то за спину. — Но в день пресс-показа, я видел, как ты смотрела на Ривза, и я бы хотел, чтобы ты также смотрела на меня. Позволь все исправить! — из меня вырвалось возмущенное «Чего?», но в следующую же секунду я засмеялась. — Откуда у тебя такая информация по Ривзу, мой дружок? — он такой жалкий, искать причины везде, кроме себя — его конек. — Да ты светилась, пока он с тобой разговаривал. У тебя даже сейчас глаза загорелись, после упоминания об этом актеришке. — как обиженный ребенок, он сложил губы трубочкой. — Если и загорелись, то только адским пламенем от раздражения. Генри, знаешь, — я потерла бровь от усталости, — Мне сейчас вообще не до тебя. Мы уже говорили на эту тему, я не хочу иметь с тобой ничего общего. Пожалуйста, оставь меня в покое. — я не стала ждать его ответа, и просто зашла в подъезд и захлопнула дверь. Не существовала на планете ничего более безразличного мне, чем этот парень. Вот и оно, мое царство, где на тебя смотрят лишь плакаты со стен, а холодильник никогда осудит. Сбросив куртку, я направилась в ванную, умылась и решила выпить хотя бы чая. Дело не требовало спешки, заснуть я всегда смогу, а побыть наедине — нет. Я гордилась этой выходкой. Да, она немного грубовата, но я чувствовала себя суперженщиной, которая победила очередного злодея. Только в комиксах мотивация у таких злодеев завоевать мир, или отомстить, а у него — присосаться ко мне как пиявка. Прости, Генри, но лишнего геморроя я точно не заслужила. Слова о Киану меня насторожили. С чего он это взял? Да, тогда моя реакция находилась, скажем, под контролем только моего тела, но после же у меня работали мозги. Он просто ревнует меня ко всем встречным и ищет оправдания, вот и все. Но если на самом деле это так? С чего ему врать? Заметил Генри, значит, заметили и остальные. Но Мардж молчала, хотя она не отличается неразговорчивостью. Только вроде бы смирилась со всей этой ситуацией, как тут мне опять о ней напоминают. Это когда-нибудь вообще закончится? Горячий чай убаюкивал тело, лента Твиттера не пестрила интересными вещами, а соблазнительная идея о целых двух выходных грела душу. Надеюсь, что все мои старания на работе хоть как-нибудь вознаградятся, и мне позволят уехать куда-нибудь. В командировку, на отдых, неважно. Лишь бы подальше от всей этой суеты. Суббота — самый безразличный день на неделе. Обычно, я лежу на кровати и смотрю в потолок, потому что мысли пребывают в состоянии прострации. Никаких готовок, уборок, планов, ничего. Просто лежание с перерывами на еду. Но эта суббота отличалась от остальных. Проснувшись, меня переполнял такой заряд энергии, что я не могла усидеть на месте. Вскочив с постели, я впервые за несколько месяцев съела на завтрак что-то кроме хлопьев и даже смогла застелить постель. День был ясным и солнечным, я не могла оставаться на одном месте дольше, чем на несколько минут. Пыль убрана, полы помыты, белье закинуто в стиральную машинку. Единственный выход — прогулка. Есть два варианта — из угла в угол, бедный мой вестибулярный аппарат, или хотя бы до ближайшего сквера. Второй оказался мне по душе. Рекорд по скоростному напяливанию леггинсов, толстовки и куртки с ботинками был установлен, поэтому парку долго ждать не пришлось. Неприятный мороз проникал внутрь, оставляя чувство липкости в ноздрях, но это не мешало мне искренне наслаждаться погодой. Декабрь, наверное, мое самое любимое время года, когда предрождественская суета заполняет грустную пустоту в душе, и все твои мысли заняты лишь выбором подарков и размером елки в этом году. День Благодарения уже отгремел, католические семьи и на этот год нашли причину сказать спасибо, поэтому на витринах магазинов постепенно появлялись гирлянды и инсталляции из украшений. И сейчас, наверное, самое правильное время любить то, что вокруг тебя. Начинай свой день вместе с Парком Мартина Лютера Кинга. Спасибо за еще один день без детей. Ранний час сыграл свое, они еще не успели выйти из дома. В этом было что-то волшебное, гулять по небольшому пространству, окруженному голыми деревьями и одиноко стоящими скамейками. Мир казался настоящим, не апокалиптичным, как может показаться на первый взгляд, а спокойным, свободным от вируса человека. Присев на качели, я засунула руки в карманы. Холодно. Пальцы немного мерзли, но мне это не мешало, все эти ощущения зимы даже дополняли картинку в голове. Сейчас я действительно счастлива Маленький афроамериканский дедушка, стуча палочкой по асфальту, прошел мимо и присел на ближайшую скамейку. — Хорошая погодка, мэм, не так ли? — он приподнял свою бежевую шляпу в знак приветствия. Я ему улыбнулась. — Полностью с вами согласна. — Не против, если я вам составлю компанию? — Нет, что вы, солнечный день лучше, когда рядом доброжелательные люди. — он провел рукой по небритому подбородку и засмеялся. Этот смех, который бывает только у стариков, такой чистый и искренний, грел душу. — Когда я был молодым, мы с женой каждую субботу выходили гулять сюда, — он постучал тростью о скамейку, — Наши дети любили играть ровно на том месте, где вы сидите. Прекрасное было время. — Зато теперь, наверное, у вас уже есть внуки? — Да, целых три. Майкл- самый старший. Поступил в Гарвард. Умный как черт. — дедушка снова засмеялся. — Жена умерла пять лет назад, с тех пор никто из них не приезжает. — мне стало его жаль. Он, скорее всего, часто видит здесь похожие семьи. — Но я не грущу, знаешь. Мне одному даже лучше. — Почему? — искренний интерес повис в вопросе. — Я не люблю шум. А люди вокруг только и делают, что шумят. — он призадумался, почесал бороду и спросил. — Я вижу, ты тоже любишь одиночество? — Да, мне удобнее иметь свое пространство, чем делить его с кем-то. — я оттолкнулась ногами о землю и качели медленно начали двигаться вперед и назад. — Нужно понять себя, прежде чем понимать других. — И что же, ты нашла человека, ради которого ты готова копаться в себе? — такое суждение заставило задуматься. Я никогда не рассматривала мое мнение под таким углом. И сейчас такая постановка вопроса казалась вполне логичной. Видя недоразумение на моем лице, старик продолжил. — Ты же точно знаешь, о ком я сейчас говорю. Уверен, он самым первым пришел в твою голову. — нет, нет, нет, плохая идея. Разные мысли лезли в голову. Перебирая варианты, все же один явно выделялся из списка, проскакивая через каждую кандидатуру. Я уже говорила с собой на эту тему и не собираюсь к ней возвращаться. Точно так же, как и этот человек не собирается иметь ничего общего со мной. — Я, пожалуй, пойду, немного замерзла. — качели скрипнули пронзительным металлическим звуком. — До свидания. — я помахала ему рукой. Меня как ветром сдуло с этой площадки. Только я не хотела загружать свой мозг, как вдруг появился из ниоткуда этот старикан. На месте его внуков я бы тоже к нему не так часто приезжала, если каждый его разговор такой же «поучительный». Дорога обратно заняла меньше времени, так как ленивое субботнее настроение вернулось. И пейзажи уже казались не такими красивыми, и воздух морознее чем обычно. Да и вообще мне хотелось есть. Сначала я не заметила лежащую около двери записку. Лишь только поскользнувшись на ней, я поняла, что под ботинком какой-то инородный объект. Маленький, уже не кипельно-белый, конверт напомнил о вчерашней встрече, и внутри меня забурлила волна негодования. Генри, опять он пытается вынудить меня пойти с ним на свидание. Кинув бумажку вместе с курткой на кресло, я полностью погрузилась в фильмы и вспомнила о ней только к трем часам дня, когда за окном уже сгущался свет. Внутри конверта оказалась маленькая визитка лишь только с номером телефона и именем — Джордж. Кто это? Любопытство грызло изнутри, и я решила позвонить. — Ало? — Здравствуйте, «Репеир Бразерс» на связи. — из трубки зазвучал прокуренный мужской бас. — Эм, — я немного замешкалась, — Могу я услышать Джорджа? — Джордж, это тебя! — он буквально заорал, спасибо, что не мне в ухо. — Да, я вас слушаю? — другой голос, совершенно противоположный тому животному реву, послышался из динамика. — Моя просьба будет немного странной, наверное, но мне подкинули под дверь ваш номер телефона. Не могли бы вы объяснить, что все это значит? — я постаралась задать этот вопрос как можно мягче, чтобы этот Джордж даже и не подумал о грубости. — О, так это вы, — искренняя радость в его голосе меня насторожила. — Я думал, что вы уже и не позвоните! Мы сможем починить ваш… Форд? — Ниссан. — Да, да, точно, Ниссан! Приезжайте! О цене не беспокойтесь, хорошие друзья наших хороших друзей никогда не останутся в долгу, не волнуйтесь. — мозг заработал только после этой фразы. Каких друзей? О чем он? Да, почти все знали, что моя колымага издыхает, но никто в жизни из моих знакомых не имеет такие связи в салонах, чтобы тратиться на какую-то левую девушку. Да и никто мне не обещал такого счастья, кроме… Конечно, Киану. Это он что-то там говорил о проверке мотоциклов, о моей машине. Но моя хроническая сонливость, конечно же, спрятала этот разговор подальше. Но зачем ему помогать? Никакой весточки, и вдруг это. Я начала думать логически. Ривз такой человек, что, если обещает — выполняет. Он пообещал дать телефон хорошего человека, способного исправить все поломки. И делает это все он из простых альтруистических побуждений. Сколько стоит починка машины? Сто пятьдесят? Двести долларов? Дорого, нужно будет копить. Внутренняя скряга кричала о возможности сэкономить. И я ее послушала! Хоть раз в жизни мои знакомства мне помогли. — Ох, хорошо, скажите свой адрес? — на той же визитке появилась примерная схема проезда, и уже через двадцать минут я пыталась завести колымагу. Сегодня она осознала, что ей лучше последовать моим приказам, ведь ей будет от этого лучше. Путь оказался недолгим, салон находился не так далеко от Бруклинского моста, поэтому ехала я туда минут двадцать, не больше. Дорога была свободной, светофоры горели зеленым, казалось, будто высшие силы помогают мне добраться до пункта назначения. На первый взгляд, гараж, в котором они находились, выглядел небольшим. Железные ржавые рольставни как из девяностых, не менее ржавая дверь с неоновой вывеской «Репеир Бразерс» и большая урна напротив, — я точно приехала по адресу? Вроде бы этот район — не гетто, но ощущения подсказывали мне, что вот-вот и из-за угла выпрыгнет банда мексиканцев. Я вышла из машины, подошла ко входу и позвонила в дверь. Почти сразу же с оглушительным треском она открылась, и на пороге оказалась низкая толстоватая фигура автомеханика с висящими на бедрах ключами и банкой пива в руках. — Вы Джордж? — голос предательски дрогнул, мало ли что может случиться в таком странном месте. — О! Вы Хейзел, да? Приехали с Ниссаном? Так быстро! — мягкий голос немного приободрил меня, хотя бы одного человека я примерно знаю здесь. — Сейчас открою ворота, заедешь? — я кивнула головой и добежала обратно до машины. Я рассказала ему, что происходило со старушкой. Он сразу начал сыпать этими терминами, что-то про стартер, реле и еще много страшных слов. Глупое хлопанье ресницами убедило его, что я не имею малейшего понятия о причинах поломки машины, и он просто посадил меня на доисторический скрипящий диван и предложил кофе. Мне ничего не оставалось, как согласиться и ждать вердикта маэстро. Второе за день листание ленты не давало никаких результатов. Я слышала, как Джордж клацает инструментами, и как его дружок смеется своим животным ревом, но мысль о потере времени нагоняла тоску. Рядом никого нет, пойти куда-нибудь — плохая идея, я даже не знала, когда он закончит, а телефон адски утомлял. Я решила немного осмотреться. На стене напротив висела огромная карта Америки с выделенной красным маркером «матерью дорог» — шоссе 66, толстые книги и коробки разных размеров стояли на полках рядом, старенький телевизор вместе с красным потертым ковром заняли пол. Ничего такого особенного не цепляло взгляд, выделялись лишь только огромный зеленый фикус и мотоцикл, стоящий чуть поодаль от уголка отдыха. Именно его идеальность привлекала внимание: черно-серебряные оттенки, плавность в деталях, сделанный немного под ретро — это больше, чем просто средство передвижения. Я искренне засмотрелась на него, но громкий стук в железные рольставни гаража вернул в реальность. Парни засмеялись, и ворота с грохотом начали открываться. Поток холодного вечернего воздуха заставил завернуться в куртку. Из-за шкафа я услышала приглушенное хохотание двух мужчин и рев этого кабана. Я не видела, кто это, но говорил он знакомым голосом, немного приглушенным, но в то же время звенящим. По тону разговора я смогла понять, что это давние приятели. Голоса приближались к дивану, и из-за шкафа я увидела часть черной мотоциклетной косухи и немного рваные джинсы. Неужели… Да нет, просто очень похожий человек, все нормально. Они опять залились смехом и вышли на свет в мою сторону. О черт, захотелось спрятаться в самый дальний угол. К мотоциклу подошел Киану, полностью игнорируя мое присутствие. Наверное, меня и правда было сложно заметить, ведь я превратилась в маленький клубок, будто ежик или черепашка. Он погладил его по сиденью, и повернулся к Джорджу. — Он теперь полностью работает? — знакомая тяжесть в сердце начала постепенно опускаться в пятки, следуя его руке, которой он медленно провел по глушителю. — Да, полностью в рабочем состоянии. Если хочешь, можешь хоть сейчас проверить. — А ты как думаешь, зачем я приехал сегодня? — он мягко улыбнулся и уже собирался разворачиваться обратно к дверям, как Джордж его остановил. — Кстати, тут твоя подруга приехала, мы думали, что она не получила нашу визитку. — Киану кинул взгляд на меня, и в глазах я прочитала небольшое удивление. Но оно быстро сменилось знакомой неестественностью, хотя его глаза заблестели. Да нет, мне точно показалось. — Хейзел, неужели? — я сглотнула комок в горле, и попыталась ровно дышать. Успокойся, он всего лишь такой же человек, как и ты. Какая-то часть меня противилась ощущениям, но в целом, по неизвестной причине, мне приятно его увидеть. — Тебе еще долго здесь сидеть? — Без понятия, твой механик держит меня в заложниках. — он закинул руку на затылок, распушил волосы и почесал голову. — Причина такого поведения еще не ясна, но здесь явно что-то не так с… — и снова набор непонятных слов, хлопанье ресниц и долгий диалог Джорджа с Ривзом обо всех этих автомобильных штуках, которые происходили с моей колымагой. Я выразительно закашлялась, привлекая их внимание. — Ну работы здесь еще часа на полтора. — я не сдержалась и взвыла. Еще столько времени, и я умру от скуки. — Ты когда-нибудь ездила на мотоцикле? — этот вопрос сбил с толку. Зачем он спрашивает? — Да нет. — Тогда закутывайся потеплее и надевай этот шлем. — он кинул мне в руки защитную амуницию, лежащую на небольшом багажнике. Стоп, то есть сейчас Киану собирался испытывать его новый старый мотоцикл вместе со мной? О черт, черт, черт. Я переводила взгляд то на Ривза, то на шлем. Непонятно, меня минуту назад меня наполняло чувство пришибленности к земле, теперь эта тяжесть вовсе исчезла, придав телу ощущение легкости и волнительного покалывания в животе и руках. Остаться здесь — плохая идея, лучше уж умереть на трассе, зато с Киану Ривзом. Вот уж Мардж обзавидуется, когда узнает, что последние минуты жизни я провела вместе с ее кумиром. Это вообще безопасно ездить в такую темень? А, впрочем, плевать, была не была. — Я в деле. — заправила волосы за уши и натянула шлем. Щелчок, и он надежно зафиксирован на голове. Оказывается, у меня все это время скрывался талант оперативного одевания мотоциклетных шлемов. Ривз опять усмехнулся, заставив сердце подпрыгнуть. Джордж хитро посматривал на меня исподтишка, будто бы следя за развитием событий. Я зыркнула на него, отчего он засмущался и принялся выкатывать мотоцикл наружу. Тело уже привыкло к холоду, и выходить было не так страшно. Вокруг — ни души, почти ночь опустилась на город. Яркими огоньками от проезжавших машин сверкал Бруклинский мост. Гудки разносились эхом в воздухе, по ту сторону — Манхеттен, даже в субботу количество людей, переполнявших его, явно зашкаливало. Но я чувствовала спокойствие, та буря внутри улеглась. Шестое чувство говорило, будто все идет по какому-то непонятному мне плану. — Ты садишься? — Киану завел мотоцикл и похлопал по сиденью. Ему приходилось перекрикивать рев мотора, который разносился на всю улицу. Все еще удивлена, почему никакая банда до сих пор не выпрыгнула с ножами из-за угла. Я подошла к нему и запрыгнула на кожаное крепление. Но руки, куда их девать? — Держись крепче. — пролетело мимо меня, и он стартанул как сумасшедший. Рефлекторно я зацепилась за его куртку и прижалась к спине. Мой ор слышали из самого Бронкса. Это так страшно! Поток ветра в лицо, зажмуренные глаза, ничего не слышно, ничего не видно, чувствуешь только тело впереди тебя и пустоту сзади. Меня переполняла куча эмоций: страх за себя, ненависть за то, что согласилась на эту авантюру, гнев за такое стремительное начало поездки. Он увеличивал скорость, пока мы ехали по мостовой, и с каждым новым оборотом двигателя, я впивалась пальцами в него все больше и больше. — Открой глаза! — Что? Я не слышу? — Открой глаза! — он немного замедлился, и я постаралась выполнить просьбу. Передо мной открылся вид на ночной Бруклинский мост и Нижний Манхэттен. Всемирный торговый центр буквально полыхал огнями, которые отражались о его зеркальную поверхность. Где-то там был и мой офис. Я затаила дыхание. Луна только поднялась над городом, а облака почти растворились в темноте. Мотыльки на поверхности моста порхали туда-сюда, так сразу и не поверишь, что это обычные автомобили. Огромный пароход-ресторан, проходящий мимо, громко засигналил. Со шлемом на голове я не могла сильно крутиться, чтобы рассмотреть детали. Но это не мешало словам раствориться в воздухе. Точно так же как и страхам и подсознательному блоку чувств. Я чувствовала себя в каком-то романтическом фильме, все было слишком идеально. Особое грустно-счастливое настроение захватило меня с головой, и я начала думать о разных вещах. Почему до этого я себя так сдерживала, старалась скрыться? Почему я это понимаю только сейчас? Вокруг все такое настоящее: небо, река, прохладный воздух и… Киану. Сейчас он — это самое настоящее, что я когда-либо видела. Его спина, немного сгорбившаяся от напряжения, кончики волос, растрепавшиеся под амуницией, сильные руки, держащие руль, все было реальным. Я так долго упрекала его в искусственности, когда сама не отличалась от него. Я попала в свою же ловушку. Поэтому он и отдал мне шарф, он видел во мне холодность, он знал, что меня нужно отогреть. Почти все становилось на места. Сейчас, я не хотела думать ни о чем, ни планировать будущее, ни анализировать прошлое, я хотела полностью прочувствовать момент. Пусть сегодня все будет так, как должно быть. На эти полтора часа, я отпускаю себя. Стало намного легче. Мозг отключился, остались эмоции. Я осторожно обняла руками его торс, пододвинувшись ближе к спине. Он не дрогнул, продолжал вести мотоцикл ровно, с постоянной скоростью. Лишь пальцами, сквозь толстую куртку, я ощутила пульс. Сердце стукнуло ровно три раза. Тук-тук-тук. Мое будто ответило ему, эхом отозвавшись в грудной клетке в более ускоренном варианте. Голова шла кругом. Мы свернули с набережной и поехали внутрь жилых кварталов. Дома освещались лишь редко попадающимися уличными лампами, которые пролетали так же незаметно, как и малоэтажные здания. Скорость была огромной, казалось, будто мы прорываем сверхзвуковой барьер. Звуки смешивались, уши немного болели. Но эмоции действовали на тело как лекарство. Испытывал ли то же самое сейчас Киану? Наверное, он сосредоточен как никогда. Мои руки обвились вокруг него, я чувствовала себя маленькой обезьянкой, которая уцепилась за другую. Конечно же это не обеспечивало полной безопасности, но от него веяло «каменной стеной», как бы стереотипно это не звучало. Я не знаю, сколько мы ехали, но счет времени терялся где-то в воздухе. Секунды замирали при каждом новом вдохе и выдохе. Мы неслись по шоссе. Справа открывалась гладь залива Аппер и маленькая часть Нью-Джерси. На пешеходных дорожках — ни души, на трассе попалась лишь пара машин. Я никогда не каталась здесь, лишь пару раз бывала в парке, расположенном где-то неподалеку. В воде отражалась луна и только-только появляющиеся звездочки, на улице быстро темнело. Мы двигались все дальше и дальше, в сторону бесконечной дороги, пока на повороте не появился небольшой покатый холм, покрытый следами колес. Свернув на грунтовую дорогу, мы буквально взлетели на кочке, приземлились и по инерции вкатились на него. Мотоцикл заглох, и Киану, не поворачиваясь ко мне, сказал: — Вот и добрались. — он снял с себя огромный шлем. Я последовала его примеру и слезла с мотоцикла. Перед нами открывался вид на крошечную статую Свободы и не менее крошечный Джерси, блики огоньков которого ложились на зеркальную поверхность залива маленькими точками. В синей глади отражались две темные фигурки — я и Киану. Неужели разница в высоте пять метров может играть такую большую роль? Здесь все казалось иначе, чем снизу, уверена. Я осторожно подошла к обрыву и столкнула камешек ботинком вниз на дорогу. Он гулко ударился об асфальт, но затем наступила тишина, и лишь тихий звук ударяющейся воды о берег прерывал ее. Рукам стало холодно, но тело не хотело двигаться, окружающая красота пленила, завораживала, заставляла медитативно склонить голову набок. Я нашла в себе силы обернуться. Киану стоял, прислонившись к мотоциклу, закуривая сигарету. Он безмятежно выдохнул струйку дыма, посмотрел на меня, на его лице я увидела еле заметную улыбку. Он опустил голову и пряди черной длинной челки скрыли эмоции. Маленькими шагами, я направилась к нему, и также облокотилась о сидение. Ветер поднял в воздух локон волос, и я сразу же убрала его за ухо, боковым зрением увидев падающий на землю пепел. — Ты много куришь. — Ривз не обратил на меня внимание, и снова, на этот раз глубже, затянулся. — Работа? — Образ жизни. — дым рассеялся над его головой. Он кивнул в сторону острова Либерти. — Была наверху статуи? — Нет, но там, наверное, вид еще лучше, чем здесь. — я положила ладонь на кожаную поверхность. — Если честно, я туда тоже не поднимался. — он повернул голову в мою сторону. Легкая полуулыбка осветила его лицо, а карие глаза с этими милыми мешочками под ними прожигали своей добротой. Я поддалась и тоже улыбнулась, но не выдержав такого напористого взгляда, смутилась. Настала моя пора смотреть то в землю, то пафосно в даль. Он усмехнулся.  — Когда я в Нью-Йорке, я часто сюда приезжаю. Здесь тихо, спокойно, нет этой городской суеты. Иногда мне кажется, что тут не существует времени. Однажды я прошатался до утра, понял это только во время рассвета. — он бросил окурок на землю, притоптал его ногой и тоже, видимо рефлекторно, положил руку на сиденье. Наши мизинцы соприкоснулись. Мурашки разбежались по всему телу, не позволяя ему пошевелиться. Следуя своему обещанию, я отпустила ситуацию, все равно это лишь пальцы, если ему будет некомфортно — он уберет. Но он даже не обратил внимание, и продолжал вглядываться вдаль. Только сейчас я поняла, мои чувства к нему — это история не просто о привлекательности. Я мало его знала, его душа все еще оставалась для меня большим секретом. Он — неразгаданный океан, человеческий Солярис, порождающий фантомные чувства в груди. Мне нравились не только его редкие морщинки, задумчивые глаза и особенный голос с небольшой хрипотцой, меня привлекала, как ни странно, легкость, с которой он мог надеть очередную маску. Он точно видел, как я пытаюсь его разгадать, ведь я вижу проглядывающую настоящую сущность сквозь амплуа гордого одиночества. Внутри меня зарождалось что-то новое, что грело тело изнутри, заставляя сердце томительно сжиматься при только одном упоминании. Тот старик сегодня утром, говоря о человеке, ради которого хотелось понять себя, заставил вспомнить именно Ривза. Если других я расщелкивала на раз-два, то Киану… Он особенный. И ради него, наверное, я готова подождать, пока он сам не захочет открыться. Только самое страшное — это то, что он знаменитый актер, мечта триллионов девушек, ходячий талант, когда я ему не ровня, и шанс взаимных чувств слишком мал. Возможно, мне и правда нужно насладиться этим моментом — последний раз я его вижу так близко. Даже если он отвергнет этот маленький знак внимания, я не буду расстраиваться. Уверена, что он уже привык к постоянному флирту, прикосновениям и намекам. Всматриваясь в огоньки Нью-Джерси, я осторожно пододвинула свою ладонь к нему. Буря внутри меня успокаивалась с каждой секундой его безразличия. «Что и требовалось доказать, Хейзел» — голос внутри настойчиво повторял эту фразу, пока мои пальцы не накрыли почти всю поверхность его руки. Его кожа была холодной и немного грубоватой, но приятной на ощупь. Никакой реакции, будто ничего и не происходило. Ну и неважно, мне так даже легче. Удовлетворю сегодня свой аппетит по полной, чтобы не мучиться следующий месяц. Я бы хотела загадать Санте что-то более осуществимое, чем взаимные чувства. В воздухе не висело неловкое напряжение, я это списывала на прекрасные актерские способности Киану. За столько лет в этой карьере притворяться стало его привычкой. Хотя той искусственности, что сопровождала его в первые дни нашего знакомства, я не видела. На его лице отражалась безмятежность, спокойствие, он будто медитировал. Я заметила, что скудный пар перестал появляться в воздухе — мы оба замерли, затаили дыхание: я от прикосновения к его руке, он — видимо, от волшебного вида. И правда, здесь совершенно не чувствуется город. Не знаю, сколько прошло времени, секунды смешались с минутами и часами. Этот холм — портал в другой мир, стеклянный куб, иногда не слышно даже своих мыслей. Киану, наверное, это требовалось. Усталость от бесконечных папарацци, режиссеров, гримеров, актеров, от всей суматохи накладывала на него огромный груз ответственности. Да, отдых после нового боевика должен пойти ему на пользу. Мое состояние никогда не сравнится с тем, что он переживает каждый день. На небе ярко вспыхнула первая звезда. Пришла ночь, теперь уже окончательно. Я находилась там, где мне следовало находиться: далеко от Бруклина, рядом с ним. Фары заставили меня оторваться от вида. Огромный грузовик обогнул холм и промчался мимо. Я отдернула руку и прижала ее к груди. Сердце кольнуло с такой силой, что ноги подкосились, и я сильнее уперлась ногами о землю и закрыла глаза. — Что-то не так? — спросил Ривз. — Нет, — я сделала большой вдох и попыталась успокоиться, — Все хорошо. — тот кошмар промчался в голове за секунду. Это была та же картина, и мне стало жутко. Тело напряглось, ноги немного онемели, было немного страшновато, я не часто вижу сцены из снов. — Если что-то не так, просто скажи, мы вернемся в мастерскую. — Правда, все в порядке. — сердце медленно отпускало, я приходила в норму. Почему-то мне некомфортно было говорить ему о кошмаре, подумает еще, что я сумасшедшая. Но язык мой — враг мой, и я зачем-то про него ляпнула. — Хм… — Киану задумчиво потер бороду. — И часто тебе снятся вещие сны? — вопрос заставил меня удивиться, не ожидала, что разговор пойдет в это русло. — Никогда не снились. Я не верю во всю эту лабуду со сверхъестественным. Боги, экстраординарные способности, тайные знания — меня никогда ничего такого не привлекало. — Не веришь даже в судьбу? — он засунул руки в карманы куртки и повернул голову в мою сторону. Ветер вновь взметнул его волосы, и сквозь них я увидела его сосредоточенное лицо. Видимо, это важный вопрос для него. — Каждый волен строить жизнь, как пожелает. — мне становилось все холоднее и холоднее. — Но иногда случаются вещи, нужные для нас, учащие новому опыту, смысл которых понятен лишь только после анализа. Это я и называю судьбой. Судьбой могут быть люди, животные, места, события. У всех она разная: у кого-то покупка нового утюга, у кого-то — повышение на работе или вечер-другой с любимым человеком. А кто-то просто радуется каждому моменту жизни, и берет новые знания из каждой травинки. — я обняла себя, чтобы хоть немного согреться. — Но я не могу поверить в то, что каждая наша минута расписана мужчиной наверху. Это немного вгоняет в депрессию. — он ухмыльнулся и почесал затылок. — Получается, вся жизнь — это случайное стечение обстоятельств? — Надеюсь, что это так. — я на секунду задумалась, но не решилась продолжить эту мысль. Холод проникал под кожу, заставляя зубы стучать друг о друга. Еще немного и я бы превратилась в ледышку. — Поехали обратно? Я сейчас умру из-за погоды. Когда мы вернулись, Джордж уже починил машину. Я попыталась отдать хоть немного денег, но он отпирался, и продолжал настаивать, что друзьям они делают бесплатно. Мотор заводился легче, почти с полуоборота. О да, эти парни знали толк в ремонте. Лишь только я собиралась выезжать из гаража, ко мне в окно постучался Киану. — Когда приедешь домой, прими горячую ванную, так не заболеешь. — меня смутила его забота, и щеки налились румянцем. — До встречи! — До… встречи? — я удивленно приподняла бровь. — Премьера в среду, забыла? — о, черт. Из головы вылетела вся информация, хотя Мардж проела все мозги с вечеринкой. — Да, точно. — я кивнула и извиняюще улыбнулась. — До встречи. Район встретил пустыми улицами и парой перегоревших фонарей. Я припарковалась около дома и собиралась уже выйти, но в голове творилась путаница. Нутро твердило, что день премьеры все изменит, когда разум с его дурацким голосом говорил об обратном. «Успокойся, ничего не случится», «хватит придумывать, Хейзел», «только в твоих мечтах». Но сегодня — особенный день. Мне хотелось нарушать правила. Сегодня я решила послушать седьмое чувство, и надеяться на лучшее.