Лунная ночь

Бы­ло яс­но и лун­но, но ве­тер грозил наг­нать ту­чи. Нер­вный, рва­ный, он раскачивал вет­ви; се­реб­ря­ный свет то и де­ло пе­рек­ры­вал­ся чернью мятущейся лис­твы, и в го­лос жи­вых де­ревь­ев впле­тал­ся зло­вещий скрип ино­го, мёр­тво­го, дав­но раз­де­лан­но­го де­рева с такими же корня­ми. Анна Иоанновна полулежала, при­под­нявшись на локте. Ставни были оставлены распахнутыми с ве­чера, и она ­помнила, что смот­реть в ок­но не стоит, не надо. Она глядела на то­го, кто ря­дом. Посеребрённое обманчивым лун­ным све­том стройное те­ло ка­залось ан­тичным изваянием, а ли­цо те­рялось в гус­той те­ни. — ­Знаешь, mein Lieber, — про­гово­рила медленным голосом Императрица, — всё в этом ми­ре — са­ма правда, благо, воля — всё ­зыбко… ­непреложна одна лишь красота. «И лю­бовь», — ед­ва не ска­зал Эрнст Бирон, но что-то удер­жа­ло его. Сокровенное, не произнесённое, хотя ­понятное обо­им, ес­ли и мог­ло быть выс­ка­зано вслух, то не те­перь. — И преданность, — про­шеп­тал он и, най­дя ру­ку ­Государыни, креп­ко сжал её в сво­ей. Он знал, о чём говорил. Не за одну лишь свою красоту и ум простой секретарь митавского двора стал и другом, и помощником, и любовником Анны Иоанновны — нищей курляндской герцогини в прошлом и всемогущей русской Императрицы в настоящем. А в фаворе он за редкостный здравый смысл и деловую хватку, за талант в государственных делах и за ту же безоговорочную верность. За уникальный дар никогда ничего не навязывать и быть всегда чуть сзади, чуть после своей державной повелительницы… И только у трона — всегда рядом, неизменно готовый помочь и защитить от любой опасности. — Я никогда не предам тебя, Анхен, — произнёс Эрнст, глядя с обожанием на Царицу, обводившую его влюблённым взором. — Я знаю… Не уходи. Никогда не уходи, — вымолвила в ответ Анна Иоанновна, положив руку на грудь Бирона и чувствуя, как под кожей мерно стучит его сердце. Пуще всего на свете она любила своего верного Эрнста. Даже больше, чем «нечаянно» доставшуюся ей Россию.