Не спасение

Дальше всё было похоже на кашу, на какофонию из звуков, голосов и неразборчивых картинок. Ты понимала, что тебя куда-то положили и катили по белому коридору, сверху звучал мужской голос, который успокаивал почему-то не тебя: "Это не моё отделение, но обещаю, что прослежу, чтобы всё было хорошо". Хочется спросить, где ты, но любая попытка открыть рот или хотя бы чуть-чуть пошевелиться вызывает в правой стороне головы горячие вспышки острой боли, лодыжку ужасно тянет и крутит, ещё немного и ты была бы готова её с радостью отрезать. Потом опять темнота, потом снова размытые картинки, в основном яркий свет помещения и белый потолок, потом лёгкий укол в руку и снова провал. Собственные веки казались неподъемными, ты поморщилась, но приложив максимальные усилия, всё таки, удалось открыть глаза. Противный, пасмурный свет, льющийся из окна справа заставил часто-часто заморгать, пытаясь привыкнуть к обстановке. Настроив резкость, ты наконец, попыталась рассмотреть место, в котором находишься. Трудно было не понять, что это больничная палата. В комнате царила тишина, за закрытой дверью слышался легкий гул, туда-сюда сновали люди и персонал. Там же у противоположной двери стояло небольшое, низкое кресло, светлого бежевого оттенка, в котором удивительным образом поместился Билл, вытянув вперед длинные ноги. Локоть его покоился на неудобном подлокотнике, а ладонь подпирала щёку. Кажется, парень дремал. Ты плохо помнила случившееся, но имела предположения о причине своего нахождения в данном месте. Не сложно догадаться, когда от каждого вдоха висок готов треснуть, словно глиняный горшок от неосторожного обращения. Тянущая боль в ноге заставляла морщиться и пытаться ею двигать, но тело слушалось с трудом, да и вообще сфокусироваться было очень сложно. Значит, кололи успокоительное. Ибо тебе знакомы отходники после этого прекрасного препарата. Ты захотела приподняться, чтобы лучше рассмотреть время на часах, которые висели почти напротив, но почему-то слишком высоко. Ногу и висок сразу же пронзило острой болью, ты громко застонала, прикрывая глаза. Со стороны послышалось шевеление и взволнованный голос Билла: - Слава Богу, ты очнулась! Я сейчас позову доктора - с этими словам парень выскочил за дверь. Волнение скрутило живот, главное, чтобы ты не проспала слишком долго, потому что, если мама не могла дозвониться до тебя всё это время, то она уже там, наверное, сошла с ума. Меньше всего на свете ты хотела, чтобы она переживала из-за тебя, ибо последние годы - это всё, что ей оставалось. Надо с этим закачивать. Скарсгорд вернулся через пару минут, приведя за собой молодого мужчину в белом халате. Парень выглядел немногим старше самого Билла, он подошёл к тебе, мягко улыбнулся и шутливо произнёс: - Уверен, что самочувствие у милой дамы так себе. Ты поджала губы, опустив взгляд, теребя больничное одеяло пальцами. Доктор посмотрел на тебя внимательно своими удивительными, практически синего оттенка глазами, может линзы, и вытащил маленький, чёрный, карманный фонарик. Эта процедура тебе была тоже знакома. Ты позволила ему сделать, что положено, практически плача от яркого луча, светящего в глаза, проследила за пальцем, танцующим из стороны в сторону. Мужчина удовлетворённо кивнул и серьёзно произнес: - У вас средней тяжести сотрясение, вывих правой лодыжки, ушиб на правом бедре и несколько незначительных синяков. Тяжело вздохнув, ты поймала взгляд Билла, стоящего позади врача. Выражение лица парня отражало молчаливое негодование, уголки губ опущены вниз, в глазах плескалось недовольство, он смотрел на твою правую, покалеченную ногу с лёгким недоумением. Или тебе казалось? Может, сотрясение сильнее, чем думает доктор? Скарсгорд злился на тебя и винить его почему-то не получалось, ты всё испортила, выставила себя посмешищем перед близкими ему людьми, опозорила его самого. - Реакция у вас в порядке, рентген тяжёлых повреждений не выявил. Помните, как вас зовут, откуда вы и всё, что произошло за последние сутки? - Сколько я была в отключке? - хрипло поинтересовалась ты. - С самого момента, как привезли с утра. Сейчас почти шесть вечера - коротко глянув на часы, ответил врач. - Всё помню. Последние часы, правда, смутно. - Это из-за успокоительного. С памятью значит всё в порядке, но мы будем наблюдать вас постоянно. Голова - это дело серьезное - ухмыльнулся мужчина, тыкнув пальцем себя в тёмные волосы. - Одна просьба, успокоительное мне больше не колоть. У меня есть свои прописанные, вы можете мне их выдать? Я уже несколько лет борюсь с антропофобией. Доктор глянул на тебя как-то по-отечески, похлопал по руке и коротко кивнул. - Голова и нога наверняка болят. Я пришлю медсестру, чтобы дала обезболивающее. Но сначала осмотрю рану на виске. Он наклонился прямо к твоему лицу, двумя пальцами взял твой подбородок и развернул нужной ему стороной, ты покосилась на мужчину. Он коротко улыбнулся и приподнял огромный пластырь, наклеенный на висок. Доктора можно было назвать красивым и, возможно, при лучших обстоятельствах бы даже увлеклась им. Прекрасные миндалевидные глаза, чёрные пушистые ресницы, этот невероятный синий оттенок у радужек, мужественные черты лица, широкие скулы. Как пить дать, медсестры и пациентки разных возрастов бегают за ним, но ты видела лишь одного человека, виднеющегося из-за плеча врача и никто другой тебя не волновал. Билл терпеливо и внимательно наблюдал за твоим осмотром, бегая по твоему лицу беспокойным взглядом, недовольно поджимая губы. - Небольшая ссадина, заживёт быстро - мужчина опустил пластырь и выпрямился. - Я навещу вас через пару часов, отдыхайте. Выйдем на секунду? - кивнул он Скарсгорду и улыбнулся тебе на прощание. В районе грудной клетки зародилось противное ощущение, оно ворочалось там, словно, встревоженная змея. Наверное, на этом всё и закончится. Билл, как порядочный человек убедится, что ты поправишься и пойдёт своей дорогой. Ты бы так и поступила. Кому нужна такая обуза? Вернулся он крайне озабоченный, между бровями пролегла морщина, парень остановился рядом с твоей койкой. - Ты злишься? - очень тихо промямлила ты. - Да - твердый ответ. - Прости - еле слышно отозвалась ты. На секунду молодой человек замешкался, лоб распрямился от постоянной мимики недовольства, а на лице появилось удивлённое выражение. Он вытянул пухлые губы, чтобы что-то сказать, но остановился, в глазах плескалось глубокое непонимание, такое искреннее, какое бывает только у детей. Билл опустился на больничную кровать, ласково погладив тебя по внешней стороне ладони. - За что я должен простить тебя? Ты ни в чем не виновата. Никто не виноват, кроме меня. Я идиот и злюсь только на себя! Я должен был рассказать о твоей проблеме другу, чтобы не случилось ничего подобного, чтобы не ставить тебя в такое положение. Ты здесь из-за меня. Марк и Клара места себе не находят, переживая, и это тоже из-за меня, - речь его была настолько горячей и эмоциональной, что ты заметила, как бешено забилась венка на виске парня. На прекрасном лице залегла тень глубокого раскаянья, предавая его мрачной красоте ещё большей, пугающей глубины. Тёмный принц. - Не слишком много взваливаешь на себя? - спокойно интересуешься ты, ожидая, когда поток эмоций с противоположной стороны иссякнет. Он затихает, смотря рассеяно, вглядываясь тебе в глаза. - Теперь все знают? - задаёшь новый вопрос. Билл опускает взгляд вниз, а потом с тяжёлым вдохом отводит его в сторону. - Марк и Клара точно знают, они обещали проведать тебя завтра. Вальтер приехал следом за мной и ждал до последнего, уехал, наверное, где-то за час до твоего пробуждения. Кстати, цветы от него - Скарсгорд кивнул головой перед собой. Ты развернулась в направлении небольшой, деревянной тумбы, стоящей у койки. В обычной, невысокой, прозрачной вазе стоял букет аккуратных, милых, белых роз. Такой неожиданный и очень приятный жест. Кажется, мужчины в этой семье воспитаны практически идеально. - Один из моих старших братьев работает в этой больнице, в реанимации. Как мы любим говорить, единственный, кто занимается серьёзными вещами в жизни отличии от нас. Сам помог организовать быстрый приём, рентген и всё остальное - каким - то извиняющимся тоном проговорил молодой человек. - Боюсь, я никогда не смогу отблагодарить Сама достаточно хорошо - почему-то холодно произнесла ты. Билл поднял на тебя удивленный взгляд и снова погладил по ладони. - Не думай об этом. Главное поправляйся и это будет лучшей благодарностью - вкрадчиво, ласково ответил он. Всё это неправильно. Так не может быть. Именно в этот момент ты ярко ощутила и поняла, что не подходишь ему, что никогда не впишешься в его мир. Это осознание, словно, вспышка на солнце, ослепила, больно ударила прямо в лоб. - Прекрати быть таким! Ты понимаешь очевидное и я понимаю. Я не подхожу тебе! - откуда-то появились силы, чтобы повысить голос. - Похоже, удар и, правда, был сильный. Ты несешь бред - вдруг спокойно проговорил Скарсгорд, но в глазах мелькнуло разочарование. Его спокойствие и оголтелое не желание принимать очевидные факты разозлило ещё больше. - Ах бред?? Ты осознаёшь, что вряд ли я когда-нибудь смогу придти на премьеру твоего фильма, чтобы поддержать, как нормальная, любящая девушка? Походы в бары компаниями? Забудь! Ты любишь спортивные соревнования?? Без меня! Что ещё? Путешествия?? Ну, возможно с таблетками и чётко продуманными маршрутами. Мне продолжить?? Ты должен осознавать, чего сам себя лишаешь, находясь рядом со мной! - ты кричала, ощущая противное першение в горле и тупую, не проходящую ни на секунду боль в виске. В глазах потемнело и стало трудно дышать. Ты потерла переносицу, отклонившись на множество подушек позади. Билл резко встал и навис над тобой мрачной статуей. - Если для тебя нормально оказываться от человека только, потому что с ним не просто. Или потому что в твоей жизни были одни мерзкие трусы, кидающие девушку из-за проблемы, которую ей же сами и создали, то не вешай это на меня! - сквозь зубы, тыкая в твою сторону пальцем, практически прошипел парень. - Ты говоришь жестокие вещи... - в шоке промямлила ты, с трудом фокусируясь на его разгневанном лице. - Нет, это ты говоришь жестокие вещи. Ты решаешь за меня, что мне подходит, а что нет. Но знаешь в чем нюанс? - наклоняясь ниже, просто спрашивает Скарсгорд, разводя руками в стороны. - Ты считаешь свою фобию трагедий и такой же пытаешься сделать её для меня. Но я не чувствую так же. Мне ничего не мешает быть с тобой и ничего не смущает! - последнюю фразу он выкрикнул, уверенно, практически с вызовом уставившись на тебя. - Да ты ещё не сталкивался с реальными трудностями, которые приносят психические отклонения. Для таких людей внезапная депрессия - это норма. Я могу неделю не вставать с кровати. Я боюсь закрытых пространств, да может, эта фобия развита не так, но я часто поднимаюсь по лестнице, не пользуясь лифтом, ненавижу зарытые кабинки в парках развлечениях! Я странная и не буду другой! - так же с вызовом произнесла ты, не моргая глядя на парня. Тебя жутко бесила его уверенность, манера выражаться о том, чего он в своей жизни не пережил. - Нет, ты просто хочешь убедить меня, что не подходишь мне, потому что боишься хоть на чуть-чуть поменять свою жизнь. Это пугает тебя до таких чёртиков, что ты готова отказаться от человека, который искренен к тебе! - Билл всплеснул руками и резко отошёл от твоей койки на несколько шагов назад. Ты опешила. Словно, на голову ушат ледяной воды вылили прямо на морозе и теперь ни шевельнуться невозможно, ни вдохнуть нормально. Глаза пекло от неожиданно подступивших слез. - Ты сказала, чтобы я перестал всё контролировать рядом с тобой. Чтобы расслабился. Я послушался и чем это закончилось? - он скривившись, обвёл руками больничную палату, словно, показывая её. - Больше слушать не стану. Потому что ты делаешь хуже только себе. А сейчас я пойду пройдусь, чтобы успокоиться и не наговорить ещё чего-нибудь. А когда вернусь, мы не станем поднимать эту тему. Никогда - расстроено проговорил Билл и быстрым шагом вышел из палаты. Ты и рада была бы что-то ответить, но не могла. Тебя, словно, парализовало, язык во рту не ворочался, а в голове царила сплошная пустота. Он говорил хлёстко, не жалея, не боясь твоего состояния и самое главное, ты понимала, что во многом Билл прав.