Knocked Up

      Адама так взволновало то, что их матерям удалось купить так много всего необходимого для малышей, но я мог видеть, на каком тонком волоске он подвешен. Томми отправил Адама поспать, и сказал, что разбудит его, когда привезут заказанную еду. Тот немедленно устремился в их спальню и завалился на кровать размера king-size. Я был этим обеспокоен, потому что кожа Адама утратила свой персиковый оттенок, который должна была бы иметь, и блестела от капелек пота. Но я этого не замечал до тех пор, пока Адам ни подорвался с кровати и ни бросился в ванную, и только тогда я осознал, как многое Адаму удалось скрыть. Он упал на колени напротив унитаза. Его тошнило, и из него вышло всё, что осталось от кофе, а когда началась «сухая» рвота, Адам издал жалобный стон, прижав одну руку к животу и поглаживая его круговыми движениями. Когда его отпустило, Адам обессилено уронил голову на руки, уложенные на холодное сиденье унитаза.       Я чувствовал себя виноватым, вмешавшись, когда Адам начал говорить со своими детьми вполголоса. Это был интимный момент, и моё горло сжалось от эмоций, когда Адам, наконец, признал свою ошибку. В тот день он дал своим детям обещание. Он прошептал слова, которые изменят то, как он провёл все последующие месяцы. Адам взял на себя обязательство, что будет нормально питаться, и больше не доведёт себя до такого состояния. …       Адама всё ещё тошнило, и у него кружилась голова к тому моменту, как Томми поднялся к нему наверх. — Детка? — Томми вошёл в ванную. — Всё в порядке, просто немного тошнило. Кофе мне не пошёл, я так полагаю. — Ты проголодался? Еда уже здесь. — Да, помоги мне встать пожалуйста? — Адам взял Томми за руку, и тот осторожно подтянул его вверх, чтобы он мог встать на ноги. Мир вокруг ещё немного покачивался, но спустя минуту всё успокоилось. Он смыл и пошёл к раковине, всё ещё крепко держась за руку Томми. Включив воду, Адам помыл руки, и тщательно прополоскал рот, пока не исчез ядовитый привкус рвоты. — Всё хорошо? — Да, лучше, хотя я никак не могу понять, как можно быть таким голодным после тошноты. — Ты ведь забыл позавтракать, верно? Адам кивнул. — Потому то ты и голоден, давай, пойдём кушать. Томми, Адам и Дэвид собрались в гостиной вокруг коробки с пиццей и провели следующий час за едой и разговорами обо всём на свете. Отвратительное головокружение, наконец, уменьшилось, и Адам был рад провести полдень на диване. Как только Дэвид и Томми закончили с едой, они отправились дальше выгружать коробки из грузовика, оставив Адама отдыхать. Он умиротворённо смотрел в окно на волны. Адам мог только представить, каким горячим будет песок под его ногами, но сегодня вечером, когда солнце сядет за горизонт, он, возможно, и выйдет прогуляться. Он никогда не был равнодушен к шуму океана, поющего песню сирен. Сколько времени он провёл в одиночестве, отдыхая в гостиной, пока Томми и Дэвид работали, Адам не заметил, но шевеления внутри вернули его к реальности. Он засмеялся и погладил живот ладонью. Пока он мог только лишь представить, как всё это будет ощущаться, когда дети подрастут, и им станет тесно внутри. Ему было интересно, насколько сильно ещё смогут сократиться его лёгкие, если уже сейчас он должен бороться за каждый глубокий вдох. — Хорошо себя чувствуешь? — спросил Томми, примостившись рядом с ним. — Да, еда помогла. Я наслаждался видом из окна, пока кто-то из них ни решил устроить танцы внутри. Томмина рука присоединилась к руке Адама на его животе, и несколько минут Адам водил их переплетённые пальцы по растянутой коже, которая, как будто, порхала под их ладонями. Томми улыбнулся, но Адам не видел улыбки в его глазах. Томми был где-то ещё. Адам узнал этот взгляд, он уже много раз его видел. — Хэй, поговори со мной. Томми встрепенулся, — Я просто думал о том, как это, наверное, делал мой отец, когда мама была беременна. — Уверен, он делал это, малыш. Это очень больно, что его больше нет, у него теперь другая дорога. Но он живёт в тебе, и в этих малышах, потому что они часть тебя. — Ты всегда знаешь, как улучшить моё настроение, — прошептал Томми, переполненным эмоциями голосом. — Для того я и здесь, — Адам нежно поцеловал Томми. — Спасибо, — пробормотал Томми прямо в губы Адама, — Лучше вернуться к коробкам. Мы с Дэвидом большую часть уже принесли. Там осталось только кое-что для кухни, и еда, которую мы привезли с собой. И это мне напомнило о том, что нужно затарить холодильник. Может ты хочешь чего-нибудь особенного? — Консервированная ветчина? Мы привезли мёд и специи, так ведь? — Да? — Мне тут очень захотелось ветчины в медовой корочке, думаю, это будет очень вкусно с корицей. — Звучит интересно, надо попробовать. Что-нибудь ещё? — Неа. Если что-то надумаю, дам тебе знать. — Тогда пойду притащу что там осталось для кухни. — Хорошо, но не переутомляйся. — Хех, я постараюсь, но на такой жаре я уверен, даже моя маленькая задница покроется потом, — Томми посмотрел на ухмыльнувшегося Адама, — Знаю, о чём ты думаешь, посмотрим, насколько мы устанем к вечеру, после того, как наведём здесь порядок. — Да, плюс ещё надо посмотреть, что ещё привезут наши мамы. Томми лишь застонал в ответ, уже выходя из комнаты. Адам провёл следующие три часа, подрёмывая на диване, прерываясь только на походы в туалет. Он потягивал воду из бутылки, которую ему принёс Томми, пока они ели, и готов был поклясться, что после каждого глотка бегал в туалет по два раза. Около трёх приехала его мама, войдя в гостиную с сумками, — Ты потеряла Дию? — Нет, она помогает Томми и Дэвиду с несколькими последними коробками, которые нужно принести. Хочу, чтобы ты всё посмотрел и удостоверился, что мы нашли достаточно вещей, которые будут расти с тобой, пока малыши ни родятся. Они отправились наверх, и Адам покорно перемерил практически всё, что было в сумках, но при этом старательно избегая одной из вещей, пока она ни осталась последней в сумке. — Адам, милый, нужно посмотреть, подходит ли это тебе. — Я знаю, — он вздохнул. — Чем больше будет срок беременности, тем больше ты будешь ценить поддержку. Поскольку Дэни сказала, что у тебя есть матка, и твоё тело меняется, подобно женскому, я начинаю думать, что это должно включать в себя и наполнение молоком молочных желез, которые становятся очень чувствительными. Адам зарделся от смущения. Его мама всегда прямо говорила с ним обо всём, но это смущало его сильнее, чем разговоры о безопасном сексе, когда Адам начал взрослеть, — Да, эээ, думаю, я попробую это надеть… в ванной. — Я пойду вниз, но учти, иногда спортивный бюстгальтер переворачивается на спине, и его почти невозможно поправить без помощи. — Аа... хорошо, тогда останься… останься здесь на всякий случай, — Адам опустил очи долу, взяв бюстгальтер и отправившись в ванную. Он надел это хитрое изобретение через голову и потянул вниз, чтобы одеть его на свою грудь. С некоторым трудом ему удалось поправить перекрутившиеся лямки на спине, и затем разгладить ткань. Вздохнув, он посмотрел на себя в зеркало. Приглушённый свет в ванной не скрывал всех несовершенств его тела, и он был неприятно удивлён. Он стоял в длинных штанах для йоги, нижние края которых подворачивались под его стопы, поскольку он натянул их слишком низко от паха. Штаны скрывали его член, но в остальном картина была шокирующей.       Выступающий живот выдавался вперёд, и Адам рукой поддерживал спину, чтобы как-то облегчить нагрузку. Но с бюстгальтером, начиная от шеи, всё, что он видел, было похоже на женщину. Это была высокая беременная женщина, с веснушками, разбросанными по её бледной коже. Он, наконец, заглянул через зеркало в свои глаза и был удивлён даже больше, увидев больше андрогинности, чем привык видеть. Его лицо стало более округлым, а волоски на отросшей щетине более размытыми, будто волосы на лице стали расти медленнее. С волосами на голове наблюдалась противоположная ситуация. Они стали гораздо длиннее, чем ещё какое-то время назад, и лежали неаккуратными волнами. Весь остальной вид был весьма женоподобным. Но поток этих мыслей был прерван голосом матери Адама по ту сторону двери. — Я в порядке, он подошёл... да... мне в нём комфортно, — эти слова звучали из его уст как-то неправильно. …       Спустя немногим более двух недель, в один случайный вторник, Адам испытал некоторый шок. В минувшую субботу его беременность перевалила за отметку в двадцать пять недель. Еженедельные отметки вошли в норму, чем больше приближалась предполагаемая дата родов, но Дэвид настоял на том, чтобы Адам был под присмотром постоянно, а не только в предполагаемый, близкий к родам, период. Впрочем, Адам и не возражал.       С момента их переезда я часто наблюдал Адама в бассейне или нарезающим бесчисленные круги по пляжу с Томми. Когда Адам плавал, я видел радость на его лице, то напряжение, которое он испытывал, нося свой живот, таяло в воде. Он и Томми стали ещё ближе, и Адам начал намекать ему о том, что, возможно, сможет родить и сам.       В последние пару недель Адаму снились роды, в основном, во время ночного сна, пока однажды у него ни случилось видение о том, как он рожает. Опять же это должен был быть обычный вторник, но когда Адам открыл глаза, он обнаружил, словно, существовал отдельно от своего тела. …       Адам потянулся и зевнул. Он сразу же заметил что-то не то. В замешательстве он распахнул глаза. Со своей немного возвышенной позиции на подушках он обычно мог видеть свои стопы, но не сегодня. Слегка озадаченный, Адам сел, опустив ноги на пол. Соскользнув с постели, он встал, ища устойчивое положение, а затем направился в ванную.       Зеркало показало, что его стопы невредимы, но Адам стоял, не отрывая от них взгляда. Определённо, он уже не мог скрывать свою беременность. Он даже не представлял, как его тело будет справляться с нагрузкой, когда станет больше. А уже сейчас у него болела спина, и в области бёдер ощущался дискомфорт. Он покрутился перед зеркалом и заметил, что его бёдра стали гораздо шире, чем были ещё пару месяцев назад. — Адам, вернись в постель, — послышался сонный голос Томми. — Ух, нет, иди сюда, ты должен это увидеть. Адам услышал Томмины шаги, и когда Томми появился в дверях, он тёр глаза. Поймав взгляд Адама, он убрал руку от лица, — Вау, ты так округлился. — Округлился? Ээмм, нет, это всё дети… это… я даже не… ощущение такое, будто в меня воткнули вилку. Я выгляжу так, словно, проглотил волейбольный мяч, — голос Адама сорвался на панические ноты по причинам, которые он сам не мог определить. — Ты носишь двойняшек, родной. Это уже видно, но с твоим ростом пространство в животе для них ещё есть. Конечно, они растут и им понадобится больше места. Но ты выглядишь потрясающе, детка, — Томми подошёл к Адаму сзади. Татуированные руки обняли его, и Томми погладил живот. В отражении в зеркале это выглядело так, будто, у него четыре руки, но Томми прижался ещё теснее, уткнувшись щекой в середину спины Адама. Он сдвинулся так, что смог выскользнуть из кольца рук брюнета. И при этом движении Адам почувствовал возбуждённый член Томми, упирающийся в его бедро. — Да ты завёлся, глядя на меня с такого ракурса, верно? — Адам задрожал, чувствуя, как Томми трётся о него. А потом Томми проскользнул вперёд, оказавшись на уровне соска Адама. Лёгкие покалывания Томминой однодневной щетины дарили Адаму целый набор ощущений, и эти ощущения были настолько яркими, что граничили с болью. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя… ты выглядишь иначе… более округлым, полнее, и твоя кожа сияет. Я никогда… я не знаю. Я никогда не понимал, что люди подразумевают, говоря, что беременные женщины сияют, но теперь я вижу это по тебе. Ты растёшь, наполняешься жизнью. Это часть нас двоих там, в тебе, — Томми нежно шептал, его рука наглаживала по кругу живот Адама, — Ты носишь наших детей. — Да, только я себя чувствую, как корова, — Адам запустил пальцы в волосы Томми. — Ты прекрасен, — Томми потирался кончиком носа о грудь Адама и, наконец, накрыл ртом его сосок. Адам застонал, а Томми вылизывал его сосок и играл с ним до тех пор, пока тот ни затвердел. Затем Томми переместился к другой стороне и повторил весь процесс с другим соском, теребя пальцами тот, который он оставил.       Адам заметил, что за прошлые пару недель он просыпался без своего обычного утреннего стояка, и это утро ничем не отличалось, но сейчас его член активно реагировал на происходящее. Гормоны, бурлящие в его теле, изменили его, но Адам был рад, что на его желание они пока ещё не влияли. Он пискнул, когда Томми тихонько сжал его сосок зубами, его член дёрнулся и вытянулся, в тот момент, как Томми присосался к его груди. Их взгляды вдруг сцепились, и эмоции резко захватили Адама. Любовь, доверие, и желание, всё вскипело в нём. Адам вплёл свои пальцы в волосы Томми и отстранил его от своей груди, — Повернись… повернись, пожалуйста, малыш. Хочу… быть внутри тебя, — обычно спокойный голос Адама срывался от желания овладеть Томми. Томми развернулся и облокотился на туалетный столик так быстро, что скинул несколько вещей, стоявших на нём. Затем, обернувшись, через плечо он посмотрел на Адама, полным желания взглядом. На краткую секунду их глаза встретились, перед тем, как Томми начал искать что-нибудь, чем можно было воспользоваться вместо смазки. Он указал на один из тюбиков с кремом для рук, но Адам в спешке сбил его со стола, — Рад, что мы оба согласны в этом, смазка, чёрт дери, слишком далеко, — Адам достал сбитый тюбик с кремом, но тот снова выпал из его рук и откатился. Не сдавшись, Адам опять дотянулся до тюбика, и со щелчком открыл крышку, выдавив небольшое количество фруктового крема себе на пальцы. Влажные пальцы скользнули между Томминых половинок. Тот издал звук, похожий на тонкий писк, и это ещё сильнее возбудило Адама, протолкнувшего без лишних прилюдий сразу два пальца внутрь Томми. Адам был слишком на взводе, чтобы делать это правильно, но он убедился, что достаточно увлажнил Томми внутри и растянул достаточно, чтобы не причинить ему вреда. Он вытащил пальцы, увлажнил снова их кремом, чтобы смазать свой член, прежде чем войти в Томми.  — Слишком быстро, — простонал Томми, но слова достигли ушей Адама слишком поздно. К тому моменту, как его мозг переработал информацию и постиг её смысл, задница Томми уже была возле его паха. Томмино тело было напряжено, и от Адама потребовалась вся его сила воли, чтобы остановиться. Он издавал какие-то утихомиривающие звуки, шептал извинения, и желал хотя бы пять минут свободы от своего огромного живота, чтобы удобно пристроиться к спине Томми. Адам прикусил губу и подождал. Постепенно тело Томми расслабилось под ним. — Пожалуйста, — Томми произнёс это так тихо, что Адам не был уверен, расслышал ли его, но все сомнения рассеялись с движением Томминых бёдер.       Адам вцепился пальцами в бёдра Томми. Он хотел оставить на Томми свои отметки, и синяки должны были остаться, поскольку Адам не мог дотянуться, чтобы посасывать и пощипывать кожу на шее Томми. Он вышел из Томми и снова вошёл в него, подтянув к своему паху. Это стащило Томми с туалетного столика, заставив его ещё сильнее наклониться, так что толчкам Адама его живот не препятствовал. Томмин верх исчез из поля зрения Адама, но положение его ног было открытым, так что Адам мог видеть его руки, вцепившиеся в лодыжки. Адам знал, Томми был гибким, но это было определённо чем-то новым. Каждый раз, когда он двигался, ему приходилось балансировать, так как центр тяжести смещался, и ощущение было такое, словно, он балансировал на краю скалы. Томми издавал негромкие, слегка болезненные, звуки каждый раз, когда Адам задевал его точку, и это усиливало желание Адама. Ему необходимо было слышать, как Томми теряет контроль над собой.       Минуты проходили незамеченными, их тела врезались друг в друга. Адам не был из тех, кто быстро кончает, но сдерживаться сейчас было выше его сил. Он чувствовал, как напряжение закручивается где-то в основании его позвоночника, но сфокусировался на Томми. Томми, который не мог убрать руки со своих лодыжек в силу неустойчивости своего положения, и Адам, который не мог больше сдерживаться. Но он знал все Томмины точки, и начал воздействовать на них одну за другой.       Он переключился на короткие, отрывистые толчки, ухмыльнувшись, когда Томми вскрикнул, умоляя о большем. — Тебе нравится, когда я сосредотачиваюсь на этой точке, верно? Мой член задевает её вот так, снова и снова. Томми издал невнятный звук, и Адам принял его, как знак согласия. — Тебе нравится прогибаться вот так, для меня. Мне это нравится тоже… когда твоя попка вот так сжимает мой член, — Адам часто дышал, его голос срывался. — Ад… Адам… ещё… — Да, я знаю, что тебе нужно, малыш, — такие грязные разговорчики всегда заводили Томми. — Пожалуйста. Адам чувствовал, Томми уже близок к финалу. Он чувствовал, как это прекрасное тело сжимается вокруг его члена. Адам вышел из него на всю длину, и прежде чем Томми успел выразить свой протест, снова резко и глубоко вошёл в него. Крик Томми пристыдил бы и оперного певца, а то, как он забрызгал спермой линолеум, было достойно лучшего порно. Адам был поглощён этим видом, и с ещё одним резким толчком своих бёдер он кончил и сам.       Казалось, прошла целая вечность, пока он, наконец, излился, осознав, как чудовищно он устал. Только несколько минут спустя Адам вышел из Томми. На подгибающихся ногах он подошёл и взял губку, намочив её в раковине.       Вытеревшись, Адам рухнул на закрытую крышку унитаза, прежде чем у него подкосились ноги. Томми же цеплялся за туалетный столик, весь красный от того, что долго пришлось находиться в полусогнутом положении. — Это было… вау. Иди ко мне, малыш, дай я тебя осмотрю, — подозвал Адам Томми. — Полагаю, тебе было легче двигаться, когда я был в такой позе. Хоть как-то компенсирует минус большого живота, — Томми попытался встать. В его горле першило из-за крика, — Мои ноги, как желе, благодаря тебе… но оно того стоило.       Томми поднялся, держась за раковину, и когда он подошёл ближе, Адам увидел, что его ноги дрожат. Уже возле туалетного столика Адама притянул его к себе. С того места, где он сидел, Томмин рост как раз был подходящим, для того, чтобы Адам мог отлично видеть молочно-белые разводы на его теле. Коротко осмотрев Томми и проверив, Адам с облегчением удостоверился, что в спешке овладев своим любимым, не причинил ему никакого физического вреда. Он позволил себе попробовать Томми на вкус, закружив языком вокруг Томминой дырочки и осторожно вторгаясь вовнутрь. Вкус был соблазнительным, но после только одного мазка языком Томми издал негромкий болезненный вздох и поднялся на ноги. Адам отстранился, — Прости, малыш, я просто… всё так странно с моими гормонами. Как будто, я в первый раз возбудился с того момента, как ты последний раз делал мне минет. — Твои сексуальные аппетиты определённо изменились, но Дэвид сказал, такое может случиться. Я понимаю, это не то, что ты можешь контролировать, — Томми повернулся, чтобы видеть Адама. Он провёл пальцем по щеке брюнета, — Я просто принимал душ подольше. — Тебе не нужно прятаться от меня. — Я знаю, это просто… я знаю, ты устаёшь к тому моменту, как мы ложимся в постель. Я не хочу мучить тебя. Ты же знаешь, я никогда не был тихим, даже играя сам с собой. — Да, просто… я не против. — Хорошо, тогда, может быть, иногда я буду делать это в кровати, — Томми нежно поцеловал Адама, — Теперь давай, вставай, детка, идём завтракать.       Они вышли из ванной, так и оставив там следы семени и крема, размазанные по полу, вместе с валяющимся там же открытым тюбиком из-под того же крема. Это можно было убрать и позже, потому что прямо сейчас Адам ужасно проголодался, ощущая последствия их игр во всём своём теле. — Садись, я о нас позабочусь, — Томми подвёл Адама к столу и отодвинул стул, как истинный джентльмен. — Спасибо, — улыбнувшись, ответил Адам, обняв Томми за талию, прежде чем отпустить его, и вовлекая его в быстрый поцелуй. Томми нежно покусал его нижнюю губу и, наконец, отстранился, отправившись суетиться по кухне. Адам озадаченно наблюдал, как Томми берёт кастрюлю, банку с мёдом, изюм, банан, молоко, мерную чашку и овсяные хлопья. С Томми и Дэвидом Адам чувствовал себя ребёнком, окружённым материнской заботой большую часть времени, но в самом хорошем смысле. С момента переезда в пляжный дом, Адаму удалось набрать несколько фунтов. Дэвид одобрительно наблюдал за растущей шкалой весов во время взвешивания, а для Адама эта радость была спорной. Прежняя неуверенность и страх, что родив детей, он не сможет сбросить лишние килограммы, снова брали верх над ним. Он был выдернут из потока своих мыслей, когда несколько минут спустя перед ним поставили тарелку с овсяной кашей и стакан молока. В каше виднелся изюм и кусочки банана, но что было для Адама особенно приятно, так это вихрь золотистого мёда. Адам и не думал, что овсяная каша может выглядеть так аппетитно, раньше он воспринимал это как собачью еду в мире людей, но когда он погрузил ложку в кашу, у него побежала слюнка. — Осторожно, горячо, — предупредил Томми, усевшись на стул рядом с ним. — Ммм, так вкусно пахнет. — Звучит весьма удивлённо. — Ой, перестань, покуда мы сюда не переехали, я ни разу не видел, чтобы ты включал плиту. — Верно подмечено, — признал Томми. Адам рассмеялся, увидев Томмину лёгкую ухмылку. На этом разговор ненадолго прекратился, оба сосредоточились на завтраке. Адам зачерпнул ложкой немного каши и подул на неё, пока ни рассеялся идущий от ложки пар. Он аккуратно поднёс ложку к своим губам, коснувшись её верхней губой, и не обжегшись, наконец, отправил ложку в рот, издав звук удовольствия, когда все вкусы смешались у него во рту. Да, определённо, это было очень вкусно. Он радостно поглотил всю свою порцию, запивая её молоком, пока его ложка ни начала скрести о дно тарелки. — Всё ещё голоден? — Нет, просто не хочу оставлять ни кусочка, она слишком вкусная, чтобы оставить хоть чуть-чуть. — С таким рвением ты вылижешь всю тарелку. — Если б только мой язык был чуть длиннее, — Адам с сожалением надулся, на что Томми громко расхохотался. Наконец-то бросив соскребать остатки с тарелки, Адам взял её и подошёл к раковине, сполоснув тарелку и положив в посудомоечную машину. В тот момент, когда он стоял близко от дверцы посудомоечной машины, что-то произошло. Опираясь на машину, Адам положил руку на самый низ живота. Мышцы там были напряжены и стянуты. — Хэй, что случилось? — Томми приблизился к нему. — Думаю, это схватки… по Брэкстону Хиксу, — ответил Адам. Он сосредоточился на ритме дыхания в тот момент, когда ноющая боль расходилась кругами от центра его живота и постепенно угасала. Отстранённо Адам осознавал, что Томмина рука также находится внизу его живота, — Это схватка. Мы должны позвать Дэвида. — Нет, просто дай мне секунду и я объясню, — Постепенно напряжение растаяло, и Адам расслабился, — Дэвид сказал, что у меня, возможно, будут наблюдаться эти схватки… по Брэкстону Хиксу. Он сказал, что это такой способ подготовки тела к родам. Томмин лоб от волнения прорезали морщины, — Но ведь тебе будут делать кесарево сечение. Ты говорил, Дэвид нашёл врача, который сможет это сделать. — Да, но… не похоже, что мне придётся лечь под нож. За последние пару недель у меня было несколько очень реалистичных снов. Они начались как раз перед нашим переездом сюда. — У меня ощущение, что есть что-то, чего ты мне не рассказал, — прервал его Томми. — Только потому, что это звучит, как бред сумасшедшего. Мне снилось, что я рожаю. И теперь я не думаю, что мне сделают кесарево. Первый раз, когда я видел такой сон, я… я был в родах, но мы были здесь. Я был в гостиной, и ты был там со мной. Дэвид находился где-то в доме, но я не видел его. Каждый раз, когда я видел этот сон, он, словно, начинался с того момента, на котором остановился. И когда… когда мы переехали сюда… оказалось, что в сне был этот же дом. — Но ты не… как? — В сне ты принял первого ребёнка под руководством Дэвида. Второго — я принял сам, один. Не уверен, что всё случится именно так, но, мне кажется, этот сон показал мне, как, фактически, должны будут родиться наши дети. — Адам, у тебя ведь нет… — Томми запнулся, глядя на Адама округлившимися глазами. — Вообще-то у меня и матки не должно быть, но да, каким-то образом когда это случилось, всё переменилось. — Адам… ты правда в этих снах… я не могу даже… — Я тоже был в шоке, но, полагаю, это работает также, как с твоим членом, когда ты возбуждён, ты не можешь пописать. Я имею ввиду, я видел себя рожающим, и это ужасающая картинка, как я уверен, ты себе представляешь, но это выглядело также, как то видео о родах, которое мы все должны были смотреть на уроках сексуального воспитания в школе. Единственная вещь, которая отличается, это очевидное отсутствие вагины. — Хорошо… хорошо тогда… да… я… — Томми обошёл стол и снова сел. Адам последовал за ним и аккуратно устроился на стуле рядом с ним, — Я знаю, это трудно переварить. Но эти сны, они дают мне уверенность, что всё будет хорошо. — Если ты уверен, ты знаешь, я поддержу тебя. Нам нужно обговорить это с Дэвидом. Он сказал, Дэни будет периодически делать УЗИ следующие несколько недель. Может быть, УЗИ подтвердит, что у тебя есть родовой канал. — Да, может быть и так.