Knocked Up

POV

      Это волшебная история, судьба, и воля вселенной. Такого поворота событий ни Адам, ни Томми никак не ожидали, и это вскружило им головы.       Адам ждёт ребёнка, но как? Какие события привели его к способности зачать ребёнка? Как он перенёс свою беременность? И самый главный вопрос, как он собирался рожать? Я отвечу на все эти вопросы, но вы ведь ещё не знаете, кто я, верно? Хотели бы услышать эту историю? Тогда располагайтесь поудобнее и слушайте. Я люблю хорошие истории, и даже больше, когда они правдивы.       Если бы Адаму сказали, когда началась вся эта идоловская горячка, что он попадёт в СМИ, как номинированный на премию Грэмми артист после подведения итогов его мирового тура, он бы рассмеялся, но, возможно, и поверил бы. Однако, он никак не ожидал, что окажется в описанной ситуации, будучи в положении. А отцом ребёнка станет один из участников его бэнда. Уверен, вам всем интересно, как, чёрт побери, участник его бэнда смог обрюхатить своего босса. Ну, это весьма забавная история, или она будет казаться таковой спустя несколько лет, я уверен. После того, как Адам родит, будет кормить грудью несколько месяцев, и вернёт свою фигуру в тот прежний вид, что она имела до тура. До этого момента он переоценивал ту чокнутую ночку, после которой всё это случилось. Разумеется, он жалел лишь о ночи, не о беременности, никогда о беременности. После того, как родила Скарлетт, его желание стать отцом только усилилось, но такого он не ожидал. Ну, а пока наш глэм-бог вынашивает свой плод, у меня будет возможность ввести вас в курс дела, как всё это произошло и привело к чуду мужской беременности. Держитесь крепко, ребятки, это действительно странное путешествие. …       Путешествие Адама к материнству началось не так, как большинство других. Оно началось где-то между шоу во время европейского тура. Он не мог вспомнить город, только пронизывающий холод, снег, и конверт, ожидавший его в гримёрной. Подарки фанатов никогда не были сколько-нибудь необычными, но этот привлёк его внимание. Он был красный или даже ярко малиновый, а на контрасте с цветом кожи и вовсе казался цвета крови. Даже более безупречным был почерк. Чёрного цвета текст, выделяющийся жёсткой текстурой, казалось, он написан тушью. Его имя было аккуратно выведено растянутой строкой, и это вынудило его отправиться в гримёрной прямиком к тому месту, где находилось зеркало. — Что это? — откуда-то позади него раздался голос Томми. Адам не смог найти слов, чтобы ответить. Он был в трансе. Он наблюдал, как его рука тянется к конверту, словно, против его воли. Он ощущал грубую бумагу под своими пальцами, но и тепло, исходившее от неё. Он почти ожидал, что конверт начнёт сам разворачиваться от одного его дыхания, но его вздох застрял где-то у него в горле, когда он разломил пальцами печать из чёрной пасты, запечатывавшую конверт. Только после того, как он сломал её, он осознал, что на печати изображалась фигура матери и дитя. Механически он вытащил открытку из конверта. Она была ярко красной, а образ матери и дитя был нарисован на ней чёрным. Открыв её, Адам затаил дыхание, читая написанное там послание. Дорогой Адам! Ты всегда верил в судьбу. Ты думал, что звёзды сошлись тогда, когда начался «Идол», но увы, дорогой мальчик, звёзды, что так ярко осветили твои горизонты, сходятся в этот самый момент. Через несколько дней или недель ты примешь новую жизнь, в какой бы форме она ни решила найти тебя. Будь внимателен. Если вселенная решит, что твой выбор сделан в порыве искренней любви и полного доверия, ты обретёшь подарок.       Я знаю, что ты думаешь, но будь мудр, не все подарки из тех, которых ты жаждал.       Адам почувствовал, как его пронизала дрожь, жар и жгучая боль прошли сквозь его тело от головы до пяток. Следующее, что он помнил, это повергнувшийся в черноту мир вокруг него. …       Судьба решила предупредить ничего не подозревающего Адама, но полагаю, вы догадались, к чему привели его решения. Надо сказать, вы всё ещё залуживаете возможности узнать, каков был выбор Адама, сделанный им, когда его звёзды находились в идеальной гармонии со всей остальной вселенной. …       Боль прошла, оставив ноющий след где-то на задворках его сознания, но до сих пор он не мог понять, что же произошло. Перспектива попадания в больницу было первым, что замаячило в голове у Адама после того, как он очнулся. Вторым, что он увидел, было взволнованное лицо Томми, сжимающего его пальцы и пытавшегося улыбаться ему. Это был долгий полдень, но к вечеру он чувствовал себя нормально и был готов зажигать. Томми, рядом с ним, следивший за ним, как коршун, готовился в любую минуту утащить его со сцены отдыхать за кулисы под громкие извинения перед зрителями. Но делать этого не пришлось, и шоу имело свой, уже привычный, успех.       Следующие дни после шоу также проходили в обычном режиме, ничем особенно не отличаясь. Сцена, автобус, сцена, отель, выходной, каждый день похож на все остальные, но Адама не покидало ощущение надвигающегося чего-то… не рока. Не то чувство курсировало по его крови, это было предвкушение, ожидание, но чего… Адам не знал. Земля, казалось, наклонила свою ось где-то перед Амстердамом. Адам и Томми всегда были близки, и стали ещё ближе в первые недели после смерти отца Томми. Это было ново, необычно, и каждая молекула Адама умоляла о том, чтобы совершать поступки, которых он не мог понять. Гей лишь на сцене, только на сцене Томми был геем, и так было с самого начала. До настоящего времени. Томми, сидящий перед ним в его берлоге, с взлохмаченными волосами, уставший, рождал в нём какие-то другие ощущения. Лёгкая близость и чувства, умноженные в десятки раз, к удивлению Адама Томми поцеловал его. И это всё, о чём только Адам мог мечтать. Он растаял в объятиях Томми, это была ночь, о которой он просил. Просил о чём угодно, что только Томми мог дать ему, и плевать на то, что это перечёркивало всё, что он выстраивал для себя и участников своего бэнда. Не было никакого шанса это остановить, даже если бы он вдруг захотел этого. Медленные скольжения члена Томми внутри него, это было всё, о чём он только мог думать, отдавая контроль и позволив кому-то другому унести его к звёздам. …       Это была не та ночь, когда наступила беременность, я точно знаю, но ни Адам, ни я не можем точно определить, когда это случилось. В любом случае, не с абсолютной точностью. В Амстердаме было самое первое шоу, и самое последнее — в Лос Анжелесе. Каждый судьбоносный подсчёт терялся в череде их обычных ролей. Обычно Адам всегда брал активную роль, но после первой ночи, когда он отдал активную роль Томми, это происходило ещё несколько раз, в пелене травки, алкоголя, и любви, пульсирующей в их венах. Не уверен, что он это тогда осознавал, но я это видел. Видел по блеску его глаз, подчинение, и то, как сплетались их тела, когда они лежали вместе, отдыхая после секса. У этих парней была идеальная любовь, они были созданы для того, чтобы быть одним целым. …       В Амстердаме всё происходило в мареве возбуждения и радости, которое проникало Адаму под кожу. Словно потоки электричества замкнутым кругом пробегали между ним и его бэндом, соединяя их руки от одной к другой. Шоу той ночью завершилось быстро и было мозговыносным, когда Адам поцеловал Томми в пурпурной дымке, он ощущал этот аромат на его губах.       После шоу Адам и Томми устроили свою собственную вечеринку в номере Адама в отеле. Адам улыбался, дымка окутывала его губы, и он прижимал их к Томминым губам. Это в первый раз произошло без презерватива. Томми увлёк Адама с кровати на пол, расслабленного и немного потерянного после травки, он легко проник в его тело увлажнёнными смазкой пальцами, раскрыв его для себя. Никогда раньше такого с ним не бывало, но Томми совершенно забыл про презерватив, чего в последующие разы больше не происходило. Но той ночью, с Томминым членом, так глубоко проникающим в него, Адам не мог вспомнить ощущений от секса лучше. Всё его тело погружалось в волны удовольствия, и с каждым толчком Томминых бёдер ему казалось, что он рождается заново. Когда он кончил, звёзды фейерверком взрывались у него перед глазами, а звуки Томминого удовольствия в тот же момент достигли его слуха. Адам не мог вспомнить, когда последний раз он кончал одновременно со своим партнёром, но этой ночью целая вселенная находилась в гармонии. …       Опять же не думаю, что это произошло именно в ту ночь, но не могу сказать точно. Судьба, похоже, была вполне довольна этой ночью, но зная тех вмешивающихся стерв, пусть посылают свои флюиды Чарли Шину, чтобы свести его с ума. Помимо этого вы теперь знаете первую возможную дату зачатия, двадцатое ноября две тысячи десятого года, но я не уверен, что это произошло именно тогда. …       Адам отвык возвращаться домой после шоу, но это шоу было последним. Завтра намечался свободный день. Уверен, вы ещё больше возбуждены сейчас, чем был Адам под действием алкоголя, обнимая прижимающееся к нему горячее тело Томми. Казалось таким естественным увести Томми к себе домой. Он не был готов спать один в своей постели. — Что за дикая скачка, — промурлыкал Томми, уткнувшись в обнажённую грудь Адама. Для них было уже естественным полностью раздеться перед тем, как лечь в постель. — Да, и у главного рулевого пристрастие к перерывам, не так ли? — ответил Адам, теснее прижимаясь к Томми на кровати. Томми звонко рассмеялся, и смех этот был настолько заразительным, что Адам сам не удержался от хихиканья, — Я имею ввиду тур, боже, ты в натуре поджаренный. Чувак, я не настолько пьян или устал, видишь, он стоит, как чёртова скала, — Голос Томми всё ещё срывался на смех, но кинув на него взгляд, Адам почувствовал, что его член крайне заинтересовался. — Верно, тур был… да… я никогда даже не мечтал, что отправлюсь в мировое турне, когда всё это началось. У меня удивительный бэнд, и особенно этот очень горячий маленький басист. У нас с ним поклонников было, как пальцев на руке, и знаешь что… этот маленький басист, предпочитавший пассивную роль, оказался вполне себе активным маленьким сучонком, — Адам рассмеялся, когда при этих словах его руки оказались над его головой, а сам он — зажатым между кроватью и телом Томми. Он не успел договорить, как Томми уже вылизывал его рот.       Казалось, что это всегда начиналось с поцелуя. Иногда Адам вёл в этом, как в Амстердаме, но иногда это была Томмина игра. Сегодня вечером это как раз было так, Томмины и Адама сплетённые пальцы касались кожи Томми, но кисти руки тот держал довольно крепко. Когда Томми наконец освободил руки Адама, он сделал это лишь для того, чтобы Адам мог перевернуться, встать на колени и опереться на руки. — Хочу видеть эту попку приподнимающейся в воздухе для меня, ты знаешь, у тебя такая горячая попка и тесная. Уверен, такая попка просто мечта любого гея, — заключил Томми. Адам напрягся при этих словах, ибо Томми не был геем. Что это могло означать для их совместного будущего?       — Ты моя мечта, — прошептал Томми, и это было так тихо, что Адам не был уверен, расслышал ли. Его сердце забилось быстрее, чем он хотел признавать. Томмины пальцы вернули его к реальности, а его член затвердел, пока они находили внутри него нужные точки. Почти перед тем, как Адам начал понимать, что вот-вот кончит, пальцы исчезли и заменились гладкой, влажной головкой Томминого члена. Адам развёл ноги до предела, его член дёрнулся, когда он ощутил первое плавное движение Томми. Адам уткнулся в подушку, прикрыв глаза, и просто наслаждаясь тем, как Томми ведёт его всё ближе к оргазму с каждым толчком.       Адам был уверен, что бормотал что-то неосознанное, но не мог слышать ничего, кроме шума крови в своих ушах. Всё вращалось вокруг того, как Томми заполнял его собой, жаром Томминой влажной от пота груди на его спине, и внезапным ощущением зубов, впившихся в его лопатку, в то время, как пальцы крепко удерживали его бёдра. А потом всё развивалось ещё быстрее, свист вырывающихся из лёгких воздуха, когда Томми задевал его точку, сердцебиение, звучащее прямо в ушах, и взрыв ощущений, пронизывающих его тело. Он знал, что борется в битве, которая уже проиграна, и с ещё одним финальным толчком его тело склонилось и упало на постель, прижимая член к простыням. Тот запульсировал, извергаясь так, словно по нему поднялась раскалённая лава, и, наконец, Адам достиг долгожданной разрядки с именем Томми на губах. Он задрожал, и Томми излился, падая на его потную спину. Всё происходило не быстро, но вот, наконец, Томми вышел из него. Адам застонал и перевернулся, заключив Томми в кольцо своих рук, — Я… Томми… я люблю тебя, — прошептал Адам.  — Я тоже люблю тебя, Адам, правда, чувак, ты мой лучший друг и может быть… кто мы теперь друг другу? — Зависит от того, чего ты хочешь, малыш, — произнёс Адам, разбирая пальцами светлые прядки его волос, — Я буду для тебя тем, кем ты хочешь, будь то друг или больше… — С этим туром и всем, я думал, что принимаю, как должное то, что мы всегда были так близки. Сейчас всё закончилось, а я просто… я не готов быть без тебя, — заключил Томми. — Но это не говорит мне ничего больше того, что ты просто хочешь продолжать общение… — Я действительно не хочу расставаться с тобой и возвращаться домой, так для тебя яснее, Адам?