Шип в бутоне

      К назначенному часу она стояла у двери светлого дерева. Рядом мялась хозяйка дома.       — Ну, что, проходи? — фейри распахнула дверь в просторную спальню перед Чисэ. — Эллиас будет чуть позже. Ты можешь располагаться, как хочешь.       Девочку всю трясло, и это не укрылось от глаз фейри. Она положила ладонь на прохладный бледный лоб Чисэ.       — Расслабься, ладно? Ведь ничего сверхъестественного не происходит. Если тебе что-то нужно, скажи, я принесу.       — Нет-нет, — почти испуганно отрапортовала Чисэ, — ничего не надо, спасибо!       — Ну вот и славно.       Гарлана легонько подтолкнула ученицу чародея в дверной проем и прикрыла за ней дверь.       — Полежи, отдохни, — продолжила она наставление через дверь. — Я не беспокою! Уже ухожу!       Чисэ слышала негромкий шорох шагов фейри. Она была благодарна Гарлане за то, что та не стала давить на нее своим присутствием.       Чисэ опустилась на постель, сминая кремовое покрывало. Ложе было мягким и, наверно, теплым. Она словно окаменела. Каждый мускул был напряжен. Девушка сделала глубокий вздох и легла на бок. Она ждала звука шагов, стука в дверь или голоса Эллиаса. И от этого ее тело напрягалось еще больше. Она была готова подскочить на месте от любого шороха, но ничего не происходило. Чисэ забросила и ноги на кровать. Она закрыла глаза и натянула на плечи покрывало. Тепло все же расслабляло и ее потянуло в сон. Перед глазами поплыли детские воспоминания, все, что происходило до появления ее в жизни загадочного мага, он сам. Сознание начало рисовать образы предстоящей ночи, но Чисэ отогнала их.       Девушка ощущала, как нега расползается по телу, разглаживая мышцы. Не хватало еще отключиться и проспать свою первую почти брачную ночь.       Чисэ перевернулась на спину, и внезапно ощутила, что задела что-то теплое и мягкое плечом. Она резко повернулась на левый бок, чтобы встретиться глазами с красными угольками.       — Эл…Эллиас?       — Ты ожидала кого-то другого? — как бы между прочим осведомился чародей.       Чисэ села на кровати, натягивая покрывало до подбородка, хоть и была одета.       — Тебе холодно? — осведомился Эллиас. Он пока что оставался таким же безучастным и не предпринимал попыток обеспокоить ученицу резким движением или неуклюжей заботой.       — Н-нет, что ты, в-все, хорошо…       Несмышленая птичка все еще полагала, что слова важнее того, как именно их произносить. Она не пыталась даже совладать с интонацией; Шип видел — его феникс слишком устала для этого.       Девушка подалась чуть вперед, обнимая колени через ткань. Она ожидала того момента, когда ей придется покинуть зону комфорта и расстаться с теплом покрывала, с надежностью собственных рук, когда она будет вынуждена расстаться с еще одной частицей себя, чтобы…что? Обрести здоровье до первого серьезного колдовства? Переволноваться прямо сейчас и провалиться в качестве подопытной и в качестве ученицы? Она ожидала какого-то движения со стороны учителя, и все же вздрогнула, почувствовав теплую большую ладонь на затылке. Эллиас погладил ее, опустившись до низа спины. Потом еще и еще раз.       — Я не слышала, как ты вошел…пришел.       Чужие (а хотя разве подобное было чуждо их маленькой компании дома?) прикосновения не напрягали, и даже наоборот. Ленты тепла тянулись по коже вслед за рукой Эллиаса, и все, чего хотелось — просто закрыть глаза и предаться неге в полудреме.       — Я и не приходил. Тень всегда с тобой. — Еле слышно отозвался чародей. Он склонился к ученице и внимательно наблюдал за сменой эмоций на ее лице, пытаясь их распознать и примерить на себя. Она будила в нем какое-то болезненное любопытство, которое хотелось утолить одним глотком, но и растянуть удовольствие как можно дольше, выпивая по капельке каждый символ, вырисо́вывающийся морщинками на ее коже.       Теперь его пальцы скользили через ткань майки по позвоночнику Чисэ. Это не было похоже на то, чего она ожидала. Просто рядовая ласка. Как обычно. Она снова закрыла глаза.       — Что-то не так? — поинтересовался Эллиас.       — Я боюсь, что ты прекратишь, — прошептала Чисэ.       Чародей усмехнулся. Он приблизился лицом к щеке Чисэ и потерся о нее. Его пальцы при том не прекращали движения.       — Ты можешь говорить мне, что делать, — пробормотал он. — И тебе не придется чего-то бояться, глупышка.       Последнее слово прозвучало так ласково, что Чисэ едва не заурчала. Она откинулась на спину, прямо на руку Эллиаса и взяла его вторую ладонь обеими своими ручками.       — Я лучше покажу, — так же пробормотала она, и положила ладонь чародея себе на живот, под майку.       Это было неожиданно не только для Шипа, но и для самой Чисэ. Она оправдывалась невыносимым и почти преступным желанием ощутить тепло чародея в полной мере. Ей хотелось получить удовольствие, почувствовать ласку, которой она никогда не знала. Снова побыть эгоисткой.       Эллиас очертил овал на коже ученицы, не решаясь подняться выше или опуститься ниже. Он наклонился к лицу Чисэ и легонько лизнул ее в щеку. Девушка, не открывая глаз, улыбнулась и прижалась к торсу чародея.       Он тоже был полностью одет. Чувствовать тепло его кожи сквозь холод ткани было как-то неправильно и непривычно, хотелось согреть пальцами хотя бы вот этот лоскутик под левой грудью.       Чисэ потянулась к чародею и подарила невесомый, скорее от переизбытка, нежели недостатка эмоций, поцелуй в нижнюю часть черепа.       Чисэ казалось, что она сейчас задохнется. Сердце вот-вот подпрыгнет к горлу и перекроет дыхательные пути. Эллиас замер.       — Что-то не так? — поддразнила его Чисэ. «Наверно, щеки выдают меня с головой, но я ведь совершенно спокойна, да?»       Он помолчал. Склонил голову набок и сделал странное движение челюстью — человек бы так не смог — словно пробовал какое-то блюдо впервые и пытался понять его вкус.       — Мурашки по всему телу. И очень…странно.       Чисэ провела ладонью по щеке Шипа. И нерешительно забрала руку. Она снова начинала нервничать, не зная, как продолжить. И вдруг оказалась прямо под Эллиасом. Он нависал над ученицей — огромный, спокойный. Эллиас снова лизнул девушку в щеку, потом в губы. Она застонала и приоткрыла ротик.       Тепло покалывало кожу и концентрировалось где-то внизу живота. Она больше не чувствовала себя неуютно. Да и как с таким мужчиной можно чего-то опасаться? Последняя мысль придала храбрости, как глоток скотча*, и девушка решила довериться чародею, что бы он ни делал.       Эллиас взялся за край ее майки, осторожно натягивая материю:       — Можно?       — Тебе — можно.       Чародей потянул ткань вверх, наблюдая как нежная кожа Чисэ покрывается пупырышками от холода и нервного возбуждения.       — Сейчас ты не царапаешься, — констатировал чародей.       — А?       — Твой первый день в моей ванной, — напомнил он. — Котенок.       Чисэ не хотелось растрачиваться на слова, она просто сгребла ткань в кулак, отбирая майку у Эллиаса и стягивая ее через голову. Она почувствовала как по телу прошлась волна озноба от мимолетного чувства стыда, но прикрываться снова или отводить взгляд от лица Эллиаса не хотелось абсолютно. Пока у нее было время, Чисэ всматривалась в капельки лавы, стекшиеся к самой…эээ…переносице костяного лица. Проследить его взгляд не оставляло труда. Небольшие грудки колыхнулись перед самым его лицом, и он не удержавшись лизнул розовый напряженный сосок девушки.       Она застонала.       По телу вновь прошла волна жара. Но на этот раз со стыдом чувство, толчками расходящееся от ласкаемой плоти, не имело ничего общего и близко.       — Тебе больно? — испугался Эллиас.       — Мне … хорошо… Еще, — голос звучал удивленно, но требовательно и Шип повиновался.       Он приподнял Чисэ и принялся проходиться языком по открытым участкам тела ученицы. Эллиас не остановился, когда она начала извиваться в его руках. Если Чисэ его не остановила — следует продолжать, сейчас Эллиас руководствовался именно этим правилом.       В конце концов девушка прижалась к его груди, тяжело дыша. Она потерлась пылающими щеками о грудь учителя, вернее — о ткань рубашки. Чисэ казалось, что ее румянец вполне способен окрасить алым любую ткань или обжечь кого-то.       — Может, поможешь? — тихо спросил он.       — Ты о чем?       Эллиас молча потянул ткань рубашки.       — А ты сам не можешь? — смущенно пробормотала девушка.       — Могу, но я хочу, чтобы это сделала ты.       Чисэ обеими руками принялась расстегивать пуговицы. Ткань под ее пальцами промокала от пота. Наконец, она закончила, и освободила чародея от ткани. Он легким движением сбросил с себя одежду.       — В этом что-то есть, — прокомментировала Чисэ и добавила на удивленный взгляд Эллиаса: — Это возбуждает.       Она быстро отвела взгляд и покраснела еще больше.       — Поэтому я и хотел, чтобы ты попробовала. И да, Чисэ, ты же не хочешь остаться здесь еще на две недели?       — Т-ты о чем?       Эллиас поднял ее голову за подбородок и погладил по горячей щеке. Да, с такой температурой ей пора лежать на больничной койке, а не на льняных простынях с запахом сирени и грозы. А потом чародей повторил слово, словно пробовал впервые его на вкус:       — Возбуждает… так вот что это.       Его задумчивая интонация сменилась любопытством.       Уже молча он потянулся к замочку на шортах Чисэ. Та даже не вздрогнула, когда его пальцы потянули собачку. Она крепко зажмурилась и легла на спину, приподнимаясь, чтобы чародею было легче стянуть с нее шорты. Белые хлопковые трусики она пальцами не без труда удержала на бедрах. Куда-то пропало все стеснение, и Чисэ решилась повторить действия чародея. Правда, он самостоятельно стянул брюки, когда девушка расправилась с ремнем, рядом пуговиц и замком. Ей пришлось испытать свой румянец на прочность еще раз: под ними на нем ничего не было…       Девушка уставилась на покрывало, словно складки ткани могли стереть с внутреннего зрения манящую картинку. Если бы Эллиас не смотрел так изучающее, Чисэ не теряла бы времени зря. Порно порном*, но то, что она видела перед глазами сейчас, здесь, вживую, не шло ни в какие сравнения с экранными мальчиками. Не говоря уже о том, что это был ее и только ее волшебник — рядом, живой, теплый, только руку протяни. Если бы еще так не хотелось этого сделать, но девушка не знала, как он отреагирует. Понятно, для чего они здесь собрались, но вдруг он поймет ее действия как-то неверно. Она закусила губу, пытаясь отогнать соблазн.       — Чисэ, мне нужно с тобой посоветоваться, — деловитый голос отозвался спазмом в самом сердце. Чисэ тяжело вздохнула. Кто обещал, что все будет легко?       — Э… По поводу, Эллиас? — на этот раз голос дрожал настолько, что это было почти незаметно.       Он молчал, и это настораживало.       — Ну?       — Какой размер тебе нужен?       Чисэ поперхнулась.       — Что? Ты о чем?       Лучше бы она не спрашивала.       — Я слишком большой для тебя, — неуверенно проговорил чародей.       Девушка подняла на него глаза, размер и форма которых как бы намекали на то, что иногда лучше знать немного меньше, чем нужно для полного счастья, но чародей упрямо взглядом показал «смотри вниз».       — Э-э-э-э-э-э…на твое усмотрение. Я не знаю. — Все, на что хватило Чисэ.       Плечи девушки содрогнулись от смеха. Она прикрыла рот ладошкой.       — Прости. Просто все это так странно… Не так я представляла нашу первую ночь.       — А ты представляла?       Чисэ поперхнулась. Снова. И вдруг оказалась прижатой к торсу Эллиаса. Она сидела у него на коленях. Ягодицами ощущая то, о чем старалась не думать — лишь бы сохранить остатки душевного равновесия.       Чисэ прижалась щекой к теплой груди наставника. Теперь стук собственного сердца перекрывало биение его. Девушка решилась и обняла учителя. Ей хотелось получить от него как можно больше тепла.       — Так, наверно, чувствует себя снежный жук, — донеслось разнеженное бормотание до ушей демона. Он даже не стал переспрашивать, что именно Чисэ имеет в виду.       Ей было так же тепло и приятно, когда чародей уложил ее на лопатки. Он почти неощутимо поддел пальцами ткань трусиков Чисэ, и они растворились, словно и не было. Девушка ощутила промежностью приятную прохладу покрывала. Она вновь тихонько застонала, когда Эллиас потянул на себя ткань и покрывало защекотало девушку. На ткани осталась едва заметная полосочка влаги.       Взгляд Эллиаса жадно скользил по телу ученицы. Он запутался в рыжих волосах, прикрывающих нежные губки. Их огонь обжег пальцы, когда Эллиас погладил Чисэ там. Такой цвет волос на лобке был редкостью сам по себе даже у рыжулек.       — Моя Робин, — прошептал Эллиас, склонившись над ней.       Широкая ладонь чародея скользнула между губок.       — Влажно, — удивленно пробормотал он. Чародей поднес ладонь к лицу и втянул воздух.       Чисэ недовольно заворчала, и Эллиас вернулся к тактильному изучению. Второй рукой он методично поглаживал животик девушки, щекоча кончиками пальцев ребра и легонько «целуя» ее языком в солнечное сплетенье.       Он не сразу заметил, что Чисэ открыла глаза и с довольным видом наблюдает за его действиями.       Она шире развела ножки и призывно качнула головой. Чародей оказался с ней лицом к лицу и снова потерся о щеку девушки. Его пальцы пробежались по шее Чисэ, затем туда же переместился и его череп — демон щекотал ее, ловя стоны.       Ее грудь жарко терлась о его торс, вводя Эллиаса в транс. Он думал, что не может быть лучше, но именно эта мысль заставила его остановиться.       — Сейчас, — прошептал Шип прямо в ухо ученице. Его ласковый шепот отдался о стенки черепной коробки солнечным лучиком, и Чисэ кивнула, не совсем понимая, что чародей имеет в виду.       Он взял свой член в руку, и немного отстранился от Чисэ, чтобы через миг податься резко вперед. Лицо ученицы оказалось на уровне его груди, и ее крик отдался ему прямо в солнечное сплетение.       Чародей тут же отстранился, а Чисэ свернулась калачиком, не в силах сдержать слезы. Она сжимала кулаки, царапая ладони ногтями, но как только боль отступила, она разрыдалась снова, от бессилия.