.picture

      Вода около берега настолько прозрачна, что можно увидеть, как отражение собственного лица нарушается рисунком из галек, запутавшихся в песке. Хотя, Хёнхо больше нравится смотреть на блики лучей, выскальзывающих из-за грозных туч, которые стремительно плывут по небесному полотну, гонимые сильным ветром. Парень поднимает голову и, быстро моргая, вглядывается в жёлтое пятно, тонущее в акварельно-голубом небе. А раскалённое солнце мелькает между ресницами и отпечатывается на внутренней стороне век чёрными неровными точками, которые, расплываясь разноцветными пятнами, исчезают куда-то внутрь самих себя. Прохлада, идущая от неровной поверхности воды — успокаивает, бесспорно, но всё равно раздражает ужасно, и хочется выпить чего-нибудь крепкого, укутавшись в толстое зимнее одеяло. Хёнхо же всё никак не может успокоиться: сильно бесится и суёт в ледяную жидкость свою руку по локоть. С противным шипением пар поднимается вверх от огня, который «съедает» воду, пытающуюся затушить незнакомые ей частицы.       Вот так же и с Сэхёком: стоит только ему раскрыть своё рот, как у Хёнхо появляется желание заткнуть его чем угодно, только чтобы не слышать этого голоса, от которого мурашки пробегаются по телу. А потом парень понимает, что они не могут находиться рядом, ведь старший слишком холодный и согреть его — невозможно. Поэтому Хёнхо предпочитает наблюдать за художником, спрятавшись в мокрой и холодной траве на другом берегу реки. А Сэхёк улыбается, рисуя в воздухе водяными узорами, которые потом переносит на холст при помощи обычных акварельных красок: их текстура лёгкая, воздушная и рисунок получается таким, что хочется быть в нём, а не в этой реальности. Он даже и не знает, что младший сейчас дрожит и пытается не чихать, лёжа между высокими густыми растениями. Паренёк боится шелохнуться и привлечь внимание Сэхёка, столько сильно увлечённого своим делом. А тот спокойно орудует тонкой кистью, брызгая белыми пятнами на голубоватую поверхность, создавая то самое небо: не картинное, а действительно живое, неровное с едва заметными переливами цветов различных оттенков.       Внутри носа что-то щекочет и Хёнхо, не выдерживая чихает, причём громко и два раза, а старший хихикает и кричит:       — Выходи уже!       — Чёрт, — тихо цыкая, взъерошенный парнишка встаёт и, прыгая по камням, добирается до берега, на котором стоит Сэхёк.       Младший с виноватым видом садиться чуть поодаль от художника и злостно растирает свои перепачканные руки:       — Рисовал бы и рисовал свою мазню, — добавляет он, уже шепотом бурча себе под нос. — Чего на меня-то внимание обращать?..       Сэхёк усмехается, но всё же не отрывает своего взгляда от картины: ему хочется закончить её сегодня, пока погода не испортится. Пальцами свободной руки он делает пассы в воздухе, поднимая маленький шарик воды, который медленно движется к щеке Хёнхо, а потом столь же неторопливо смывает собою грязь со щеки, шеи и рук. Чумазому парню отчего-то становится ещё жарче и сфера состоящая из жидкости резко становится паром, которым сложнее управлять. Младшего бесит заботящийся о нём Сэхёк — с ним слишком хорошо и уютно, но он начинает пылать рядом с этим человеком.       — Аккуратнее, растения вокруг себя не сожги, — мужчина берёт жёлтые краски и щедро, не жалея, расплёскивает по холсту, делая аккуратные и точные мазки.       Хёнхо лишь хмыкает на замечание старшего, но всё равно незаметно тушит двумя пальцами загоревшийся листочек растения и принимает невинный вид. Обнимая себя двумя руками, он изредка поглядывает на мольберт, который едва можно увидеть с этого ракурса. С любопытством он наклоняется в одну сторону, пытаясь что-нибудь разглядеть из-за спины художника, но тот как назло удачно закрывает свой холст. Фыркнув, Хёнхо хмурится и думает, как можно поджёчь этого мужчину, но тот зовёт его двумя пальцами, мол «подойди» и показывает картину. Младший в удивлении смотрит то на холст, то на речку, рассматривая нарисованные блики, которые не уступали ни в чём настоящим. Всё настолько реальное и какое-то чистое, невинное, что паренёк протягивает руку, однако Сэхёк перехватывает её и, переплетая пальцы (будто всё нормально), начинает говорить:       — Посмотри, речка — это я, а вот это яркое солнце — ты. Твои лучи ослепляют и в то же время оживляют меня. Мы — единое целое, одна нерушимая композиция. Видишь? — лёгкий румянец начинает проступать на щеках старшего, в то время как Хёнхо, откровенно говоря, не понимает, что этим художник хочет сказать. Точнее, осознаёт, где-то глубоко внутри, но не упорно не хочет признавать.       Он недоумённо переводит взгляд на Сэхёка и сморит в чёрные зрачки, которые почти сливаются с роговицей, образуя глубокую бездонную пропасть, в которой видно несколько маленьких звёздочек. Мгновение — Хёнхо пытается выползти из мыслей, которые накрывают его как холодные и дрожащие сэхёковкие губы, а получается лишь проникнуть языком в чужой рот и долгий вымученный стон.       Хёнхо снова горит, а Сэхёка — обжигает. Это жутко приятно, особенно когда терпкий густой пар окутывает их двоих.       Нет прекрасной поверхности без ужасной глубины.