**4** 0E2C2D0E2C1E140E2C2F0E2C2E0E2C2D0E2C210E2C2C0E2C190E2D2E0E1B2C140E2C2F0E 2C2E0E2D200E2C1E0E2C2C0E2D1C140E2C2E0E2C2D140E2C1F0E2C190E2C2B0E2D1C0E2C1 E0E2D1B0E2D1A0E2D2F17140E2D2F140E2C1F0E2C1E140E2C200E2C2D0E2C190E2D2E0E1B 2C140E2C1E0E2C2C0E2D1C140E2D2D0E2D1B0E2C2E140E2C2D0E2D190E2C190E2C1B0E2C2 10E2C2B0E2C2E0E2D1A0E2D2C17
Рэд был счастлив, ему было так тепло. И ко всему прочему липко. Это была та ещё ночка. Его тщательно оттрахали всеми возможными способами: раком, у стены, сбоку, вверх ногами. И Босс не был нежен. С помощью магических костей его брату удалось сделать всё, что только было возможно в этой спальне. Теперь Рэд надеялся, что дыры в стене удастся хотя бы закрасить. А вот с его новой коллекцией следов от укусов и царапин уже вряд ли получится что-нибудь сделать. Он наслаждался тупой болью от каждого из этих шрамов — они все будут напоминать ему о любви его брата. Рэд лежал на боку, крепко обнимая Босса. Он заглянул в его спящее лицо и не смог сдержать улыбки. Грудь его брата мерно вздымалась при каждом вздохе и клацала о его рёбра; тихий, такой родной храп сопровождал его дыхание, согревая душу Рэда. Они уже давным-давно не устраивали секс-марафонов на всю ночь, и уж тем более его брат не оставался спать с ним после этого в одной постели. Поэтому сейчас Рэду было по-детски радостно видеть Босса крепко спящим. И всё же он не мог устоять. Ухмыляясь, он щёлкнул брата по черепу: — эй, просыпайся! Глаза Босса распахнулись, и его лицо мгновенно приняло паническое выражение, которое, впрочем, быстро растворилось в недоумении, когда скелет увидел перед собой Рэда. — САНС? ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ? — ты храпел. не мог позволить тебе разбудить весь дом, — хихикнул Рэд. К недовольству старшего, младший разорвал объятия и поднялся в сидячее положение. Он сладко потянулся, и лёгкое одеяло соскользнуло с его плеч, открывая взору обнажённое тело. — МНЕ КАЖЕТСЯ, ЭТОЙ НОЧЬЮ ТЫ И ТАК РАЗБУДИЛ ИХ НЕСКОЛЬКО РАЗ, — съязвил Босс. — ТАК ЧТО СЕЙЧАС УЖЕ МОЖНО НЕ ВОЛНОВАТЬСЯ. Рэд покраснел: — ой, да пошёл ты, я вёл себя тихо! Ну почти. Конечно, несколько раз Босс всё же вызывал у него выкрики из отборных ругательств, но вряд ли они могли разбудить братьев в соседней комнате. Босс насмешливо покосился на старшего брата, но воздержался от комментария. Его взгляд переместился куда-то за спину Рэда. — НА УЛИЦЕ ТАК СВЕТЛО. СЕЙЧАС ТОЧНО УТРО? Рэд перевернулся к окну. Стекло покрывали крохотные капли росы, и ранний утренний свет освещал окружающий дом пейзаж, особенно оттеняя группу из нескольких сосен совсем вблизи. Над деревьями кружила стая птиц, и по форме их крыльев и чёрному оперению Рэд узнал в них воронов, хоть и видел их до этого всего несколько раз. На фоне белых пушистых облаков их было отлично видно. Вспомнив, что он так не ответил на вопрос, Рэд поспешил исправиться: — о, это да, здесь бывает невероятно светло, особенно по утрам, — он повернулся обратно к брату, в глазах которого теперь сияло любопытство. — а ты ведь даже там не был, да? Босс помотал головой: — ТОЛЬКО ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ. Рэд расплылся в улыбке: — охренительное знакомство. — ХМ, — хмыкнул его брат, скрещивая руки на груди. — ЗДЕСЬ ЖЕ ВСЁ ПОЧТИ ТАК ЖЕ, КАК В ПОДЗЕМЕЛЬЕ. РАЗВЕ ЧТО СВЕТЛЕЕ. — да не, здесь совсем не так же. особенно в городе, — город он сам вспоминал с ужасом. — но знаешь, даже леса здесь другие. пространства просто необъятные. — Я ДОЛЖЕН ПРИЗНАТЬ, ЗВЁЗДЫ КРАСИВЫ. Рэд чуть не подскочил на месте, вспомнив про это. Он так часто представлял, как сильно Боссу понравятся звёзды, когда он окажется здесь. — да, как-нибудь обязательно понаблюдаем за ними ночью. ты знаешь, санс даже – Стук в дверь перебил его. — да-да, входите. — ЧТО?! НЕТ! — боковым зрением Рэд видел, как его брат спрятался под одеяло. Дверь открылась, и в комнату, улыбаясь, зашёл Санс. Под его глазами по-прежнему были безобразные синяки. — утречка вам обоим, — промямлил Санс на протяжном зевке. — утречка, санс, — Рэд приподнялся на локте. Из-под одеяла донеслось приглушённое «ДОБРОЕ УТРО», заставившее Рэда прыснуть. Санс невозмутимо продолжил: — надеюсь, вы хорошо провели вечер, — он снова зевнул. — просто зашёл предупредить, что я загляну к тори, после того как закину папса на работу. она на больничном, так что я решил, что неплохо бы было проведать её и занести суп. — ох, окей. передавай ей привет. — вы двое можете присоединиться, если хотите. — мм… — он приподнял край одеяла слева от себя, открывая свету взволнованное лицо брата. — бро, ты хочешь познакомиться с ториэль? — К-КОРОЛЕВА? — Босс округлил глаза. — эм, да, но как бы и не совсем… — НЕТ, — закричал его брат, яростно мотая головой. — НЕТ, НЕТ, НЕТ. Вот чёрт, Рэд совсем забыл. Ну конечно же он не хотел видеть Ториэль. Он, чёрт возьми, убил её не так давно в другой вселенной. Скелет отпустил одеяло и снова повернулся к двойнику: — н-нет, спасибо. думаю, мы пас. Плечи Санса заметно поникли на протяжном вздохе, и Рэда кольнуло чувство вины. Похоже, его двойник очень надеялся на его компанию. Но он правда не мог поступить так со своим братом. — конечно, без проблем, — ответил, наконец, Санс. — я, может быть, ещё заскочу в лабораторию сегодня, проверить сенсоры. а потом мы можем зайти в гриллбиз перекусить. если ты захочешь присоединиться. Ох. Гриллбиз, временные сенсоры? Воистину чудесный денёчек. Но чёрт, если для Санса это было так важно… — мм, да, почему бы и нет. ты тогда просто зайди ко мне в комнату, когда разберёшься с тори, ну или спишемся. — да, хорошо, — Санс пожал плечами. — там внизу папс готовит завтрак, если кто-то из вас голоден. После бессонной ночи Рэд и правда был голоден, но прежде чем он успел открыть рот, его брат выкрикнул из-под одеяла: — СПАСИБО, НЕ НАДО. — окей, тогда оставляю вас наедине. Рэд так и не успел ничего сказать, а его двойник уже ушёл. Как только дверь закрылась, Босс откинул с себя одеяло и повернулся к брату: — ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ? — закричал он, сжав кулаки. — сделал что? — недоумевал Рэд. — РАЗРЕШИЛ ЕМУ ВОЙТИ ВОТ ТАК ПРОСТО. МЫ ЖЕ… — он посмотрел на своё тело и поморщился. — В НЕПОЛОЖЕННОМ ВИДЕ. — ой, да сансу похуй… — МНЕ НЕ ПОХУЙ! МНЕ И ТАК ДОСТАТОЧНО НЕЛОВКОСТИ, ЧТОБЫ ОНИ ЕЩЁ И ВИДЕЛИ НАС ГОЛЫМИ! Непрошенная, но очень настойчивая мысль возникла в голове у Рэда: они уже видели его голым, так что это не имело значения. Он виновато засуетился. Разумеется, он не стал бы озвучивать подобное вслух. Так что нужно было увести ход мыслей в более подходящее русло. Но в этот момент в тишине комнаты раздался вопрос: — ТЫ БУДЕШЬ ПО-ПРЕЖНЕМУ ВСТРЕЧАТЬСЯ С НИМИ, НЕ ТАК ЛИ? Рэд вгляделся в хмурящее лицо брата. — именно, — тихо пробормотал он. Босс откинулся на подушку затылком и молча уставился в потолок. Рэд чувствовал, как на его лбу образуется испарина. Ему хотелось сжать руки, но нужно было вести себя спокойно. — ПОЧЕМУ? — после пары минут тишины, наконец, спросил его брат. — ты знаешь ответ. Босс сел, чтобы их взгляды встретились, эмоции брали над ним верх: — ЧТО ЕСТЬ У НИХ, ЧЕГО НЕТ У МЕНЯ? — ничего, дело не в этом, — Рэд приложил руку к черепу и вздохнул. — я люблю их. они просто… милые монстры. рядом с ними я чувствую теплоту внутри. чёрт, я уверен, что они понравились бы и тебе, если бы ты дал им хоть один шанс. — ПРЕДЛАГАЕШЬ И МНЕ ИХ ТРАХНУТЬ? Рэд опустил руку и посмотрел на брата: — чего? об этом я даже не – — ПОТОМУ ЧТО Я НИКОГДА НЕ СДЕЛАЮ НИЧЕГО ПОДОБНОГО, — его глаза сузились, а переносица сморщилась, выказывая отвращение. — пфф, да ладно тебе, вот прямо никогда? — поддразнил Рэд. — глупо отрицать, что они те ещё привлекательные ублю – — НИКОГДА! — закричал Босс, и Рэд заметил, что в его глазницах уже появились слёзы. — ЗАЧЕМ МНЕ ДЕЛАТЬ ЭТО, КОГДА С ТОБОЙ У МЕНЯ ЕСТЬ ВСЁ, ЧЕГО Я ТОЛЬКО МОГУ ЖЕЛАТЬ? Рэд почувствовал жар на лице. — хех, да вы джентльмен. — ТЫ МОЖЕШЬ ХОТЬ РАЗ ОТНЕСТИСЬ К ЧЕМУ-ТО СЕРЬЁЗНО? — фыркнул его брат. — ПРОСТО ОБЪЯСНИ, ПОЧЕМУ МЕНЯ ТЕБЕ НЕ ДОСТАТОЧНО! Рэд тяжело вздохнул и попытался подобрать нужные слова, но это было совсем не так просто. — не будь таким, босс, — он взял израненную руку брата в свою и осторожно прижал её к лицу. — я ведь уже сказал, я люблю вас всех. и тебя ни капли не меньше, чем их. — ХМ, — Босс выдернул свою руку и вместе со второй сложил их на груди. Он ему не верил. А может, просто был в настроении упрямиться. В любом случае, его отторжение пугало Рэда. Когда он признался в любви Сансу, тому хватило одного его слова. Но Босс ничему не доверял так просто, и у него было на это полное право. Рэду самому потребовалось достаточно времени, чтобы раскрыться кому-нибудь в этой вселенной, а его брат пережил гораздо больше, чем он. После всей той боли это было оправданно. И всё же Рэд хотел, чтобы он поверил. Показать, что он чувствует на самом деле. И одних только слов было недостаточно. Был лишь один способ заставить его понять. Душа. Рэд сглотнул ком в горле. Его трясло от одной только мысли об этом. Был ли он готов? Нет, конечно, он доверял брату, особенно после их вчерашнего разговора — он чувствовал, будто они вдвоём могут свернуть горы и захватить мир, и никто не смог бы их остановить! Но… передать ему свою душу было не так-то просто. В этом маленьком органе помещалась вся его жизнь. Впрочем, он ведь сделал это с Сансом. Сделал бы и с Папирусом, если бы ему предоставилась возможность. И уж родного брата он любил точно не меньше, так ведь? Он глубоко вздохнул, чтобы собраться с духом, и залез рукой в грудную клетку, аккуратно сжав душу. Когда хрупкий орган был изъят, поместившись на ладони, его кости мелко задрожали. Рэд молча проклинал себя: он не должен был бояться, он доверял Боссу. И в этот момент его брат повернулся к нему — его глаза моментально расширились: — КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! Рэд протянул свободную руку к его руке: — иди сюда, — неуверенно сказал он, чуть потянув брата на себя. — ТЫ С УМА СОШЁЛ? СПРЯЧЬ СВОЮ ДУШУ! — я хочу показать тебе кое-что, дай мне руку. Но его брат мешкал. — босс, пожалуйста. Не без колебаний высокий скелет вытянул травмированную руку. Тщетно борясь с дрожью, Рэд ухватился за неё и передал ему в ладонь свою душу. Когда белый орган коснулся кости Босса, беспокойство внутри Рэда усилилось многократно. Он дёрнулся вперёд, ошарашенный эмоциями брата: страх, смятение и гнев теперь неуклонно перетекали в него. Его начало трясти — так сильно, что он мог сорваться с кровати в любой момент. — б-блять, босс, успокойся. — УСПОКОИТЬСЯ? ТЫ ТОЛЬКО ЧТО ПЕРЕДАЛ МНЕ В РУКИ СВОЮ ЧЁРТОВУ ДУШУ, КАК Я МОГУ БЫТЬ СПОКОЕН?! Его эмоции снова обросли шипами. Рэду казалось, что его душа сейчас взорвётся под натиском всего того, что обрушилось на неё в одно мгновение. Он упал на подушку, дрожь продолжала усиливаться. Ещё немного, и его стошнит. — ёбаный в рот, т-тебе надо успокоиться! — как мог, прокричал он. — или заблокируй свои эмоции! что угодно, потому что, блять, я всё это чувствую. это к-какой-то пиздец! — ЭТО И ТАК ДОСТАТОЧНО СЛОЖНО БЕЗ ТВОЕЙ РУГАНИ! Рэд сжал зубы. Если его брат не возьмёт себя в руки, то они оба просто застрянут в цикле этих ощущений и вообще не смогут сделать нихрена больше. Он сделал глубокий вдох и сосредоточился на успокаивающих мыслях, пытаясь заглушить инородные обострённые чувства. Это было трудно, но в итоге Рэду удалось заставить Босса расслабиться хотя бы настолько, чтобы у него самого не началась с минуты на минуту грозящая ему паническая атака. — ЭТО… СТРАННО, — выговорил Босс, с тревогой уставившись на душу в своей руке. — И Я ВСЁ ЕЩЁ НЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ ТЫ РЕШИЛ СДЕЛАТЬ ЭТО. — потому что… потому что я хотел, чтобы ты понял, что я чувствую к тебе. — И ТЫ ТАК СИЛЬНО БОИШЬСЯ МЕНЯ? Рэд замотал головой: — нет, нет, не это. блять… Он поднёс дрожащую руку к лицу и потёр глазницы. Всё шло не по плану. Как ему удалось сделать это так просто в прошлый раз? Эмоции Санса в его душе точно не были так интенсивны. А сейчас чувства брата просто пожирали его живьём. — ТОГДА ЧТО ЖЕ? — через их связь Рэд почувствовал вспышку горькой злости. — я хотел рассказать тебе, как сильно я тебя люблю, козёл! Брат посмотрел на него с непониманием: — ТЫ УЖЕ СКАЗАЛ МНЕ ОБ ЭТОМ. ИЛИ ТЕБЕ НУЖНО, ЧТОБЫ Я ДЕРЖАЛ ПРИ ЭТОМ ТВОЮ ДУШУ? Идея провалилась с треском. Рэд пытался восстановить самообладание. Он сосредоточился на Боссе, обращая всю свою любовь к нему в мысли. Он воссоздал в голове тот вечер, когда они признались друг другу и получили взаимность. Все те бесчисленные разы, когда они находили утешение и спасение в объятиях друг друга. Все невзгоды и все счастливые моменты. Его брат ахнул: — ЧТО ЗА–? — в-видишь? я безумно люблю тебя, бро. я говорил правду. Босс замер, глядя вниз на душу в своей ладони: — С-Санс. — тебе придётся поверить мне, босс, — в его душу начала проникать неожиданная грусть. — лишь то, что я люблю и их тоже, не означает, что я не люблю тебя. По щекам Рэда потекли слёзы, но он не понимал, почему. Это было так нелепо. К неоправданной грусти прибавилось чувство вины, Босс обхватил его плечо: — Санс, я не хотел… — его брат пытался найти слова. — Я знаю, что ты любишь меня. Я просто… — Рэд почувствовал в своей душе его едкую ревность. — Я не хотел расстраивать тебя. Пожалуйста, не плачь. Рэду понадобилось несколько минут, чтобы остановить поток слёз, всё это время Босс не сводил с него беспокойных глаз. Наконец, старший брат сделал глубокий вздох и сел, прислонившись к спинке кровати. Его больше не потряхивало, только стыд Босса продолжал пульсировать через их связь. Он не ожидал, что эмоции его брата будут настолько сильными. Это было так странно. И ведь Рэд даже не прикасался к его душе. — знаешь, мне понадобились месяцы, чтобы поделиться своей душой с другим монстром. а с тобой — всего каких-то пару дней. Взгляд Босса мог испепелить, его чувства пронизывала ревность: — Ты уже делал это с ними? Рэд молча кивнул. — но сейчас речь не об этом. я говорю, что тебе я смог полностью довериться гораздо раньше. всего через несколько дней. я люблю тебя, бро, — вместе со словами через маленький орган он старался донести брату все чувства. — Но… какие ещё несколько дней? — с горечью пробормотал его брат. — ты ведь попал сюда всего… сколько? три дня назад? ну сейчас уже почти четыре, да? — Санс, ты знаешь меня всю мою жизнь, и ты доверился мне только сейчас. А здесь ты был… восемь месяцев? Нет, подожди… ты сказал, что всего два месяца, так? И к одному из них ты уже насколько привязался? Рэд положил брату руку на колено и успокаивающе сжал его: — но я не знал, что души можно использовать так, пока не попал сюда. а ты? — Босс помотал головой. — если бы я знал… Но, произнеся это вслух, он понял, что вряд ли бы дал брату свою душу, если бы действительно знал об этом раньше. Разве что в первое время… Но точно не последние пару лет. К тому моменту Босс стал слишком жестоким. Хотя теперь он знал, что опасения были необоснованными. Эта мысль сняла неожиданный груз с его плеч. Его брат был груб, но осторожен. И если бы они завели этот разговор раньше, Рэд бы узнал это гораздо быстрее. — я пытаюсь сказать, — он широко улыбнулся, — что я полностью тебе доверяю. Последовавшая за этим волна любви и привязанности застала Рэда врасплох, и он резко дёрнулся вперёд, дезориентировавшись. Его брат поймал его и аккуратно усадил себе на колени. Головой Рэд облокотился назад на его грудь, и Босс наклонился вниз, чтобы поцеловать его в лоб. — Я знаю, — прошептал он. — Спасибо тебе. Рэд поднял на него взгляд, мечтательно улыбаясь. Внутри него разливалось тепло, делая тело невесомым и затуманивая разум. Это было почти нестерпимо. Но вскоре приятное чувство смешалось с нервозностью его брата, образовав очень странную смесь. Босс ласково сжал тремя сохранившимися пальцами душу в своей ладони, заставив Рэда дрожать. Искра любопытства пробежала между ними, и Рэд начал ждать следующего шага его брата, затаив дыхание. Но Босс лишь еле заметно мотнул головой и потянулся к его грудной клетке, чтобы вернуть орган на место. Однако прежде чем он успел отпустить её, старший брат с негодованием перехватил его руку: — стой, — приказным тоном прокричал он. — давай продолжим. Босс нахмурился и посмотрел Рэду прямо в глаза: — Санс, я не… — он с трудом сглотнул. — Я не думаю, что готов на такое. — что? почему нет? — Я просто не… люблю делиться своими эмоциями, — признался он, отводя взгляд. Ох, и это всё? Посмеявшись, Рэд ответил: — мы можем сделать гораздо больше, чем просто обменяться эмоциями. блять, это как… лучший оргазм в мире, — он потянул руку брата вниз, направляя снова достать душу из грудной клетки. — погладь её, и ты увидишь. Босс всё ещё смотрел на него с недоверием, слегка хмурясь, но всё же поддался. Большим пальцем он медленно очертил круг прямо в центре поверхности белого органа. Рэд вскрикнул от внезапного удовольствия и вжался в грудь брата сильнее. Боже, даже легчайшее касание уже сводило его с ума, это было потрясающе. И так долго он упускал это наслаждение. Было просто смешно, как он ни за что не соглашался на это последние два месяца, даже когда братья открыто предложили ему такую возможность. Босс фыркнул, и, посмотрев наверх, Рэд увидел на его лице скептицизм. — Серьёзно? Это было приятно? — о да, чёрт возьми, это было нечто, — уголок рта скелета приподнялся в пошловатую улыбку. — Я не понимаю, как, — пробормотал его брат, уставившись на орган. — Я никогда не слышал, чтобы душу использовали таким образом. — босс, а ты правда думаешь, что в нашей вселенной кто-то стал бы заниматься подобным? — Рэд подавился смешком, представив, как эти кровожадные монстры делились бы душами друг с другом. — впрочем, очень жаль, они многое упускают. Босс чуть склонил голову: — Что ты чувствуешь при этом? — это как… даже не знаю, — Рэду пришлось поднапрячься, но верные слова так и не находились. — как будто всё твоё тело — это член, который дрочат, но только ещё лучше. — Как грубо! Рэд пожал плечами и подмигнул: — я вообще грубый парень. так что давай уже, продолжай! ну пожалуйста! ты меня убиваешь этой болтовнёй! Рот Босса скривился в коварной усмешке, и Рэд уже чувствовал его сочащуюся похоть. Лицо старшего брата раскраснелось от жара, от возбуждения он заёрзал на коленях у Босса, а его душа заметно пульсировала в изящной руке. Его брат склонил голову так, чтобы их щёки соприкоснулись и прошептал: — Это правда так приятно? Когда его слова коснулись рта Рэда, большой палец грубо надавил на изогнутую поверхность души. Кости старшего брата застучали, и скелет вскрикнул непривычно высоким голосом, не в силах справиться с удовольствием. — Хм. А ты, как всегда, такой чувствительный. Рэд выгнул шею, чтобы посмотреть на мучителя: — это моя хренова душа, естественно, она чувствительна! Босс ухмыльнулся и поднёс к душе вторую руку: — Уже огрызаешься? Рэд предательски дрожал, но был готов к любому наказанию брата. И Босс не стал терять времени даром: он взял орган в обе свои ладони и плотно сжал его пальцами. Стон Рэда быстро перерос в вой, когда оба больших пальца надавили на душу с гораздо большей силой, чем он ожидал. Удовольствие ударило скелета, словно разряд тока, его сознание уже ускользало. — б-блять, босс! — закричал он, его рёбра скользили по рёбрам брата, он неистово корчился на его коленях. Босс хихикнул и начал растирать орган ещё тщательнее всеми пальцами, водя по нему круговыми движениями. Душа сочилась влагой, красноватая жидкость стекала по запястьям его брата. Рэд терял себя, его покалывающая магия уже слышалась в воздухе. Трудно было сосредоточиться хотя бы на чём-нибудь, и во рту Рэда без его воли сформировался язык, истекающий теперь тёплой слюной. Пока он отвлёкся, пытаясь удержать контроль над собой, его брат зарылся острыми кончиками пальцев прямо глубоко внутрь податливого органа. Рэд бездумно подался вперёд к рукам Босса, пока восхитительная боль продолжала терзать его изнутри. Блять, он обожал то, каким грубым, необузданным и диким был его брат. Даже сейчас, несмотря на абсолютную неопытность, в его движениях была вся уверенность в мире. И, чёрт возьми, это было охрененно. Каждое грубое прикосновение приближало Рэда к моменту, когда время переставало существовать вовсе. Всё ближе и ближе. Задыхаясь от собственной слюны, скапливающейся у него во рту, он вслепую потянулся руками назад, карабкаясь и пытаясь ухватиться за Босса. Когда кончики его пальцев наконец зацепились за изгибы черепа брата, он яростно схватился за него, выгибая позвоночник вперёд и толкаясь тазом вверх. Он тихо скулил, всё ближе приближаясь к краю пропасти. Ещё совсем немного, о боже, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста– Его брат сжал верхушку души большим и указательным пальцами, и этого было достаточно. С последним визгом Рэд окончательно потерял себя, его душа взорвалась брызгами вязкой красноватой жидкости. Медленно опустившись, скелет вжался в грудь брата и позволил своей руке упасть на его плечи. Чёрт, это было так хорошо. Так чертовски хорошо – — ааах! — закричал он, когда Босс снова нажал пальцами на его орган. Его брат рассмеялся: — Санс, только подумай обо всех тех вещах, которые мы можем с этим сделать, — он склонился рядом с черепом Рэда и прошептал. — Как насчёт попробовать что-нибудь уже сейчас? По спине Рэда прошёлся холодок. Они не спали всю ночь, а сейчас Босс уже снова хотел пойти ещё на несколько раундов. У него действительно была бесконечная энергия. И конечно, Рэд не жаловался. Что бы ни приготовил для него брат, он был чертовски готов.***
Сказать, что Санс был уставшим, было бы гигантским преуменьшением. Даже сейчас, когда он медленно помешивал овощной суп, любовно приготовленный Папирусом, он чувствовал, как засыпает. Пар согревал его лицо, и приятные запахи розмарина и тимьяна заполняли его носовую полость. Провалиться в сон было так просто — прямо здесь, прямо стоя. В Подземелье он ведь делал это постоянно: засыпал в любое время и в любом месте. Но не сейчас. Сейчас он не мог. Он пришёл сюда, чтобы помочь Тори, а не дремать. Да и потом, последнее время у него всё равно не получалось спать. Он мог бы обвинить в своей изнеможённости Рэда и Эджа: они наделали много шума этой ночью, но причина была не в них, он это прекрасно понимал. Казалось, каждый раз, когда он закрывал глаза, его преследовали кошмары из прошлого. Повторения худших сбросов или детство в лаборатории. Слишком часто он просыпался от вида Гастера, медленно тянущего свои руки вверх по его бёдрам, впиваясь пальцами глубоко в его душу, нависая над ним, его дыхание обжигает его – Санс сжал ложку в руках что было сил и сделал несколько глубоких, успокаивающих вздохов. Зачем он возвращался к этому снова и снова, зачем мусолил былое ещё и днём? Одних бессонных ночей было и так достаточно. Каким-то образом последние несколько дней он с успехом избегал приступов, а такие мысли могли испортить эту хорошую тенденцию. И в его бессоннице не было никакой необъяснимой мистики. Самая что ни на есть реальная возможность повторения сбросов пугала его до смерти, даже хуже, он просто не мог сформулировать, насколько. Но никто вокруг этого не понимал. Им было не трудно объяснить, как это работает: всего лишь пара недель, повторяющаяся снова и снова до тошноты. Но действительно прожить это всё было совсем другим делом. Даже Рэд не мог понять этого. Да, его двойник тоже прошёл через сбросы. Но, судя по всему, он не сталкивался со всем тем дерьмом, с чем пришлось столкнуться Сансу. Его версия Флауи казалась гораздо безобиднее, и Санс очень сомневался, что цветок пытал брата Рэда до полусмерти во всех этих сбросах. Не говоря уже о том, что его двойнику не пришлось взаимодействовать с Фриск. Сколько раз Фриск (или Чара, что, в общем-то, совершенно не важно) перерезал всё Подземелье? И сколько раз Санс убивал ребёнка в Последнем коридоре? Только он испытал всё это, не Рэд. Рэд вообще не знал очень многого из всего, что познал Санс. Всё это были мелочи, да-да, он знал это, но… когда Рэд только появился здесь, Санс был счастлив, что нашёлся кто-то, кто сможет разделить его кошмарные воспоминания. Наконец-то кто-то поймёт его. Но он ошибся. Даже тот же Санс, но из другого мира, не страдал так, как страдал он все эти долгие годы. Так что он и вправду был совершенно один. Он глубоко вздохнул. Хорошо, что Рэд не пошёл с ним сегодня. Сансу правда нужен был перерыв, а не то он мог ляпнуть что-нибудь очень глупое. Рэд не был виноват. Ему просто нужно было немного отдохнуть от него. И к тому же было приятно провести немного времени с Ториэль, даже несмотря на её болезнь. Последнее время Санс пренебрегал ею, и по её текстовым сообщениям было очевидно — её это расстраивало. И, конечно, она была права. В последние месяцы он был ужасным любовником, причём для всех. Гриллби больше не отвечал на его сообщения. Папирус отказывался с ним спать. А от Рэда ему самому нужен был перерыв. Так что он был по-настоящему рад узнать, что Тори взяла сегодня выходной по случаю болезни. По крайней мере, он может попытаться помириться хотя бы с ней. Он проверил бульон и, убедившись, что он достаточно разогрелся, налил порцию в тарелку и направился в спальню. Ториэль сидела на своей кровати в очках для чтения и с книгой в руках. Завидев его, она тепло улыбнулась: — Ах, спасибо, Санс, — её голос выдавал общую слабость. — Можешь поставить его на тумбочку. Санс убрал тарелку, и Ториэль наклонилась к нему через матрас, чтобы нежно чмокнуть скелета в щёку. — Правда, Санс. Спасибо за то, что делаешь всё это, — сказала она, отстраняясь. — Тебе не стоило так утруждаться ради меня. — хех, не скажу, что я утруждался. папс сделал большую часть работы, — неловко улыбнулся Санс. Она отложила книгу туда же на тумбочку и слегка похлопала по месту рядом с собой, приглашая присоединиться к ней на кровати. Санс принял приглашение и уселся рядом. — И всё же не было нужды специально навещать меня. Тем более, что твои гости требуют не меньшего внимания, я уверена. — хах, они-то? да нет, они сами могут позаботиться о себе. к тому же я скучал по тебе, — он широко улыбнулся. Она ответила ему своей мягкой улыбкой и, положив руку на его плечи, притянула к себе: — Я тоже скучала. Как ты? — мм, ты знаешь меня. всегда расслаблен. а ты? как я понял из сообщений, ты была сильно занята в последнее время. как там твой сад? Ториэль улыбнулась ещё шире и начала воодушевлённо описывать, какие фрукты и овощи она посадила у школы. Пока она подробно рассказывала про вклад в этот сад каждого из её учеников, Санс облокотился на неё всем весом, упиваясь теплотой её тела. Это было именно то, чего он так хотел: расслабленный, ленивый день. Никаких обязанностей, никаких сбросов, никаких упрёков, никаких кошмаров. Просто отдыхать с Ториэль на её кровати, не волнуясь ни о чём на свете. Внезапно Санс заметил, что в комнате стало тихо. Он повернулся к Ториэль и встретился с её тревожным взглядом. — Ты выглядишь очень уставшим. Может быть, ты тоже заболеваешь? Не волноваться ни о чём на свете, говорите? Нет, такого просто не бывает. — хех, не переживай об этом, — он попытался выдать уверенную улыбку. — наши гости не давали мне спать всю ночь. ну ты знаешь, как это бывает. Кажется, Ториэль это не убедило, она всё ещё хмурилась: — Не уверена, что знаю. Однако, если у тебя проблемы со сном или желание отдохнуть от остальных, пожалуйста, помни, что мой дом для тебя всегда открыт. — хех, скоро он и так будет открыт, — он подмигнул. Ториэль смутилась, но сдержалась от реакции: — Я серьёзно, Санс. Улыбка скелета чуть померкла, но он быстро пришёл в себя. Потянувшись к плечу Ториэль, он медленно провёл рукой по её мягкому меху на загривке вдоль шеи. — и я. смотри, а твоя шерсть уже встала колом. Она замерла, прежде чем залиться истеричным смехом, который вскоре перешёл в удушливый кашель. Санс поглаживал её по спине всё время, пока приступ не прошёл. Наконец, когда дыхание Ториэль восстановилось, она прижалась носом к его черепу и вкрадчиво пробормотала: — Санс! Только не говори, твоя кость тоже встала колом! Я же болею! — хех, и что же мне сказать? — он провёл рукой по её плечам, задерживаясь на лямках ночной рубашки. — твой мех просто наэлектризовывает меня. Она хихикнула, но уже не так энергично: — Ты уверен, что хочешь этого? Выглядишь слишком измотанным. Санс провёл дорожку из поцелуев от её плеча к щеке. Зная, что ей это нравится, он протянул руку, чтобы почесать у неё за ушком. Она тихо застонала, лениво выгибая плечи. — тори, не беспокойся обо мне, — непринуждённо сказал он, продолжая поглаживать её чувствительное место. — мои кости всегда твёрдые, — он чуть приподнял её лицо за подбородок. — но если ты сама чувствуешь, что не в состоянии… — Нет, нет. Я просто хотела убедиться, что ты делаешь это не только ради меня. — конечно нет, — улыбнулся скелет. — ты, наверное, сильно соскучилась по мне, мм? Вместо ответа она коснулась его руки на своём лице и потянула её вниз, а затем резко откинула опешившего скелета на спину. Прежде чем он успел сориентироваться, Ториэль нависла над ним с хитрой улыбкой. Его душа бешено застучала в груди, когда он почувствовал, как лапы стянули его шорты до колен. Как только его таз остался без одежды, она, не теряя времени, приступила ласкать его лобковую арку. — ааах! я, ах, не думал, что ты… — запаниковал он. — то есть, я думал, что раз уж ты болеешь, то я возьму всё в свои руки. — И заберёшь всё веселье себе? — она хихикнула и подмигнула. — К тому же ты задолжал мне за то, что пропустил все наши запланированные встречи. — да, пожалуй. Санс выдал натянутый смешок, но чёрт, почему-то его душу стягивала мучительная тревога. Ториэль продолжила массировать его кости — её вторая рука уже двигалась по его позвоночнику. Мягкие волоски на её лапе щекотали его чувствительные позвонки, распространяя по всему телу приятную дрожь. И хотя он нетерпеливо подался навстречу её прикосновениям, тяжёлое чувство в груди слишком мешало ему расслабиться, капли пота проявились на его веках. Но Ториэль продолжала ровный темп как ни в чём не бывало. Он молча приказал себе успокоиться. Эти чувства были глупы и совершенно безосновательны. Это же был не Гастер. Просто секс. Секс с Тори. Весёлый, отличный секс с Тори. Ничего пугающего, ничего неприятного. Просто старый добрый – Он резко ахнул и выгнулся позвоночником, когда кончик когтя Тори подцепил его лобковую арку. Чёрт, это было приятно — правда приятно — но… но… Магия, скопившаяся у него внизу, вырвалась на свободу, сформировав эрекцию. Ториэль прекратила ласки и устроилась между его ног, коварно ухмыляясь. Эта пауза позволила Сансу немного отдышаться и вытереть пот со лба. С преднамеренной медлительностью она провела лапой по нижней стороне его члена, легко, еле касаясь плоти. Он дёрнулся вперёд от нестерпимой щекотки её меха. Всё было так мучительно. — Как насчёт того, чтобы начать с тебя, а потом уже я, м? Она просто дрочила ему. Он мог это вытерпеть. А потом очередь дойдёт до него, и всё будет под контролем, всё будет просто отлично. — д-да, конечно. Лапа Ториэль сжалась вокруг основания его члена и стала не спеша водить вверх и вниз. Санс изо всех сил держался, едва не крича, чтобы она остановилась. Его душа стучала так яростно, что готова была разорвать его грудную клетку вдребезги, а приятные щекотки сводили с ума в самом неприятном смысле. Скелет подался навстречу её движениям и сам отчаянно задвигал тазом, больше не сдерживаясь. Ему хотелось, чтобы это просто поскорее закончилось. Но как только Ториэль увидела его рвение, она сверкнула плутоватой усмешкой и отползла немного назад. Всё ещё держа его член в своей хватке, она стала опускать голову между его ног. И, когда она была уже почти у цели, её белые зубы сверкнули при свете магии. Зубы. Впивающиеся, прорывающиеся глубоко внутрь, откусывающие его магическую плоть. Нет, нет, нет. Задыхаясь, он оттолкнул её назад и вырвался из лап. — хааа, подожди секунду! — закричал он, невольно выдавая свой внутренний ужас. — давай, ээ… начнём с тебя, на самом деле. я просто, мм… — он попытался придумать каламбур, что-то, чтобы разрядить обстановку, но ничего не шло на ум. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами: — Санс, что случилось? Я сделала тебе больно? — что? — прохрипел Санс и сразу прочистил горло, но это не сильно помогло. — нет, конечно. ты золото, тори. я просто, мм, хочу прошерстить тебя, — глупо закончил он. Ториэль протянула руку к его плечу и несильно сжала: — Не лги мне. Тебя что-то беспокоит. Санс вывернулся из её хватки и прижался спиной к спинке кровати: — в-всё в порядке. я просто хотел развлечься, вот и всё. н-не мог позволить тебе забрать всё веселье себе, хех. Он не хотел говорить ей, что происходит. То, что она знала, уже было достаточно глупо и унизительно, так что лишние подробности сделали бы только хуже. Они уже проходили это и смогли восстановить отношения только каким-то чудом. Но конечно, Тори была не виновата за свои зубы. Она не сделала ничего плохого. — Санс, — строго сказала она, — если ты сейчас же не скажешь мне, что происходит, то можешь уходить. Не нужно лгать мне. Санс смотрел на неё в ступоре. Его грудь вздымалась, и паника продолжала рвать душу. Он плохо справлялся с ультиматумами. И выливать всё это дерьмо на Тори снова было не лучшей идеей. Возможно, ему действительно просто стоило уйти. — ладно, — он спрыгнул с кровати, наспех натягивая штаны. Ториэль в ужасе схватила его за плечо: — Стой! Я не это имела в виду, я просто – Но Санс отмахнул её руку и телепортировался прежде, чем она успела закончить предложение, приземлившись в гостиной. Было тихо — никаких признаков того, что кто-то был дома. Он свалился на диван, сжимая грудную клетку, вдыхая и выдыхая, вдыхая и выдыхая. Всё закончилось. Он был в порядке. Никаких поводов для паники. У него и так с самого начала не было никаких поводов для паники. Он закрыл лицо руками и застонал от стыда. В чём, чёрт побери, была его проблема? Вероятно, он просто напугал Тори до смерти, и всё это случилось только из-за него. Она не заслужила такого обращения. Сделав несколько глубоких вдохов, он вытащил телефон, чтобы позвонить ей. Ему нужно было извиниться, прямо сейчас. За весь тот пиздец, что ей пришлось перенести из-за него. И вот же чёрт, она ведь болеет. Это было просто ужасающе нечестно. Казалось, телефонные гудки шли бесконечно, но Ториэль всё никак не отвечала. Выругавшись себе под нос, Санс открыл текстовые сообщения. Нажав на последний контакт, он начал печатать длинное сообщение, извиняясь за всю свою тупоголовость последних недель. Но когда скелет уже был готов нажать «отправить», он понял, что печатал это сообщение вообще не Тори. Он в ступоре прочитал название контакта. Альфис? Последнее сообщение от неё было получено этим утром. * Привет, Санс! Эм… прости, если ты всё ещё на меня злишься. (ﾟωﾟ；) Ты имеешь на это полное право! Так что, если тебе нужно немного остыть, я понимаю! x_x Но я хотела спросить, ты устанавливал в лаборатории какие-нибудь камеры? Мы осматривали помещения с бригадой техобслуживания, и я просто хочу убедиться, что они не твои, прежде чем снять их. (๑•﹏•); Он уставился в экран, пытаясь разобраться во всём написанном. Она имела в виду камеры, которые они развешали по городу? Нет, в этом не было никакого смысла. Он отправил ей ответ: * нет, что ты имела в виду, когда писала «в лаборатории?» Он открыл чат с Ториэль, но не успел он набрать и пары слов, Альфис прислала новое сообщение: * Здесь в каждой комнате минимум по одной камере. (・へ・) Мы ещё не сняли их на случай, если они твои. * снимите их. кто нахрен установил их? * Как только мы их снимем, я постараюсь отследить сигнал. ^^; * спасибо, альфс. напиши мне сразу, когда что-то станет понятно. Он вздохнул, всё ещё смотря в телефон. Кто смог поставить в лаборатории незарегистрированные камеры? И как? Никто, кроме Альфис, Рэда и его самого не были внутри уже целую вечность. Чёрт, даже уборщикам не разрешалось заходить внутрь — им самим всегда приходилось вытаскивать весь свой мусор в коридор. Санс не мог вспомнить, когда в последний раз двери открывали какому-нибудь гостю. Из-за человеческих душ ограничение доступа стало первоочередной задачей. Особенно после того давнего взлома лаборатории журналистами. Стоп. Журналисты! Он снова разблокировал телефон и начал искать свои сообщения, когда совершенно внезапно в доме раздался пронзительный крик. Санс в ужасе вскочил с дивана, его телефон полетел в другой угол комнаты. Это был Рэд, и крик был таким, словно его двойник испытывал самую сильную боль в своей жизни. Без единой мысли в голове, Санс мгновенно телепортировался в отданную им когда-то спальню, готовый помочь Рэду, что бы там ни случилось. Он оказался в тусклой комнате, и теперь крик двойника слышался прямо за его спиной. Он был настолько громким, что в эту же секунду у Санса разболелась голова. Он обернулся, и время, казалось, остановилось. Рэд подпрыгивал вверх и вниз на коленях у Гастера (нет, нет, у Эджа), их тазовые кости соединялись ярко-красными светящимися гениталиями. Одна рука Эджа обвивала его шею и держала его голову запрокинутой так, чтобы он смотрел в потолок. Высокий скелет нависал над своим братом — череп над черепом. Его глаза были плотно закрыты, а лицо было искажено выражением абсолютного наслаждения, он двигался бёдрами в ровном темпе. Но внимание Санса привлёк объект у Эджа в зубах. Душа Рэда. Страшные образы вспыхнули у него в голове, не желая уходить прочь. Его душа вопила. Воспоминания о бесконечной агонии вытеснили из его сознания всё остальное. Гастер царапает, кусает, насилует его душу. Он не мог двигаться. Ему нужно было сражаться. Но боже, он просто застрял. Застыл без движения, как и всегда. Он был так бесполезен. Почему он не мог ничего сделать? Бессвязный крик Рэда перешёл в какофонию наполовину сформированных слов: — н-нет! хва–! бо–! с-стоп! — голова Рэда наклонилась вперёд, в его глазницах была чернота. — т-тайм! тайм а–! тайм аут! тайм аут! ааааа! Вокруг Санса вспыхнула магия — он взывал к своим бластерам. Ему нужно было разнести это отвратительное чудовище в клочья, чтобы спасти Рэда. Он уже чувствовал знакомое напряжение в груди, и это значило, что магические конструкции уже обретали форму позади него. Нет, нет, нет. Ему надо было уходить. Это был не Гастер. Он лез не в свои дела. Рэду это нравилось, помнишь? Его мучительные крики были просто… просто у него в голове. Они были… они были… Прежде чем оружие полностью материализовалось, он телепортировался в другую спальню, споткнувшись при появлении о свои ноги. Он всё ещё слышал отчаянные вопли двойника через стену, и ему пришлось постараться, чтобы не вернуться. Его душа продолжала призывать бластеры, и теперь они окружали его, их пасти капали яркой циановой магией. У Санса ушли все силы на то, чтобы не дать им взорвать комнату ко всем чертям. Его душа не переставала стучать в груди. Напряжение мешало сосредоточиться на чём-либо другом, кроме подавления своей магии. Чёрт, он едва ли мог дышать. Скелет начал падать вперёд, его зрение затуманилось, и комната размылась перед глазами. Он потянулся к кровати, пытаясь остановить падение, но ухватиться не получилось. Его пальцы схватили одеяло, и он упал на пол. Подушка с кровати приземлилась куда-то рядом, с грохотом уронив что-то, чего Санс не мог видеть. Его лицо врезалось в пол, и он тщетно пытался ухватить ртом воздух, задыхаясь, запах грязного ковра заполнил его носовую полость. Ему нужно было не сойти с ума окончательно. Сконцентрироваться на чём-нибудь. На чём угодно. Но он не мог. Почему он не мог восстановить дыхание? Почему не мог выкинуть эти образы из головы? Это был не Гастер. Не было никакой опасности. Никто не трогал его душу. Он был один. Рядом с ним никого не было. Один. Пожалуйста, боже, он был один. Он слышал рыдания Рэда в соседней комнате. Нет, возможно, это он сам ревел у себя в голове. Одеяло упало сверху, накрыв его с головой, окутав целиком. Он тонул в нём. Он не мог дышать. Он не мог дышать. Не мог ды… Не мог… Н е м о г… Н… м о…***
Папирус не был рад. И это мягко сказано. Он шёл по грязной размытой дороге к их дому, сжимая кулаки. Уже наступила ночь, и последние полчаса под ногами было совсем ничего не видно. Он был вымотан — как физически, так и морально. И он знал, что от этого он злился. Но это было не важно! Он простоял несколько часов, дожидаясь, что Санс телепортирует его домой. Но ни Санс, ни Рэд не отвечали на его звонки! И когда он написал Андайн, та сказала, что тоже не может забрать его: какая-то встреча с Азгором по поводу угрозы безопасности или похожей чепухе. Так что когда он, наконец, перестал верить в чудо, он пошёл домой сам. Это заняло три часа. Три! Часа! Ему пришлось ловить машины весь путь от города. И всё потому, что Санс и Рэд решили, будто сегодня отличный день для полного игнорирования его. Снова! Может, они были заняты, развлекаясь друг с другом. Это было нормально, но почему они совсем забыли про него? Могли хотя бы ответить на сообщения! Он с силой толкнул входную дверь и прошёл внутрь дома. В гостиной работал телевизор — на экране танцевал Меттатон, выкрикивая как всегда уморительные комментарии о том о сём. Но Папируса это не волновало. Вместо этого он уставился на диван, где сидели Рэд и Эдж. Рэд устроился под одеялом, жадно поедая мороженое прямо из коробки. Эдж пристально смотрел в экран телевизора, хмурясь. Они просто смотрели телевизор?! Серьёзно?! Папирус прошёл в центр комнаты и встал перед экраном, закрывая обзор на шоу. — ЧЕМ ВЫ ЗАНИМАЕТЕСЬ? — требовательно спросил он у братьев. — эм, едим, — хрипло ответил Рэд и приподнял свою ложку. В отчаянии Папирус топнул ногой по полу: — ПОЧЕМУ ВЫ ИГНОРИРОВАЛИ МОИ ЗВОНКИ? Я ЧАСАМИ ПЫТАЛСЯ ДОЗВОНИТЬСЯ ДО ВАС С САНСОМ! Эдж сел ровно и нахмурился сильнее: — ХВАТИТ. ОРАТЬ. УСПОКОЙСЯ. В его голосе был намёк на угрозу, что разозлило Папируса ещё больше. Но прежде чем он смог возразить, Рэд издал громкий шмыгающий звук и отвлёк внимание на себя. Папирус вгляделся в его лицо: на щеках были явные следы от слёз. Рэд продолжал смотреть на коробку мороженого, но его зрачки заметно задрожали. — прости, — сдавленно пробормотал он Папирусу. — думаю, я оставил телефон наверху. Неистовый гнев внутри скелета быстро утих, пока он всё внимательнее приглядывался к обстановке в комнате. Братья сидели по разные стороны дивана: руки Эджа были сложены на груди, а плечи сильно напряжены. Его неспокойные глаза время от времени метались в сторону Рэда. А Рэд, казалось, избегал зрительного контакта со всеми вовсе. Напряжение в воздухе можно было пощупать. Теперь Папирус чувствовал себя глупо за свою вспышку гнева. Было очевидно, что что-то произошло, а он просто вломился в дом и опозорил сам себя. — ВСЁ… НОРМАЛЬНО? — спокойно сказал он, сводя пальцы в замок. Рэд снова всхлипнул, не отводя взгляда от своих колен: — да, нормально. Он отложил коробку мороженого на подушку и подобрал колени к груди. Вся злость на лице Эджа растворилась, сменившись беспокойством, когда он посмотрел на брата. — ТЫ УВЕРЕН? — снова спросил Папирус. Краснея, Рэд поднял на него глаза и коротко кивнул: — просто плохой день. ты знаешь, как это бывает, — он повернулся к Эджу и слабо улыбнулся. — но я уже чувствую себя лучше. босс хорошо позаботился обо мне. Его брат ответил ему улыбкой, хотя она совсем не выглядела непринуждённо. Он продолжал взволнованно потирать свои предплечья скрещенными руками. — ЭТО… ХОРОШО, — проговорил Папирус, хотя он никак не мог избавиться от дискомфорта. Он взглянул в сторону кухни — свет там был выключен. Наверху тоже не было никаких признаков активности. — А КТО-НИБУДЬ ИЗ ВАС ВИДЕЛ САНСА? Они помотали головами. Плохое предчувствие усилилось, в душу Папируса словно все глубже и глубже втыкали длинную иголку. Если Санса не было здесь, то где он был? Глаза скелета метнулись к двери их спальни. — ТОРИЭЛЬ СКАЗАЛА, ЧТО ОН УШЁЛ ОТ НЕЁ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ НАЗАД, — тревожно припомнил он. — ВОЗМОЖНО, ВЫ С НИМ ПРОСТО НЕ ПЕРЕСЕКЛИСЬ? Рэд поёрзал на месте, раскрасневшись сильнее: — очень даже возможно. Эдж проследил за взглядом двойника: — У НЕГО БЫЛ КОШМАРНЫЙ, УСТАЛЫЙ ВИД. ИЛИ ОН ВСЕГДА ТАК ВЫГЛЯДИТ? — босс, — раздражённо прервал его Рэд. — ЧТО? — Эдж бросил на него взгляд, но спустя мгновение его плечи немного расслабились. — это грубо, — проворчал он. — НО ЭТО ПРАВДА! ОН ВЫГЛЯДЕЛ ВКОНЕЦ ИЗМОТАННЫМ! Когда братья начали перепалку, напряжение между ними значительно уменьшилось. Но Папирус не мог избавиться от ощущения, что что-то здесь было не так. Оставив парочку пререкаться дальше, он пошёл к лестнице, беспокойство нарастало с каждым шагом. Если Санса не было наверху, то где он будет его искать? И как назло в его сознании всплывали такие яркие воспоминания о том самом дне, когда Санс сказал ему, что «уйдёт ненадолго». Но нет, нет, он бы не сделал этого. Только не сейчас, когда Папирус был с ним и готов был сделать для него всё, что угодно. Он вошёл в тёмную комнату, осматривая помещение в поисках знакомого силуэта. Но его брата там не было. На самом деле, кровать выглядела неубранной, хотя ему было трудно судить в почти полном отсутствии освещения. Он нажал на переключатель, включая свет. Одеяло и простыни свисали с кровати на пол. Каким-то образом подушка оказалась на тумбочке, вероятно, уронив лампу на стол с его коллекцией фигурок. Разбитое стекло и части игрушек были разбросаны по всему полу. Его беспокойство росло. Что случилось? Очевидно, кто-то был здесь, но почему они устроили такой беспорядок? Он прошёл дальше вглубь комнаты, чтобы изучить обстановку получше. Но, наступив на валяющееся на полу одеяло, он споткнулся о что-то твёрдое и чуть не рухнул вниз. Всё же удержав равновесие, он нагнулся и поднял одеяло, под которым лежало тело его брата. — САНС! Санса сотрясали сильные конвульсии, его кости громко стучали. Перевернув его на спину, Папирус увидел пустые глазницы. — О нет, о нет, о нет, — забормотал он шёпотом. Как долго он пролежал здесь так? Когда вернулся домой? Младший брат тряс старшего за плечи, снова и снова крича его имя, но тот не просыпался. Это было совсем не хорошо. Совсем, совсем не хорошо. Папирус даже не мог вспомнить, когда в последний раз у его брата был приступ такой силы. Его охватила удушливая паника, но он с ней боролся. Скелет перенёс Санса на кровать и сам сел в изголовье, положив голову брата себе на колени. Он начал аккуратно водить пальцами по дрожащей грудной клетке, стараясь не навредить ему ещё сильнее. Теперь он чувствовал эти страшные конвульсии всеми своими костями. Опустив свой череп и прижавшись им к черепу брата, он прошептал: — Санс, проснись. Ты в безопасности. Я здесь, я с тобой, — он повторял эти слова снова и снова, молясь, чтобы его брат вернулся в сознание. В конце концов, его голос охрип, но он не мог остановиться. Не мог, пока Санс не проснётся, пока всё не будет хорошо. — Санс, проснись. Ты в безопасности. Я здесь, я с тобой. Санс, проснись. Ты в безопасности. Я здесь, я с тобой. К тому времени как дрожь его брата наконец-то начала ослабевать, спина Папируса ныла от того, как долго он просидел в неудобном положении. И когда Санс стал проявлять первые признаки сознания, Папирус сжал его руку в своей: — Санс, как ты? — сказал он так мягко, как только мог. — Проснись, прошу тебя. Внезапно зрачки его брата вернулись, и он проснулся, задыхаясь и дрожа. Его рука мёртвой хваткой вцепилась в руку Папируса, а из левой глазницы пошла дымка голубой магии. Он начал метаться глазами по комнате и ахнул, увидев Папируса: — бро? — прохрипел он слабым голосом. Папирус начал поглаживать его рёбра чуть увереннее, надеясь, что это поможет ему успокоиться. — Слава небесам, ты в порядке, — он судорожно выдохнул, чувствуя подступающие слёзы. Эмоции, скопившиеся в нём за эти несколько часов, угрожали взорваться и вырваться наружу, но он приказал себе держаться. Если Санс увидит его чрезмерную эмоциональность, это может вызвать ещё один приступ, и ни к чему хорошему это уж точно не приведёт. — Что случилось? Санс сделал пару медленных вдохов: — прости, папирус, всего лишь глупый кошмар. — Кошмар? — он взглянул на осколки стекла и детали игрушек, разбросанные по всему полу. — Кошмар о чём? Тело его брата больше не сотрясали конвульсии, осталась лишь небольшая дрожь. — ох, это неважно, бро, — Санс расплылся в вымученной улыбке. — давай просто забудем. — Санс! Его брат вызволил свою руку из хватки Папируса и принял сидячее положение. С непринуждённым любопытством на лице, Санс повернулся к нему: — да? Что-то было не так. Он вёл себя слишком спокойно. Обычно Санс хотя бы позволял Папирусу успокоить себя после приступа. Но сейчас… Они что, настолько отдалились друг от друга? — Прошу, Санс, поговори со мной. Если кошмар так сильно подействовал на тебя – Санс вздохнул: — это просто кошмары, папирус. я вижу их постоянно, ты это знаешь, — он полез в карман и выругался себе под нос. — где мой телефон? мне надо на работу. — На работу? Санс, уже вечер! Его брат пожал плечами: — ничего, можно будет поторговать хот-догами ещё хотя бы несколько часов. Когда до Папируса дошли слова брата, его душа упала вниз. О нет. — Санс, — начал он, всеми силами пытаясь не выдать в голосе панику, — мы не в Подземелье, помнишь? Санс внезапно расхохотался, но заглянув в глаза младшему брату, немного опешил. — да, конечно. а где мы тогда? на луне? — Я серьёзно. Мы живём на Поверхности уже больше трёх лет. Судя по реакции Санса, для него это стало шокирующим откровением: — что? — Ты помнишь? Пару лет назад мы переехали в пригород Самого Нового Дома и теперь живём здесь, — он указал на окно, но на улице всё равно была кромешная тьма. — И ты работаешь в лаборатории с Рэдом и Альфис. И мы с тобой вместе. Боже, пожалуйста, пусть он вспомнит. Не дай ему забыть всё это. Проблеск осознания появился на лице его брата, и на какое-то время он просто замолчал, ошеломлённый происходящим. Но затем его грудь начала вздыматься вверх и вниз от резко начавшейся истерики. Папирус заключил его в объятия, пытаясь хоть как-то помочь. — папс, о боже, прости, я… я… я… не могу поверить… чёрт возьми… — Всё хорошо, Санс, — он крепко прижал его к груди, ласково гладя по спине. — Я с тобой. Он позволил брату плакать у него на руках, борясь с собственным страхом. У Санса уже очень давно не было таких крупных панических атак. Все эти немногие приступы всегда были вызваны очень плохими вещами. Гастерными вещами. Понемногу плач утих, и Папирус чуть отодвинул Санса от своей промокшей груди так, чтобы они смогли посмотреть друг другу в глаза. — А теперь, что произошло? — пожалуйста, я не хочу говорить об этом, — Санс отвёл взгляд. — Санс, ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, если расскажешь. — я правда, правда не хочу, — он бросил на Папируса печальный взгляд, полный искренней мольбы. — пожалуйста. Папирус вздохнул и снова обнял его: — Ты так сильно напугал меня. Он поцеловал брата в бок его черепа и сжал объятия сильнее. Санс продолжал дрожать, Папирус чувствовал это своим телом, жалость и раскаяние грызли его изнутри. Последние несколько дней были для них сущим кошмаром. И Папирус должен был предвидеть, что такое могло случиться. Если бы только он всё продумал. Как же глупо! Он углубился в размышления, придумывая так много способов, как можно было предотвратить произошедшее, но внезапно отвлёкся от мыслей, почувствовав лёгкую щекотку на своих шейных позвонках. Он посмотрел вниз — Санс ласково водил зубами по его шее. С резким вдохом Папирус схватил его за руки и оттолкнул со своих колен. Санс упал на матрас — испуганный и потрясённый. — Что ты делаешь?! — я… я просто подумал, может быть, ты… я не знаю. — Сделаю это? Сейчас? Нет! Санс посмотрел вниз на свои руки, его глазницы снова наполнились слезами. — бро, ты… — он сглотнул. — ты больше не любишь меня? — Конечно же я люблю тебя, Санс! Но я беспокоюсь о тебе! Я… я… — он обхватил свой череп с двух сторон. — Я не хочу заниматься этим, когда тебе так плохо! Санс всхлипнул: — почему нет? мне это нравится. — Что ж, а мне нет! Я чувствую, что ты словно… используешь меня. И это ужасно! — использую тебя? нет, папс, никогда в жизни! — Тогда почему мы должны заняться этим сейчас? — потому что… — он не поднимал взгляда, бормоча еле слышно. — это приятно. — Мне это не приятно. Санс молча смотрел на свои колени, пока, наконец, не завыл от слёз: — я не знал. я думал, тебе всегда нравилось это. прости. мне так, так стыдно, папс, так, так стыдно. Папирус вздохнул. Теперь он чувствовал, насколько ему самому было плохо от переутомления. — Это не твоя вина, Санс. Во всём этом нужно винить только меня одного. — подожди, что? — Санс в ужасе поднял на него настороженный взгляд. — о чём ты? — Мне не стоило… склонять тебя к тому, что мы сделали, в тот день, когда ты чуть не погиб, — объяснил Папирус. — Ты остался лишь потому, что я переспал с тобой. Мне нельзя было делать этого! — папс, нет! — страх в глазах Санса лишь усилился. — всё было совсем не так! — Ты не сможешь обдурить меня, Санс. — я клянусь, бро. я… боже, я начал делать это задолго до того как мы… ну, знаешь, стали вместе. — Начал делать что? — Папирус был в ступоре. — ты знаешь, о чём я, — его лицо залилось синим. — использовать секс, чтобы пережить день. вот это всё. Папирус уставился на него: — Как давно? — не знаю. я плох в подсчёте времени, — он поморщился. — с тех пор как мы выбрались из лаборатории. Папирусу понадобилась секунда, чтобы свести всю информацию вместе. — С Гриллби? Санс кивнул: — так что не думай ни на секунду, что это всё твоя вина. только я один здесь ебанутый кретин. Папирус вздрогнул от неожиданного ругательства из уст брата, но ничего не сказал. Он просто смотрел, как Санс сидел в тишине и плакал. После нескольких минут молчания старший брат вытер лицо рукавом куртки и начал вставать с кровати: — я буду спать на диване сегодня. ты можешь разбудить меня… аа! Папирус схватил его за капюшон и притянул обратно к себе на колени. — Ты не будешь спать один сегодня. И ты расскажешь мне всё, что тебя сейчас беспокоит. — папс, я уже говорил тебе, я правда не – — Нет, ты расскажешь мне! Я, Великий Папирус, всегда был первоклассным слушателем! — он остановился на секунду, стараясь не выдать сдерживаемые эмоции. — И… потому что я очень боюсь, Санс. — боишься чего? — Санс осторожно заглянул ему в глаза. — Что потеряю тебя, — Папирус зажмурился и прижал брата к груди сильнее. — Санс, я не могу потерять тебя. Ты единственный, кому на меня не наплевать. И когда эти слова прозвучали вслух, внутри него как будто прорвало плотину, и накопленные эмоции смели всё на своём пути. В один момент он полностью контролировал себя, а в другой — рухнул на спину в настоящей истерике. Он знал, что это была чистая правда. Никому не было до него никакого дела. Каждый раз, когда он пытался подружиться с кем-либо, те лишь смеялись у него за спиной, насмехаясь над его странностями. И те единицы, с которыми он был близок, были не многим лучше. У Андайн больше не было на него времени. Рэд не любил его. К тому же он был слишком занят налаживанием отношений со своим собственным Папирусом. Или же развлечениями с Сансом. Санс посмотрел брату в лицо и обхватил его череп обеими руками, сводя их лбы вместе: — папирус, я не единственный, кому на тебя не наплевать. — Санс, — проскулил младший брат. — нет. папс. я не желаю этого слышать. как ты можешь думать, что монстрам не нравится такой крутой парень, как ты? ты всегда стараешься сделать нас всех счастливее, ты помогаешь всем знакомым и незнакомым. нет ничего, что было бы тебе не под силу. и все любят тебя за это. — Это не правда! — Папирус захлебнулся удушливым всхлипом. — это правда. как ты думаешь, почему столько народу пришло на твой день рождения? ты для них что-то значишь, папс, — он поцеловал брата в лоб. — и ты прав, я тоже беспокоюсь о тебе. и ты никогда меня не потеряешь. я обещаю. Папирус обнял его, дрожа от переполняющих его слёз. Санс успокаивающе гладил его плечи вверх и вниз в размеренном ритме. — в последнее время я вёл себя ужасно по отношению к тебе, бро. я исправлюсь, — он поцеловал его в бок черепа. Братья лежали в объятиях друг друга на неубранной кровати ещё несколько минут, выплакивая всё, что скопилось у них на душе. Когда слёзы иссякли, Папирус протёр глаза руками в перчатках и посмотрел на Санса: — Я прошу тебя, расскажи мне всё, что случилось сегодня. Я хочу помочь тебе. И чтобы ты помог мне. Санс неотрывно смотрел ему в глаза, его зрачки на секунду померкли, но он кивнул: — что угодно для тебя. Плечи Папируса упали от облегчения. — но сначала ты должен будешь мне кое-что сказать. — Что угодно. — как так вышло, что в моей жизни оказался кто-то настолько удивительный? Папирус издал сдавленный смешок: — Потому что у меня всегда был ты, Санс.