Побег

      Взрыв. Я стою на прогнившей крыше здания, а рядом со мной — небольшой гараж, откуда совсем недавно вылетел самодельный самолет, все же успевший пересечь окружающий город купол. Я наблюдаю, как его обломки разлетаются в разные стороны. Сейчас во мне бушует множество противоречивых эмоций: если бы я только смог остановить тебя, то ты бы выжил, но в таком случае я должен был арестовать тебя, как преступника, и остаток жизни ты провел бы в тюрьме.       Медленно спускаясь по лестнице, я невольно вспоминаю наше с тобой детство. До сих пор перед глазами всплывает четкая картина того, как ты догонял меня здесь, чтобы показать свои чертежи модели самолета. Ты так горел бессмысленной идеей сбежать из города, увидеть мир за пределами купола, но вот только это все было заранее обречено. Не столь важно, как бы хорошо ты прятался, как долго бы скрывался, полиция бы все равно нашла тебя, что и произошло.       Подойдя к старому задрипаному, столу я решил найти этот старый чертеж, ведь, зная тебя, я полностью уверен, что причина крушения именно в нем. Пока я рылся в письменном столе, мне на голову упала небольшая запылившаяся книжка с торчащими во все стороны листочками из нее. Отряхнув от лишней грязи обложку, я открыл книгу на странице, откуда торчали разноцветные подобия закладок. Такой знакомый небрежный почерк, волнами скачущий между строк. Ты никогда не любил писать аккуратно, выводя каждую букву. Тебе просто было не до того. Всегда спеша сделать как можно больше дел или записать мысль, пока она не ушла, ты все записывал таким образом, что не мог потом это прочитать. Ты часто путал буквы, которые даже и друг на друга не должны быть похожи.       Пролистывая страницы, я урывками успевал увидеть некоторые из мыслей и дат. Местами бумага уже покрылась катышками от старости, поэтому некоторые из слов уже стерлись, но, зная тебя и твою манеру, восстановить их не столь сложно.       «20 декабря, 2027 год. Чертеж уже почти закончен. Скоро я наконец смогу приступить к постройке самолета. И, даже если Дин будет против, я все равно сбегу отсюда».       Ты всегда был таким легкомысленным мечтателем. Я уже и успел забыть, как давно мы с тобой мечтали об этой глупости.       Пока я листал страницы, мне в ноги упала небольшая, сложенная в несколько раз бумажка. Почерк в ней отличался от привычного: он был такой аккуратный, но все еще узнаваемый. Буквы больше не скачут между строк, а ровно стоят на них. Пробегаясь глазами, я понял, что ты будто бы специально писал это для кого-то.       «В детстве мы с Дином часто мечтали о побеге из города, даже делали макет самолета, на котором мы хотели пересечь городской купол. Жаль, что он не сможет исполнить уже эту мечту вместе со мной, ведь Дин сломался и смирился с этой жизнью, став полицейским. Это и пугает меня больше всего, ведь он сам хотел увидеть, какого цвета луг за пределами стен, а теперь он соглашается жить в клетке вместо того, чтобы сломать ее. Интересно, когда наступил тот самый момент, в который мы с ним перестали понимать друг друга?       Мы ведь живем в пропахшем газом городе, даже не видя никогда цвета настоящего луга, а не синтезированного компьютером. Дин всегда смеялся, что, сидя здесь и просто ожидая, пока нас «спасут», мы лишь станем успешнее в монополии. Каждый день полицейские стреляют в людей, не согласными с таким ужасным режимом.       Я всегда был трусливым, пытающимся спрятаться, а Дин… Он был эталоном поведения для меня: такой смелый, не боящийся рискнуть всем ради своей мечты — побега. А что сейчас? Все изменилось. Мы будто бы поменялись с ним ролями: в один момент человек, с которым мы видел смысл жизни лишь в побеге отсюда, заявил, что все это — бессмыслица и безполезная трата драгоценного времени. Лучше смириться и довольствоваться тем, что у нас есть сейчас, ведь в любой момент власти сочтут тебя «дефектным», и ты просто исчезнешь из этой жизни. Ну разве он не трус, позорно сбежавший?»       Наверное, ты прав — я просто трусливый пес, решивший подчиниться, лишь бы не получить нагоняй за плохое поведение. Я предал тебя и то, ради чего мы потратили столько сил. Теперь это и правда простая глупость и бессмыслица, ведь ты мертв… Мертв по моей вине.       Я все же наконец нашел тот самый небрежно сделанный чертеж. Как и стоило ожидать, ты допустил кучу нелепых ошибок, которые и привели к печальному исходу, а толкнул тебя на его создание я. Именно я показал тебе эту бесполезную детскую мечту, без которой было бы в разы лучше.       — Дин, — кто-то позвал меня, и ко мне на этаж поднялся один из полицейских, — Подозреваемый погиб при взрыве, но мы нашли это, — он протянул мне небольшую коробочку, которая была похожа на покоцаный диктафон. Так оно и оказалось. Это был тот самый диктофон, который мы с тобой нашли у мертвого человека на улице еще в детстве. В голове всплывали урывки, как мы осваивали это тогда еще незнакомое устройство, но до конца не смогли изучить всех его функций. Я нажал кнопку, и диктофон начал воспроизводить твой голос, полный детского восхищения, на фоне которого был слышен шум работающего мотора.       — Дин, не думаю, что ты найдешь это, но все же прости меня, — твой голос дрогнул. — Я не уверен, что самолет сможет долететь до купола в полном порядке. Поэтому прощай.       Ты отложил в сторону диктофон, но он не выключился. Судя по щелчку, ты просто нажал не ту кнопку. Все, что было было слышно мне дальше, — взрыв самолета.