***
Утро следующего дня началось со звонков на телефон Маринетт, который нехило выбесил её, после чего полетел в стенку. Из-за этого выпал аккумулятор, но девушке было плевать на всё. Мия осторожно подняла сотовый и вышла из комнаты. Том на кухне уже вовсю готовил завтрак. Девочка села за стол, думая, стоит ли собирать мобильный или все же нет. По новостям уже во всю говорили, что в пекарне Дюпэн-Чен случилось горе. Их пекарня довольно широко известная, и несколько раз её снимали для программы, поэтому сейчас пристали журналисты к самой больной теме семьи. Мужчина повернулся, посмотрел на Мию и дал ей завтрак. — Что с телефоном Маринетт? — спросил пекарь, замечая , как девочка вставляет аккумулятор обратно. — Она его с утра об стенку херакнула, потому что ей всё утро звонили, — ответила Амо. — Она до сих пор молчит. — Она никогда всё так просто не переносит, — пояснил Том, садясь напротив девочки. — Помню, умерла у нас бабушка, ну или моя мать, а Мари к ней так привязалась, что после её смерти две недели молчала. Она винила во всём себя, но на самом деле возраст уже сказался на ней. — А как вы себя чувствуете? — осторожно спросила Мия. — Очень тяжело принять такое, но если сейчас сидеть, то все дела встанут. Я на время закрыл пекарню, сейчас самое главное — похороны, а потом уже и работа. Мия, сейчас Мари очень опасна, ты следи за ней. О, а Амо догадывалась об этом, да и сама Маринетт об этом говорила. В основном она ходит хмурая, серьёзная и холодная, и всё это для того, чтобы эмоции не порушили всё. Стоит ей дать слабину, как агрессия даёт о себе знать. Мари просто слетает с катушек и начинает чуть ли не в драку лезть. А сейчас девушка в таком состоянии, что лучше не трогать её совсем. — Я постараюсь, но мне кажется, что в ближайшее время она из дома и носа не высунет, — усмехнулась девочка, ненарочно поглядывая на чердачную дверь, где лежала хозяйка. — Адриан написал, что скоро будет. Может, он ей хоть как-то поможет. — Думаю, что нет, но пусть попробует, — вздохнул мужчина. — Я сегодня уеду, сама понимаешь, что похороны просто так не делаются, а ты будь дома, потому что не знаешь, чего стоит ждать от Мари. — Хорошо, — ответила она.***
Адриан приехал через два часа, тогда Том уехал. Мия пропустила его и предупредила обо всём. Блондин прекрасно понимал брюнетку, ведь сам когда-то был в такой ситуации. Габриэль ему честно говорил, что ему больно смотреть на сына, но при этом видеть жену. В первые дни после смерти Анны было тяжело, с учётом того, что он был ещё мальчишкой. Каждый человек — это одна сплошная индивидуальность, поэтому и психика у всех разная. Агрест сам проходил через такое и прекрасно понимает подобное состояние. Мия ушла на кухню, а парень осторожно поднялся наверх, где было светло, словно здесь не было тёмных жалюзей (хотя они там были), а на постели лежала Мари. С последнего прихода тут немногое изменилось — кровать и небольшая перестановка. Родители приняли Мию и то, что их дочь имеет дар, поэтому пришлось сменить планировку в комнате, а чтобы много места не занимать, поставили двухъярусную кровать. Агрест сел на кровать к девушке, осторожно потеребил её и позвал шёпотом , но должного эффекта не было. Он понял, что Мари не спит, но вставать не хочет. Лучше сейчас ей вообще не давать указаний, она и так на грани истерики. Блондин лёг рядом и положил одну руку на талию. Брюнетка это почувствовала, но не сразу повернулась. — Мари, ты поговоришь со мной? — осторожно спросил он. В такие моменты не хотелось ни с кем говорить, ты просто становишься одиночкой. Многие, может, и хотят вывернуть свою душу, только никто вам с этим не поможет. Ну, если только легче станет. А Мари всегда остаётся одиночкой, такие люди привыкли сами справляться со своим душевным состоянием. В ней до сих пор живёт тот червяк сомнения, который иногда напоминает, что друзья тебя могут кинуть . А сейчас подобное чувство настолько обостряется, что видеть никого не хочется. Увы и ах, но одиночками просто так не становятся, а у Маринетт с детства или, лучше сказать, после клинической смерти пошло всё наперекосяк, она получила свою травму на всю жизнь. Мари молча смотрела на парня совершенно пустыми глазами, слёз больше нет, голова не болит. Она просто лежит. — Ты бледная, — подметил он, продолжая шептать. — Я прекрасно понимаю тебя. Знаешь, когда мне папа сказал, что мама умерла, я просто не верил до последнего, пока... не увидел её в гробу. Это было страшно, очень. Но потом я внушал себе, что она уехала путешествовать и скоро вернётся, но она не возвращалась. Я понимал это, и мне становилось хуже. Папа хотел со мной поговорить, но я твердил одно, что она жива. Мой мозг отказывался воспринять правду. Но, веря в свою ложь, мне становилось легче. Я очень быстро повзрослел. Мы с отцом не говорили на эту тему, потому что было больно нам обоим. — Ты изменился, — прошептала она, проведя одной рукой по щеке. — С первой встречи ты казался таким крутым, но сейчас я вижу другого человека. — Ты их причина, — парень поджал губы. — Я сначала обучался дома, потом за границей, там всё и началось. Но и ты тоже изменилась, хоть мало знал тебя до нашей встречи. Когда увидел и услышал про тебя, то как и всё считал тебя поехавшей, но ты доказала, что люди не видят всего кошмара. Ты открыла мне глаза и походу не только мне. — Зато будет, что вспомнить, — девушка на секунду улыбнулась. — Адриан, прости, но я не могу говорить с тобой, да и не с кем либо то, что у меня на душе, мне не очень приятно. — Поступай так, как считаешь нужным, — добавил Агрест. Маринетт села, а после переползла парня, взяла вещи и ушла в ванную. Блондин продолжал лежать и смотреть в потолок. Получается, что у него получилось вытащить Дюпэн из некой депрессии. Да ему пора психологом работать. Брюнетка вышла уже одетая в повседневную одежду и бодрая на лицо, только вот тут что-то не так. — Папа уехал, я это слышала. Надо возвращаться в строй, — в её голосе был привычный холод, что действительно пугало парня. — Адриан, встань, мне нужно постель поправить. — Не понял, — он, конечно, встал, но продолжал на неё пристально смотреть. — Ты обиделась? — С чего ты это взял? — она на секунду посмотрела на него. — Просто мне много времени не нужно, но если снова затеять подобный разговор, то могу отвесить по башке. Мне не впервой выходить из такого состоянии, я уже привыкла. — Привыкла? — удивился Адриан, садясь на кровать, когда та была заправленной. — Ты же в курсе, что меня унижали? — на это блондин кивнул. — Я ночами ревела, хотела показать всем, что их заскоки ничего не значат для меня, а ночью меня утешала подушка. Мне даже психолога нанимали, но я сказала, что ничья помощь мне не нужна и я справлюсь сама. Боялись, что могу жизнь суицидом закончить, хотя мне было плевать на такие мысли. Глупо ведь, вот так просто обрывать свою, только начавшуюся, жизнь. Адриан внимательно слушал её, помечая для себя, что в самый дерьмовый момент, она всегда вспоминает своё прошлое. Неужели ей так легче? Хотя порой ведёт себя неадекватно и это пугает не на шутку. Кто же так быстро может прийти в себя? Она сама не своя, отстраненная по большей части. Конечно все свои мысли озвучивать не стал, но явно заметил причуды. Есть один вариант, но его стоит попробовать чуть позже. — Что ж, ну раз ты в порядке... То, что будешь делать? — уточнил и покосился на массажку, это было то, что нужно. Маринетт призадумалась, всматриваясь в потолок. Вздохнула и снова посмотрела на блондина. — Будто ты не знаешь, — она пожала плечами. — Сначала похороны, да и школа на носу, плюс тени стали странно себя вести. Дел куча. Маринетт посмотрела на одежду, что держала в руках, закатила глаза, опять забывая отнести в корзину. Кивнула Агресту и отправилась в ванную, где стояла та самая корзина. Блондин дождался, когда она уйдёт, взял массажку, спрятал и уже хотел уйти, но остановился около ванны, где была Мари. — Чёрт, — девушка всхлипнула. — Больно, — шикнула она, включила воду и непонятно, ведь за дверью не видно. — Это же надо было так удариться. Агрест расслабленно выдохнул, подошёл к Мии, сказал, что ему отец позвонил и сказал прийти, девочка кивнула, а парень вышел и облегченно выдохнул. Как же неприятно врать, но другого выхода не было.***
Блондин вошёл в кабинет, где сидела девочка и расчёсывала волосы кукле. Леа мурлыкала себе под нос какую-то песню, словно не замечая присутствие блондина. Она взглянула на него и приветливо улыбнулась, хлопая рядом. Тем самым, она жестом показала чтобы Агрест сел. Тот покорно выполнил желание девочки. — Ты не просто так пришёл, — она стала заплетать кукле косу. — Скажи, что на этот раз? При их последней встрече Леа была спокойной и холодной, а сейчас добродушная и с улыбкой. Она часто поглядывала на блондина. Куколка очень подходила к её возрасту. — Я из-за Маринетт, — начал он. — Она мне ничего не говорит, ведёт себя странно, часто вспоминает прошлое, хотя там ничего хорошего нет. Я не понимаю, что с ней? Даже после смерти своей матери, она совсем резко переменилась в настроении. — Ну, может ей комфортно находиться в прошлом, — Леа снова посмотрела на парня. — Но от меня, что ты хочешь? — Я уже устал от её молчанки. Даже Плагг мне больше о ней говорит, чем она сама. Словно не доверяет. Хочу вернуться в её прошлое и понять, почему она так держится. — Оно очень страшное, даже для тебя, — улыбка пропала с лица девочки. — Но я могу помочь тебе, для этого нужна частица её ДНК и её орудие, а точнее Мия. — А она зачем? — удивился Агрест, осознавая, что с последним могут быть проблемы. — Это будет не так просто. — Мия нужна, чтобы лучше закрепиться в прошлом, потому что она с ней 24 часа в сутки бывает. И это уже твои проблемы, нету Мии — нету прошлого Маринетт. — Я что нибудь придумаю, — заверил её парень, потирая переносицу. Хотя Мия давно интересовалась прошлым Мари, возможно она и согласится. Надо всё делать быстро, а чем быстрее, тем лучше.