Танатос
5 февраля 2018 г. в 14:14
В Тартаре холодно, но местные обитатели свыклись с этим настолько, что перестали замечать.
Нельзя убить того, кто уже мёртв, но Танатосу кажется, что-то внутри него самого умирает. Он тянет руки в пустоту и всякий раз проваливаться, не находя опоры. Он так отчаянно тянется к единственному огоньку в их домашнем аду из пустоты и темноты, но огонёк исчезает всякий раз.
Еле слышные шаги раздаются позади и тонкая фигура аидовой дочки замирает у колонны. Она бегло оглядывается, на какой-то момент останавливается взглядом на фигуре Танатоса, словно отыскивая знакомые черты.
— Прости, не хотела тебя тревожить.
Тревожить твой мертвецкий покой, так и тянет добавить.
— Зачем ты здесь?
А зачем ты спрашиваешь, когда знаешь ответ?
— Я искала твоего брата.
Танатос кривит губы, но лицо его непроницаемо, как посмертная маска. И всё же, в глазах слишком много жизни для бога, её отбирающего. Макария вздрагивает, словно по позвоночнику кончиками пальцев проходится ледяная рука. Она оказывает милосердие всем, кто в нём нуждается, но только не Танатосу.
— Ты же знаешь, что он не любит тебя?
Зачем? Зачем ему твой взгляд, если ему нет никакого дела. Танатос думает, что брат его не достоин даже звука, сорвавшегося с её губ. Макария хмыкает.
— Да что ты можешь знать о любви?
— Столько же, сколько и ты, — с ледяной безмятежностью отвечает Танатос, делая шаг вперёд. — Мы с тобой одинаковые, пташка. Нас обоих боятся и люди, и боги.
Она хмурится, и на её светлом детском лбу появляются складки.
— Гипнос не боится меня. Я знаю это.
До чего же упрямая девчонка! Мысль о том, что ему никак не удаётся переубедить её, а потому не удаётся и получить желаемое, отравляет всю сущность Танатоса. Он, кто казался самому себе безжизненным куском камня, вдруг испытывает сразу столько противоречивых эмоций.
— Тогда почему он не приходит к тебе? — еле удерживаясь, чтобы не добавить голосу яда, спрашивает Танатос и сам же отвечает на свой вопрос. — Он проводит время с другой.
— Это не правда, — какой-то сдавленный полушёпот, вместо крика.
— Гипнос женится на Пасифее, — продолжает Танатос, сам не зная зачем.
— Нет, — глаза у неё наполняются слезами. — Ты лжёшь! Лжёшь!
Он нарочно жалит её, как гадюка. Жалит в самые больные места. Будто только через эту боль можно провести глупую девочку к истине.
— Он никогда не был твоим и никогда не будет.
— Замолчи! — срывается она. Сжимается, съезжает по колонне на холодный пол, закрывая лицо руками.
Танатос молчит, стоя рядом.
— Знаешь, почему люди так боятся нас? — наконец тихо спрашивает он. — Потому что думают, что за смертью только неизвестность и забвение. Но я знаю, Макария, что за смертью есть нечто большее. Я видел это в твоих глазах.
Рука касается её плеча, заставляя всколыхнуться, отнять руки от лица. Танатос проводит пальцами по щеке девушки, опускается к подбородку и поднимает её голову, заглядывая в лицо. Она бесшумно всхлипывает, а глаза от слёз у неё становятся совсем яркие.
— Отчего мы такое зло, Танатос?
— Мы не зло, Макария. Мы закономерный исход.