Я бы никогда

Юнги быстро нашел квартиру недалеко от студии и уже через неделю съехал. Чонгук всю эту неделю от старшего ни на шаг дома не отходил, улыбался широко, весь сиял. После разговора с Юнги подросток перестал терзать себя ненужными мыслями и решил, что последние деньки совместного проживания должны пройти на ура. Конечно, все его мечты о веселых вечерах в компании сводного брата и… названого брата разрушились, потому что Мин работал допоздна. Поэтому утром подросток не отходил от Юнги: чистил вместе с ним зубы, завтракал, просил завязать ему галстук, хотя неплохо справлялся с этим сам, выбирал для старшего одежду, а потом они вместе уходили. Первый раз, когда Чонгук пришел в ванную и объявил о своем намерении провести с Юнги эту неделю, старший только поворчал, но запрещать не стал. Ничего же не случится, если Чонгук будет так близко всего неделю. Потом они будут видеться редко. Мин хотел свести их общение к минимуму ради самого Гука. В субботу утром Юнги объявил о том, что нашел квартиру, и уже завтра хочет перевезти свои вещи. У Чонгука душа в пятки ушла. Он всю неделю настраивал себя, но все равно было больно. Тогда он решил организовать прощальную вечеринку. Ни у кого не было возражений. После урока по вокалу в тот же день Чонгук пошел в магазин за продуктами, он пообещал сегодня приготовить ужин, пока старшие на работе. Подросток был в предвкушении. Вторая половина дня прошла быстро, в заботах, Гук даже почувствовал себя домохозяйкой. Намджун пришел с работы раньше, как и обещал, и принес любимое пирожное брата, Юнги же немного припозднился — студия находилась далеко. — Хен! — Чонгук обнял Мина за шею. — Я рад тебя видеть. — Эй, дай раздеться, — пробурчал он и отпихнул младшего. Гук не обиделся. Юнги такой. Он всегда говорит, что думает, грубит. Братья привыкли. Но сейчас Мин вел себя так не только поэтому. А потому, что чертов Чонгук вызвал отнюдь не братские чувства, которые могут усиливаться каждую минуту. — Раздевайся, мы с хеном уже заждались. Мальчишка ушел на кухню, чтобы накрыть на стол. — Вкусно пахнет, — протянул Юнги, когда зашел на кухню. — Ладно хоть голодным не останусь еще несколько лет, — посмеялся Намджун и попробовал суп. — Очень вкусно получилось. Молодец, Чонгук-а! А мальчик в это время смотрел на Юнги, от которого и ждал похвалы. — Действительно, — Мин улыбнулся уголками губ, смотря в тарелку. — Ты молодец, Гук-и. Младший широко улыбнулся и принялся есть, пожелав приятного аппетита. — А на мою похвалу так не реагируешь, — проворчал Намджун. — Хен, ты ревнуешь? — усмехнулся Юнги. — Нет. — А мне кажется, да. — Пожалуйста, кушайте! — воскликнул Гук. — Иначе все остынет и будет невкусным. — Прости-прости, Чонгук, — Джун погладил брата по голове и продолжил есть. Вечер проходил прекрасно, не было той гнетущей атмосферы. Чонгук рассказывал о своих делах в школе, о «нереальном танцоре Хосоке», который пришел в студию несколько дней назад, и пересказывал шутки своего учителя по вокалу. Намджун и Юнги гордились Гуком, который вырос прекрасным юношей. Мин так задумался, слушая очередную историю, что немигающим взглядом смотрел на подростка. Юнги думал, как он будет без «Доброе утро, хен!» и «Хен, я скучал». Эти фразы были такими обыденными, что парень просто перестал их иногда замечать, не придавал особого значения. — Юнги? — позвал Намджун и потряс того за плечо. — Все нормально? Мин перевел взгляд и закивал. Чонгук с испугом смотрел на него. — Все хорошо. Правда. — Точно? — переспросил уже Гук. — У тебя же нет никаких проблем? — Нет, мелкий, — Юнги улыбнулся и растрепал волосы подростка. — Почему бы нам не перейти в гостиную? Намджун и Чонгук поставили грязную посуду в раковину, убрали остатки ужина в холодильник и заварили чай с теми самыми пирожными, пока Юнги ставил музыку. Сегодня не хотелось тратить время на фильм. — Создаешь атмосферу? — спросил Намджун, вошедший в гостиную с чашками горячего чая на подносе. — Думаю, Чонгук оценит. Младший зашел в гостиную с широкой улыбкой, сегодня все было именно так, как он себе представлял. Они втроем расселись и снова завели разговор. Хотя говорили только старшие, Гук за две щеки уплетал кремовые пирожные, все губы измазал. — Хен, ты будешь? — спросил он, показывая на сладость на тарелке Юнги. Стоило Мину посмотреть на мальчишку, он немного завис. Чертов Чонгук совсем не следил за тем, как ест. Больная фантазия Юнги рисовала картинки недвусмысленного содержания, в которых мальчишка стоял на коленях, обхватив руками член старшего, который вот-вот и кончил на лицо Гука. — Блять, — прошептал парень и прикрыл глаза рукой. «Какого черта? У меня почти встал!» — подумал он. — Хен, можно взять? — переспросил Чонгук. Он смотрел так невинно и непонимающе. Юнги понял, что оставаться здесь все опаснее. — Да, бери, — хрипит он, отводит взгляд и думает, думает, думает. Намджун смотрит на это все и понять не может, что происходит с Мином. Он предположил, что это как-то связано с отношениями, но озвучивать свои предположения не стал. Они никогда об этом не говорили, даже когда Джун не знал, что Юнги гей. Но Мину было хреново, Ким видел это, поэтому поставил чашку с недопитым чаем на стол, пошел на кухню и вернулся с двумя рюмками и бутылкой соджу, что всегда на всякий случай, например, как этот, стояла в холодильнике. — Выпьем? Юнги кивнул, не раздумывая. Сейчас ему не помешает расслабиться. Чонгук внимательно наблюдал за старшими, они пили молча, чокались и опрокидывали очередную порцию алкоголя. — Хочешь? — спросил Намджун, протягивая рюмку Чонгуку. — Хен, не думаю, что это хорошая идея, — сказал Юнги. Чонгук посмотрел сначала на Мина, потом на брата. Он не хотел разочаровывать Юнги, но любопытство брало верх, поэтому он взял из рук старшего рюмку и залпом выпил. И скривился. Алкоголь неприятно жег горло, вкус был противным, даже закусить было нечем. — Какая гадость, — протянул подросток, Намджун засмеялся, Юнги улыбнулся уголками губ. В груди Чонгука вскоре разлилось приятное тепло, закружилась комната. Он попытался встать, но алкоголь не хило так ударил в голову, поэтому он упал обратно на диван. — Чонгук-и, ты уже напился? — посмеялся Намджун и погладил брата по голове. — Голова кружится, — немного обиженно протянул мальчишка и закусил нижнюю губ. — И болит. — Держи, — Ким протянул рюмку. — У тебя недогон. — Намджун-хен! Ему хватит. Но Чонгук уже выпил алкоголь и откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. Наконец, после третьей рюмки Намджун обратился к Юнги: — Что происходит, дружище? — Ничего. — Не верю. — Все в порядке. — А я все равно не верю, — продолжал стоять на своем Джун. — Возможно, у тебя проблемы в личной жизни? Юнги не ответил. Потому что Ким попал в точку. У него проблемы. Гребаные проблемы из-за чертового Чонгука! Конечно, он не может рассказать всю ситуацию другу, иначе конец вообще всему. — Да, — коротко отвечает Мин и опускает голову. — Я могу как-то помочь? «Да. Не подпускай ко мне Чонгука». — Нет, хен, не можешь. Все сложно. — Тогда- — Хен! — пьяно тянет Чонгук, прерывая диалог. Старшие смотрят на мальчишку. — Комната кружится. Гук совсем пьян, он блаженно улыбается и мотает ногами, вспоминая какой-то хит. — Пойду уложу его, — говорит Юнги, встает и подходит к подростку. — Чонгук-а! Мальчишка открывает глаза и тянет «хен». Мин одной рукой хватает Гука за талию, а другую кладет себе на плечо. Намджун следит, чтобы брат не снес ногами посуду с журнального столика, а потом собирает чашки и тарелки и относит на кухню, начинает мыть посуду. Юнги еле-еле доходит до кровати и аккуратно укладывает младшего. — Боже, — тянет он. — И это после двух рюмок тебя так унесло. Юнги вздыхает, а потом пытается вытащить из-под мальчишки одеяло, кое-как справившись, накрывает его. Мин с минуту стоит и смотрит на Чонгука. И диву дается, как он вырос, расцвел. Только старший разворачивается и собирается уйти, как его зовет Гук: — Юнги-хен, — голос тихий-тихий. — Да, Чонгук? Садится на край кровати и смотрит в чуть приоткрытые темные глаза. Чонгук тянет руки к Юнги, обнимает за шею и опрокидывает на себя. — Хен, не бросай меня, ладно? Я люблю тебя, — шепчет на ухо. А у Юнги сердце останавливается. Он знает, что Гук имеет в виду совсем другое, но ловит себя на мысли, что не прочь услышать эти слова в ином значении. И это плохо. Юнги нравится обнимать Чонгука. И это еще хуже. Непозволительная близость. Так быть не должно. — А я тебя, малыш, — зачем-то шепчет в ответ Юнги. — Доброй ночи. Встает, последний раз смотрит на мальчишку и выходит из комнаты, прикрывая дверь. А на следующий день Юнги грузит немногочисленные вещи в багажник такси, наскоро прощается с братьями, обещая позвонить вечером, садится в машину и уезжает в свою новую квартиру. Которая находится в другом конце города. Чонгук все никак не может привыкнуть, что теперь они с братом остались одни. Каждый вечер он бежит домой с тренировок, чтобы спеть с Юнги, а когда заходит в гостиную, вспоминает, что его дорогой хен больше с ними не живет. Гук пишет старшему сообщения каждый день, но ответы приходят не сразу, иногда только на следующий день. Юнги занят. Мальчик понимает это, но тоска по Мину не испаряется по щелчку пальцев. Намджун легче переживает переезд друга, да и не до этого, честно говоря: то работа, то подготовка к переезду. Юнги не приглашал никого на новоселье, сразу ушел с головой в работу, хотя ее было не так уж и много, на звонки не отвечал, на сообщения редко. И все из-за Чонгука. Первые несколько дней на экране то и дело высвечивалось «мелкий». Милые сообщения, вроде «Ты поел?», «Как себя чувствуешь?», «Обязательно возьми зонт, сегодня обещали дождь», «Заботься о своем здоровье, хен», никак не давали угаснуть зарождающимся чувствам. И то, что Мин так старательно пытался подавить в себе, зажигалось вновь, словно огонь, и каждый раз становилось больше. Этого нельзя было допустить, не для этого Юнги съехал. И так телефонов оказалось два: рабочий для коллег и «домашний» для близких друзей. Второй всегда лежал теперь в кармане кофты, доставался крайне редко, а если доставался, то все сообщения и звонки Чонгука игнорировались. Постепенно мальчик писал все меньше, звонить и вовсе перестал. Юнги был благодарен ему за это. Они встретились на новоселье. Намджун и Чонгук наконец переехали в другую квартиру, поэтому организовали небольшую вечеринку. Джун пригласил своего давнего друга Сокджина, у которого Юнги подрабатывал доставщиком какое-то время, и Мина, который пришел с опозданием. — Хен. Чонгук стоял напротив и смотрел в глаза. Они встретились впервые за три недели. Юнги будто водой окатили, он застыл на пороге. Сердце сильно сжималось, затем билось как сумасшедшее. — Привет, Чонгук, — сказал тихо. Мальчик подошел, улыбаясь тепло, и обнял старшего за шею. — Я скучал, хен. Юнги, оказывается, тоже. Он скучал так сильно… Гук не изменился, хотя Мину показалось, что он стал еще красивее. Это пугает. Очень пугает, но Юнги сейчас это мало волнует, ему хорошо. Он обнимает мальчишку, гладит по волосам, совсем как в детстве. — О, у вас тут семейное воссоединение? — посмеялся Намджун, выйдя в коридор. Юнги тут же отошел от Чонгука, обнялся с Джуном, потому что, действительно, прошло много времени с последней встречи. — Мелкий засранец, почему не звонил? — Ким схватил Мина за шею и повел в гостиную, где Джин набивал рот салатом. — Хен, задушишь, — прохрипел Мин. — Привет, Юнги-я, — протянул Сокджин и улыбнулся. — Здравствуй, хен, — Юнги сел вместе с Намджуном на диван, затем ответил на вопрос: — Занят был. Работы что-то много в последнее время. — Мог бы почаще звонить, — упрекнул друга Джун. — Мелкий вон недели полторы привыкнуть не мог. Юнги посмотрел на Чонгука, который сел в кресло по правую руку от него. Мальчик не мог перестать улыбаться, потому что сегодня был особенный вечер. — Некогда было, — пробубнил Мин и отвел взгляд. Сегодня Гук делал обычные вещи, а Юнги расценивал это как провокацию. Определенно, так и есть, иначе и быть не может. Иначе зачем этот мелкий засранец надел латексные, мать его, штаны? Мин заметил это только тогда, когда Чонгука попросили принести напитки из холодильника. Юнги смотрел на упругий зад мальчишки и сглотнул нервно, ему не по себе, а воображение рисовало постельные сцены, которые возбуждали похлеще порнофильмов. И это парню совершенно не нравилось, но он ничего не мог поделать. — Мелкий засранец, — шепчет Мин, когда стоит в ванной и смотрит на себя в зеркало. — У меня почти встал. И это правда. Если бы на Чонгуке была еще и та блядская майка, то Юнги точно не смог бы контролировать себя. И слава богу, что Намджун не купил выпивку, иначе бы Мин напился и стал творить какую-нибудь фигню. — Хен, будь аккуратнее! — завопил Гук и вскочил с дивана, когда Юнги вернулся из ванной. Джун пролил на его футболку свой напиток, уронив и разбив стакан. Мальчишка пошел переодеваться, а его брат стал собирать осколки, но поранился. — Черт! — Джун-и, — вздохнул Сокджин, встал и пошел за аптечкой. Иногда эти двое выглядели как семейная пара. Нет, серьёзно. Юнги, когда увидел их вместе несколько лет назад, подумал, что они и правда парочка. Нежный Сокджин и немного грубый и неуклюжий Намджун выглядит вполне гармонично и как-то… естественно. Наблюдая за этой идиллией, Юнги совершенно забыл о Чонгуке и его внешнем виде. Мальчишка вернулся в гостиную, сел напротив Мина и улыбнулся немного по-детски. Так противоречиво. А теперь на Гуке была обтягивающая белая футболка. — Сука, — выдыхает сквозь зубы Юнги и трет переносицу. На это никто внимания не обращает: Сокджина больше заботит порез Намджуна, Джуна — небольшая боль, а Чонгук печатает кому-то сообщение. Мин снова поднимает голову и смотрит. Футболка облегает, выделяя соски и подчеркивая подтянутую фигуру. Это слишком. Для Юнги это настолько слишком, что он вскакивает, пугая всех, и вылетает на балкон. Закуривает. В штанах пиздец тесно. — Срочно нужно кого-нибудь найти, — сам себе судорожно шепчет Мин. Покурив, он проскальзывает в ванную, потому что вынужден сам себя удовлетворять. Со стонами «чертов Чонгук» он кончает и упирается лбом в кафель. Так не должно быть. — Что-то, определенно, не так, — тихо выдыхает Намджун после продолжительного молчания. — Я бы тоже себя так вел, если бы- Сокджин осекается. — Если бы что? Намджун не понимает. А Джин, наоборот, видит все очень отчетливо. — Нет, ничего, — улыбается старший и мотает головой. Сокджин видит, все видит. Он замечает все мимолетные взгляды Чонгука, напряженные Юнги, а когда Мин смотрит на зад мальчишки, все становится совсем очевидным. Киму жалко друга. Он понимает его чувства: с одной стороны уважаемый им Намджун, с другой — любимый Чонгук. Застрял меж двух огней, не может предать Джуна, как и забыть Гука. Жестоко, не правда ли? Когда Юнги возвращается, то на мелкого совсем не смотрит, разговаривает со старшими. Чонгуку обидно. Они не виделись почти месяц, а теперь Мин просто игнорирует его. Мальчишка под конец просто встает, уходит в свою новую комнату и раскладывает одежду по полкам, дуясь на Мина. Юнги даже не взглянул на Гука, который вышел проводить своего хена, а на просьбу Намджуна звонить почаще отреагировал неоднозначно. Юнги ушел и снова пропал на некоторое время. Братья даже разволновались: жив или нет. А вот Мину в это время пришлось совсем не сладко, работы свалилось столько, будто он неделю балду гонял. Иногда даже не удавалось нормально поесть. Чонгук хотел увидеться с Мином, но ему все еще было обидно за то, что тот практически не разговаривал с ним при встрече. Мальчишка даже не звонил. Юнги, приходя под утро домой, падал на кровать, проверял пропущенные звонки и сообщения, не находил среди них «мелкого», отбрасывал телефон и засыпал. Все пошло совершенно не так, как он предполагал. Вместо того, чтобы забыть Чонгука, он все больше и больше думал о нем, беспокоился, ведь этот ребенок раньше названивал раз по пять на дню. Ко всему прочему, старшему стали сниться мокрые сны с участием Гука, который сначала танцевал для него приват в своей блядской майке и тех латексных штанах, а потом громко выстанывал «Юнги» и «еще». Первые пару раз Юнги списывал все на отсутствие партнера, но когда это стало повторяться чуть ли не каждую ночь, Мин понял, что дело дрянь. План с треском провалился. Тогда Юнги понял, что нужно действовать решительно. Но вся решительность пропадала, точнее отходила на второй план, когда Мин появлялся в студии. Очередная мужская группа записывала свой первый альбом, поэтому работать приходилось много, к тому же, он работал над сольником известной певицы. На себя времени совершенно не оставалось.