Домой - в страну мертвых

      Все дети боятся темноты. Многим этот первобытный страх не удается побороть до конца жизни. В темноте ты лишен обычного восприятия мира, а подсознание подсовывает кучу ненужных страхов и ужасов.       Ещё большинство детей боится грозы. После вспышки молнии с замиранием сердца они ждут грома. И этот грохот куда страшнее смертоносной молнии.       Кучики Тетсуя исключением не был. Но, также как и все дети, знал куда идти, когда тебе страшно.       Этой ночью он проснулся от кошмара и, обнаружив, что на улице громыхает, совсем испугался. Он долго лежал, свернувшись клубочком под одеялом. Но убедившись, что не может заснуть или хотя бы перестать стучать зубами, нашел в себе мужество выбраться из укрытия.       Поставив босые ноги на пол, слезая с кровати, Тетсуя в страхе оглядывался вокруг. Отовсюду на него смотрели монстры. Пробираясь к двери, он пообещал себе, что утром обязательно уберется и расставит по местам все разбросанные игрушки. Не зря, видно, мама на него за это ругалась.       Одеяло наследник клана Кучики оставил на кровати, решив, что так будет выглядеть совсем трусом. Вздрагивая от каждого скрипа или тени, Тетсуя шел в комнату матери.       Мама спала, гроза не тревожила её. Забравшись на двуспальный футон, Тетсуя легонько погладил её по плечу. Мама заворочалась и вскоре открыла глаза.       Сон сразу улетучился, стоило Сакуре увидеть перед собой перепуганного сына с лохматой головой и в съехавшей набок пижаме. Она села и не успела спросить, что же произошло, как ребенок отчаянно прижался к ней, обнимая.       — Мне приснился плохой сон, мамочка.       Про грозу он ей рассказывать не стал, зная, мама и так всё поймет.       — Все хорошо, родной, ничего не бойся.       Сакура поспешила прижать к себе сына. Ему это нужно, да и ей, перепугавшейся спросонья, будет легче.       Как и любой воин, Сакура умела побеждать свой страх. Но когда речь шла о её ребенке, её беспокойство было сильнее воли.       Ещё до того, как Тетсуя родился, она уже ставила его жизнь превыше своей. После долгих, мучительных и тяжелых родов окончательно уверилась, насколько ценна его жизнь. А когда исчез Бьякуя, существование Сакуры начало вращаться вокруг сына. Ради него она смогла подняться, когда не хотелось жить. Тогда же выиграла войну за право воспитывать ребенка, как считает нужным.       Для неё Тетсуя никогда не был Наследником Благородного Дома, он был ребёнком от любимого мужчины. И пусть все сложилось не так, как они хотели, у сына будет нормальное детство. Она сделает всё, чтобы его взросление проходило без лишних потрясений.       Вместе с желанием дать своему ребенку всё самое лучшее был ужас стать слишком хорошей мамой и вместе с тем разбаловать его до невозможного. Нравилось ей то или нет, но от наследования власти в клане Кучики Тетсую избавить нельзя. Да и мало хорошего вырастить маменькиного сынка, даже без учета наследства.       Что касалось перспективы, в которой Тетсуя станет главой клана Кучики, Сакура двояко к ней относилась. С одной стороны, как и любой родитель, она не могла до конца вообразить своего ребенка взрослым, это казалось чем-то невероятно далеким и невозможным. То же самое было, когда она носила ребенка, настолько свыклась с мыслью о беременности, что с трудом представляла, как же он родится.       Какая-то часть сознания об этом твердила, когда Сакура изводилась из-за задержки родов, которые даже спровоцировать никак не получалось. Об искусственных методиках речи не шло — в реалиях Общества Душ они невозможны.       С духовной целостностью было ещё много других проблем. Например, для того, чтобы зачать и родить ребенка супруги должны иметь не слишком большой разлет духовной силы. Из-за этого большая часть старшего офицерского состава Готей-13 и бездетна, а аристократы по-прежнему практикуют ранние браки по расчету.       Эта проблема ребром встала перед Сакурой, когда она начала боевые действия под лозунгом «Я хочу ребенка». Во сколько раз она была слабее Бьякуи, даже говорить не стоит. И если зачать у них бы ещё получилось, то едва ли ей хватило бы сил выносить Тетсую, а с учетом, сколько было ещё и физиологических факторов, то точно бы умерла, и так-то выжила только за счет врожденной вредности.       Мечту свою лелея, Сакура проблему решила — достигла банкая. Позже Бьякуя издевался и говорил, что лейтенанты отчего-то очень любят доказывать ему свои позиции с помощью банкая, даже жена и та не исключение.       На муже банкай не применялся, поэтому Сакура праведно возмущалась. Они с Бьякуей за все годы совместной жизни и работы ни разу не сражались, он отказывался проводить даже тренировочные схватки с боккенами.       Из подобных навыков было улучшено её шунпо, но даже этому Бьякуе не нравилось её учить. То, что он все же научил её ещё и своей любимой сенке, было чудом.       Тренируясь часы и дни напролет с Итачи, в попытках поднять уровень духовной силы, Сакура не думала, что столь скоро банкай потребуется ей не только, как аргумент в семейных баталиях и что она будет тренироваться, чтобы улучшить его для применения в реальных схватках.       Ханахиме относилась к классу уникальных занпакто, оттого, как и все мечи из этой категории, обладала рядом не слишком удобных особенностей. В частности, прямых и мощных атак у неё не было, за исключением наносимых ей, как простым клинком. Ханахиме предпочитала сначала отступить, обмануть противника, а потом нанести ему критический урон. Ей нравились красивые убийства, достойные лучших куноичи. С таким мечом самое место во втором отряде. Исповедуются все их принципы, даже на уровне банкая.       Тетсуя быстро успокоился и уже был готов рассказать, что ему приснилось.       — Я видел папу. Он был в красивом подземном королевстве, но на него напал демон и сражаясь с ним, он упал в пропасть.       — Наш папа не умрет, он обещал вернуться — значит, вернется. Иди к себе, это всего лишь дурной сон.       — Можно я останусь с тобой, мамочка?       Ей хотелось позволить сыну остаться. Но он уже не такой маленький.       — Давай лучше отведу тебя в твою комнату.       На это Тетсуя был согласен. Он был не слишком-то капризным ребенком. Разве что первые девять месяцев своей жизни почти не смолкал. Но выйдя из возраста младенца, он стал приличным ребенком.Тут, правда, наступила череда болезней, которые Тетсуя неизменно умудрялся подхватить и неизменно трудно переносил.       Оттого для Тетсуи и была создана кровать, а не футон. Там он и провел свой прошлый день рождения, покрытый сыпью и зеленкой, а Сакура читала сыну сказки. Откуда Тетсуя притащил ветрянку, она даже не догадывалась.       Со сверстниками он не сказать, чтобы много общался. В ближайшем окружении их не было. А в общество они выходили редко. Своим нежеланием устраивать похороны, Сакура создала себе не самую лучшую репутацию. Одни называли её сумасшедшей. Другие, более циничные, расчетливой интриганкой.       Но саму Сакуру светские сплетни не интересовали. Она знала, что никогда не врала мужу в серьезных вопросах. И пусть она не безгрешна, под венец шла по любви, без корыстных планов. К тому же, она не могла представить себе ситуацию, в которой могла бы пойти против мужа. Да, Сакура могла устроить скандал, могла и подстроить нечто, нужное себе, коварство не было ей чуждо, но мелкое, бытовое. Времена глобальных интриг в её жизни давно прошли.       Это была другая жизнь. Прошлая. Жизнь, в которой не было Бьякуи. А Саске был её другом, любовником и мужем, а не младшим братом. Тогда же она родила своего первого сына, от Саске.       Редко, но Сакура все же сравнивала две свои жизни. И две истории материнства. С её первенцем, Рюи, все было иначе. Все было просто и больше походило на игру. Саске детей хотел, и его радости не было предела, когда она забеременела. Беременность протекала легко, со временем только начал мешать живот, а ещё она перестала мыслить жизнь без бананов и начала сильнее солить еду. Родился Рюи за три для до назначенного срока, легко и быстро, почти не причинив боли своей матери. Здоровый, крепенький, пусть и некрупный мальчик. Как выяснилось, ещё и послушный. Почти не капризничал, отчего родители в нем совсем души не чаяли.       Саске плакал, не стыдясь, впервые беря сына на руки. И потом возился с ним больше всех. Был настолько счастлив, что наверняка разбаловал бы до неприличия, не умри тогда Сакура.       Рюи вырос достойным человеком, пусть и не настолько великим, как его родители. Сейчас у него наверняка уже есть своя семья и дети, а может он успел состариться и умереть. Сакура об этом не думала, та жизнь была далеко позади. В те времена она была другим человеком, от той Сакуры осталась только тень.       С Тетсуей всё время были проблемы. К тому же, помимо него самого были ещё и проблемы с Бьякуей и его отношению к отцовству.       Детей он иметь не хотел. Считал, что и так неплохо живут. А учитывая ещё и все опасности, связанные с деторождением, даже слышать не желал. Когда Сакура всё же забеременела, один за другим начали воплощаться его ночные кошмары. Ей было плохо, постоянно мутило, обмороки, она слабела на глазах. Да ещё никак не могла набрать вес, отчего страдала ещё больше.       Что примечательно, Бьякуя мучился угрызениями совести. К жене он боялся прикоснуться лишний раз, не дай ками хуже сделает. Но он старался, честно старался превозмочь себя и свои страхи, помочь супруге, пусть и не понимал, как и чем.       В основном его забота выливалась в утаскивание её в постель. В непозволении работать. В какие-то милые глупости, каких он до этого не совершал. Тот год стал труднейшим в их отношениях. Впервые Сакура тайком плакала, страшась будущего. Она даже молиться тогда начала.       Только вот её не услышали. Или боги ничего не могли сделать с предписанным судьбой. В новогоднюю ночь Сакура едва не умерла родами. Как сказала капитан Унохана, её спасла фамильная вредность, какая из двух фамилий имелась в виду, не уточнялось.       Даже смотреть на сына Бьякуя отказался. Он сидел у постели жены и считал минуты до того момента, когда она проснется. В ту ночь ему впервые за много лет было жутко. Потерять её он не мог, оттого весь день метался по поместью и молился, чтобы она осталась жива. Сын тогда волновал куда меньше. Он был готов отказаться от этого, согласиться, что его род будет прерван, лишь бы она была жива. Сакура выжила, а сын родился здоровым.       На руки Бьякуя Тетсую так и не взял ни на следующий день, ни через неделю. Только посмотрел и сказал, что рад удачному исходу и здоровью младенца.       Сакура быстро оправилась, благо через пару дней можно было применять медицинское кидо, и начала работать способность к регенерации. Не так мощно, как обычно, отчего Сакура была слаба, но с бытом уже могла справляться. Она волновалась, как бы Бьякуя, в котором отцовкие чувства не спешили просыпаться, не передал ребенка на воспитание кормилицам и нянькам и не посчитал свой долг на ближайшее время выполненным. Но этого он не сделал, и делать не собирался, всё, касательно ребенка, было предоставлено решать ей.       Тогда Сакуре стало страшно по другому поводу. Но весь следующий месяц она была так занята отказывающимся спать младенцем, что на выяснение отношений времени не было.       Они тогда вновь начали спать в одной постели. Через несколько дней после родов, Бьякуя вернулся в покинутую три месяца назад спальню. Но ничего супружеского в их отношениях не было. Из отношений исчезла всякая близость, не осталось даже случайных прикосновений.       Сакура дни и ночи напролет возилась с сыном, а Бьякуя с утра уходил в отряд и то и дело, когда его совсем утомлял детский плач или того требовали дела, оставался ночевать в казармах.       Там-то и состоялся долго откладываемый разговор. Впервые со времени рождения сына, Сакура отвлеклась на что-то другое. Она обнаружила случайно оброненный или забытый документ. Несколько минут все ещё лейтенант шестого отряда смотрела на белый лист бумаги со столбцами черных иероглифов, расставленных по колонкам таблицы.       Смутно припомнив дату, Сакура вспомнила, что эту отчетность нужно сдать сегодня. Затягивать было не в духе Бьякуи, следовательно, он банально не успевал. Отправить посыльного было нетрудно, но вместо этого Сакура оставила сына на Рукию и сама пошла в казармы.       Шла она медленно, озираясь вокруг, чувствуя дискомфорт, как любой человек впервые за долгое время покинувший дом. В шунпо она так и не перешла, хоть и начала со временем идти быстрее, оправдывая себя тем, что иначе остынет обед, которым она решила накормить супруга, не тащить же, в самом деле, одну бумажку.       В казармах её встретили с овациями и поздравлениями. А ещё кто-то из ещё не видевших её новичков оттого и не признавший, получил по голове от старших товарищей. Подчиненных получилось утихомирить и пробраться в кабинет незамеченной. Если не прислушиваться к ощущениям, её реацу никогда нельзя было заметить, а сейчас она была ещё и ослаблена.       Бьякуя поднял тяжелый взгляд от документов, когда хлопнула входная дверь, и так и застыл. Увидеть жену он не ожидал. Тем более такую, в нейтрального цвета юкате поверх которой для защиты от мороза было хаори, с синяками под глазами и с обедом наперевес.       В гробовой тишине его голос зазвенел набатом, разрезая натянутую тягучесть воздуха вокруг них:       — Что случилось?       — Ничего.       Получив обычно ненужное ей приглашение, Сакура подошла к столу и привычным жестом сдвинула в сторону все бумаги. Впервые за последние время они смогли нормально поговорить.       В ту ночь Сакура смогла выспаться, впервые после рождения ребенка, а Бьякуя взял на руки сына и перестал понимать, как мог этого не делать. Они вновь стали прикасаться друг к другу и говорить. Столь затянувшийся кризис миновал.       В темноте не только детям стены родного дома кажутся жуткими. От того ли это, что взрослые не больше, чем всего лишь выросшие дети? Возможно. Или же от того, что в темноте в голову неизменно приходят ненужные мысли и воспоминания? Возможно и это. Но ради своих детей, взрослые готовы перебороть любые ужасы. Вот это было для Сакуры однозначно.       Пробираясь сквозь бардак к постели Тетсуи, Сакура не думала о монстрах, поджидающих в каждом углу. Она думала, что утром придет сюда и заставит Тетсую убрать игрушки, в чём была даже согласна ему помочь.       Укрытый одеялом мальчик поймал руку собравшейся уходить матери.       — Не уходи, пожалуйста.       — Все ещё страшно?       Сакура садится на край постели и гладит сына по голове. Если так будет нужно, она может и до утра просидеть.       — Мамочка, расскажи сказку.       — Какую?       — О тебе и папе.       — Про нас никто не сочинил сказку, ничего особенного мы для этого не сделали.       — Но ты ведь всегда говоришь, что мой папа — герой!       — Герой, только во имя меня ему не пришлось совершать подвигов. Вот и сказки нет.       Тетсуя — любознательный, а ещё любящий ребенок. Сейчас ему особенно интересна история его семьи. Чтобы хоть как-то выкручиваться, Сакура бесконечно ворошила архивы клана. Выискивая самые интересные истории и легенды. Подобный интерес похвален, всё же Тетсуя наследник клана Кучики, Бьякуя мог бы гордиться сыном.       А что любимый сказочный герой — папа. Так не их в том вина, когда же виноватые найдутся, то Сакура очень хорошо объяснит им, как плохо они поступили. О да, пощады от неё никто не дождется.       — Быть такого не может, мама!       — Ну что ты хочешь узнать?       — Как ты и папа познакомились?       — Я врезалась в него в коридоре.       — Мам!       Возмущенный Тетсуя даже сел. Чтобы понять, как обвинительно он на неё смотрит, Сакуре не нужен был свет. Уложив сына обратно под одеяло, она решила рассказать ему чуть больше.       — Я же тебе сказала, что ничего интересного не было. Уверен, что хочешь, чтобы я рассказала?       — Да.       — Хорошо. Я тогда только вступила в Готей-13 и начала службу в четвёртом отряде. Капитан Унохана отправила меня с бумагами в пятый. Я пришла в момент, когда капитана не было, собрание капитанов только закончилось, и он ещё не успел вернуться. Я не знала, что капитан пятого отряда — дядя Итачи. Он только получил этот пост, как раз в тот момент, когда я закончила академию и перебиралась в отряд. Мы тогда были в ссоре и уже несколько лет не общались. Вот я то ли испугалась, то ли от неожиданности закричала и убежала. Куда бегу, не смотрела, так и врезалась в твоего отца, ухватилась за хаори, не понимая, кто передо мной. Интересно?       — И вы влюбились друг в друга с первого взгляда?       Смеясь, Сакура ответила честно, врать сыну не хотелось. Хватит вранья о её кровном родстве с Саске и Итачи, а так же замалчивания истории о Хисане и появлении Рукии в клане Кучики, тут тоже была создана иллюзия уз крови.       — Нет, милый, следующие десять лет мы почти не общались. Влюбились друг в друга мы уже после того, как я стала его лейтенантом. Случилось это где-то под сенью Парижа.       Видя, что сын наконец задремал, Сакура поднялась с постели и ещё раз поправила одеяло.       — Ты же отправишься со мной в Париж на следующей неделе?       — Да, мамочка.       Засыпая, Тетсуя не заметил, что мать решила воплотить в жизнь его мечту побывать в мире живых.