~~~
Дети шумели. Они смеялись, болтали и перекрикивались, мельтешили цветастыми курточками и толкались у горки. Кто-то на кого-то дулся, кто-то незамысловатым «а как тебя зовут?» заводил друзей. Всё просто и понятно, никаких формальностей, разделяющих людей и мешающих общению. Александр почему-то не смог пройти мимо – он сидел на скамейке неподалёку от площадки, грелся под наконец-то тёплым весенним солнцем и смотрел, как развивается цивилизация младшего поколения. И ему было... странно. Что-то внутри словно натянулось; какая-то нить внутри, в мозгу, была растянута до звона и всячески скручивалась, издавая неслышимый звук, который, однако, отчётливо ощущался и заставлял чувствовать себя неуютно. Голова начинала побаливать, а он всё никак не мог понять, что же это такое. Что за странное, горькое, почти болезненное чувство. Что-то важное... Но что? И почему важное? Противная нить извивалась всяческими способами, проходясь беззвучными нотами по всему скелету, но нужная мелодия всё никак не собиралась, а царящая какофония нервировала и вызывала почти ощутимую дрожь. Что-то внутри дёрнулось уже гораздо привычней – Гамильтон резко обернулся и вскочил, уходя от чужих рук. Поднял глаза. Томас растерянно, но довольно ухмыльнулся. — Я не издал ни звука. — ...шестое чувство. Вы разве не должны сейчас отсиживаться в Вирджинии? – Александр скрестил руки на груди, нахмурившись. Джефферсон облокотился о спинку скамьи и заулыбался ещё довольней. — Беспокоишься? — Разве что за собственное время, потраченное на вашу защиту. Уголок рта дона дёрнулся. На мгновение какое-то совершенно кошачье мартовское настроение в его глазах сменилось усталым раздражением – а после он вздохнул и выпрямился. — Ты торопишься? — Смотря что вам нужно. Его окинули оценивающе-безучастным взглядом. — Не сегодня, Алекс. Но определённо в обозримом будущем. А сегодня у меня важная новость, которую хотелось бы обсудить... В ногу Гамильтона врезался маленький резиновый мячик, красный с зелёной полоской; мужчина слабо вздрогнул и опустил глаза. Странное чувство никуда не делось. Вслед за мячиком в него чуть не врезался ребёнок лет семи-восьми – мальчик едва успел притормозить. Он ухватил почему-то мокрый (в пруд они его уронили, что ли) мячик и убежал обратно к друзьям, которые выглядели ещё младше, чем он. Видимо, что-то отразилось на лице Александра – а быть может, отголосок звона ощущений в его голове услышал даже Джефферсон. Как бы там ни было, Томас на удивление осторожно коснулся его плеча, встав рядом, и аккуратно сжал. Адвокат неожиданно понял, что у него замёрзли руки; краем глаза он заметил бордовые перчатки оппонента. — Алекс, это действительно важно. Идём. Он перевёл взгляд на лицо мужчины. Тот выглядел... огорчённым. В голове тут же пронеслось: девять лет назад, взрыв в торговом центре, "несчастный случай", погибли жена и трое дочерей. — Идём, – кивнул он. В карманах плаща руки удалось немного согреть. Почему же он забыл сегодня перчатки... Они шли вдоль пруда, и за ними гребла лапами парочка уток. До неприятного странное чувство постепенно его отпускало. Томас тихо прокашлялся, обращая на себя внимание. — Мы начали расследование. — Вы что. Он посмотрел Александру прямо в глаза. — Мы начали расследование, чтобы понять, кто пытался меня подставить. Нет, Вашингтон не в курсе, – ответил он на немое возмущение. – Только ты теперь. Я не хочу, чтобы об этом знали "у вас". — Интересное решение – не доверять участку, который себе же во вред обеспечивает вам защиту. Джефферсон улыбнулся, привычно-игриво. — Меня защищаешь ты, а не они. И будет лучше, если пока что знать будешь только ты. Договорились? — Поздновато вы начали проверять, достоин ли я доверия, – фыркнул Гамильтон. Не первый месяц знакомы. Он прибавил шаг – дальше по дорожке располагалось небольшое кафе с неоправданно высокими ценами, но терпимым кофе. Надо было согреть руки и избавиться от внутреннего холодка. Угроза. Опасность. Интуиция уже не подсказывала, она требовала увеличить дистанцию, и как можно скорее. Хищнические повадки Джефферсона проявлялись почти непредсказуемо – и теперь он широким шагом вновь оказался рядом и поймал его за локоть, стиснув и чуть склонившись. — Я не считаю, что кто-то в вашем участке, кроме тебя, заслуживает моего доверия. Алекс. Горячее дыхание обожгло висок. Гамильтона передёрнуло, и хватка на руке ослабла. Кончики пальцев почти виновато огладили место, где наверняка останутся бледные синяки. — Почему ты такой?.. – кажется, он различил в этом тихую грусть. Александр попытался выдернуть руку – и его отпустили. – Этот плащ слишком лёгкий для такой погоды. Я могу купить тебе более подходящий. По голосу было ясно, что Томас почти не рассчитывает на согласие. Скорее уж просто обозначает возможности и желание. Он пошёл дальше – кутаясь в действительно слишком холодный для марта плащ, ругая себя за то, что забыл перчатки, и... У входа в кафе он резко развернулся, и Джефферсон чуть в него не врезался. — В квартиру не пущу. Но можем созваниваться, чтобы я был в курсе. У вас же есть мой номер? Томас растерянно моргнул – и придержал рукой дверь, которая, неожиданно распахнувшись, чуть не пришибла незадачливого юриста. — Давно уже. Ты со всех меня заблокировал. — ...точно, – он неосознанно улыбнулся.~~~
Бёрр с хрустом потянулся, разминая затёкшую и закостеневшую спину, и позволил себе обмякнуть в кресле, свесив руки почти до пола. Скользнул взглядом по настенным часам. 17:36. Будь он не настолько ответственным, начал бы уже собираться – работы всё равно не было: новых дел в их отдел не поступало, а значит, и защитника в суде себе никто не требовал. Днями напролёт он сидел и разбирался с документацией, проверяя правильность заполнения и внося исправления, если они требовались – работа не пыльная, вялотекущая, усыпляющая отчасти. Его вполне устраивала – его педантичность и знания реализовывались на практике, коллектив в целом очень даже приятный (несмотря на норов отдельных личностей), начальство... понимающее. Аарон вздохнул, сел ровно и продолжил вычитывать отчёты. С начальством у него что-то не ладилось. Его попросту не замечали. Хороший работник – работник, не приносящий проблем, а работник, не приносящий проблем – всё равно что призрак в случае настолько колоритного коллектива. Есть – хорошо, нет – механизм выходит из строя, но постепенно, незаметно для верхушки... — Мистер Бёрр. Он вздрогнул всем телом и обернулся. Шериф в дверях кивнул, указывая взглядом на бумаги у него на столе. — Сильно отвлекаю? — Нет, нет, я уже закончил, – щёлкнула ручка в руках, документы вернулись в папку. – Чем могу быть полезен? Вашингтон опустил глаза, раздумывая. Аарону почудилось в этом что-то... нерешительное. — Сегодня выходной, но... спасибо, что согласились выйти и разобраться со всем этим. Вы можете идти домой. Он приподнял брови. — И?.. Шериф тихо вздохнул. — Я бы хотел побеседовать по поводу... происходящего. Бёрр на мгновение растерялся. А потом его осенило. — Александр? — И о нём в том числе. Стаканчик с кофе был горячим настолько, что его было трудно держать – но ради одного этого запаха Аарон был готов терпеть неприятные ощущения столько, сколько потребуется. На улице было свежо, пахло водой после мелкого дождика. Хорошо. — Мне кажется, я что-то упускаю, – тихо сказал Вашингтон. Они стояли у выхода. – Что-то крайне важное. — В связи с?.. — Со всем происходящим. Ты же знаешь про фальсификацию? Бёрр пожал плечами и поднял лицо к небу. С ним никто ничего подобного не обсуждал, дело Джефферсона не уходило из рук Александра – но он не был идиотом и держал руку на пульсе, следя за делами коллеги. — Догадывался. Нашли доказательства? — Куда там... происшествие не в духе их Клана, но это едва ли не единственное, чем мы можем оперировать. Улики подброшены, время подгадано... – он вздохнул. – И кто-то из людей Джефферсона дал против него показания по этому делу. Бёрр снова отпил из стакана. Он не горел желанием выгораживать преступника, но Вашингтон выстроил целую систему (вероятно, не в одиночку), которая позволяла заниматься защитой мафиози, не отступаясь от закона – и потому он был по-своему заинтересован. — Значит, предатель? — Не совсем. Скорее, недоброжелатель. Всё, что он сделал – сообщил о местонахождении тела и о том, что в этот день неподалёку от этого места видели Джефферсона, что после подтвердилось. — Анонимно? — Разумеется. Они постояли в тишине какое-то время. Аарон сделал последний глоток и задумчиво крутил стаканчик в руках. Изредка косился на шефа. — Если вина Джефферсона будет доказана однажды, это ударит по Александру. Его воспримут как соучастника. — Как и ту часть нашего отдела, которая знала о происходящем, – глядя куда-то в себя, тихо согласился Вашингтон. Бёрр вздохнул и спросил в лоб: — Кого вы защищаете? Вашингтон посмотрел на него – устало, печально. В его глазах промелькнуло что-то, похожее на тоскливое узнавание. Как же сильно Аарон иногда походил на Гамильтона. — Мирную жизнь, мистер Бёрр.