Так завещали наши отцы

Знакомый табачный запах закрался в ноздри, когда прохладный ветерок любезно направил дым в её сторону. Он никогда не был для неё чем-то отвратительным, тошнотворным, в отличие от Элен. И даже сейчас, вдыхая его в лёгкие, Оливия неосознанно старалась как можно больше забрать его в себя. Это не успокаивало, но приводило в какое-то более сознательное чувство. Как кофе. С малым количеством молока и сахара. Она не пыталась идти вперёд, демонстрируя тем самым нежелание находиться в обществе Патриции, — шаги обеих были равномерными и спокойными. Сначала трава, а затем гравий, сменивший её, в этот раз ощущались под подошвой совсем по-другому. Обычный путь до дома казался каким-то неправильным, лишним. Но куда ещё оставалось идти? Уже по мере их приближения к двери дома, Морти неустанно начал вилять хвостом, игриво лая. Его неизменное поведение при виде долго отсутствующего хозяина в обычные дни не вызывало ничего, кроме умиления или же ощущения преданности собаки. Пускай во всём этом на самом деле крылось совершенно другое. Нечто примитивное и обычное, что люди часто приукрашивают, наделяя фантазиями, принимая желаемое за действительное. Энергично двигаясь вокруг двух идущих людей, пёс принюхивался, поднимал морду, вновь её опускал, ожидая привычной похвалы в виде простого поглаживания. И когда фигуры скрылись за дверью, он так же остался на улице, грузно сев, в непонимании оглядываясь вокруг. В доме их встретила мысленно готовящая себя к худшему Элен, в чьих глазах нельзя было скрыть горящей надежды наравне с ожиданием ужасающей новости. Пускай она и говорила самой себе, что ничего подобного не должно было быть. На сорвавшийся с её губ вопрос, Оливия лишь молча осмотрела женщину с ног до головы — как-то по-новому, оценивающе, точно стараясь убедиться в правдивости ранее слышимого в Министерстве. Эти волосы, глаза, линии лица, нос, скулы… Неужели то, что находится на видном месте, на самой поверхности, всегда оказывается потерянным, а в данном случае скрытым, отлично спрятанным под грудой годовых взаимоотношений и эмоций, заложенных с детства — возраста самой привязанности? Такое очевидное и одновременно удивляющее открытие принижало былые чувства. Что она могла сказать такому знакомо-незнакомому лицу, зная то, что должно было сорваться с губ Элен уже давно? Правда, высказанная чужими устами, выдвигала на первый план лишь предательство, чувство принижения значимости Оливии. Девушка молча обошла женщину и поднялась наверх. Ей нечего было сказать. На этот раз запах табака в доме больше не казался проблемой, как только первые слова Патриции коснулись совсем не решения судей по слушанию. Руки Элен прижались к груди, а глаза взметнулись к тому месту, где в последний раз мелькнул силуэт девушки. Дверь закрылась за спиной сразу, как Оливия оказалась у себя. Она бросила взгляд на комнату, которая уже многие годы являлась её. Её. А принадлежало ли это на самом деле ей, как человеку, не имеющему совсем ничего общего в генетическом плане с проживающими в этом доме? Комод, кровать, полки, стол с разными принадлежностями, висящая на стене гитара (как памятник того, что её обладатель некогда хотел научиться играть), книги — всё, в конце концов, стало в одночасье, когда дверь захлопнулась, чужим. Не её. Не совсем её. Точно каждая вещь приобрела какую-то плохую энергию, и при взгляде на неё становилось слишком гадко, пускай ничего из этого и в помине не было. Комната и вещи в ней выглядели такими ничтожно отталкивающими, будто девушке уже вынесли приговор, заключающийся совершенно не в её пользу. Значит ли это, что всё ранее окружавшее превратилось в тюрьму, в золотую клетку? Являлся ли дом её персональной камерой заключения всегда, или он приобрёл данное свойство только сейчас? Она не произнесла ни единого слова с того момента, как они покинули Министерство. Даже трансгрессия не вызывала в её желудке такое сальто, как столько волнующий вопрос: «И что дальше?». Оливия прошла к кровати и села на неё, опустив ладони на колени. Они даже её не спросили. Поставили перед фактом, а остальное уже неважно. Отлично. Просто отлично. Её жизнь не была полна всякого рода приключений или даже простого разнообразия. И такое изменение нельзя было назвать чем-то хорошим. Это выбивало из колеи, сбивало с толку. Ложь. На её лице мелькнуло выражение отвращения. Как забавно, когда от тебя постоянно ожидают искренности, требуют её, но при этом сами «требующие» скрывают правду на протяжении стольких лет. Если учесть их молчание и какие-то невнятные фразы за все эти недели, она бы совершенно не удивилась, если даже сейчас они продолжали бы делать то, что делали. Ну и пусть. Она уже знала достаточно. Внутри вновь поднималось то чувство ненависти, захватывающее каждую клетку и дюйм тела. Патриция, вероятно, сейчас до мельчайших подробностей рассказывает Элен о слушании, а та в ответ лишь широко открывает глаза и качает головой, демонстрируя правильную мать, даже не предполагавшую, что такое возможно. Оливия повела плечами и взмахнула головой, медленно переведя глаза на деревянную дверь, а затем на пол перед собой. Это говорит она или её эмоции? Они часть её или она часть их? Подобные мысли в сторону женщины впервые были озвучены в голове, Оливия ни разу так мерзко не думала о ней. А может, подобные раздумья уже давно имели почву, и для полного их созревания требовалась лишь надлежащая ситуация? Как эта. Нет. Она такого не припомнит. Но это не значит, что знание чего-то нового, ошеломляющего, того, что поначалу казалось выдумкой, не подвигло её к низменным эмоциям, которые продолжают охватывать её. Она не планировала выходить из комнаты. Ужин находился под вопросом. Спустя время она могла поклясться, что слышала повышенный голос Билла. Да, он, вероятно, был зол. На лице Оливии вновь прошлась тень отвращения и странного высокомерия, которая так же быстро исчезла. Она не могла скрывать всё это внутри себя. Больше нет. Да и какой был в этом смысл? Выходная одежда давно покоилась в комоде, сменившись на удобную и привычную домашнюю. До сих пор никто не осмелился постучаться в дверь её комнаты, а тем более войти. Неудивительно. К этому моменту Патриция, скорее всего, уже находилась вне этого дома. Оставались лишь они. Двое опекунов, которые не могли собраться и лицом к лицу встретиться с ней, признаться. Но она этого и не ждала. В этом не было необходимости. Однако к пяти часам всё же кое-что случилось. Неуверенные, осторожные и робкие удары в деревянную дверь. Оливия бросила смиряющий взгляд в сторону звука, словно могла через дверь пристыдить нерадивого опекуна. Пускай ответа не последовало, незваный гость всё равно вошёл внутрь. Элен, встретившись с Оливией взглядом, почувствовала на себе сильное осуждение. Девушка даже не была удивлена, что это был не Билл. Наверно, вновь вернулся в свой гараж или молча набивал желудок в столовой. — Я не голодна, — бросила она и развернулась обратно к столу. Женщина помедлила, прежде чем прервать тишину в комнате. — Я знаю, что мы должны были рассказать тебе всё. — Неужели, — тут же съязвила Оливия. Элен вздрогнула. В этот раз её резкость была для женщины ещё более пугающей. — Но мне уже всё равно. Я слышала достаточно. Кто же знал, что чужие окажутся более прямолинейными. — Это мало что меняет… — Это меняет многое, — она вновь развернулась к Элен. При скрипе стула женщина едва ли не сделала шаг назад. — Я уже не говорю о вашем вранье годами. Если ты ещё не поняла, то меня отсылают в какую-то там школу, не спрашивая о моём мнении. Обязывают. Что я там буду делать? С какого возраста туда вообще принимают? Если у них система не такая, как у нас, насколько отстало я буду выглядеть? — В Хогвартс зачисляют с одиннадцати лет… — в её голосе слышалась нелепая попытка успокоить собеседника таким фактом. — О, отлично. Целых два года обучения, — слова Оливии больше напоминали яд. Ирония над ситуацией ощущалась даже через кожу, проникая внутрь организма. Если это могло на самом деле причинить вред, результат уже был бы заметен. — Когда меня будут сравнивать с умственно отсталой, просто скажу, что всё это время я провела за уборкой хлева, выгуливанием овец и стрельбой из ружья. Думаю, меня ждёт шквал аплодисментов и просьбы этому научить. Когда ещё кто-то увидит того, кого сразу зачислили в… третий класс? — Курс, — поправила Элен, обнимая саму себя, начиная открыто нервничать. — Неважно. Меня просто отсылают, словно Хогвартс, — она интонационно выделила последнее слово с примесью отвращения, — заведение для малолетних преступников. — Хогвартс — самая лучшая и безопасная школа для волшебников. — О, это крайне меняет дело. Меня, вероятно, посчитали по рождению лишённой магических способностей, а потому я здесь. Даже правильно зачисленные ученики, впервые оказавшись там, наверняка знают намного больше, чем я, — Элен опустила голову, и на её лице проявилось выражение сожаления, пускай хоть в этом случае и не было никакой её вины. — Я не буду ужинать, — повторила Оливия, развернувшись опять к женщине спиной. Она чувствовала её присутствие позади себя ещё несколько секунд, прежде чем звук и слабое веяние воздуха не сообщило о том, что она вновь оказалась наедине с самой собой. Затем тишину разрезал негодующий удар об стол. По телу прошла слабая дрожь, пока от костяшек до пястных костей и запястья резкими волнами отдавалась пульсирующая боль. Этой ночью ей впервые за долгое время приснился сон. Тот зал суда, только выглядел он намного мрачнее. Оказавшись снова на том же самом стуле, она не могла пошевелиться: цепи намертво прикрепили её к деревянному сиденью. Помимо судей в зале теперь находились ещё и другие люди, часть из которых, как она могла предположить, была местной прессой. Время от времени с их стороны раздавался звук вспышки, и Оливию целиком на секунду охватывал белоснежный цвет. Фадж громко проявлял свой навык оратора присутствующим, пока позади него обладательница глупого банта не прекращала улыбаться, вздёргивая подбородок, из-за чего выглядела ещё надменней, чем было на слушании. Корнелиус всё продолжал зачитывать невообразимые обвинения: убийство, лжесвидетельство, даже какое-то предательство перед лицом всего магического мира. Это был абсурд! Её голос потонул в ропоте десятков человек, так и не достигнув ни одной пары ушей. Затем тяжёлые двери зала с резким звуком раскрылись, пуская внутрь людей в тёмных одеяниях. Что было дальше, она уже помнила смутно, ощущая, как её слабо и неуверенно тормошат за плечо. Ещё будучи в остатках сна, Оливия потянулась в кровати, сильно жмуря глаза. За окном было намного светлее, чем в то время, когда она обычно вставала на ноги. Сонно повернувшись в сторону будившего, она протёрла глаза, а затем, как только они уловили всю картину напротив, широко раскрыла их от шока. У разбудившего её существа имелись огромные глаза, длинные уши и острый большой нос. Казалось, оно так же не моргало, как и Оливия, внимательно и с вожделением уставившись на неё. Оливию будто от удара отбросило ближе к окну. Рука нервно потянулась к спрятанному под подоконником ножу. — Доброе утро, — восторженно произнесло существо. Рука девушки, так и не нащупав защитного оружия, замерла. Это нечто было похоже на одного из тех, кто был выгравирован в скульптуре на том фонтане. Она могла сравнить его с другим, более неприятным, гоблином, как могла вспомнить она, но то, что стояло перед ней, неуверенно сжимая свои худые руки, было таким… безобидным. — Ты кто? — сдавленно спросила она, сглатывая слюну и смачивая сухое от долгого сна горло. — Готри, мисс, — оживлённо произнесло оно, сделав небольшой шаг вперёд, теперь находясь впритык к её кровати. Уловив то, как брови девушки начинают хмуриться, существо добавило: — Домовой эльф. Готри служит семье Вэйр. Оливия мысленно хмыкнула. Ну, конечно. Только он не уточнил, какой именно семье Вэйр. Вернее было сказать той семье, что жила в ногу с магическим миром, а не той, в доме которой сейчас находился он. Она ещё сильнее протёрла глаза, почувствовав под веками неприятное ощущение, словно некий спазм, мешающий нормально видеть, а затем проморгалась. — Готри должен сопроводить мисс к назначенному месту встречи с госпожой Вэйр. Губы девушки скривились. Окончательно осознав, что ей ничего не угрожает от этого домашнего эльфа, её тело расслабилось. Она опустила голову и удобней расположила ноги под собой, интенсивно протирая заспанные глаза. Это заняло десятки секунд, но когда она перестала это делать, Готри всё так же стоял и смотрел на неё с нездоровым восхищением. «Прекрасно. Меня решили добить их миром на следующий же день». Опустив босые ноги на пол подальше от эльфа, всё же не рискуя никак с ним контактировать, Оливия быстро оказалась у двери, резко открыла её и направилась в ванную. Готри за её один шаг делал несколько, передвигая свои огромные ступни, осматривая всё, что его окружало. Оказавшись здесь, он практически ничего и не делал, кроме как топтался вокруг кровати. Ему на самом деле нравилось служить Вэйр: мистер Мортимер с госпожой Патрицией всегда были к нему так добры, что он решил, что за всё своё служение никогда не сможет отплатить той же монетой, и даже не думал о другой жизни для себя. Тем более о том, как быть свободным. Он даже понятия не имел, что делал, если бы его хозяева внезапно преподнесли такой ужасный «подарок». Готри остановился и едва не врезался в закрывшуюся прямо перед его носом дверь. Эльф немного отпрянул назад, на мгновение задумавшись, а затем просто отошёл на пару шагов в сторону, ближе к перилам второго этажа, рассматривая коридор, лестницу, ведущую вниз, и развешанные фотографии напротив него. Его длинные уши навострились, как у собаки, когда минуты спустя из ванной комнаты вышла Оливия. Она бросила на него недовольный взгляд, мол: «А, ты всё ещё тут», — прежде чем спуститься по ступеням на первый этаж. Готри пришлось ещё больше увеличить свой шаг, почти перейдя на бег, пока он, наконец, не догнал её на кухне. Лежавший возле своей миски Морти поднял свою морду вверх и его хвост тут же начал возбуждённо вилять из стороны в сторону. Готри прижал уши к своей черепушке, сжимая в руках край одежды (ткань которой выглядела очень бедно и дешево), что была на нём, и бросился к Оливии, садящейся на один из стульев за столом. Пёс двинулся следом, осторожно принюхиваясь и рассматривая того, кто был для него совершенно незнакомым. Элен, с некой радостью отметив про себя, что её дочь спустилась вниз, засуетилась на кухне. Она прекрасно знала характер Оливии, эти перепады настроения от злости к дружелюбному настрою и наоборот, ложно надеясь, что и в этот раз всё так и будет. Но сейчас причина этой перемены не заключалась во взаимном непонимании по бытовому вопросу или записками из нынешней школы — это всё ничтожно, по сути, по сравнению с тем, что нависло над ними в данный момент. Лёгкой, даже немного пританцовывающей походкой женщина с полной тарелкой и столовыми приборами обошла стол с правой стороны, кладя еду перед девушкой, как вдруг её глаза заметили пучеглазое, маленькое, лысое… — Боже! — ахнула Элен, заставив Морти издать предупреждающий лай. — Это?.. — Готри, мэм, — всё так же вдохновлённо ответил эльф. Оливия взялась за вилку, в этот раз игнорируя нож, и отрезала от яичницы часть белка. Всё же отказ от вчерашнего ужина сказывался на степени голода. — Эльф? — по-прежнему не веря своим глазам, удивилась Элен. — Зачем им понадобилось отправлять тебя сюда? — на какую-то секунду она подумала, что её тесть решил забрать дочь в их дом, но затем обрывки вчерашнего разговора предстали перед ней, столь яркие и чёткие, что она тут же отбросила эту мысль. — Готри должен сопроводить мисс Оливию к госпоже Патриции, — отчеканил тот в ответ, как солдат высшему по званию. — Для чего? — Готри не спрашивал. Готри лишь выполняет приказ, — эльф потоптался немного на месте, прежде чем неуверенно добавить: — Может, это связано с Косым Переулком. — Ох, — выдохнула Элен, понимая, о чём он говорит. — У нас есть ещё время, — восторженно продолжил он. — Готри долгое время не решался разбудить юную мисс, но Готри пришлось, — как-то пристыженно закончил эльф, опустив глаза вниз. Долгое время? Оливия недоверчиво скосила на него глаза, став медленнее пережёвывать еду. Он что, просто смотрел, как она спит? Бр-р-р. Пускай он и не выглядел слишком отталкивающим и совершенно не вызывающим доверия, но от этого определённо шли по спине мурашки. В прихожей раздались шаги, как только входная дверь открылась и осторожно, почти без звука, закрылась. В проёме столовой появилась знакомая фигура, чей потёртый серый комбинезон в этот раз был грязнее обычного. Мужские руки безрезультатно пытались оттереть большие тёмные пятна. Когда Билл заметил на кухне эльфа, его глаза сначала расширились, а затем сузились, и лицо приобрело выражение отвращения. Ах да, он терпеть не мог всё, что связано с магическим миром. У Мортимера схожее желание, только в противоположную сторону. Билл не обмолвился ни словом, молча пройдя на кухню. Готри проводил его взглядом, эльф словно не воспринял поведение мужчины на свой счёт, по-прежнему выглядя ужасно счастливым и дружелюбным. Больше никто не задавал вопросы и не отвечал на них. Оливию это устраивало, ей самой не слишком-то и хотелось перекидываться парой слов с кем-либо вообще. Эльф вертелся вокруг неё, большими глазами смотря то на девушку, то на обстановку вокруг. Морти так и остался на том же месте, вставая на лапы, а затем вновь садясь на деревянный пол, точно не до конца решаясь подойти ближе. К тому моменту, когда Оливия оставила пустую грязную тарелку и встала из-за стола, заставив Готри уступчиво пропустить её, пёс подбежал ближе к нему. Почувствовав, как кто-то принюхивается у самой его головы, домовой эльф отпрянул от животного и щёлкнул пальцами. Что-то сверкнуло, и Морти, издав пугливый скулёж, бросился в другую часть дома. Оливия, уже поднимаясь по лестнице, недоумённо проводила пса взглядом, а потом уставилась на Готри. Тот лишь бодро сократил между ними расстояние, неуклюже поднимаясь по ступеням. В этот раз Оливия вновь закрыла перед эльфом дверь. Не хватало, чтобы он так же наблюдал за ней, пока она переодевается. Конечно, он был в меру молчалив, ни о чём не спрашивал и вёл себя приемлемо. Ей не было известно, как именно должны вести себя эти существа, но если они все похожи на него, то это даже хорошо. Когда дверь раскрылась, Готри стоял на том же месте, сжимая руки и смотря в пол. На его лице мгновенно появилось нечто напоминающую улыбку. Для Оливии всё это было очень непривычным. Такая самоотдача. Будто перед ней вовсе не волшебное существо, а настоящий дворецкий, чьи способности нашли своё применение у какого-нибудь серьёзного барона или даже графа. — Если мисс готова, то мы можем отправляться, — эльф уверенно протянул ей руку. Она уже догадывалась, каким образом они окажутся далеко отсюда. Надеясь, что сейчас это перемещение не вызовет у неё рвотных позывов, Оливия резко схватила протянутую руку. Но в этот раз всё действительно случилось гораздо мягче. Позади эльфа находились большие белые колонны, вокруг Оливии отовсюду раздавались голоса. Она развернулась, чтобы увидеть длинную тянущуюся вперёд улицу, по сторонам которой находились разные, казалось, бесконечные магазины с вывесками. Сам переулок был ужасно переполнен, а расстояние между одним магазином и другим на противоположной стороне ограничивалось всего лишь несколькими метрами. Когда Оливия отошла от эльфа на пару шагов, он бросился к ней, хватая за верхнюю одежду, будто боялся потерять девушку из виду, но при этом прижимался к её спине, точно прячась ото всех, кто проходил мимо. «Итак, именно так выглядят магазины волшебников?» — мысленно подумала Оливия. Её глаза переходили от одного названия к другому, по крайней мере, среди тех, что удалось рассмотреть. Она приоткрыла рот в полнейшем восхищении, прекрасно осознавая, что это самая что ни на есть реальность. Другая реальность. И выглядела она до ужаса прекрасной. Вокруг, как и в Министерстве, люди были одеты в свободные наряды и причудливые шляпы, но среди них так же были и те, кто носил обычные для неё одежды. Определённо, даже благодаря такой детали можно было определить, кто именно жил здесь всю жизнь, пользуясь всеми благами магии. — Ну же, ты должен это увидеть! — крикнул кто-то слева от неё, почти перейдя на бег по вымощенной булыжником улице. — Они представили новую метлу! — Какая разница? — устало бросил в ответ другой парень, так же бойко однако двигаясь следом. — Всё равно сборная факультета не светит! «Метла? — её губ коснулась честная улыбка: девушка вспомнила того человека из камина. — Что это за сборная, где нужна метла?» В голове было лишь одно объяснение: сборная по уборке самой грязной комнаты на время. Но это было ужасно глупо. Не будут же волшебники заниматься такой ерундой? Или же?.. Справа раздался звук колокольчика, и из двери вышел мужчина, держа в руках что-то завёрнутое в бумагу. Вывеска на здании гласила: «Флориш и Блоттс». За витриной же виднелись разные обложки книг и заполненный покупателями зал. — Как ты назвал это место? — обратилась к эльфу девушка. — Какой переулок? — Косой, мисс, — пискнул он, опасливо озираясь и продолжая держаться за её одежду. — Косой Переулок. Но нам нужно к Гринготтсу. — А это что? — заинтересованно спросила она, всё так же оглядываясь по сторонам в полном восхищении, когда её начали тянуть в одну сторону. Здания тянулись вверх, не намного отличаясь от тех, что находились в городе. Менее современные, обшарпанные и просто излишне нагромождённые, словно их архитектор неожиданно заметил недостающие элементы под конец законченной работы и, не желая отказываться от задуманного, просто добавил их. — Банк, мисс, — его ответ едва не потонул в ропоте толпы, движущейся во все стороны от них. Часть людей останавливалась и подходила к витринам, зачарованно что-то там рассматривая. — Мы совсем недалеко. На последнюю фразу она не обратила внимания, заворожённо поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, просто позволяя эльфу вести её. Когда же он всё-таки остановился, Оливия сделала ещё один шаг, отчего её проводник споткнулся, но не упал. Она резко опустила взгляд, протягивая непроизвольно руку, но Готри лишь неловко и искренне улыбнулся, словно мысленно говоря: «Это я сам виноват, не волнуйтесь!» — когда его руки резко схватили собственные уши, прижимая и оттягивая их к голове. Домашний эльф что-то невнятно буркнул, прежде чем вновь оказаться рядом с Оливией. — Так, так, так. Значит, я не ошибся. Оливия лишь немного повернулась корпусом на звук голоса, обладатель которого каждое слово произносил натянуто, уже так превознося себя над другими. Лишь одним тоном. — Не думал, что встречу эльфа… здесь, — надменно закончил мужчина. — Добрый… день, мистер Малфой, сэр, — боязливо отчеканил Готри. Оливия теперь видела его. Одет в чистую, небедную одежду, в руках трость, а волосы длинные и светлые. Она на секунду решила, что он родственник того, из Министерства, Лестера, вроде. Но лицо напротив неё отдавало слишком явной аристократией. Его правый глаз, в отличие от левого, потерял ранее голубую радужку, и теперь был совершенно белым, а от глазницы и век тянулись к виску зажитые шрамы. Вероятно, он не видел им, либо же не так хорошо, как здоровым. Восторженное настроение Оливии тут же спустилось с небес на землю, осев где-то в пыли и грязи. Её глаза взглянули на напуганное лицо эльфа, старающегося придать себе более-менее уверенный вид. Мужчина же перевёл взгляд с него на девушку перед ним. Его бровь поднялась вверх в удивлении. — Насколько меня не подводит память, этот эльф, — он указал концом своей трости на Готри, отчего тот отпрянул назад как от огня, — служит семье Вэйр, — Оливия взглянула ему прямо лицо. Нарастающее чувство отвращения к этому фигляру билось в каждой клеточке тела, растапливая собой находившуюся внутри ненависть, понемногу начинающую распространяться везде. Кто он, чтобы такое говорить? — И что? — серьёзно спросила она, выпрямившись. — «И что»? — недоверчиво переспросил он, сузив глаза. — Не припомню, чтобы видел вас в особняке Вэйр. Повисла небольшая пауза, прерываемая лишь звуками непрерывно перемещающейся вокруг них толпы. «Особняк Вэйр?» — мысленно удивилась Оливия, никак внешне этого не демонстрируя. Она предполагала, что Мортимер, а вместе с ним и Патриция, могли жить где-то в довольно хорошем доме, судя по месту работы мужчины… но чтобы особняк? Хотя, если учесть факт, что и магловские представители власти не беднеют от слова совсем, это определённо не должно удивлять. Готри нервно сглотнул, встав немного впереди Оливии. — Сэр, мистер Малфой… Готри всего лишь… — он резко замолчал, когда трость мужчины вновь указала на него, сильно задев кончиком длинный нос существа. Не случайно. — Я не с тобой говорю, — эльф, едва издав сдавленный вздох, потёр ушибленное место. — Зачем издеваться над ним? — резко задала вопрос Оливия, заставив столь неприятного оппонента переключить своё внимание на неё. Она точно не знала, да и вообще не интересовалась, поскольку видела это существо вживую впервые, а о его существовании узнала лишь вчера, нормально ли такое отношение к эльфам? Несмотря на недолгое с ним знакомство, Оливии он даже нравился в каком-то плане. Его безобидность и чересчур демонстрированная (к тому же не вызывающая омерзение, как могло бы быть) отдача своему делу не могла не заставить её чувствовать в данный момент что-то, кроме возмущения. Затем вопрос ушёл на второй план, заменив себя на: «Какое право имеет этот человек применять силу к чужому эльфу?». Готри сам упоминал, что служит семье Вэйр. Как и этот человек, минутами ранее. — Думаю, нам не представилось случая познакомиться. Моё имя Люциус Мал… — Я не спрашивала имя, — оборвала мужчину Оливия. Её голос в этот раз был грубым, кулаки сжались, ногти впились во внутреннюю сторону ладони, а брови сошлись в переносице. Она почти чувствовала, как где-то внутри стало чуть тепло. Совсем немного. Но не согревая, а лишь подпитывая её мысли совершенной уверенностью в правильности поведения. Она не могла припомнить подобного за собой — говорить в таком тоне с незнакомцем, тем более в разы старше её самой. Это было странно, но разбираться во всём этом в данный момент она не собиралась. Лицо Люциуса дёрнулось, словно ему влепили пощёчину. Выражение неверия коснулось его чётких и тонких черт, словно он не мог поверить в то, что слышал, а затем его глаза расширились в некотором страхе, смешанным со странным осознанием. Свободная рука мужчины поднялась к повреждённому глазу, а пальцы, дрожа (что можно было увидеть только при внимательном рассмотрении), едва коснулись шрамов. В следующую секунду мужчина отдёрнул себя, как будто делал что-то позорящее его персону. — Госпожа Вэйр! — радостно воскликнул Готри, заставив их обоих разорвать зрительный контакт и повернуть головы на источник звука. Эльф хотел быстро подбежать к Патриции, но, опомнившись в тот же момент, вернулся обратно к Оливии, встав чуть позади неё, но не прячась за спину. Белое лицо Люциуса, не от физических чувств, а от рождения, приняло прежнее выражение, скрыв все ранее демонстрированные эмоции и оставив только спокойствие, словно ничего вовсе и не было. Его губ тронула слабая улыбка. — Миссис Вэйр. Приятно видеть вас, — прошелестел дружелюбный голос, обладатель которого взял себя в руки. Глаза Патриции перешли с его лица на Оливию, чья поза явно указывала на попытку сдержать отрицательные эмоции, а затем на съёжившегося Готри. Люциус проследил за её взглядом, продолжив: — У нас вышло небольшое недопонимание. Боюсь, что это моя вина, — он перевёл внимание на по-прежнему сжимающую кулаки Оливию. — Приношу свои глубочайшие извинения. Девушка ничего не ответила, лишь поджав губы. — В любом случае, — его рот слегка дёрнулся от полного игнорирования своей персоны, — неожиданно видеть вас в таком сопровождении. — Не думаю, что мы вообще хоть когда-то виделись за пределами Министерства и нашего с Мортимером дома, — подметила женщина, недовольно поглаживая крышку своей сумки. — О, конечно. Мортимер всегда напоминает об этом, когда объясняет ваше отсутствие в моём доме. Нарцисса очень расстраивается… — Думаю, твоя жена как-нибудь переживёт моё нежелание слоняться по званым вечерам. — Что ж, я полагаю, что это очередное «нет» на сегодняшний вечер, — риторически задался вопросом Люциус. Казалось, мужчина изо всех сил старался заставить слабый огонёк разговора не потухнуть окончательно. — Ты уже знаешь ответ. Мужчина натянуто улыбнулся. — Тогда не буду вас отвлекать, — Готри вздрогнул, когда Малфой на секунду взглянул на него, прежде чем остановиться на Оливии. — Ещё раз прошу прощения. Как только его фигура скрылась за зданием банка, эльф сокрушённо повёл головой. — Простите, госпожа. Готри не думал, что… Его странное и столь ненужное в данной ситуации раскаяние было совершенно лишним. Патриция остановила поток глупых слов, выставив руку. Эльф замялся и замолчал. Затем послышался звук открывающейся фляжки. — Кто это был? — спросила Оливия, наблюдая, как горло женщины ходит как поплавок. Пришлось подождать, прежде чем снизошёл ответ. — Люциус Малфой, трус и подонок, сующий нос не в свои дела. — Подонок уж точно, — Оливия бросила взгляд на крутящегося возле неё Готри. Патриция громко хмыкнула. Затем её лицо приобрело серьёзное выражение. — Он что-то сказал? — её глаза сузились. — Или сделал? Готри издал тихий писк, больше похожий на невнятное бормотание в возбуждённом состоянии; его шея почти исчезла, когда он сгорбился. — Просто вёл себя, как… — в этот момент Оливия нашла некоторое сходство Малфоя с Неппером. Маг и магл. Доброжелательный снаружи, отвратительный внутри. Скользкий и просто ужасный человек. Да, они бы нашли общие интересы. Наверно, — типичный индюк. Они все такие? — Не все чистокровные такие напыщенные, но все напыщенные — чистокровные. — А ты чистокровная? — это слово больше подходило для выставок всевозможных породистых животных, чем для людей. Но судя по тому, как эти люди выглядели, оно, как ни странно, прекрасно описывало их статус. Оставалась лишь дрессировка. Патриция отдёрнула себя от попытки достать портсигар из сумки, приобретя строгий вид. — А как думаешь ты? — Напыщенная ли ты? Нет. Чистокровная? Возможно. Твой муж определённо из этой же компании, если этот Малфой не солгал об их общении друг с другом. Женщина хмыкнула, мысленно подметив способность Оливии легко сопоставить такие вещи, имея слабые познания о мире волшебников. Её рука всё же исчезла внутри кожаного изделия, но не ради того, от чего бы она не отказалась. — Обычно письма из Хогвартса приносят совы, — она протянула ей конверт. — Но в этот раз придётся довольствоваться мной. — О, — выдохнула Оливия. — Я уже видела одну. Как-нибудь обойдусь. На месте получателя зелёными чернилами вновь помимо её имени был написан адрес фермы в Шотландии. А на месте клапана конверта также красовалась сургучная печать, но вместо уже известного знака министерства — герб. Вытащив письмо, Оливия быстро пробежалась глазами сначала по одному листку, затем по другому. — «Как рассеять туман над будущим»? Это же не?.. — А, прорицание, — с насмешкой ответила Патриция, закинув голову назад и вбок. — Это же несерьёзно. Оно, как… гороскопы, — непонимающе заявила Оливия, в неверии вновь пройдясь по нужной строчке. На ярмарках (а ещё и в городе, где, судя по некоторым объявлениям, были арендованные офисы) часто имели место быть палатки с предсказателем. Точнее, с «предсказателем». И не отличающиеся умом люди тратили деньги, чтобы узнать собственное будущее. Самое забавное, многие даже и не догадывались, что нагаданное никогда с ними не произойдёт, продолжая всё ждать и ждать нужного момента. Оливия повела плечами, решительно не желая даже думать о том, чтобы это изучать. Затем заметила приписку, в которой было написано, что обязательно можно выбрать два предмета, но максимальное количество не ограниченно. Девушка облегчённо выдохнула, но снова напряглась, когда заметила: — Магловедение? Это изучение?.. — Маглов, — подтвердила Патриция её догадку. — Волшебники, те, что не живут среди оных, понятия не имеют, как устроена жизнь не владеющих магией. — И изучают нас… — она запнулась, — их, как животных? Это даже звучит именно так, — Оливия взяла второй листок, найдя книгу «Быт и нравы британских маглов». Да, так и было. — Не стоит быть настолько категоричной. Порой этот предмет помогает волшебникам, живущим вдали от маглов, по-иному взглянуть на неизвестное. — А что насчёт того же Малфоя, к примеру? — едко подметила Оливия, настаивая на том, что предмет подходил под вопиющую ненормальность. — Поэтому я и сказала: «порой». Магазин, в который они зашли в самом начале, имел обычное и ничем не удивительное название: «Лавка Олливандера». Мужчина, вероятно, либо продавец, либо владелец, а может, и всё сразу, учтиво прощался с двумя покупателями, когда они вошли внутрь, оповещая свой приход звонком колокольчика. Оливия отошла в сторону от полноватой женщины и точно такого же, как по комплекции, так и внешне, мальчика, который, как можно было предположить, приходился ей сыном. Девушка огляделась, когда дверь снова закрылась. Помещение оказалось очень маленьким, дальше от девушки стоял один единственный стул, а всё остальное вокруг занимали бесчисленные стеллажи с коробочками. Ей почему-то казалось, что всё это больше походило на склад, чем на магазин. — Добрый день, — поприветствовал голос, когда Патриция лишь шагнула вперёд, оглядываясь назад, на витрины и дверь. Готри неуклюже занял место недалеко у окна, до сих пор чувствуя вину за то, за что вообще не должен. — Патриция Вэйр! Рад видеть вас снова! Сосна, десять дюймов, очень гибкая, если не ошибаюсь? — Вам уже давно пора перестать спрашивать, и лишь утверждать. Никогда не ошибаетесь, — на лице Олливандера появилась искренняя улыбка, не столь как от комплимента, как от чётко подмеченной его удивительной способности помнить каждую проданную им волшебную палочку. — Я здесь для того, чтобы приобрести первую палочку. В помещении настала звенящая тишина, и Оливия, всё так же рассматривая скудный и пыльный магазин, повернулась к ним, тут же заметив уставившиеся на неё две пары глаз. Она бессознательно повела плечами, кровь отлила с лица. Верно. Она покупатель. — Ох, — встрепенулся пожилой мужчина, покидая прилавок и бодрым шагом направляясь к девушке. Когда он оказался прямо напротив неё, она едва сдержала себя от того, чтобы не сделать шаг назад. Его бесцветные радужки глаз нескромно рассматривали её. Губы Оливии нервно дёрнулись, а сама она неуверенно покосилась на женщину. Олливандер, судя по заинтересованному виду, хотел кое-что спросить, но вместо этого задал другой вопрос, который на секунду поставил девушку в тупик. — Какой рукой вы держите палочку? — Пал?.. Хм… я правша, — растерянно произнесла она, решив, что этот вопрос сопоставим с: «Какой рукой вы пишете?». — Вытяните руку. Её жилистая рука приподнялась на уровень живота, как мужчина резко схватил запястье, задержав на одном уровне с плечами. Его брови сошлись в переносице, лицо приобрело серьёзный и увлечённый вид, когда он начал производить разные измерения. В какой-то момент серебристые глаза расширились, и он ушёл куда-то вглубь стеллажей. Линейка же осталась на месте, продолжая работать сама по себе, отчего Оливия напрочь забыла об этом странном владельце магазина. Она провела свободной ладонью по всем четырём сторонам от своей зависшей в воздухе руки, не наткнувшись ни на какую преграду. Измерительный инструмент двигался самостоятельно, как живой. Затем линейка резко бросилась к прилавку, опустившись на деревянную поверхность, когда Олливандер медленно появился в том же месте, где и исчез. — А я всё думал, когда же, — загадочно заявил он больше самому себе, чем находившимся в его магазине покупателям. Оливия приблизилась к прилавку, за которым остановился и сам мужчина, но по другую сторону. Он снял с прямоугольной коробки крышку и положил её на поверхность стола. Через его сжатые губы послышался странный вскрик радости, как только он взял палочку, демонстрируя её, держа только двумя пальцами каждой руки за концы дерева. — Да, да! Оливия рассматривала красно-коричневую палочку, когда выжидающие глаза старика, который, казалось, не дышал от напряжения, подтолкнули её протянуть свою руку и взять в ладонь более широкий конец древа. Олливандер восторженно и медленно выдохнул. — Палочка наконец воссоединилась со своим волшебником, — под ладонями девушки чётко ощущалось покалывание, доходившее даже до запястья. Само древко дрожало, а из противоположного конца вырвалась пара ярких красных искр, тут же исчезнув в воздухе. — По правде говоря, до этого момента я считал, что с её обладателем что-то случилось. Смерть, к примеру. Оливия быстро подняла на него ошарашенные глаза, моргая. Патриция недовольно громко закашляла, привлекая к себе внимание. Олливандер всегда говорил всё, что думал, а что думал, никогда не обдумывал. — Ах, точно! — воскликнул мужчина, выхватив палочку и приведя её в вертикальное положение, точно как в телемагазинах, показывающих товар. — Тис и чешуя змеи, одиннадцать с половиной дюймов, пружинистая. Прекрасный выбор! — он начал бодро упаковывать коробку в коричневую бумагу, добавив: — Но, конечно, палочка выбирает волшебника, а не волшебник палочку. Оливия наблюдала за его отточенными и быстрыми действиями, время от времени бросая на мужчину подозрительный взгляд. Странно довольное улыбающееся старческое лицо не вызывало у неё ничего, кроме недоумения. Предположение о собственной смерти — определённо не то, что хочется услышать в лицо. К тому же пожилой мужчина выглядел едва ли в своём уме, пускай внешне и не отличался от среднестатистического старика. Патриция расплатилась с Олливандером семью золотыми монетами (странно было ожидать, что деньги окажутся фунтами), мысленно желая покинуть магазин, пока собственное словесное красноречие не дало о себе знать. Запечатанная в бумагу коробка теперь покоилась в её сумке. На очереди в безумном вклинивании в магазины магического мира оказалось то здание, чью вывеску Оливия уже успела прочитать. Казалось, что внутри «Флориш и Блоттс» было ещё больше покупателей, чем она видела через витрину. Готри не отходил от них ни на секунду, а когда Оливия решила самостоятельно осмотреть ассортимент различных по размеру и обложкам книг, то эльф следом поспешил за ней. В её школе имелась библиотека, не двухэтажное, но довольно просторное помещение, в котором имелись все те нужные книги, требующиеся для учёбы. В тот момент она задалась вопросом, имелась ли библиотека в её будущей школе? Конечно. Было бы странно, если бы было наоборот. Её взгляд остановился на названии «Почему я не умер, когда прокричал авгур». Оливия нахмурилась, вспоминая кое-что по древнему Риму с уроков истории, что натолкнуло её вновь на тему прорицания. Другая книга из школьного списка, «Предсказания непредсказуемого. Огради себя от потрясений», вызывала ничего, кроме ухмылки. Но, судя по обилию литературы по данной тематике, волшебники воспринимали подобные вещи всерьёз. Её губы поджались от такого неожиданного и прискорбного факта. После «Пособие по уходу за метлой» и «Выбери себе метлу», Оливия точно решила для самой себя, что здесь этот хозяйский инструмент совершенно по-другому воспринимается, а может, и имеет в корне другие функции. Пускай обложки и слова на этих книгах по-прежнему больше напоминали абсурд, чем серьёзную литературу. Если вдруг кто-то заговорит на эту или близкую к этому тему, она определённо скажет глупость. Книги категории кулинарии, вязания, шитья и тому подобное она обошла стороной, пробираясь дальше вглубь и обходя женщин в возрасте, столпившихся напротив этих стеллажей и неустанно перебивающих друг друга. Когда же одна из них начала визжать и смеяться, а остальные подхватили её, Оливия ускорилась, чувствуя, как хватка эльфа за одежду на несколько секунд стала довольно сильной. Книги о чарах, зельях, заклинаниях, проклятьях, порчах наряду с некоторыми уже знакомыми словами вызывали одинаковый интерес, пока красная обложка с названием «Посох и волшебник. Расцвет и упадок» не оказалась в поле зрения. За ней следом стояли: «Как из посоха выжать все возможности», «Удобность. Скорость. Гибкость. Какой уважающий себя волшебник променяет палочку на посох?», «Древко, а не бревно. Почему посох вместо палочки вчерашний день?», «Орудия волшебников, их свойства и возможности. XI–XX век», «Пережиток магического мира. Как обменять своё имущество. Путеводитель по антиквариату» и книга, на которой она решила прекратить читать названия этого отдела: «Различия волшебства. Имеет ли размер значение?». Оливия подавила смешок. Автор, некий Максимилиан Гефо, явно знал, как «креативно» подойти к названию своей книги и привлечь нужное внимание. Следующий стеллаж, воткнутый уж куда-то совсем далеко от всех, имел более серьёзную и напоминающую мистическую тематику. «Война, которую не объявляли», «Непростительные заклятья. Разрешение и запрет сих в магическом и магловском мире», «Двенадцать лет страха и Падение Того-Кого-Нельзя-Называть», «Другие миры. Мифы и легенды», «Существование порталов. Реальный мифы», «Бездна магии», «Языки волшебства», «Запретная магия. История появления», «Забвение общения. Забытые языки», «Тёмные волшебники всех времён», «Стихии сущности. Запретные плоды», «Азкабан. Остров обители зла дементоров». Оливия повела плечами, на лице появилась гримаса отвращения и беспокойства. Даже не зная многое об Азкабане, она внутренне страшилась этого места, абсолютно не имея желания оказаться там ни при каких обстоятельствах. Когда рука неожиданно опустилась на её плечо, Оливия подпрыгнула, заставив в цепной реакции то же самое сделать и эльфа. — Не уходи далеко, — в голосе Патриции чётко слышались грозные нотки. — Это всего лишь книжный магазин. — О, — протянула женщина. — Ты будешь удивлена. Оливия убедилась в этом, увидев одного из продавцов, придавливающего нечто к прилавку, похожее на смесь дикого животного и обычной книги. Мужчина бормотал себе под нос что-то вроде: «Какой идиот решил порекомендовать ЭТО в качестве учебника», и всё время его лицо не покидал злобный вид. Когда же клиенты подошли к прилавку, он нацепил нервную улыбку, пытаясь скрыть отдышку. — Ах, книги для третьего курса, — с лживым восторгом произнёс он. — А также пара пособий, как вы и просили, мэм. Когда Патриция обратилась к Готри, тот живо исчез в воздухе и тут же оказался на самом прилавке. Мужчина отпрянул назад, готовясь громко возмутиться, но ни книг, ни эльфа уже не было. Он появился лишь спустя пару секунд рядом с Патрицией, которая со спокойным выражением лица расплачивалась за покупку. Продавец же, сменив злобу на смесь шока и неверия, изредка косился на лопоухое существо, рукавом одежды протирая поверхность древесины в месте, где оно появилось. За эту выходку эльф по выходу из «Флориш и Блоттс» был отчитан, и он, в стыде хватая себя за уши, хвостом зашагал позади хозяйки до «Мантии на все случаи жизни». Мадам Малкин, владелица магазина, на данный момент нравилась Оливии намного больше всех тех волшебников, с которыми она уже успела встретиться. Приземистая, улыбающаяся женщина в розовато-лиловой одежде. Ателье могло сойти за магловское, если бы не те же летающие линейки и не мантии — именно в этом и ходили волшебники — подгоняющиеся по размеру покупателя в ту же минуту. Поток покупателей так же быстро появлялся, как и исчезал. Похоже, мадам Малкин и её помощница прекрасно справлялись с объёмом работы и вдвоём. Готри, как и тогда, вновь исчез с одеждой, чтобы снова появиться. Следующей на очереди оказалась «Лавка письменных принадлежностей». Для Оливии было удивителен тот факт, что волшебники пишут перьями по пергаменту. Чернилами, разлитыми по флаконам. На уроках рисования она уже пробовала нечто подобное, но тогда у неё была перьевая ручка, и она совершенно не была удобной: постоянно окунать кончик пера в чернила — лучше старые и привычные шариковые ручки. Когда дошло до покупки котлов, честно говоря, она растерялась. Что обычно варят в котлах? Но эти котлы не были похожи на те, которые используют в кулинарии. Очевидная подсказка крылась в предмете: «Зельеварение». Она уже успела провести аналогию с некоторыми предметами, которые изучает, правильней уже сказать — изучала, в школе. Можно ли было понять ту или иную дисциплину хотя бы поверхностно, чтобы не выделяться на фоне остальных? Стоило заняться этим вопросом до самого конца августа. Пройдя мимо пауков, улиток, тритонов, черепах и жаб в «Волшебном зверинце», они остановились напротив птиц. — У меня уже есть животные. В своём обилии и разнообразии, — заявила Оливия, рассматривая совку коричневого окраса, повернувшую свою голову на сто пятьдесят градусов от неё. — Сомневаюсь, что пастушьего пса отпустят с фермы, — флегматично ответила Патриция, присматриваясь к сычам. — К тому же ты можешь никого не брать. Этот пункт является необязательным. Кошек Оливия явно бы не захотела. Особенно после случая с той строгого вида женщиной. Жаба отталкивала, паук не интересовал, хорьки выглядели довольно неплохим вариантом. Но затем Оливия вспомнила, как когда-то хотела завести хомяка. Элен же боялась, что он сбежит, а ещё хуже — что-нибудь прогрызёт. Она явно недолюбливала всех, кто относился к грызунам, и даже их побаивалась. Не так, как кто-то до ужаса страшащийся пауков или змей, но это было заметно. Сейчас же ей на глаза попалось куда более серьёзное животное. Поскольку ей всё равно придётся целый учебный год отсутствовать дома, она решила, кого возьмёт в качестве питомца, впервые осознанно наплевав на одно из негласных правил Элен. И бурная реакция не будет себя ждать.