You are my Infinity...

Тьма... Первое, что отпечаталось в израненной памяти... Обволакивающая измученное вампирскими ласками тело мягкой пеленой, заставляющая поверить, что все, наконец, кончилось... История пришла к логическому завершению: слабые были жестоко выдворены из игры, ложно называемой нами жизнью. Но я не слабый, нет... Не дождутся господа вампиры больше моего преклонения перед ними. Да и, собственно, это более невозможно. Я давно уж мертв... Мертв...? Телом, но не разумом. Слабые его отголоски ещё ютились в этой бесполезной оболочке, так мешающей мне сейчас. Неужели такая смерть - то, чего я действительно заслуживаю...? После того, что случилось? После тех маленьких побед, которые стоили мне всего, что было дорого? Я мучался всю жизнь - да, я не жил, как бы не говорили те, кто коротает своё время на фермах. Да что они знают об этом? Я был бы только "за", если бы меня сослали подальше в трущобы или даже на дойную ферму. Тело, та бессмертная скорлупа, что так любезно предоставил мне Джек (чтоб его черти сожрали), уже не справлялось с натиском вампиров. Раны заживали все дольше, синяки вообще не сходили месяцами. И сразу после них появлялись новые - меня не жалели. Скот не жалеют... И неужели даже после смерти я не смогу, наконец, обрести покой? Обидно. Но, видимо, таков мой путь. Остается только надеяться, что наш с Джеком​ план не рухнет и мир, наконец, освободится от гнета вампиров. Хорошо бы так... Разум с каждым часом затухает, мысли разбегаются, шальные, порой испуганно-счастливые. И вот в абсолютной, всепоглощающей пустоте звонким ударом разносится последняя секунда. По телу пробежала лёгкая дрожь - надо же, я ещё до сих пор не потерял с ним связь - в голове прощальным звоном разбежались последние, уже абсолютно бесполезные мысли. Все... Меня нет... Рас-тво-рил-ся... *** ...Но что это...? Мир вокруг меня (если этот сгусток тьмы можно назвать миром) вдруг обретает материальность, под ногами чувствуется твердая почва... Ну все, у меня окончательно поехала крыша. Не свихнулся на операционном столе, нагоню сейчас. Истерично захихикав, я опустился на колени. Надо же, тело снова меня слушается, даже непривычно... С трудом восстанавливая дыхание, я закидываю голову назад. От "почвы" идет неимоверный холод, колени простреливало болью. Поморщившись, я приоткрыл глаза. Непроглядная тьма... Ожидаемо. Что за абсурд? Или... Я все же не умер? Все это блеф? Но Джек... Я... Эрик... Сердце суматошно колотится, словно хочет пробить грудную клетку, к горлу подкатывает тошнота. Нет, я не хочу возвращаться, меня там не ждут... Мне больше нечего беречь, не к чему идти... Только от осознания этого сердце полоснуло тупой болью. Всхлипнув, я закусил дрожащие губы. Здесь даже звуков не слышно, их поглощает тьма... Абсолютная пустота, разве что уплотнение подо мной не даёт упасть... А падать хочется... Лицом вниз, чувствуя упругое сопротивление воздуха. Вниз, к окончательному забвению... Вдали забрезжила полоска света. Это не было похоже на восход солнца, нет. Этот свет резал глаза абсолютной белизной, быстрыми бликами расползаясь вокруг, пронизывая пространство яркими всполохами. Словно кто-то осторожно прошивал мглу серебряными нитями. Красиво, но одновременно и страшно. Вместе с приходом "восхода" в измученном разуме четко обозначилось понимание единственной истины: мне не избежать чего-то страшного. Это что-то кралось на мягких лапах света, безжалостно кромсало тьму, отбрасывало яркие блики на бледную кожу, и я , внезапно истошно закричав, бросился прочь. Ноги не слушались, я постоянно спотыкался и падал, царапая колени и локти, и полз дальше, роняя в ненавистную пустоту слезы и капельки крови. Свет, казавшийся поначалу спасением, оказался проклятьем. Обожжённая его лучами кожа покраснела, слезы застилали глаза, я отчаянно пытался скрыться, сжаться до размера атома и спастись, спастись из этого ада... Но он нагнал. Как же, трудно не поймать жертву, едва ползущую, подтягивающуюся на локтях, но все же пытающуюся сбежать... По вискам полоснуло острой болью. Всепоглощающая тьма отступила, и в тишине, теперь наполненной яркими бликами, все же раздался полузадушенный вопль - крик души вконец отчаявшегося существа, уже не надеющегося на спасение... Боль... От нее уже не скрыться... Разрывающая дрожащее, бьющееся в судорогах тело в мелкие клочья, прижигающая едва проявляющиеся здравые мысли. Это был даже не ад, а что-то гораздо хуже... Заходясь истеричными воплями, я рвал на себе волосы, кидался куда-то в сторону, пытаясь сбежать, но увы... Неожиданно все вокруг снова начало угасать. Крики постепенно перешли в тихие болезненные всхлипы, а кожа продолжала гореть, словно опаляемая невидимым миру пламенем. В измученном, постепенно затухающем разуме быстрым росчерком мелькнула мысль: это конец. И правда: тело снова меня не слушалось... Каждое движение давалось с огромным трудом и приносило неимоверную боль. В глазах быстро темнело. Последнее, что я помню - ослепительно яркая вспышка, обвевающая меня спасительным холодом, а затем... Я окончательно провалился в беспамятство... *** Раннее утро. Лёгкий свежий ветер чуть колышет стройные осины, чуть слышно журчит небольшой ручеек. Яркий солнечный свет жизнерадостно заливает светом огромную долину, с полями, заросшими синими колокольчиками и пахнущими чабрецом, с небольшим реденьким околком и аккуратными домиками на самом краю. Под одной из стройных красавиц-осин, не шевелясь, сломанной куклой раскинулся юный парень. Альбинос, белая кожа, белые же, с розоватым отливом волосы, длинные ресницы и пухлые губы. Тонкая талия - двумя пальцами переломить можно, сильно исхудал - видно, много пришлось перенести бедняге. Лежит уже давно - с прошедшего вечера, без движения, словно нет в нем больше пламени жизни. Но вот он чуть шевельнулся. Опершись на руку, осторожно приподнялся, жмурясь от яркого света и озираясь по сторонам. Его глаза - редчайшая гетерохромия, один рубиново-красный, второй же глубокого темно-розового - шокированно обегали окружающую его природу, словно он не видел никогда подобного. Но... Чего только не бывает на свете... Возможно и такое. *** Очнулся я от все того же яркого света, лезшего в глаза. Сознание забило тревогу, приказывая бежать, бежать, не оглядываясь, но... Привычно проигнорировав голос разума я, приподнявшись, робко приоткрыл глаза и... И буквально задохнулся от той красоты, что окружала меня. Синее-синее небо, яркое солнце, мягкая, сочно-зеленого цвета трава - все это словно сошло с картинок из одной книги, которую я однажды читал, пробравшись в библиотеку клана Бонс. И это было настолько... Волшебно, что я на миг растерялся. Где я? Неужели все же в раю? Тогда что было ранее...? Вопросы, один запутаннее другого, роились в голове, пугая и радуя одновременно. Уж слишком все было реально. Непохоже на потусторонний мир... Попытавшись подняться, я не смог сдержать болезненного стона. Все тело нестерпимо ныло, на бледной коже расцветали алые узоры синяков и ссадин, а правое запястье сильно кровило. Вот же ж черт... Ах да, я так и не представился. Имени у меня, к сожалению нет (как и у всех хьюманартов), но вампир Бонс, бывший мой хозяин, называл меня Хомти-Домти. Да, кличка совершенно идиотская, но что поделать. Другой не дано. Когда-нибудь я придумаю себе имечко получше, но сейчас... Услышав неподалеку шум ручья, я осторожными шажочками добрался до него и со вздохом окунул руки в его прозрачные глубины. Ледяная вода буквально обожгла кожу, но мне уже все равно. Слишком много испытаний привело к тому, что на боль я теперь обращаю меньше внимания, чем на все остальное вместе взятое. Такова суровая реальность... Завороженно смотря на небольшие капельки крови, уносящиеся потоком, я заметил на запястье надпись, высокие готические буквы, чернеющие на белой коже. Нахмурившись, смываю оставшуюся кровь и поднимаю руку. На хрупком, почти девичьем запястье выведена надпись. Всего три слова, но внутри вдруг все оборвалось, и я понял, что ничего не закончено, тьма не отпустила меня: она вернётся, и тогда я окончательно распрощаюсь с этим миром... Но отчего-то эта мысль даже грела. И я даже знаю, отчего. Мне здесь не место. И от понимания этой простой истины на душе лишь тяжелее. Поднявшись, я ещё раз осмотрелся. Вдалеке виднелись дома, возможно, там кто-то живёт... Может, мне дадут приют хотя бы ненадолго... Хотя... Будто у меня был выбор: идти или не идти. Невесело усмехнувшись, я побрел в сторону деревеньки. Мысли не давали покоя, и большинство из них далеко не самые радужные. Особенно навязчиво лезла в голову та самая надпись, прыгала перед глазами, сводя с ума. Но в то же время она была настолько правдива, что невольно я соглашался с ней. И неважно, каким образом она появилась... "Я хочу сдохнуть"