Тренировка

Тимощук честно пытается не смотреть в сторону Лодыгина, делающего разминку перед основной тренировкой. Толя изо всех сил сосредотачивается на своих обязанностях помощника тренера, потому что знает — стоит ему на пару секунд дольше посмотреть на несносное создание, которое вот прямо сейчас зачем-то делает «мостик», и мужчине будет уже совсем не до работы. Лодыгин ехидно усмехается и возвращается из положения «мостик» в нормальную позу. Он продолжает разминаться, замечая, что Тимо упорно отводит взгляд. — Ну мы еще посмотрим, кто кого… — бормочет Юра себе под нос, мысленно прикидывая план доведения Тимощука до белого каления. Тренировка проходит спокойно. Тимо концентрируется на выполнении своей работы — носится среди игроков со свистком в зубах и в обнимку с большой синей папкой, то и дело что-то в нее записывая или прикрикивая на изредка отвлекающихся футболистов, и в сторону вратарей не смотрит вообще. Юра сосредоточенно отрабатывает броски, прыжки, подкаты и прочие упражнения, забывая про свои планы довести Тимощука до нервного тика ровно до окончания основной тренировки и начала упражнений на растяжку. Восстанавливая дыхание, Лодыгин ищет Тимощука взглядом и наконец находит — тот о чем-то переговаривается с Богаевым. Над головой Юры будто загорается лампочка, он ухмыляется и подходит ближе. — Не помешаю? — интересуется он, равняясь с коллегами. Дима поднимает брови, будто спрашивая «А должен?». Звучит команда начинать упражнения, и футболисты приступают к выполнению. Тимощук не отстает — ему, в принципе, необязательно это делать, но это же Тимощук. Юра вклинивается между ним и Димой, слышит судорожный вздох за своей спиной и беззвучно ржет. Он прогибается в спине сильнее положенного, с удовлетворением отмечая очередной отрывистый вздох со стороны Тимощука, и Лодыгина это только раззадоривает. К концу тренировки в голове Толи бьется одна мысль — «господи, дай терпения не повалить его прямо здесь». И нет, Тимощуку не стыдно. Это же не он демонстрирует гибкость своего подтянутого и до невозможности красивого тела перед своим коллегой/подопечным/другом/любовником — нужное подчеркнуть. — Анатолий Александрович, не изволите индивидуально позаниматься? — произносит Юра после окончательного завершения тренировки. «Пошел ты» — беззлобно бурчит себе под нос Тимо, но замечает некстати оказавшегося рядом Денисова с камерой наготове и вымученно улыбается: — Да, конечно! Он дожидается, пока Юра отойдет к воротам, становится напротив мяча, и ударяя по нему, неожиданно даже для себя самого орет: — Иди сюда, малыш! — и с мстительным удовольствием подмечает, как Юра на мгновение впадает в ступор. Спустя несколько минут, когда они сталкиваются и падают, не удержавшись на ногах, Юра быстро спрашивает, радуясь, что от камеры они довольно далеко и их разговор попросту не слышно: — Это че за обращения? — Сам напросился, — отмахивается Толя и встает на ноги. — Вечером жди меня в гости. — Зачем? — любопытствует Юра. Толя медлит пару секунд, а затем его лицо озаряется улыбкой, и он наклоняется и негромко говорит, меняя тон своего голоса на тот, который никто никогда кроме Юры не слышал: — Проведем воспитательную беседу по поводу вашего поведения на тренировках. — Ой! — хмыкает Юра, поднимаясь с газона. — Нашелся тут «папочка». Тимощук пристально смотрит на Юру, и тот почему-то перестает ухмыляться и сглатывает. — Толь, я ж пошутил. — А я — нет, — довольно говорит Тимощук и пользуясь заминкой Лодыгина, ошарашенно смотрящего на мужчину, с победным криком отправляет мяч в пустующие ворота.