Нитроглицерин

Бакуго уже несколько дней бегал от Киришимы. И тот не знает в чем причина: он пытался поговорить, но все только ухудшается. Кацуки постоянно запирался в комнате до поздней ночи и только под утро открывал. Встречал Киришиму весь замученный и невыспавшийся. Но даже так Кацуки бегал довольно быстро от Эйджиро. Такие догонялки продолжались дня два, и такое положение дел раздражало даже обычно спокойного Эйджиро. Он дождался, пока Бакуго придет в общежитие, и застал одного в коридоре. Быстрым и сильным движением развернул к себе, прижав к стене. — Кацуки, что творится? — Ничего, — Бакуго говорил тихо и отрывисто. От такого Эйджиро сначала даже дар речи потерял. — Говори, я ведь знаю, что что-то не так. — Все со мной нормально, иди нахуй! — Бакуго всеми силами пытался оттолкнуть от себя Киришиму. Но когда у тебя причуда — броня на коже, всякие взрывы не страшны. И сейчас Эйджиро был сильно раздражен — он поставил руку около головы Кацуки и прорычал: — Бакуго-о. Тот сразу затих и прижался к стене, а через мгновение вывернулся из-под прижимающего его парня и умчался в свою комнату. Звук закрывающегося​ замка подействовал на Эйджиро, как красная тряпка на быка. Он шел по коридору, вышагивая и громко матерясь. Воспроизводил все ругательства, какие только слышал. Он быстро зашёл в свою комнату. Денки сначала подумал, что это Бакуго, но когда он увидел разъяренного, матерящегося во все стороны Киришиму, то потерял надежду найти свою отвалившуюся челюсть. Эйджиро зашёл на балкон комнаты и окинул противоположный беглым взглядом, находящийся почти рядом, и, не думая, прыгнул. Теперь же он стоял у Бакуго и долбился в закрытую дверь. Кацуки открыл ему, но тут же зарядил в лицо взрывом. Киришима давно уже использовал укрепление, поэтому, не обращая внимания, просто повалил Бакуго на спину. Но когда он увидел его лицо, то злобы как и не было, а, наоборот, захотелось прижать к себе, успокоить, помочь хоть чем-нибудь. Киришима нежно погладил Бакуго по щеке. — Кацуки, я тебе всегда помогу, только скажи чем, пожалуйста, — Эйджиро уткнулся ему в грудь, вдыхая уже почти забытый за эти несколько дней запах Бакуго. — Обещай не смеяться или кому-нибудь рассказывать, — Эйджиро в ответ активно замахал головой. Кацуки сел, облокотившись на кровать. — Вся проблема в моей причуде. Мой пот содержит нитроглицерин, который при трении воспламеняется, но это ещё не всё. Ты же знаешь, я не особо могу сдерживаться, но это скорее из-за характера. А есть такие ситуации, когда я пытаюсь сдержаться, но ощущения завладевают мной, и тогда я чисто физически не могу сделать это, — Кацуки говорил все с грустной улыбкой, иногда посматривая на Киришиму, но тут же опускал взгляд на свою ладонь. — Что за ситуации? И как это связано с нынешним состоянием? — Киришима был весьма серьёзен, и такой настрой его парня оказывал сильную психологическую поддержку Кацуки. — Я не знаю, как объяснить! — взвыл Бакуго. — Прошу, — Эйджиро взял Кацуки за руку, и тот стыдливо опустил голову, после чего вкрадчиво заговорил: — Вот скажи, у тебя на меня встаёт? Первая реакция Эйджиро на такой вопрос — просто белый шум в голове и пустое осознание. Но, поставив на первое место Бакуго, Киришима запихнул стеснительность куда подальше, после чего ответил: — Да, даже от запаха. — В этом вся проблема, — Эйджиро вопросительно изогнул бровь. — Эйджиро, ну пораскинь мозгами! — Бакуго закрыл лицо руками. А до Эйджиро наконец дошло: — Тебе помочь? — Я тебя сейчас прибью! — в воздухе загремели мелкие взрывы. — Спокойствие, только спокойствие. Просто есть, так сказать, ассортимент секс-шопа на этот случай, — понимающе усмехнулся Киришима. — Оно не выдерживает температуру моих рук — плавится, раскалывается, взрывается, потому что сразу на двух действиях я сосредоточиться не могу, — Бакуго уткнулся лицом в свои коленки, а на лицо Киришимы упрямо ползла улыбка. Он не смеялся над Кацуки. Эйджиро понимал, какой теперь шанс ему предоставился. Он подошёл к сгорбившемуся, сидящему Бакуго, и развёл в стороны его ноги, заставив поднять голову и смотреть прямо в глаза. — Ты не ответил на вопрос, — голос Киришимы был серьезен. Бакуго на это тихо ворчал, матерился, но в итоге недовольно выдал: — Да, и как можно скорее. Иначе я сейчас же выебу твой зубастый рот, а ещё лучше в жопу засуну. — Наконец-то вернулся мой любимый Кацуки, — глаза Киришимы блеснули в полумраке. Он усадил Бакуго на край кровати, заранее стянув с него штаны. Эйджиро видел, как мокрое пятно предсемени распространяется по обтягивающим боксерам Кацуки. Он провел пальцем по просвечивающей головке, вниз по стволу, вплоть до яичек, и прошёлся так же обратно. Было слышно, как Кацуки громко втягивал носом воздух, пытаясь успокоиться, но потом Эйджиро прислонился губами к члену сквозь ткань, потёрся и зубами начал стягивать трусы, в последствии сняв их с помощью Кацуки. Киришима жадно рассматривал гордо стоящий перед глазами член. Из розовой налившейся кровью головки понемногу сочилась смазка, ствол был покрыт множеством вздувшихся вен, которые мягко переходили в напряжённые яички. Эйджиро провел языком по головке, углубился кончиком в уретру, услышав одобрительный стон в ответ. Он обсасывал головку, все больше забирая внутрь. Подавляя рвотный рефлекс, он взял его полностью, утыкаясь носом в кудрявые волосы на лобке. Бакуго запустил пальцы в волосы Киришиме: то поглаживал их, то крепко сжимал в руке. Эйджиро двигался вдоль ствола, помогая языком, а Кацуки направлял голову, подталкивал его взять глубже. И парень подчинился. Получилось так, что головка была довольно глубоко, и Эйджиро делал глотательные движения, заставляя Бакуго дрожать всем телом, закатывать глаза от наслаждения, из-за того что член получал ритмичную стимуляцию. И когда Эйджиро замычал, Бакуго захватил ошеломительный оргазм. Он почти подскочил на кровати, спуская все в Эйджиро, который с готовностью и наслаждением глотал горячую сперму, надавливая на напряжённую головку. Бакуго несколько минут приводил дыхание в норму. — Ты ахуенен, где такому научился? — удивленно проговорил Кацуки. — Да я чисто инстинктивно, и опирался на собственные ощущения, — невозмутимо проговорил Киришима, посмотрев на парня напротив. Бакуго поперхнулся воздухом от такого спокойствия и решил задать смущающий, но очень интересующий его вопрос: — А ты... ну... — Да, я дрочу на тебя каждый день. Когда мы тренируемся твой румянец на щеках, сбивчивое дыхание, уставший, но такой же дерзкий взгляд; напряжённое мускулистой тело, такое подтянутое. Запах. От тебя пахнет просто крышесносно. Мне все нравится в тебе, и все возбуждает. — Не хочешь на себе все это прочувствовать, у меня все ещё стоит, — с легкой самодовольной ухмылкой заметил Бакуго. — Хорошо, — Киришима потянулся к Кацуки за поцелуем, но остановился у самых губ, — не возражаешь? — Скотина, такой момент испортил, — Кацуки за голову притягивает Эйджиро к себе, погружая свой язык в его рот, исследуя и насилуя его. Киришима в это время стягивает штаны и сквозь ткань трётся своим членом об пах Бакуго. С них мгновенно исчезает остальная одежда, они чувствуют жар исходящий друг от друга. Кацуки ложится спиной на кровать, Эйджиро сверху, его руки блуждают по телу Киришимы и останавливаются на округлых ягодицах. Он смачивает свои пальцы слюной и аккуратно, по одному вводит, массируя изнутри Киришиму, раздвигая податливые мышцы, после чего находит заветную точку и надавливает. Киришима, лежащий сверху, стонет ему на ухо, а Кацуки медленно входит, заполняя парня. Подождав, пока он привыкнет, Бакуго начинает двигаться, сначала медленно-тягуче, потом все быстрее и быстрее, доводя Киришиму почти до криков от наслаждения. Сильные мышцы Эйджиро сжимают член Бакуго, Киришима словно засасывает его и не даёт права остановиться даже на секунду. А через несколько резких движений Кацуки кончает, обжигая изнутри тоже кончающего Киришиму. Они лежат, обнявшись, и Эйджиро нагло уткнулся носом в изгиб шеи Бакуго. — Ты ведь понимаешь, что это теперь значит? — голос Бакуго звучал несколько отстраненно. — Мое тело полностью в твоём распоряжении, — улыбаясь, ответил Киришима. — Эйджиро, ты сам это сказал, уж поверь, я этим воспользуюсь, — уверенно заявил Кацуки, после чего более тихим тоном добавил: — и прости, пожалуйста. — За что? — недоуменно вскинул брови Киришима. — Я тебя обжег, — по голосу казалось, будто Кацуки сожалеет. Впрочем, лицо выражало то же самое. Киришима посмотрел на пострадавший правый бок: там был явный отпечаток ладони, от которого уже расходилось красное пятно. — Пускай, теперь в раздевалке будет сразу видно, чей я парень. А то Денки скоро совсем с ума сведёт вопросами, — весело заявил Киришима, желая развеселить приунывшего парня. — Эйджиро! — Кацуки слегка нахмурился и крепко обнял свое недоразумение. — Люблю тебя. — Я тоже, — тихо пробубнил Бакуго, и они соединились в сладком поцелуе.