Вы можете скупить всю аптеку, но не сможете разрушить липкую паутину одиночества, убить депрессию или убежать от отчаяния. Поможет совершенно особенное лекарство… любовь. От ее отсутствия погибает гораздо больше людей, чем от голода… Мать Тереза
Вновь, на закате, отряд под командованием генерала Джорджа Вашингтона возвратился из очередного рейда по близлежащим деревням. Данный ритуал был просто необходим в условиях ожесточённых боев между «красными мундирами» и патриотами. Континентальная армия никоим образом не хотела уступать победу, ведь от этого зависело благополучие будущей Великой Американской державы. В связи с этим генерал был вынужден совершать тайные вылазки на территории, подвластные гвардейцам, которыми руководил Чарльз Ли, покинувший ряды патриотов. Небывалый случай. Он переметнулся на сторону врага. Не зря Коннор предупреждал их о возможном мятеже, но Вашингтон не счёл нужным прислушаться к словам молодого ассасина. Теперь же, спустя довольно большой промежуток времени, он сильно пожалел об этом. Перейдя в стан неприятеля, Ли передал им данные о положении отрядов патриотов, запасы провизии, оружия, количество солдат и подкрепления. Пользуясь таким большим объёмом информации им не составит труда разгромить дивизии генерала вчистую. Солнце медленно уплывало за горизонт, солдаты, измученные вечными походами, вылазками и тайными перебежками, молча, возвращались в лагерь. Ничто не радовало их уставший взгляд. Вокруг цвела весна, пели первые прилетевшие с юга птицы, на деревьях шелестела молодая листва, лучи багрового светила окрашивали просторы Земли в пурпурные и янтарные оттенки. Мерно журчала небольшая речушка, по берегам которой и расположились гарнизоны патриотов. Настроения среди отрядов были не самыми оптимистичными. Они думали только о том, чтобы как можно скорее закончились военные баталии, и началась обычная, мирная жизнь. Своими мыслями все устремлялись в захваченные деревни, города, в которых томились родные и близкие для них люди. Но командование не спешило с проведением масштабных сражений. Напротив, генерал Вашингтон берёг силы и средства для самого последнего боя. Но когда произойдёт этот бой, не знал никто. Люди томились в тяжком ожидании неизвестного, опасаясь унизительного поражения. Ведь в таком случае они не спасут ни себя, ни родных. Поэтому никто не хотел выражать свои мысли вслух, чтобы лишний раз не угнетать боевых товарищей и командование. Генерал Патнэм, генерал Арнольд и генерал Вашингтон шествовали впереди колонны солдат, изредка перебрасываясь короткими фразами. Большинство времени они проводили в вынужденном молчании, вяло оглядываясь по сторонам, высматривая лазутчиков. Напряжение росло, и Израэль обратился к товарищам: -Что-то давненько не видно гвардейцев, — усмехнулся он. — Должно быть, пожав хвосты, унеслись прочь, лишь завидев нас. Славная нынче погодка, странновато для наших-то мест. Господин Вашингтон, вы сегодня не в духе? -Нет, Израэль, просто напросто устал. В нашем возрасте это естественно. Уже незачем воевать, хочется семейного уюта, тепла. Чего же ещё необходимо для счастья? -Но, милорд, в настоящих условиях это невозможно. Нам не найти более талантливого и мудрого командира, чем вы. Кто же тогда поведёт нас в бой? -Да вы льстец, мой друг. Умеете повеселить, ничего не скажешь. Почему же я один единственный? Взять, к примеру, Томаса Джефферсона. Смышлёный малый, умён не по годам. Отлично слился бы с генеральским мундиром. Молодость ему к лицу. Или, нашего старинного друга Сэма Адамса? Он не хуже меня разбирается в военных делах, не правда ли? -Ли… Как только кто-нибудь при мне произносит эту фамилию, я впадаю в бешенство! -Но постойте, я не упоминал того Ли, о котором вы подумали. Ли — частица, в данном случае. Хотя, вы правы, Патнэм. -Прав? Я чертовски прав, так как этот мошенник стоил нам около тысячи наших солдат. Чего стоит один бой при Лексингтоне, сир. Потери невозместимы, да будет ему известно. Пусть только покажется мне на глаза, я с него шкуру спущу с превеликим удовольствием. -Попридержите пыл, генерал. Он нам ещё пригодится в бою. Кстати, вы отправили послание в Бостон и Чешир? Там уже, должно быть, знают о похождениях своего выходца? -Да, я отправил письмо сегодня утром. Скорее всего, Честер уже доставил его. Не сомневайтесь, генерал, оно придёт к сроку. -Я никогда не сомневался в вас. Но, постойте… Арнольд! -Да, генерал. -Ведь в Бостоне наш штаб ещё цел, я правильно помню? Или его постигла та же участь, что и остальных? -Нет, сир, он цел. Ревир и Франклин отправили вчера вечером целый гарнизон для его охраны, ведь это наш последний оплот. Если мы потеряем его, падёт и вся Континентальная армия. -Сколько солдат в гарнизоне? -Около двухсот, сир. Мы отобрали самых лучших. -Самых лучших? Они бы пригодились нам здесь. Но, впрочем, пускай будет так. Это наш бой. И если мы выстоим в нём, путь к победе будет открыт для нас. Осталось всего чуть-чуть, можно сказать, несколько сражений. Ли, конечно, превосходный генерал, но ему недостаёт опыта. А мы с вами прошли несколько сотен сражений бок о бок. Мы — это сплав, один целый металл. Он же горяч, пылок и быстр на необдуманные решения. Поверьте мне, это его и погубит. Бенедикт, проверьте по картам, не сбились ли мы с маршрута. Что-то слишком долго длится наша дорога. -Нет, милорд, всё верно. Эй, ребята, поторапливайтесь-ка, если хотите успеть к ужину, — крикнул он неторопливо бредущим вслед за ними солдатам, которые заметно оживились после его слов. Пришпорив, как следует, лошадей, три генерала рысью понеслись через небольшой перелесок, за которым возвышались флагштоки военных палаток. Лагерь оказался гораздо ближе, чем помнилось Вашингтону. Может, он просто потерял счёт и времени, и расстояниям и, как бы ни прискорбно это не звучало, людям. Столько жизней потеряно на войне, сколько жизней. Люди уже устали оплакивать очередных мёртвых. Свежие могильные холмики всё чаще и чаще начали появляться на Бостонском кладбище, а колокола в церкви не утихали, в память о безвременно ушедших солдатах. «Смерть забирает у нас самых лучших» — так гласит пословица. Но разве люди должны умирать в двадцать с небольшим лет? Разве это справедливо? Ведь воюют главы держав, генералы, полковники, а умирают обычные, юные солдаты. Впрочем, сейчас не время рассуждать о бренности и несправедливости нашего немого мира, в котором правят кровь и железо. Солнце уже зашло за горизонт, в лагере зажглись первые огни, костры ярко полыхали, в воздухе витал запах жареной свинины. Солдаты, уставшие в этих изнурительных условиях, с радостью принялись за ужин. Реками лилось бренди, вино и эль, хрустел свежеиспечённый хлеб, приятно пахло кукурузным супом, в котором плавали небольшие кусочки говядины. Вот за что в армии любили вечер. Можно успокоиться и предаться мечтам о конце сражений, о долгожданном возвращении домой. Наконец, с разных уголков, понеслись весёлые, дружные песни.***
Генерал Вашингтон, устало потирая уставшую за день спину, вошёл в небольшое здание, больше напоминавшее крохотный домик, в котором жили зажиточные люди, не любившие городской суеты. Одна большая комната была разделена множеством перегородок и ширм, которые закрывали кровать и обеденную зону. Посреди, в стене напротив входа, располагался огромный камин, по размерам напоминавший шкаф для одежды. Рядом с камином стояло кресло, обитое медвежьей шкурой, с высокими подлокотниками. Отличное место, чтобы отдохнуть после ожесточённых сражений. Уединение согревает душу и тело, ведь возможность побыть один на один со своими мыслями не даёт замкнуться в себе. Приятное потрескивание сосновых дров в камине заставило мужчину вернуться в своей памяти в далёкое детство, когда всё вокруг казалось игрой, в которой невозможно было проиграть. Беспечная жизнь, полная взлётов и падений, маленький домик на берегу реки, любящая семья и нет никакой войны, и ты — обычный ребёнок, не знающий, что такое смерть, боль и разрушения. Бой — это всего лишь игра, проводимая соседскими детьми во дворе. Если и убивали, то непременно понарошку, а победы лёгкие, как первое слово ребёнка — мама. Мама, которая всегда помогала, всегда ласкала своё дитя. Не было ничего лучше её поцелуя, после которого все боли уходили, царапины заживали, а на душе становилось теплее. Сейчас он бы всё мог отдать за шанс вернуться туда, где всегда светило солнце, в край, где цвела вишня… Скинув с плеч походный мундир, оставив у дверей сапоги и шляпу, он не спеша приблизился к камину, погрел руки у огня и принялся готовить себе небольшой ужин. Ложиться спать на голодный желудок нельзя, завтра нужно проснуться с новыми силами. Неприятель не будет ждать. Нехитрый набор продуктов — свинина, кукуруза, хлеб, гречневая крупа и бутылка вина. Обычным солдатам его не давали, но генерал припас одну бутылочку для подобного вечера, когда нужно залечить душевные раны. Бокал вина очень даже кстати. Каша со свининой докипала на огне, а Вашингтон уже сидел в кресле с бокалом вина в руке. Медленно потягивая сладковатую, терпкую жидкость, которая горячими волнами проходила по всему телу, он начал непредотвратимо впадать в забытье. Душа успокоилась, разум очистился от тяжких мыслей, память больше не возвращалась в прошлое. Не зачем тревожить то, что было, нужно жить настоящим, чтобы не упустить свой шанс быть счастливым. Становилось всё жарче, может быть от алкоголя, может быть от огня — всё равно. Он один здесь, никто не потревожит его спокойствие. Должно быть, все уже спят, в их гарнизоне отбой объявляют рано. Наверное, стоило пригласить Израэля и Бенедикта. Сколько они прошли вместе… Нет счёта всем сражениям, в которых они шли бок обок. С начала военной карьеры генерал Патнэм ни на шаг не отставал от Джорджа. Многие называли их братьями не по крови, а по душе. Бенедикт присоединился к ним позднее, спустя десять лет. Но он не был похож на них. Хотя, и Израэль не был полной копией Вашингтона. Скорее, наоборот. Темпераментный, жёсткий и волевой он был опорой и поддержкой генерала, верным соратником и преданным другом. Джордж же, в свою очередь, был гораздо более мягким, сдержанным и задумчивым, редко кому удавалось разговорить его в молодости. Теперь он стал главнокомандующим, верховным лидером патриотов, которые возлагали на него большие надежды. Ни в коем случае нельзя их не оправдать. И всё же, их связывало многое, несмотря на некоторые разногласия.***
Дрова в камине практически догорели, оставалась пара головёшек. Вашингтон встал, чтобы добавить топлива в огонь, и вдруг спину сдавила резкая, невыносимая боль, стоило ему только распрямиться. Старый недуг дал о себе знать. Ещё более пятнадцати лет тому назад, зимой, во время переправы через реку, лошадь, на которой он ехал, испугалась бурного потока и сбросила наездника прямо в холодную воду. Очень опасное решение — пересекать зимнюю реку, температура воды в которой едва превышала три градуса по сравнению с окружающей средой. Тот случай не прошёл бесследно для здоровья мужчины, на всю жизнь напоминанием о нём осталась боль, возвращавшаяся в те моменты, когда он переохлаждал спину, к примеру, на ветру, как это произошло сегодня во время скачки на лошадях. Медленно, стараясь не причинять себе ещё большей боли, генерал попытался выпрямиться. Но все попытки не увенчались успехом, боль не хотела отступать ни на секунду. В глазах потемнело от резких судорог, ноги начали подкашиваться, в ушах раздавался странный звон, похожий на звук колокола, который можно было всегда услышать в центре Лондона в воскресный день. Ещё одна попытка. Резким рывком мужчина вновь хотел вернуть себя в обычное положение, но этим только усугубил ситуацию. К боли добавилась некая скованность, мешавшая двигаться. Тело налилось свинцом и, нервно покусывая нижнюю губу, Вашингтон молил Бога о том, чтобы тот послал ему помощь в виде внезапно вошедшего человека, который бы смог сделать что-нибудь с этими адскими муками. Но долгожданного стука в дверь не было: мрачная, угнетающая и до ужаса неприятная тишина сгустилась в комнате. Дрова в камине догорали, а сил, чтобы добавить топлива в очаг, у Джорджа совершенно не было. В голове одиноко блуждала мысль лишь о том, как бы благополучно добраться до постели и заснуть безумным сном. На ватных ногах, выверяя каждое движение, он неуверенно, ощупывая руками каждый сантиметр, направился к постели. Ложе находилось в противоположном конце помещения, и дойти до него быстро не представлялось возможности. Свет от камина практически потух, и комната медленно погружалась во тьму. Надежды на благополучное разрешение ситуации практически не оставалось. Остановившись на середине пути к кровати, Джордж попытался ещё раз выпрямиться, но боль с новой силой нанесла удар по его спине. Он хотел закричать во весь голос, дабы кто-нибудь пришёл к нему на помощь. Но, скорее всего, все уже отошли ко сну. Не стоять же всю ночь в таком неловком положении? И, словно ответ на его молитвы, прозвучал стук в дверь… -Мистер Вашингтон, вы ещё не спите? Это Томас Джефферсон. Мистер Вашингтон, вы здесь? — эхом прозвучал встревоженный голос молодого человека. — Милорд? Господь Бог, наконец-то, услышал его… -Мистер Джефферсон, я здесь! Идите в сторону кровати, я в очень неловком положении. Вы можете помочь мне? Оценив представшую перед его взором картину, Томас на секунду смутился, но тут же понял, в чём дело. -Сир, как же вас так угораздило? Что произошло? Почему вы не позвали на помощь? На что генерал ответил, пытаясь, при его поддержке встать. -Простите, старые недуги дали о себе знать… Боже, как больно! -Подождите, сейчас я позову мою сестру. Она поможет вам. -Чем же она может помочь? -Она умеет делать лечебный массаж, который снимет боль. Скорее всего, именно в вашем случае он пригодится. Я скоро вернусь, никуда не уходите. -Куда уж там?***
Генерал пошатнулся, но, не упав, схватился за край кровати, к которой они уже подошли. Боль не утихала даже несмотря на то, что он смог занять более удобную позицию. Спустя десять минут, проведённых в томительном ожидании, Вашингтон услышал приближающиеся шаги. В голове промелькнула мысль о том, что развязка этой неприятной истории уже близко. И вправду, через мгновение в комнате появилась юная девушка, державшая в руках небольшую корзину. За её спиной стоял Томас, глазами указывавший на неё. -Мистер Вашингтон, познакомьтесь, это моя сестра, Дженнифер. Девушка была практически полной копией своего брата. Русые волосы, светло карие глаза, тонкий стан и та же детская, наивная улыбка. Она без стеснения подошла к нему и тихим, успокаивающим голосом произнесла: -Добрый вечер, генерал. Что произошло? Со слов моего брата я поняла, что у вас болит спина? Так ли это? -Да, леди, всё верно. Вы можете сделать что-нибудь? Быстрее, я нахожусь в таком положении около получаса. -Да, да, конечно. Томас, принеси дров, да побольше. Нужно тепло, спину необходимо прогреть. Давно у вас отмечаются подобные боли? -Давно. Они мучают меня около пятнадцати лет. Но настолько сильных приступов никогда не было. -А что именно послужило началом недуга? -Вода. Холодная вода. Я простудил спину, и с тех пор начались приступы. -Почему же вы раньше не обратились за помощью? С такими симптомами шутки плохи, можно получить осложнения! -Вы врач? -Нет, только учусь. Пришедший с дровами Томас подтвердил слова своей сестры. -Том, ты можешь не крутиться под ногами? Покинь помещение, оставь нас наедине. Мне нужно поговорить с генералом, — девушка недовольно сморщила аккуратненький носик, обратившись к брату -Конечно, только не засиживайся долго. -Ты с ума сошёл? Я должна помочь ему, а не думать о времени или сне. Ведь генерал нужен нам во здравии, не так ли? Молодой человек одобрительно кивнул и покинул комнату, а Дженнифер обратилась к Джорджу. -Снимите рубашку и ложитесь на кровать. Сейчас я нагрею пихтовое масло и рыбий жир. Вместе они должны снять боль. Не беспокойтесь, я не в первый раз сталкиваюсь с подобной ситуацией. Никто ещё не жаловался. Нехотя, медленно Вашингтон попытался стянуть с себя одежду, но новые судороги не позволили ему сделать этого. Девушка, окинув мужчину взглядом, ринулась на помощь, но при одной только мысли о её прикосновениях генерал мощным рывком освободился от обмундирования и упал на постель. -Хорошо. Полежите немного, я сделаю мазь. Укройтесь одеялом, спина может ещё сильнее охладиться. Время текло ужасно медленно, а боль всё не утихала. Джордж с лёгким упоением ждал той минуты, когда девушка, наконец, свершит свой ритуал над его телом, и муки пройдут. В воздухе появился запах еловой смолы, значит, мазь готова. Дженнифер, вытирая руки полотенцем, подошла к кровати. -Всё готово, генерал. Можете откидывать одеяло, сейчас приступим к терапии. Он зажмурил глаза, ожидая, что с каждым прикосновением будет ещё неприятнее. Но, всё оказалось не так. Тёплые, мягкие руки нежно прикоснулись к его телу и заскользили вниз, к пояснице. Тёплая мазь, как воск со свечи, стекала по бокам, стало немножко щекотно. Затем девушка начала делать таинственные движения, то разминая спину, то опять бережно поглаживая. Джордж положил голову на скрещенные ладони и почувствовал, как тело расслабляется, а сердце, почему-то начинает биться гораздо сильнее. Тем временем действия юной леди стали быстрее, спина загорела огнём, но боль отступила. Шумно вздохнув, мужчина попытался устроиться поудобнее, чтобы дольше наслаждаться массажем. Дрова в камине медленно догорали, и Дженнифер отстранилась, чтобы добавить ещё поленьев в огонь. Генерал поднял голову и проводил её взглядом, как обиженный ребёнок, которого долгое время гладили по голове перед сном, а потом перестали. Холодок пробежал по пояснице, на сердце стало темнее без ласковых, нежных прикосновений, казавшихся до этого вечера невыносимыми. Нет, он не считал девушек бесполезными существами, нет, не в этом дело. Проблема заключалась совсем в другом. Во время ожесточённых боёв, войн, сражений никому не хочется связывать свою судьбу с кем бы то ни было только ради того, чтобы любимый человек остался в живых и не одевал траурной мантии на твоих похоронах. Очень человечно — не любить, чтобы не приносить несчастий другим. И он дал себе это слово, … которое нарушил именно сегодня, в этот вечер, из-за своей трижды проклятой спины. Будь она неладна! Леди Джефферсон возвратилась к нему, и продолжила таинство. Горячие руки скользили то вверх, то вниз, принося наивысшее наслаждение. Обжигающая жидкость, стекающая с её рук, пахла чарующе и маняще, ничто несравнимо с этим запахом. Минуты, словно по волшебству, тянулись долго, тело просило не останавливаться ни на секунду. Глаза медленно закрывались, сон не предотвратимо наступал, и схватку с ним нельзя проиграть. Боли больше не было, но генерал боялся сказать об этом. Ведь тогда она уйдёт, и эти великолепные минуты завершаться. Нет, он слишком паршиво провёл этот день, чтобы отпустить её просто так. Нет, ничего плохого и в мыслях не было, не в его принципах так поступать. Но продлить эти мгновения — что в этом постыдного? -Мисс Джефферсон, вы не могли бы добавить ещё немного мази. Боль не отступает, я не могу понять, почему… -Это очень странно, я использовала практически всё снадобье, а боль не утихла… Вы уверены, что проблема именно в спине? Попробуйте сесть. Джордж, повинуясь её приказам, попытался. Получилось, он занял вертикальное положение. Это было очень даже кстати, потому что Дженнифер села сзади него и начала массировать плечи. -Вам не больно? Может, судороги идут от плечевых суставов? -Нет, всё в порядке. Продолжайте. Да, всё может быть. Возможно, со временем недуг перетёк из одного состояния в другое. -Да, такие случаи тоже встречаются. Передайте чашку с мазью. Да, красную. -Приятно пахнет, что это, я не запомнил? -Пихтовое масло, рыбий жир и масло миндаля. Ещё немного красного перца и корня имбиря, но там их экстракты, поэтому нет сильного жгучего эффекта. -Ммм… Действительно, чудодейственное лекарство. Её руки были настолько нежными и мягкими, насколько это возможно. Они скользили от самой шеи и до запястий. Тепло приятными волнами расходилось по всему телу. Он удовлетворённо закрыл глаза и успокоился, словно кот, которому почесали за ушком. Осталось только замурлыкать. На часах без пяти минут десять. Мазь закончилась. Дженнифер продолжала массировать его плечи, плавно переходя к рукам. Он с лёгкостью выполнял все её просьбы, повиновался любым движениям. Сон неумолимо брал своё… Вытерев руки о полотенце, девушка встала с постели и произнесла: -Ну, что же, мистер Вашингтон, наша процедура подошла к концу. Вам не стало лучше? Генерал без стеснения откинулся на подушку, закинув руки за голову: -Юная леди, вы просто волшебница! Знаете, боль утихла, можно сказать совсем исчезла. Весьма и весьма признателен, вы спасли меня от верной смерти. -Не стоит благодарностей, скорее всего мне придётся ещё не один раз проделать массаж. Одной процедуры недостаточно, необходим целый курс. Джордж улыбнулся, и встал с постели, сражаясь с пришедшим сном, чтобы проводить девушку. -Отныне я к вашим услугам. -Оденьтесь, милорд. Приступы могут начаться вновь, поберегите себя. -Разумеется, с этих пор я буду следовать только вашим рекомендациям, Дженнифер. Можно я буду называть вас Дженнифер? -Как вам угодно, сир. Пожалуй, мне пора идти. Том, наверное, места себе не находит. -Но ведь ему известно, что вы находитесь в надёжных руках? -Конечно, но он же всё-таки мой брат. Ему свойственно беспокоится обо мне. -Соглашусь с вами. Доброй ночи, миледи. -Добрых снов, мистер Вашингтон. Яркий луч солнца, осветивший жизнь генерала Джорджа Вашингтона, покинул этот дом. Мужчина швырнул рубашку на кресло, залпом осушил бокал «Шато Шеваль Блан» и лёг на кровать, опять же закинув руки за голову. Алкоголь ускорил процесс засыпания, но в мыслях стоял один и тот же образ юной девушки, покорившей его уставшее от жизни сердце этим весенним вечером, пахнувшем сосновой смолой…