Бутылочка

— Давай! — скандировали на фоне подвыпившие фигуристы. Один из самых пьяных в компании (еще бы, у него был повод так отметить: в этом году он взял серебро Гран-при) Леруа склонился над сидящем в позе турецкого султана Никифоровым, собираясь с мыслями перед первым в своей жизни поцелуем с мужчиной. — Если не хочешь — не надо, — предложил Виктор. — Это же просто игра, — неуверенно пробормотал Жан-Жак, с горем пополам фокусируя взгляд на голубых глазах Никифорова. Идея поиграть в бутылочку принадлежала Минами. Кто-то шушукался, мол, он надеется на хотя бы случайный поцелуй от Кацуки, который расстался с Виктором. Впрочем, Юри играть отказался и быстро ушел, а Минами в итоге достался поцелуй от Плисецкого. — Просто игра, — согласился Виктор. — Но тебя никто не заставляет, если тебе неприятно. Не заставляют, как же. Его активно подначивали, а он боялся показаться гомофобом, каким вообще-то не был. Так себе ситуация. Наконец он с собрался духом и решительно прижался губами к губам Никифорова. Оказалось, что целоваться с мужчиной совсем не страшно и тем более не противно. Виктор охотно отвечал на поцелуй. И мастерски. У Джей-Джея буквально не было сил оторваться от него — так Никифоров загипнотизировал его своим языком. А может, он просто уже был пьян в зюзю и сказался давнишний недотрах, так что ему оказалось все равно, с кем лизаться. *** Голова раскалывалась, и простой стук в дверь казался боем кувалды. Завернувшись в одеяло, Леруа побрел открывать. На пороге отельного номера стоял Никифоров. — Подозреваю, это твое. — Он протянул ему серебристую подвеску в виде двух букв "J". — Нашел вчера и забыл отдать. — Да, спасибо, у меня порвалась цепочка. — Не за что. Слушай... Джей-Джею подумалось, что Виктор сейчас заведет разговор о вчерашнем поцелуе. Совершенно дурацкая мысль: это же было всего лишь развлечение. — У тебя есть что-то от похмелья? — спросил вместо этого Виктор. Жан-Жак облегченно перевел дыхание. — Должно быть. Сейчас поищу. Виктор не зашел в номер, оставшись стоять в дверях, за что Леруа был ему бесконечно благодарен: после вчерашнего он чувствовал себя страшно неловко. Маникюрными ножничками он отрезал от блистера пару таблеток и дал Никифорову. — Ты мой спаситель. — Виктор улыбнулся, вымученно, похмельно. — Ну, до встречи. — Пока-пока. Жан-Жак захлопнул дверь. Однако не удержался, открыл снова и проводил Виктора взглядом. Что-то изменилось в нем после того поцелуя. Леруа решил, что обдумает это позже, когда голова перестанет трещать, и закинул таблетку в рот. *** Вот что он понял: раньше он совсем не расценивал мужчин как любовных партнеров. До вчерашнего вечера. Целоваться с Виктором было приятно. Было приятно, когда после поцелуя Никифоров приобнял его и ласково похлопал по спине. — Поздравляю с новым опытом, — сказал тогда Виктор, и игра продолжилась. Никифоров целовался с Милой, Мила с Гошей, Гоша с Крисом... Память предала Леруа, он не помнил, что было дальше. Не помнил, как добрался до номера, кажется, его довел тот же Крис... А это идея. Он нашел Джакометти в мессенджере. "Каково это — быть геем?" — спросил Леруа без всяких вступлений. "Это прекрасно. Доброе утро", — вскоре пришел ответ с подмигивающим смайликом. Прошла минута, Крис дописал: "Я тоже был влюблен в Никифорова по молодости". "Как будто сейчас ты не молодой", — отписал Жан-Жак и вдруг спохватился: "Эй, я ничего не говорил о Никифорове!"