***
Выйдя из дома раньше срока, Семён уселся на скамейку около подъезда многоэтажки. Тёплый летний вечер был чудесен, и Персунов даже задумался о том, чтобы бывать на улице почаще - просто, без какой-то цели, сходить прогуляться в парк, например... Какой смысл сидеть всё лето дома? Ребята с курса ходили в какие-то походы, кажется, даже звали с собой. Лес, палатки, гитары, костёр... Комары. Клещи. Ни в душ сходить, ни умыться нормально. Глупости, конечно. Правильно он тогда отказался... Ваня опаздывал. Семён уже успел заскучать, когда во двор с шумом въехала тёмная иномарка. Машина остановилась в нескольких метрах от подъезда, и из неё вышел молодой человек, одетый в строгий деловой костюм. Увидев Семёна, он тепло улыбнулся и быстро зашагал к нему, заставив того вздрогнуть и подскочить со скамейки. — Думал, ты уже не приедешь... Привет, Вань, — Персунов потряс головой, прогоняя мысли и уверенно протянул приятелю руку. — Ну, опоздал немного… Ты не злись. По делу же опоздал. На Варшавке сейчас такая пробка, мама не горюй! Так, давай сейчас всё расскажу по-быстрому, меня Анька ждет уже. — У тебя то Маша, то какая-то Анька. Определиться не думал? — напустив на себя шутливо-строгий вид, поинтересовался Семён. — Да зачем? Одно другому не мешает. Пусть и дальше думают, что я ≪приличный мальчик≫. Насчёт выпускного. Эту обязанность на меня повесили, так что, если вдруг потом какие-то вопросы будут, ты звони. Сейчас вкратце поясню за официальную программу... Официальная программа оказалась довольно банальной. Вручение дипломов, несколько сценических выступлений, пара конкурсов и поздравления. А вот после этого группа выпускников планировала сразу кое-куда сбежать, оставив скучных родственников и преподавателей предаваться ностальгии без них. С одной стороны, Семёну очень даже хотелось провести остаток выпускного вечера и ночь за распитием напитков, но с другой, Ваня, как организатор действа, внушал ему определённые опасения. Чувство меры у Вани отсутствовало полностью. —Ты же меня знаешь, Сём, я с этим завязал. Временно. Ну, пока отец не успокоится. А то он меня теперь при встрече осматривает, в глаза глядит внимательно, один раз даже пульс проверил, представляешь? Семён помотал головой - он не представлял. — Так что не волнуйся, никаких веществ. У нас просто будет свой коттедж с выпивкой, вот это вот всё, - Ваня широко улыбнулся, продемонстрировав неестественно белые зубы. — Коттедж с выпивкой и с… блэкджеком? — И со шлюхами! — завопил Ваня и радостно хлопнул Семёна по плечу, - Куда же без них, родимых, в такое тяжёлое для страны время! ≪Ой, тебе и с собакой тоже неплохо было бы≫, — раздражённо подумал Семён и встал со скамьи, направляясь в сторону подъезда. — Эй, ты куда? — Да я уже домо… Постой, мне сообщение пришло. Персунов почувствовал настойчивую вибрацию в кармане шорт и быстро достал смартфон, глянул на экран. Спустя пару секунд он вздрогнул, нелепо дёрнулся и мягко осел на асфальт. Ваня, почуяв неладное, резво подскочил к Семёну и уже было собрался бить его по щекам, как вдруг заметил валявшийся рядом злосчастный телефон, и увидел сообщение на дисплее.***
Оставшись совершенно один, Семён иногда приезжал в пустую квартиру родителей, подолгу сидел там, иногда по привычке заваривая чай на троих. На звонки знакомых Семён не отвечал. Первое время после похорон он ещё находил силы вежливо реагировать на слова сочувствия, затем это стало его раздражать, а потом Персунов решил, что прекрасно обойдётся без фальшивых соболезнований и предложений помощи. Вскоре звонить перестали. Семён пробовал бороться с накатывающими на него волнами тоски и боли как мог, а мог он немногое. Запретив себе думать о Ване и его возможностях, он попробовал найти отдохновение в творчестве, и какое-то время с переменным успехом терзал старую отцовскую гитару и пытался писать какие-то рассказы, впрочем, без особого успеха. Интерес к литературе и музыке вскоре угас, не успев разгореться, и всё чаще на столе рядом с верным компьютером Семёна оказывалась прозрачная бутылка. Всё чаще парень чувствовал себя уставшим, едва проснувшись. Чувство вины не уходило, теперь к нему примешивались странная тревога и страх. Семён решил выходить из дома как можно реже. Время шло, но лучше Семёну не становилось. Оборвав все связи со старыми знакомыми и постаравшись свести контакты с внешним миром к минимуму, он вскоре превратился в жутковатого вида затворника, обитающего в захламлённой квартире и выбирающегося из неё лишь по ночам, чтобы купить еды. Худой и небритый, с болезненно блестящими глазами, Семён теперь имел вид человека, способного без зазрения совести укокошить старушку топором, но простодушные соседи считали его просто безобидным наркоманом и тихо жалели. Одним зимним вечером, выбравшись на улицу без какой-либо конкретной цели, Семён не без удивления обнаружил себя стоящим на остановке общественного транспорта недалеко от дома. Поддавшись странному порыву, он решил прокатиться по городу и забрался в первый подъехавший автобус. Усевшись в конце салона, какое-то время Семён пытался смотреть слезящимися глазами в окно, но вскоре уснул. Так и началось его странное приключение.***
Автобус мчался в никуда, подскакивая на ухабах, моргая равнодушными жёлтыми глазами сквозь тягучую, словно патока, тьму. Измученный парень в пустом салоне спал, обняв себя руками. Он видел сны и улыбался. Туман позади и бесконечная дорога назад. Звёздное ночное небо и ветер с горечью полыни. Приглашающе открытые ворота со звездой и еле различимой надписью. Ряды старых домиков. Неизвестная фигура. Надежда. — Ты пойдёшь со мной? — Да.