Источник

POV Рона Уизли. Какого дементора творится? Я просто шел в гриффиндорскую гостиную. И тут меня кто-то схватил и затолкнул в нишу. Да, я испугался. Можно подумать, кто-то смог бы остаться спокойным в такой ситуации. Нет, правда. Я никогда не считал себя маленьким, или тонким. Но он был реально больше меня. Я никогда не обращал внимания на него. Ведь он не задирал нас, да и на мои наезды не отвечал. Возможно поэтому, я никогда не замечал, насколько он здоровый. Нет, он не толстый или слишком накаченный. Просто он мощнее меня. Хотя я вроде тоже был не маленьким, но это, наверное, так казалось рядом с коротышкой Поттером. Но сейчас не о нем. Меня припер к стене, поцеловал и шлёпнул по заднице, называя солнышко, лучик и еще неизвестно кем, Теодор Нотт — студент седьмого курса факультета слизерин. Слизеринец, мать вашу! Я рванул в гриффиндорскую башню как будто за мной акромантулы гнались. Влетел в гостиную и не обращая ни на кого внимания, стремительно прошел в спальню. Не раздеваясь лег на кровать и задернул полог. Не хочу никого сейчас видеть. Какого дементора он это сделал? Нужно вспомнить, что он говорил. Кажется там было что-то, что зацепило мой слух. Я, стараясь не психовать и не рычать от злости, вспоминал, что он мне говорил. Я честно пытался не думать о том, что он делал со мной, потому, что мне... Да просто, не хочу я об этом думать и все. — Ты моя Пара. — вслед за воспоминанием прошептал я и опешил. Нет, нет, нет, нет, нет и еще миллион раз нет! Они не могли так быстро вспомнить о том, что сказал тогда в большом зале этот мерзкий шрамоголовый очкарик, ну и пусть, что очки он уже не носит. Но если он сейчас вспомнил об этом, то никто не говорил бы о Паре. Я никогда не был придурком, или недалеким, не понимающим мира в котором я живу, подростком. Кем бы меня не считали окружающие, я всегда знал, чего я хотел. Я хочу власти и поклонения, хочу быть богатым, известным и при этом не хочу сидеть над учебниками как Перси, чтобы потом получать копейки, работая в министерстве. Не хочу рисковать собой, как Билл или Чарли, кланяясь гоблинам, или воняя драконьим дерьмом. Не хочу торчать в лаборатории, как Фред и Джордж, чтоб потом на то, на что ты потратил кучу сил и времени, какой-то умник из министерства не давал лицензию. Да, я ленивый, но кто сказал, что это плохо? Поттер вон, или тот же хорёк, тоже не особо напрягаются, а имеют все, что захотят. Ну слизень точно имеет. А Поттер, а что Поттер? Хотел бы купил бы все, что захотел. У него ж сейф галеонами от пола до потолка забит. Это я все к чему. Я прекрасно знаю, что если говорят о том, что кто-то является чьей-то Парой — это равносильно тому, что тебя застолбили. Теперь ни один из желающих не сможет даже подойти ко мне. Пока он не откажется от своих притязаний на мою тушку. Не могу точно объяснить из-за чего это происходит, но вот такая обыкновенная, на первый взгляд фраза, для Магии словно пароль. Так что, могу поздравить себя, меня как какую-то вещичку в магазине отложили для одного клиента. Это абзац, товарищи. Я ведь до последнего надеялся, что ранг предателя крови не подпустит ко мне никого. Конечно же, я как и любой чистокровный, прошел проверку крови. И, конечно, же я знал, что именно она может показать. Но из-за клейма на моей магии, мне не дано было узнать имя пары. Его я смог бы узнать только после снятия этого самого клейма. Точно было известно лишь одно, по какой-то причине лишь у меня из всей семьи, эта самая пара есть. Вот только зачем оно мне? Я ведь правда считаю, что сам в состоянии найти себе... Любовь? О, Мерлин, нет конечно. Любовь. Даже смешно, слушать все эти романтические бредни. Правда, кому в здравом уме захочется глупо вздыхать о ласке или объятьях? Богатство, слава, преклонение — это да. Вот к чему стоит стремиться и о чем стоит мечтать. Мне не повезло родиться в семье, которая не дала мне все это. Несмотря на то, что мать и отец никогда не говорили нам из-за чего, нашу семью считают предателями крови и почему магия отметила наши силы клеймом, я все равно узнал это. Именно из-за таких вот аристократишек, которые всегда лучше всех знают как и кому жить. Именно из-за тех, кто считает себя элитой нашего общества. Из-за тех, у кого есть деньги, власть и уважение. Тогда, поколения четыре назад, один из наших предков тоже пытался стать элитой, Лордом. Вот и послушал одного такого, входящего в священные 28 родов. Только вышло все с точностью наоборот и вместо титула лорда и денег, его потомки обзавелись вот таким украшением на своей магии. Кажется он тогда украл чью-то невесту, а если точнее то опоил эту самую дуреху из древнего рода Амортенцией, чтобы получить мощь и деньги ее рода. Поэтому я точно знаю, что никого из этих пожирательских отродий, я слушать не хочу и не стану. Тогда, в 13, я боялся ехать в школу, а вдруг кто-то знает, что я его или ее пара? Но вскоре после приезда я убедился, что никому нет никакого дела до меня. Не скрою, тогда стало даже немного обидно. Но вскоре я понял, что если он, или она обратит на меня внимание, то ничего кроме роли постельной игрушки мне не светит. Ведь о равном браке и речи быть не может, с моим-то клеймом. А на роль младшего мужа я не согласен, точно так же как и подчиняться какой-то девчонке. Тем более, только у древних родов есть наследия, а лишь с ним можно иметь пару. Слушаться слизня? Нет, увольте. Роль бездушного раба не по мне. Ведь я все прекрасно понимаю, никто не захочет тянуть проклятие в свой род, поэтому только так, самый суровый ритуал с полной потерей связи с родственниками. Не то, чтобы я очень дорожил ими, нет. Просто тогда кроме старшего мужа или жены не остается никого, соответственно и помочь не сможет никто. А это стремно, как по мне. Вот я и жил себе спокойно четыре года. А что? Никто на меня не смотрит, я кому бы то нибыло никуда не уперся, они мне тоже. Ага не уперся. Он то как раз и уперся. Сегодня. В нише. Блядь! Понимание того, что это была не разовая акция, пришло на следующий день. Он зажал меня возле большого зала, перед самой игрой. — Желаю удачи, мой сладкий. — прошептал он и впился в мои губы. Как я вырвался, я не знаю. Честно, думал что после такого я ни одного квоффла не отобью. Но видимо злость на Нотта пришлась как нельзя кстати. Каждый квоффл, летящий в кольцо я представлял его головой. Думаю, именно по этой причине я не пропустил ни одного. Победа подняла мне настроение. Счастливый и довольный собой, я направлялся из душа на вечеринку, по случаю моей непревзойденной игры и победы команды Гриффиндор. Сливочное пиво, может быть даже огневиски, за который не нужно платить, веселье, смех и любовь всего факультета, только для меня. Ведь именно я стал причиной того, что Пуффендуй мы сделали в сухую. Я спешил побыстрее добраться до гостиной. Вот только у некоторых идиотов были совершенно другие планы. Нотт, именно он со вчерашнего дня уже третий раз хватает меня, прижимая, на этот раз, к парте в пустом классе. Для разнообразия, наверное, не иначе, он выбрал именно пустой, давно заброшенный класс. Так вот, именно сейчас, я лежу спиной на парте, мои руки удерживает его ладонь у меня над головой, он прижал меня всем телом к этому проклятому столу. Его язык у меня во рту, но я не успеваю его укусить. Вторая рука гладит мое лицо и шею, он стонет в поцелуй. А я лежу и не понимаю, какого Мордреда, он творит? И какого, Мерлиновы рейтузы, мне хочется ему ответить? Я никогда не был ханжой и красивые парни меня тоже привлекали, вот только ведущим должен был быть я, а не он. И слизеринцами тут вовсе не должно даже пахнуть. Это было моим правилом. Всегда. Но видимо не сегодня. Видимо не с ним. Всего третий его поцелуй, третий раз он совершенно не спрашивает чего я хочу. Он не предложил мне еще ничего, ничего не дал мне. А я уже хочу ответить ему. Какого Мордредова дементора!? Я не хочу этого! — Отвали от меня, гребаный слизень! — кричу я пока он целует мне шею. — Не смей меня трогаммфм. Он заткнул меня своим ртом и не перестал целовать, пока у него не кончился воздух. После чего снова переключился на мою шею. Я извивался, пытаясь сбросить его с себя, пока не понял, что ему нравится как сильно я прижимаюсь к нему в попытке оттолкнуть от себя. — Ну же, солнышко. Почему ты не хочешь ответить мне? Я же чувствую, что тебе нравится. — Мне не нравится! Отвали от меня, придурок. — Рональд, лучик мой солнечный. Ну почему ты такой? Ты ведь знаешь, что ты мой. Мне тебя сама магия выбрала. Зачем сопротивляешься? Сладенький мой. Я не понимаю, он что, оглох? Да хрен с тобой, целуй и вали подальше. Все равно отвечать не буду. Его рука скользит по моей груди гладит живот и сжимает мой член сквозь ткань брюк. А вот на это мы вообще не договаривались! Мой член начинает вставать от его прикосновений. Он довольно урчит мне в губы и я словно находясь под империо, совершенно теряю контроль над ситуацией. Я отвечаю на его поцелуй. Мой язык сплетается с его, трется об него, заставляя все сильнее толкаться в мой рот. Его рука сильнее сжимает мой член, плотно обхватывая его пальцами поверх ткани школьных брюк и я не выдерживаю. Сам целую его, толкаюсь в его руку. И кажется, даже о чём то шепчу. Он приходит в себя первым. Вдруг резко перестав меня целовать и убрав руку с моей ширинки он отстраняется от меня совсем немного, а я огорченно всхлипываю. — Чшш, мой вкусный. Нельзя же так. Как же ты меня заводишь, лучик. Но нам нужно остановиться. Иначе я не сдержусь и разложу тебя прямо здесь. А мы же не хотим торопиться, правда? — он легко целует меня в губы. — Поздравляю с победой, лучик. Разворачивается и уходит. А я лежу на этой гребаной парте со стояком в штанах и не понимаю, какого боггарта, ему вообще от меня нужно? Если он просто хотел меня трахнуть, так что ему помешало сделать это сейчас? Я ведь даже не смог сопротивляться ему. Как добрался до своей кровати я не помню. Придя в гостиную факультета, попал в самый разгар вечеринки. Все меня поздравляли, что-то кричали и смеялись. Лаванда Браун хотела было поцеловать меня, но не смогла этого сделать, ее оттолкнуло от меня магией. Напился я так, как наверное еще никогда. Собственно поэтому я и не помню, как ложился спать. Утро встретило меня тошнотой и жуткой головной болью. Благо антипохмельным зельем мы все озаботились заранее. Поэтому на завтрак я пришел вовремя и даже почти не помятый. Вспоминать о том, что было вчера я отказывался. Но стоило переступить порог большого зала как я тут же наткнулся на взгляд шоколадных глаз. Стоп. Каких глаз? Что за бред лезет в мою больную от похмелья голову? «Пить надо меньше!» — говорю я сам себе и отворачиваясь, сажусь спиной к нему. Пока ем, я даже не подозреваю, что моя жизнь превратится в игру в прятки. Причем водить буду не я. Я буду прятаться, как заяц, от этого чистокровного гада. Три недели учебы пролетели мимо меня. Я мечтал только об одном. О маховике времени. Да, именно об этом артефакте, были мои мысли. Зачем он мне? Все просто, я хочу вернуться в свое детство и уговорить родителей отправить меня в Дурмстранг. Потому, что Билл отказался меня туда переводить. Да, меня настолько достал Нотт, что я наплевал на все и попросил брата о помощи. А он отказал. Придурок! И все из-за Нотта! Потому, что я сглупил и признался Биллу, что тот преследует меня. Я искал помощи и поддержки, а получил радостную улыбку: — Это же замечательно, Рон! Он ведь признал тебя своей парой? — и что я могу ему сказать(?), поэтому только киваю. — Так что просто насладись моментом ухаживания. Да просто отлично, я что, спорю? Это же просто счастье, когда тебя отлавливают как рыбешку по два-три раза в день на протяжении трех недель и постоянно целуют, тискают, трогают и оставляют со стояком от того, что тебе нравится то, что с тобой вытворяет этот придурок. А меня кто спросил? Я вообще не хочу, чтоб мне это нравилось! Но он же моя Пара, мать его не знаю как зовут! Жаль, Дамблдор в коме, а мать больше не принадлежит нашему миру. Они бы точно придумали что нибудь. А Билл только причитает: — Пара это подарок магии. Человек, который будет заботиться о тебе, любить тебя. Тот, с кем тебе будет лучше всех. Тот, кого ты будешь любить больше всех в этом мире. Разве кто-то в здравом уме откажется от этого? А то, что он слизеринец, аристократ, высшее общество, блядь!?! Это что, вообще ничего не значит? То, что это он, а не я, станет старшим мужем? Это тоже ни о чем не говорит, нет? А то, что он уже сейчас лишает меня воли и я презираю себя, отвечая на его ласки и поцелуи, что, тоже нормально?! Да я всю жизнь ненавидел этих снобов. За то, что они не считались со мной, с моей семьей. За то, что они с легкостью могли позволить себе то, о чем я мечтал. За то, что тыкали в меня своими знаниями о моем статусе, не стесняясь никого и ничего. Кто нибудь задумывался о том, каково это, жить в такой семье как наша?! С самого детства не иметь ничего собственного. Слышать вокруг только насмешки, даже от собственных родных. Издевательства старших братьев, сравнение со всеми вместе и по отдельности. Жить в семье, когда даже собственные родители любят твою младшую сестру, а не тебя. Когда вокруг одно вранье и ни одного правдивого ответа. Ты очередной сын, не способный ни на что. А я между прочим готовить люблю! Хоть кто-то знает об этом? Нет! Потому, что никому не интересен шестой сын непутевых родителей. Когда-то в детстве, еще до Хогвартса, я дни напролет проводил на кухне. Наблюдая за тем, что делает мать. Пока Фред и Джордж не стали смеяться надо мной. Думаете вы сможете заниматься любимым делом (хотя бы просто наблюдать за тем, что вам нравится) когда над вами смеются и говорят, что ты должен был родиться девочкой? А потом подросла Джинни и мать выдворила меня из кухни, говоря, что мне ни к чему учиться готовить, а вот для Джинни это несомненно полезные навыки. Я снова провожу вечер над полем для квиддича, несмотря ни на дождь, ни на ветер. Я знаю чары, но не накладываю их. Я устал от самого себя, я запутался. Поттер что-то сделал со мной. Я изменился и сам не знаю рад я этому или нет. То, что раньше казалось правильным, то, чего раньше хотелось, сейчас мне совершенно не нужно. Сейчас я не хочу ничего. Я устал бороться с самим собой, цепляясь за прошлые желания. Я устал прятаться от Нотта с его непонятными порывами. Я просто устал и запутался. Я лечу над квидичным полем и капли дождя смешиваются со слезами на моих щеках. Сегодня я получил письмо от Билла. Он настаивает на том, чтоб я прошел ритуал отречения от семьи. Он интересовался у гоблинов и они сказали, что это единственная возможность для меня, помочь снять печать предательства с нашей семьи. Я понимаю, Билл должен снять клеймо, но... Мне плохо, мокро и холодно. Я замерз. Я уже не парю в небе, я сижу на трибуне и пытаюсь взять себя в руки. Меня тянет к нему. Мне так хочется ощутить его поддержку. Но он же презирает таких как я. Как я смогу довериться ему? Кем посчитают меня мои однокурсники, если узнают об этом? Совсем скоро я останусь совершенно один, без семьи и друзей. Хотя друзей у меня и так не было. А ведь с самого начала я хотел, правда хотел, подружиться с Гарри. Но потом появился Дамблдор и я, тогда еще глупый маленький ребенок, согласился рассказывать ему обо всем, что творится с Поттером. Я правда считал, что так будет лучше, ведь он и мы с Гермионой, будем под присмотром взрослых. Тем более мама с отцом были согласны с этим. Когда именно я понял, что это не дружба, а шпионаж и науськивание, я точно не помню. Несколько раз я пытался отказаться от прежней роли, но меня переубеждал Дамблдор, а мать и отец говорили, что я разочарую их таким поступком, ведь это все для его же блага. Я даже специально перестал разговаривать с ним на четвертом курсе, думал он обидится и сам передумает со мной общаться, но этот идиот всегда все прощал и принимал как должное. Не знаю, сколько я так просидел, но в горле уже першило, а тело было не послушным и продрогшим. Наверное, пора возвращаться в гостиную. Сколько не горюй, а это ничего не изменит. Завтра с утра, я вместе с профессором Макгонагалл, уйду в Гринготс, где и проведут ритуал. Какой станет моя фамилия я не знаю. Но то, что больше никого из Уизли я не смогу назвать своей семьей это точно. За всеми этими мыслями, я не заметил, как подошел к замку. Несколько шагов по коридору и в меня летят высушивающие и согревающие чары. Я невольно вздрагиваю. Тело хоть и согрелось но горло все равно першит, по всей видимости я простыл. Ну и ладно. — Где ты был? — Нотт стоит передо мной, скрестив руки на груди и буравит меня злым взглядом. — На поле для квиддича. — кричать или сердиться не хочется, точно так же, как и спорить. — Солнышко, разве можно так? На улице холодно, да и дождь не слабый. Хоть бы чары на себя наложил, так ведь и заболеть недолго. — Он тянется обнять меня, но я отступаю. — Какое тебе вообще дело, заболею я или нет? Какое тебе вообще до меня дело? — тихо спрашиваю я. Я, правда, не понимаю, завтра я вообще стану безфамильным, самым слабым в школе, практически сквибом. Так какое Ему, чистокровному магу из древнего магически сильного рода, дело до меня? Жалкого, безродного подростка с искалеченной душой, не имеющего ничего, кроме мыслей о собственной ущербности и не состоятельности. Какое ему, красивому, хорошо одетому, правильно воспитанному парню дело, до такого как я? До того, кто не знает как жить дальше, как смотреть в глаза тем, кому завидовал всю свою жизнь. — Так чего ты хочешь от меня, наследник Нотт? — спрашиваю я, но он молча всматривается в мои глаза. — Хочешь трахнуть меня, так не стесняйся, делай что хочешь и проваливай. Наверное это странно, видеть меня таким спокойным сейчас. У меня взрывной характер и я быстро выхожу из себя. Но не теперь. Мне уже все равно. Билл объяснил мне то, чего я не понимал, а наши родители не говорили никому из нас. Ведь раньше я думал, что печать не влияет ни на что. А теперь я знаю, что если не избавлюсь от нее, то могу даже не мечтать о счастье ни в этой, ни в следующей жизни. Потому, что следующей жизни у меня попросту не будет. А еще из-за моего отказа от предстоящего ритуала могут пострадать все остальные члены семьи Уизли. Джинни уже изменилась очень сильно. Видно наказание Поттера на нее повлияло быстрее, чем на меня. На ее лбу остался лишь след от печати. Когда гоблины проведут ритуал надо мной, он вполне может полностью исчезнуть. Так что выхода у меня нет. Счастье... О каком счастье может идти речь, если завтра я останусь один на один со всем миром? Останусь без денег, без жилья, без нормального образования. Какой будет моя жизнь после ритуала? Да мне придется все оставшиеся годы влачить свое существование. У меня прав и возможностей останется меньше, чем у домовых эльфов. Я думаю об этом, а Тео молча смотрит на меня. Я не знаю, о чем он думает. Мне все равно. У меня нет ничего, чем я мог бы заинтересовать его. Да даже Поттер, в то время когда еще носил очки, выглядел красивее меня. Я бледный из-за чего мои волосы и веснушки кажутся намного ярче. Глаза светло голубые, почти бесцветные. «Красавец, блять.» — мысленно хмыкаю я, сравнивая себя с ним. — Как хочешь. — Я пожал плечами и обойдя его, пошел дальше. Наверное не помешает зайти к мадам Помфри, иначе я не выдержку завтрашний ритуал. Он звал меня раза четыре, но я не стал оборачиваться. Я плохо себя чувствую. Я хочу быть один, в тишине. Наедине со своими мыслями и раскаянием. Я хочу умереть завтра, на алтаре гоблинов. Меня положили на алтарь в банке Гринготтс, с разрезанными венами на руках и ногах. Я лежал, слушая голос старого гоблина который читал какие-то катрены и чувствовал как из меня вместе с кровью уходит магия. В положеное время я прошептал, заплетающимся языком, "Отрекаюсь" и потерял сознание. Пришел в себя я в каком-то бассейне. Следов на руках и ногах от порезов не было. Пошатываясь, я встал и поплелся к лавочке, на которой аккуратной стопочкой лежит моя одежда. Пока одевался думал о том, что мне снова не повезло, простое желание умереть, но и оно не исполнилось. Поднявшись я вышел в длинный, темный коридор. Дошел, на трясущихся от слабости ногах, до ближайшей комнаты и заглянул внутрь. — Проходите юноша. Сейчас мы проведем повторную проверку крови. Не волнуйтесь, изменилось только ваше имя и статус. Все остальное останется прежним. Получив свиток с новой проверкой крови, я вместе с ожидающей меня Макгонагалл, вернулся в школу. В гостиную идти не хотелось и я пошел в выручай комнату. Там я и прочел свое новое имя и статус. Теперь меня зовут Рональд Виз, отреченный волшебник. Вместо имен матери, отца и братьев с сестрой стоят прочерки, что явно говорит о том, что больше у меня никого в этом мире нет. Вот и всё. Теперь я один. Следующие два дня я провел на кухне школы, наблюдая за тем, как готовят школьные эльфы. Я не прогуливал уроки, меня освободили от них, из-за почти полной потери магии. Я не колдовал, боясь не рассчитать свои силы и лишиться даже тех крох, что во мне остались. Почему-то, наблюдая за эльфами, я думал о Тео. Сейчас, сидя на стуле и смотря как школьный эльф по имени Ринки, легко лепит пирожки своими маленькими ручками, я думаю о том, какие пирожки любит Теодор Нотт, наследник рода Нотт, аристократ неизвестно в каком поколении, слизеринец. И любит ли он их вообще. Ведь я ничего о нем не знаю, кроме, разумеется, того на каком факультете учится этот чистокровный волшебник. «Интересно, а если бы эти пирожки приготовил я для него. Понравились бы они ему? Стал бы он вообще их есть, если б знал, кто их готовил? Рон, ты пустоголовый кретин! Никто бы их есть не стал! Ты забыл кто ты?» — успеваю оборвать свои мысли, пока не стало слишком плохо. Но кажется я не успел. Горечь от собственной ничтожности затопила меня. Стало пусто и одиноко. Мне вдруг до ужаса захотелось оказаться в его объятьях. Чтоб он крепко прижал меня к себе и больше никуда не отпускал. Ведь это только кажется, что ничего страшного не произошло, я жив, здоров, с друзьями и даже с Джинни Уизли могу общаться как и раньше. Мне Билл на прощание даже немного денег оставил. 70 галеонов. Немного конечно, но на первое время после школы должно хватить. А еще осталось немного кнатов, от тех денег, что давали еще Молли с Артуром, перед началом учебного года. Вот только куда-то пропало чувство... принадлежности что ли. Я больше не чувствовал за собой ничего и никого, на кого бы можно было опереться. Я даже не могу никого из них назвать своими родственниками. Даже думать о них так больше не могу, магия не позволяет. На самом деле это жутко. Я как бездомный книзл, не знаю кто погладит, а кто пнет. Злобы и зависти к окружающими больше нет. Остался только страх перед будущим. А ведь так хочется тепла и защищенности. Именно его тепла. Я вернулся в спальню незадолго до отбоя. Наверное если б эльфам не нужно было спать, я просидел бы там всю ночь, наблюдая за ними. Но они меня выставили, сказав, что тоже нуждаются в отдыхе. Лежа за задернутым пологом, я вспоминал все те дни, когда Тео преследовал меня. Я провел пальцем по своим губам и вспоминая как он целовал меня. Закрыл глаза, стараясь вспомнить вкус и ощущения от его поцелуев. С этими воспоминаниями я и провалился в сон. Снились мне все те же воспоминания. Те же руки на моем теле, те же губы, целующие меня, тот же голос называющий меня такими ласковыми прозвищами и шепчущий мне все те, такие пугающие тогда и такие нужные сейчас слова. Проснувшись я понял, что пропал. Теперь меня не только тянет к нему. Я хочу его. Хочу быть с ним. По-моему именно это называют любовью. Только вот в этот день я так и не увидел его. Занятия с его факультетом были, а его самого нет. И ведь даже не спросишь ни у кого, где он и что с ним. Я что, волнуюсь? Блядь, как же я влип! Мордред, только этого мне и не хватало для того, чтоб захотеть прыгнуть с астрономической башни.