Источник

Гарри проснулся, совершенно точно зная, что еще только поздний вечер и до его дня рожденья еще около двух, а может и трех часов. Откуда в нем эта уверенность он не знал. Но он никогда не мог проспать всю ночь перед этим днем. Он ненавидел его, всегда. Даже сейчас, лежа рядом с мужем, с тем кто был дороже всех, он ненавидел завтрашний день. Эта ненависть была всегда, она росла в нем, с ним. Прорастая и оставляя уверенность, что она одна останется с ним, в нем до конца. Он ненавидел этот день, уже совсем по другим причинам, не таким глупым как в раннем детстве, когда этот день не отличался от миллионов других. Не потому, что это день, начиная лет с семи, обычно отличался совершенно не такими подарками о которых он мечтал, как и любой другой ребенок. Нет, не игрушки, машинки, книжки, сладкий шоколадный торт он получал в этот день, не нежную заботу и любовь от близких, нет. В этот день он получал новые, невиданные и даже не снившиеся в ночных кошмарах истязания. За год он привыкал к ним: моральным, физическим, психологическим и, Мордред знает, каким еще, но в день рожденья всегда получал новые. Еще более унизительные, страшные, не выполнимые, садистские, жестокие. И от этого он ненавидел этот день. Он не признавался в этом, как и во всем другом никому, никогда. Но когда в его жизнь ворвалась магия, Хогвартс, мнимые друзья, после крестный... этот день стал еще более невыносимым и ненавистным. Все подарки, письма и все, что напоминало о том, что в мире магии ни сколько не лучше, чем в мире маглов, он воспринимал как издевку, насмешку, напоминание, что нигде и никогда он не сможет быть счастлив. Каждый год, сидя в темноте и глядя куда угодно, где он мог нарисовать кривой, нелепый торт со свечкой, дожидаясь пока время перевалит за полночь, он загадывал лишь одно желание. Из года в год, с тех самых пор как помнил себя, одна и та же мечта. Одна и та же надежда. Гарри тихонько выбрался из постели и стараясь не привлекать к себе внимания, не разбудить никого, кто спал в этот час в Принц меноре, будь то любимый, сладко посапывающий муж, верный домашний эльф или даже мышь, оставшаяся в подземельях, вышел за пределы менора. Он не хотел завтрашнего дня, не хотел так же сильно, как каждый год. Но признаться всем тем, кто планировал веселье и праздник на его совершеннолетие, это значило обидеть их. Обидеть в их лучших чувствах и побуждениях. Но Гарри не хотел никого обижать. Хотя изображать радость он тоже не мог. Лицемерие хуже презрения. Гарри как был, в одной пижаме, аппарировал в замок Смерти. Он шел по спящему замку, не зажигая даже слабый люмос, брел в полной темноте. Гриффиндорец всё думал о том же, одном единственном желании. О том, что не мог в этом году даже просто загадать его, наверняка зная, что оно не сбудется. Это плата за все хорошее и доброе, что случилось за этот год. За все его улыбки, шутки, смех, поцелуи, ласки, за все, что радовало и давало надежду. В этом году ему отказано даже в этом маленьком, обыкновенном, привычном для него как дыхание, желании. Придя на кухню и приготовив себе горячего шоколада, Гарри, все так же глядя куда-то в глубь себя, горько хмыкнул. Северус: чистый, добрый, нежный, упрямый, опасный, жестокий, желанный, самый любимый, тот кто поддержал тогда, когда Гарри совершенно этого не ожидал. Знай он о том, чего на самом деле хочет Поттер, какое самое заветное, искреннее желание он лелеял в своем сердце с детства, он бы понял: почему Гарри делал то, что делал. Почему терпел побои, издевательства, голод, истязания. Почему лез куда надо и не надо, почему встречал смертельную опасность не дрогнув. А от ласки и его, Северуса, нежности трясся как осиновый лист. Нет, он и так слишком много не смог удержать в себе. И так, хоть и не желая того, просил о помощи. Он и так, стараясь закрыть в себе воспоминания, открылся, рассказал, посвятил его в свою жизнь. Хотя клялся, сам себе клялся, молча сидя в своем уголке и глотая не пролитые слезы, никогда и никому не говорить об этом. Но одного желания Светоча хватило для того, чтоб нарушить столько лет хранившуюся клятву. Теперь, понимая что не сможет провести этот ненавистный день так, как хотел, лелея мечту, одну самую важную, главную, мечту в его жизни. Он хотел оставить хотя бы память о ней. Недоступной сейчас и загадывающейся раннее. Оставить ее при себе, не посвящать в эту тайну никого. Он и так слишком влип во все это. Слишком много позволил себе. Расслабился, открылся, влюбился и совершенно потерялся в калейдоскопе новых, непривычных, светлых, радостных, ежеминутных, переменчивых желаний. Выпив кружку горячего шоколада и послав сову с письмом для Северуса, как раз к утру прилетит, Гарри залез в кровать. Взмахом руки нарисовал в воздухе магией все тот же кривой, странный торт, с единственной свечкой, он принялся ждать полуночи, глядя на часы. О чем мечтать, что загадывать, задувая эту не настоящую свечу он не знал. Что придет в голову то и попросит, а не придет ничего так и ладно, пусть хоть так, без желания, зато как всегда, в привычном тёмном одиночестве. Уснул он лишь под утро, так и просидев всю ночь, глядя в темноту и стараясь не думать ни о чем. Засыпать было непривычно, спать тоже не уютно, он оказывается привык к тому, что всегда может обнять Северуса, неосознано подкатившись к нему под бок. Что ему снилось он не помнил, да если честно, то он вообще не понял где находится. Но зато появилась надежда на то, что его не найдут сегодня. А значит не будет этой пытки подарками, улыбками, поздравлениями. И возможно даже не будет так плохо как всегда. Северус проснулся рано, от того, что эльф тихонько проскользнуший в их спальню что-то тихо прошептал, кладя на прикроватную тумбочку письмо и тихонько подвизгивая от того, что сам себе выкручивает ухо. Махнув на него рукой, еще не поняв, что в постели он один, Снейп прогнал эльфа. А сам потянулся за письмом, пусть Гарри еще поспит, он потом его разбудит так, как мечтал последние две недели, намеренно отказывая ему в сексе. Чтоб потом, то есть уже сегодня, было лучше, острее. Открыв письмо, Северус тут же узнал неказистый почерк своего мужа и непонимающе глянул на другую половину кровати. Та оказалась пуста. Он провел по ней рукой, холодная. Значит Гарри встал давно, странно, неужели он вчера так сильно устал, пока готовил для Гарри сюрприз, что не услышал как рано утром поднялся его мальчик. Отбросив все лишние мысли он вновь перевел взгляд на пергамент у себя в руке : «Северус, любимый, хороший мой. Прости меня, я знаю, ты хотел провести со мной этот день. Я даже уверен, что ты приготовил нечто потрясающее. Я знаю, как сильно ты старался, приглашал гостей, составлял меню, гонял домовиков, чтоб те украсили менор, но... Северус прости, я не хотел обижать тебя. Но этого не избежать. Я не хочу всего этого. Мне это не нужно. Прости меня. Я очень тебя люблю. Но этот день я не могу провести с вами, с тобой. Это тяжело объяснить, умоляю не заставляй меня делать это. Я ушел домой еще вчера, поздно вечером. Ты так сладко спал, мой хороший. Наверное устал за день. Не ждите меня сегодня. Если примешь, вернусь первого августа. Твой Гарри.» Северус перечитывал это письмо снова и снова, пытаясь найти в нем ответ на единственный вопрос, родившийся у него в голове: что произошло пока он спал? Все утро он перебирал воспоминания прошедших дней. Все разговоры, все планы на этот день. Гарри ни разу не сказал, что не хочет этого праздника. Но ни разу и не сказал, чего он ждет от этого дня. Ни одного слова за или против. Казалось, он вообще не думал об этом. Абсолютное безразличие в глазах, вежливая улыбка на губах и отстраненное пожимание плечами: — Как хотите, Северус. Как вы хотите. Это все, что говорил Гарри, но как оказалось, не слышал вампир. На все предложения, вопросы, все что касалось его дня рождения, полное безразличие и пустой взгляд любимых, зеленых глаз. — О Тьма, какой же я идиот. Как можно не увидеть очевидного? Придурок, ну зачем нужно было лезть к нему со всем этим, навязывать свои желания и не спросить о главном? О Тьма праматерь, не задать один единственный вопрос. Северус не находил себе места. Так любить, быть готовым на все ради него. И оказывается даже не задумываться над тем, какой он, тот, ради кого еще бьется твое сердце. Его мальчик всегда был прост. Прост как кнат. Все страхи все порывы, все, что ему самому казалось очень сложным, всегда лежало на поверхности. Вот только как там, в магловской поговорке: хочешь что-то спрятать положи на самое видное место? Вот так и с ним. Никто не мог понять его потому, что никто не смотрел на него без каких либо предубеждений. Ест быстро, не разбирая что именно кладет в рот — безкультурщина! Вечно в синяках и ссадинах — нечего задирать всех подряд! Не достаточно хорошо учится — ленивый и бездарный! Перед всеми пытается выслужиться — подхалим! И так во всем. Абсолютно во всем. Даже когда он изменился, перестал быть прежним, на него все также вешали ярлыки. Задает неудобные вопросы — все для того, чтоб сорвать занятие. Грубит и требует оставить его в покое — эгоист. Отталкивает окружающих — задавака, считающий себя лучше других. А он терпел, всегда и все терпел. Даже когда старался жить так, как хочет сам, все равно терпел. Старался быть справедливым, да кому, к нарглам, нужна ваша справедливость? И что самое гнусное, он, Северус, сам точно так же к нему относился. И даже после того, как увидел его воспоминания, он так и не понял каким был его Гарри. Какой он настоящий. Северус не задумывался, вернее не хотел задумываться о том, что у него в душе. Считая, что Гарри сам откроется ему. Ну вот почему он так решил, он не знал. Просто считал Гарри обыкновенным подростком. А он никогда не был и не будет обыкновенным. Снейп взвыл и бросился к камину. Вывалившись из зеленого пламени, он позвал домовика и велел проводить его к покоям хозяина. Только оказавшись у кровати и увидев спящего Гарри, вампир понял, насколько сильно он волновался. Взмахом руки отослав домовика прочь, зельевар аккуратно присел на край кровати. Он сидел так пока Гарри не проснулся, изредка, невесомо дотрагиваясь до его волос, смотря на своего мужа, лаская его взглядом, рассматривая, стараясь сохранить в памяти как можно больше подробностей. — Северус? — Гарри удивленно открыл глаза, неужели это был только сон и он никуда не уходил? — Привет. Как ты? — Нормально. Северус, что-то случилось? — Да. — Что произошло, не молчи?! — Гарри сел и схватил его за руку. — Ты ушел. — Что? — Гарри, прости меня, я не должен был... Я... любимый прости... Северус притянул мальчишку к себе и вжал в себя. Шептал, что очень любит его, что не отпустит, что больше никогда в жизни не обидит. Покрывал поцелуями его лицо, гладил спину, ласкал своим дыханием его шею. Гарри растерялся и не сразу заметил, что шепот Северуса какой-то прерывистый, хриплый. Он осторожно отстранил и взглянул в глаза вампира. В его глазах плескалась боль, вина и бесконечная нежность. Поттер всхлипнул и впился губами в губы мужа. В этот поцелуй он вложил все, что чувствовал: все свое смущение, всю боль, все одиночество. Он вжимался в него все сильней, стонал все громче, из его глаз полились слезы. Вампир сцеловывал соленые дорожки, понимая что боль, много лет терзавшая душу его мальчика, наконец отступает, освобождая место для чего то нового и несомненно прекрасного, уж он то постарается сделать сейчас как нужно и больше не станет повторять своих ошибок. Понимая, что Гарри нуждается в нем, он положил подростка на постель, а сам лег рядом. Прижимая, такого мягкого и теплого сейчас юношу, крепче к себе. Они лежали шепчась о чем то. Северус говорил, что прекрасно понимает, почему Гарри ушел. Предлагая Гарри провести этот день так, как хочет он сам. Говорил, что сейчас, зная что с ним все хорошо, он может уйти в Принц менор и дать Гарри побыть одному, если он этого хочет. Гарри слушал его, с удивлением понимая, что вот сейчас, в эту самую минуту, он совершенно не хочет быть один, не хочет думать о ненависти к этому дню, не хочет печалиться о так давно поселившемся в нем желании. Сейчас он хотел быть с ним, с тем, кто действительно понял его, принял всего, такого какой он есть. Гарри поднял голову и с нескрываемой любовью посмотрел на своего вампира: — Ты даже не представляешь, что сделал для меня. Мне так повезло с тобой. Каким же я был идиотом, столько лет не видя тебя настоящего. — Обожаю тебя, чудо ты мое! Ну так чего ты хочешь? — А что ты можешь предложить? Я никогда не праздновал этот день. — Могу предложить все, что угодно. Все, что захочешь, тем и займемся. Хочешь вдвоём, хочешь со всеми, кто уже почти час дожидается нас дома. — А мы можем пригласить их сюда? Я бы хотел побыть здесь несколько дней. Ты ведь не видел замок. А здесь очень много всего интересного. Да и возле сердец родов, ну моих, не мешало бы обряды провести, а то твой род меня принял, а мои тебя еще нет. Но если ты... — Все хочу, с тобой все хочу. Может тогда мы бы переоделись, не помешало бы гостей в более приличном виде встречать. — Так и скажи, что тебе вид не нравится, а вот скоро у меня еще и живот огромный вырастет тогда что, вообще в другую спальню от меня сбежишь, да? — Глупый мой, я не хочу, чтоб тебя другие в таком виде видели и никуда я не сбегу. Все мне нравится и животик твой, тоже очень понравится, я уверен. Там же мой ребенок, а он не может мне не нравиться. — Да? А чего ж ты тогда меня столько времени не трах... — Гарри покраснел и уткнулся вампиру в плече. Он никогда не говорил Северусу так открыто, что ему не хватает близости. Конечно, прекрасно давал понять, что хочет его, но чтоб вот так, открыто, прямым текстом заявить, что ему не хватает его члена в собственной заднице. Да даже думать об этом и то стыдно было. Гарри перестал бояться и теперь понял, что значит слово "недотрах", так часто применяемое Роном. И он мучался от этого самого чувства так, что на мужа просто смотреть нормально не мог. А тот и понимал вроде, но вот в последнее время как-то уж совсем редко... ну в общем и так понятно, что редко. — Ну наконец-то ты признал это? — Снейп засмеялся, явно веселясь над смущением гриффиндорца. — Я думал, ты никогда не признаешься, что хочешь меня в себе. — А может я себя в тебе хочу? — буркнул Гарри, только чтоб заставить того молчать, хотя совсем даже и не мечтал о таком никогда, ему и так все безумно нравилось. — Если ты этого действительно хочешь, то... — голос вампира звучал глухо и как то натянуто. — Ты чего? — Гарри удивленно смотрел на него. — Северус, ты что правда готов подставить мне свою... — Поттер, молчи, умоляю тебя молчи. Достаточно того, что мы оба понимаем, о чем идет речь! Не обязательно говорить об этом в слух. — Ты покраснел! — воскликнул подросток подскакивая на кровати и садясь на него сверху. — Ты покраснел!! Где моя книга рекордов Гиннеса, я достоин первого места, я заставил покраснеть страшный сон всего гриффиндора. Кстати, знаешь, это реально так, у Невила даже богарт принимает твой облик. Да я великий и коварный, ты краснеешь при упоминании о том, что я могу претендовать на твою... — Поттер! — профессор закрыл лицо руками, он и правда покраснел так, что у него даже кончики ушей заалели. Северус ненавидел себя за это, ну вот как можно было так проколоться? Да он никогда никому в жизни не позволял даже подумать о его заднице в этом смысле. А когда Гарри заговорил об этом, ему, сраные сандалики, ему самому вдруг стало интересно попробовать. Но только с ним. С его мужем. Только он мог так заговорить с ним, приказывать. Только ему одному хотелось подчиняться. Но это же стыд какой. Кошмар просто. — Я никому не скажу. — мурлыкнул Поттер, облизывая его кадык. — Но у меня теперь есть, чем отомстить тебе, если ты снова заставишь меня краснеть. — Да ты от всего краснеешь. — Снейп наконец взял себя в руки. — Ну так что ты решил? Вставать будем или нет? — А у меня тут и вещей никаких нет, все равно домой сходить нужно, только сначала нужно, чтоб приготовили чего нибудь здесь, а то даже не удобно как-то. Отдав приказ домовикам, чтоб подготовили замок к приходу гостей и приготовили праздничный обед, супруги вернулись в Менор, где неспешно привели себя в порядок и переоделись. Спустившись в гостиную, где их с нетерпением ждали Драко и Блейз, Гарри с удовольствием принял поздравления и поинтересовался где их родители, он боялся, что Северусу будет скучно в компании подростков. Оказалось, что старшее поколение магов должно прийти ближе к ужину. Попросив одного из домовиков предать старшему поколению где их всех искать, Гарри с радостью пригласил друзей к себе. На следующий день, сидя утром с чашкой молока в руках, Поттер вспоминал свой первый настоящий день рожденья. Вспоминал лица Драко и Блейза, когда они поняли, куда попали, как лорд Малфой рассматривал древний замок и немного шокировано смотрел на Поттера. Казалось, что только сейчас он понял, что значит быть лордом Певерелл. Гарри, не обращая внимания на взгляды, непрерывно предлагал им посетить то террариум, то технологическую лабораторию. То в полном восторге от происходящего, заставил их посмотреть пыточную и казематы замка. Казалось то, что у любого другого мага вызывало если не страх то отвращение точно, Поттер воспринимал как нечто ужасно интересное и увлекательное. Он долго рассказывал для чего именно нужны все ножи, щипцы, иглы, гири, цепи, как можно заставить мага добровольно расстаться с силой с помощью обыкновенной пипетки. У Малфоев и Забини волосы дыбом вставали, а вот Снейп с милой, понимающей улыбкой наблюдал за своим мужем. Как оказалось Певереллы на самом деле очень любили развлекаться и развлечения их не всегда были понятны и приятны для простых магов. Гарри вспоминал прогулку по магловскому Лондону и, пусть на американские горки Северус их с Драко не пустил, сказав, что в их положении это чревато, но вот сладкой ваты и других развлечений было навалом. Драко с Блейзом были в полном восторге от простого похода в кино, Гарри долго смеялся над их лицами, когда они вышли из зала после просмотра фантастического фильма. Оказалось не так просто заставить этих двоих поверить, что весь сюжет это простая выдумка и на самом деле никого там не убили и в космос не выкинули. Так же Драко с Блейзом официально пригласили их с Северусом на свою свадьбу. Оказалось, что их помолвка, как равных партнеров, вызвала фурор в мире магов. Никто не понимал, как главы родов могли согласиться на это, ведь о своем положении ни Драко, ни Поттер никому не сообщали. — Доброе утро. — Снейп ласково провел по волосам супруга. — Привет. — Гарри расплылся в счастливой улыбке. — Я не слышал как ты лег вчера, а сегодня решил тебя не будить. Вы долго сидели вечером? Не помню как уснул. — Ты уснул в гостиной и я перенес тебя в спальню. Мы разошлись довольно поздно. Кстати сегодня снова все придут, а еще Люциус обещал привести проверенного колдомедика. — Зачем? Ты заболел? — Гарри тревожно смотрел на мужа, пытаясь понять, что с ним случилось. — Это наверное из-за того магловского лимонада, да? Зачем ты тогда встал, тебе нужно лежать. Северус засмеялся, с любовью глядя на взволнованного подростка. Столь явное волнение и тревога за него, приятно грела душу. Он подхватил юношу на руки, заставляя обнять свою талию ногами и несколько раз легонько чмокнул в нос. — Какой же ты у меня милый. Глупый, это не мне нужен колдомедик, а тебе. — Зачем, я себя прекрасно чувствую? — Гарри, ты все время кое о чем забываешь. Ты не можешь, просто так, без наблюдения, проходить всю беременность. — Почему нет? Я сам прекрасно знаю, что с моим ребенком все в порядке. — С нашим, Гарри, с нашим ребенком. Но мне будет спокойней, если тебя все же будет наблюдать целитель. — Ты что, мне не веришь? — Верю, но нужно же как-то обезопасить тебя от постоянных косых взглядов. Скоро уже животик начнет появляться. И это никак не скрыть. Я хотел предложить тебе перейти на домашнее обучение, мне не очень хочется, чтоб ты ехал в школу. — Но Северус, я не хочу оставаться один. Без тебя мне будет плохо. Погоди, ты стесняешься меня, да? — О боги, нет. Конечно нет. Но если ты поедешь в Хогвартс нам придется открыть наши отношения, ты уверен, что хочешь этого? — Это у тебя спросить надо! — Поттер вырвался из рук мужа и отвернулся от него к окну, пряча выступившие на глазах слезы. Он стал слишком эмоциональным, но ничего не мог с этим сделать. Гормоны, чтоб их. — Гарри, ты о чем? — Как ты собирался идти на свадьбу к Драко? Один? А меня запрешь дома, чтоб никто ничего о нас не узнал? — Ты хочешь сделать официальное заявление о нашем браке на их свадьбе? Гарри, Драко не простит тебе этого. Неужели ты не понимаешь, что мы это гораздо большая сенсация для журналистов, чем свадьба? — Я не собирался делать официальное заявление, я... Мне... я просто хочу, чтобы все знали... — Что я твой. Ревнивец ты мой, ну кому я нужен? А мне так и вовсе кроме тебя никто не нужен. Я не собирался оставлять тебя дома. — А как же нам тогда быть? Я не хочу больше скрываться, да и не вижу в этом смысла. Но и портить Драко свадьбу я тоже не хочу. В конце концов они решили подать маленькую заметку в пророк о их свадьбе уже завтра. Чтоб до двадцать восьмого августа, магическое сообщество могло переварить эту новость. С целителем тоже решили пока подождать и пригласить его после того, как общественность успокоится.