Источник

— Видимо потому, что у Бледной Госпожи нет фамилии. Хотя по легендам, она была женой первого лорда Певерелл. Гарри нервно сглотнул. Это, что ж такое получается, мм? Его мама сама... сама Смерть? А как же Лили Эванс, кто она для него, почему все считают ее матерью мальчика-который-выжил? Как такое возможно? Это как же... он же.... нет, это какой-то бред. Может кинжал был обработан каким то зельем и у него просто галлюцинации? Магия Гарри снова отозвалась на его эмоции, начала волноваться, разгонять поднявшиеся вихри ветра и они полетели по комнате, сметая со стола какие-то бумаги, потревожили светильники по периметру комнаты, свет неясно заморгал и чуть не потух совсем. Гарри трясло как при ознобе, на лбу и висках выступила испарина, он старался не дать своей силе вырваться из него. Пытался вновь, как на протяжении всех месяцев после своего 16-летия, да и в самом раннем детстве, погасить свои эмоции. Совладать со своей магией. Гоблины, видя его состояние, ощущая волнение магии, поспешили напоить его успокоительным. Через некоторое время все пришло в норму. Поттер в растерянности смотрел на гоблинов: — Извините, я пытался успокоиться сам, в последнее время я очень... нестабилен... эмоционально. Ваше зелье пришлось как нельзя к стати. Спасибо, не уверен... что... справился бы сам. — Ему было стыдно за свою реакцию, он никогда раньше не показывал своих эмоций и так открываться перед кем-то было неприятно и очень страшно. Что теперь будет, какое наказание ждет его за эту слабость? — О, не беспокойтесь Гарри, все в полном порядке, если понадобится еще, не стесняйтесь. Вот, возьмите, выпейте если нужно. — Грикпух протянул ему еще один флакон с зельем. Гарри настороженно просмотрел на него, но зелье принял, лучше уж приготовиться заранее, ведь неизвестно, что будет дальше. Когда он успокоился окончательно и перестал ощущать даже далекие отголоски своих эмоций, то решил продолжить разговор, ведь не выгоняют же они его. — Спасибо, если вы не возражаете, я бы хотел продолжить. — увидев кивок от Грукхарта, Поттер спросил — Скажите, Аркан это какой-то блок моей магии? Есть ли какой нибудь способ снять его да и все остальные блоки тоже? — Ритуал Аркан применяли в очень далеком прошлом, на особых преступниках. С помощью него магию преступника вроде как закрывали внутри тела, тем самым не давая ей вырваться, после этого мага морально и физически истязали, добиваясь магических всплесков, а так как он не мог выпустить свою силу, она била по нему же. Таким образом маг убивал сам себя, иногда это длилось довольно долго. От этой казни отказались задолго до вашего рождения, Гарри, посчитав ее не гуманной. Снять с вас все блоки можно, это не должно быть очень сложно, но с учетом того, что Ваша магия вырывается даже при таких условиях, вы просто колоссальный по силе волшебник. Но в Вашей мощности есть и минусы. Практически вся Ваша магия скована и снять ограничения постепенно вряд ли получится, как только она обнаружит щель, то хлынет в нее всей мощью. А это, как вы понимаете, не пройдет бесследно, я должен предупредить Вас, это будет очень болезненно. Гоблин замолчал, давая Гарри возможность обдумать и решить все самому. Поттер посмотрел на свиток с проверкой... Мордред и Моргана, 93% его магии заблокировано! Да он же почти сквиб! Как он вообще колдовал? Это просто феноменальная удача, что его не убила собственная магия, с его то жизнью. Вот почему он не громил дом Дурслей после каждой пытки, вот почему он не мог защититься от Вернона и Дадли с его дружками! Его магия вместо того, чтоб нападать на них, наказывала его самого! Как он вообще выжил?! Думай, Гарри Поттер, у тебя же есть мозги, что бы не утверждали некоторые. Что теперь? Оставаться с заблокированной магией не выход, дразнить фортуну не хотелось. Но как же быть? Снять блоки самостоятельно навряд ли получится, просить помощи у гоблинов... Что они потребуют за это? Он никогда не просил помощи, он знал, что нельзя просить, что это бесполезно, да и плата за такую наглость болезненна. — Гарри, если вы решите, освободить свою магию, мы с радостью поможем Вам, — Грукхарт как будто прочитал его мысли.— не волнуйтесь, мы не раскрываем тайны клиентов, тем более не раскроем Ваши, честь для гоблинов превыше всего. Гарри смотрел на него и не верил. Гоблины предлагают помочь? Почему? Какая им выгода? Деньги! Конечно, деньги! Гоблины не упустят возможности заработать, а раз так то... — Уважаемый Грукхарт, я не знаю хватит ли у меня средств, чтоб оплатить вам ваши услуги. — Да что Вы, Гарри, на этот счет не стоит волноваться. На данный момент, с учетом того, каких родов наследником вы являетесь, вы самый богатый маг Англии. Если немного подождёте, получите выписки со всех ваших счетов. — В таком случае не могли бы вы снять блоки, пока я буду их ждать? Я не уверен, что у меня получится в ближайшее время снова посетить ваш банк. Этот невыносимо белый, ослепляющий и невозможный цвет. Этот выматывающий и замораживающий, остро холодный ветер. Эта зима. Зима, принесшая ему так много нового, невероятного и волнующего, страшного и желанного. Она принесла ему шанс изменить себя, изменить свою жизнь. Она подарила ему встречу с мамой... Гарри сидел на астрономической башне, свесив ноги вниз и вспоминал... вспоминал чем закончилась для него его вылазка в банк. Вспоминал, как умер тогда, на алтаре гоблинов, когда с него снимали блоки. « ВОСПОМИНАНИЯ » Он лежит на алтаре, его тело все еще ломает, кажется не осталось ни одной целой кости, в некоторых местах они прокололи кожу и теперь торчали острыми, белыми клыками, из его рук и ног. Из носа и ушей течет кровь, по подбородку тоже текло что-то теплое, но он не мог ощутить вкус. Голоса не было, наверное он кричал. Боль во всем теле была невыносимой, но казалось, что с каждой секундой она лишь усиливалась, дышать было трудно, сломанные ребра прокололи легкие и каждый вдох сопровождался булькающим, хрипящим звуком, но Гарри не слышал ничего. Он не видел, как побелевшие, изрядно помятые гоблины поднимались с пола, не слышал, как Грукхарт кричал кому то о зельях, не чувствовал, как его пытались ими напоить, как старался срастить его переломы вызванный директором Гринготса целитель. Его боль была адской. Она постепенно выдавливала из него все, пока он не начал дышать ею. И когда он перестал ее чувствовать, он даже не понял, что вернулось зрение и слух. Вокруг все было в туманно-сизой дымке, первое, что удалось разглядеть, это уплотнение тумана, который колыхался совсем рядом с ним. Гарри почувствовал что-то родное в этом тумане, смотрел и не ощущал никакого страха, было только умиротворение и щемящая нежность, как будто тебя обнимают родные, сильные руки. — Привет, родной. — первые слова которые услышал Гарри, находясь в этом странно тумане. — Прости меня, я не могла прийти раньше, мне не суждено было самой растить тебя. — Г-госпожа? На него с немой мольбой в глазах, смотрело самое родное лицо в мире, она была так красива. Ее изумрудные, точно такого же оттенка как его, глаза были наполнены болью. Черные как смола волосы опускались до самой талии нежными волнами, она была прекрасна. Гарри чувствовал ее так, как никогда и никого раньше. Он ощущал непривычные для него, радость и спокойствие, находясь в этом странном месте. — М.. мама — вздохнул Гарри и из его глаз, как когда-то давно, наверное, еще в раннем детстве, потекли горькие слезы — Мамочка! — воскликнул он и нежные, родные руки потянули его в объятья. Она укачивала его в своих руках, гладила по голове и обещала, что больше не оставит его, что всегда будет рядом, оберегая и любя. Он слушал, прижимаясь к ее груди и выплакивал всю свою боль и обиду, ведь он так нуждался в ней, так хотел быть рядом и чувствовать, что он нужен, нужен потому что он её сын. Сколько прошло времени пока он успокоился и смог взять себя в руки, неизвестно. Но когда Гарри, наконец, поднял голову и посмотрел на неё он смог понять насколько они похожи. Те же глаза, тот же чуть вздернутый нос, тот же цвет волос. Даже бледность кожи сейчас была одинаковой. — Я умер? —Да, но тебе придется вернуться в мир живых. Не время еще тебе быть здесь. — Но я не хочу! Меня там никто не ждет, я там никому не нужен! — с горечью в голосе воскликнул Гарри. — Сынок, послушай. Я — Смерть, Морана, Бледная Госпожа, у меня тысяча имен. Но в первую очередь я твоя мать и я люблю тебя. Я знаю как ты жил, я видела как ты страдал и какие муки терпел, но не могла помочь. Я так хотела тебя, так ждала твоего появления, но без помощи моей сестры мне бы ничего не удалось. Лишь потому, что ты нужен нам обеим, лишь потому, что пришло время, мы с Магией смогли создать тебя. Гарри, ты не человек, ты - сущность несущая магию в мир. Ты их божество, они обязаны поклоняться тебе, ты же должен править ими. В мире живых раз в три тысячи лет должен рождаться источник магии, иначе завеса, разделяющая наши миры, исчезнет и они сольются вместе, но живым не выжить за гранью, а мертвым не быть с живыми. Магами правит Мара, Магия, моя сестра, она для всех, в ком есть хоть крупица ее силы, является самой жизнью. За всеми внешними сходствами между Магами и Маглами есть одно огромное отличие, в маглах нет магии. Они как оболочка без внутренней силы, то, что они считают жизнью таковой не является, маглы это маги которых оставила магия. Быть маглом это пытаться заслужить прощение магии и мое, только после этого душа мага может вернуться в мир магии. Я же судья для всех и живых, и мертвых. Ты был рожден для того, чтоб заставить вспомнить магов кто ими правит. Мара обижена на них. Они забыли свою МАТЬ, решили, что могут управлять ею и повелевать Мной. Они заигрались, неразумные дети, забыли, что за все приходится платить. Они пытались убить тебя, наше дитя! Но смогли лишь спрятать от нас, я не могла прийти к тебе так как ты был жив, Мара не могла найти тебя, так как слышала лишь слабые отголоски твоих сил и не отличала тебя от остальных. Но ты смог сам найти нас и теперь настанет твое время, Мой Сын. Твоя суть проснется как любое наследие, ты сам сможешь решать как тебе жить и когда умереть. Я приду за тобой только если ты сам захочешь этого, но только после того, как ты передашь свое наследие своим детям. Когда ты вернешься в мир живых, наши знания будут с тобой. Но тебе нужно будет научиться управлять своей мощью, научиться колдовать так, как колдуют они. Твоя обязанность заставить их осознать их ошибки и заплатить за них. Ты волен мстить, Гарри, ты волен Сам выбрать им наказание, но не все они виновны перед тобой. Найди свой Светоч, сынок, он поможет тебе, мы примем это существо будь он магиком, полукровкой, или даже сквибом, да кем угодно, я заберу его только с тобой. Только с ним у тебя могут быть дети, наследники твоих и его родов, те в чьих родах еще, через три тысячи лет сможет проснуться наследие Источника Магии. Я не могу сказать, добъешься ли ты его любви легко, но он один сможет удержать тебя даже над пропастью. Он один покажет тебе свет там, где ты не будешь видеть его, он никогда не оставит и не предаст тебя. Тебе придется многое изменить в себе, придется поменять свои взгляды на мир, придется слепить себя заново, чтоб ты мог стать тем, кем должен, стать тем, кто изменит мир. Гарри, ты не сможешь быть счастливым без него, но и он не может быть счастливым без тебя. Ты его жизнь. Твое счастье - его счастье. Твоя печаль - печаль всех, в ком есть магия! Твой гнев - их боль! Гарри слушал голос своей матери и понимал, что он больше не один, что даже там, куда ему снова нужно вернуться, есть маг которому он нужен и который нужен ему, он решил сделать все, чтоб стать счастливым! Он пробыл с мамой довольно много времени, она передала ему все свои знания, напоила вкусным чаем и позвала Мару. Магия была бы точной копией Смерти, если б не ее волосы цвета только выпавшего снега, да и сила ее была немного другой. Если сила его матери была теплой, родной, ласковой (так Гарри ее ощущал), то сила тети (Гарри офигел, когда до него дошло, кем является для него Мара) была как сырая сила, мощь — которая может раздавить тебя как мошку и тем не менее, она ощущалась почти как его собственная. Только через некоторое время Гарри понял, что ощущение его магии было как будто две их силы слились воедино. Поэтому они обе (силы Смерти и Магии) казались такими родными, хотя несомненно гораздо более мощными. Было странно, он был за гранью, а чувствовал себя рядом с Мораной и Марой таким живым, Поттер впервые был таким счастливым. Магия тоже научила его всему, что знала, объяснила, что ему не нужна палочка, заклинания и ритуалы, что он может творить волшебство просто пожелав этого. Она говорила, что та сила, которой он обладает сейчас, это только 1/3 всей его мощи. Чем старше он будет становиться, тем сильнее он станет, но всю свою силу он получит только после соединения со своим Светочем. Получит и разделит ее с ним. Потому как один он не сможет удержать ее, а без всей своей силы он не сможет стряхнуть паутину надменности и вседозволености с зарвавшихся магов. Она сказала, что он ее наместник на земле, он тот, кто будет вершить правосудие. На вопрос Гарри, почему сама Мара не может их наказать, она улыбнулась и сказала, что лишь он несет в себе их общее с сестрой начало, а значит ему не нужно тревожить их по мелочам, ведь их мир не один где нужен контроль и твердая рука. Когда Гарри понял, что значит «соединиться» он побледнел от страха, он не хотел, чтоб с ним снова делали то, что делал Вернон Дурсль. Мама успокаивала его, убеждала, что такого с ним больше не будет, что Светоч не сможет причинить ему боль. Поттер хотел верить и поверил бы, если б только смог, но страх от пережитого не позволял сделать этого. Настало время прощаться, он не хотел уходить. Так хотел остаться еще хоть на чуточку дольше, но он не мог противиться их воле. Грустно вздохнув, он обнял мать и тетю, закрыл глаза и... Приходил в себя долго, тело болело будто с ним поиграл Дадли и Вернон одновременно, голова просто пылала как после Волдеморта в министерстве, во рту было сухо. Глаза слепило от яркого света и Гарри не сразу понял, что они закрыты, в ушах шумело. Так хреново, он не чувствовал себя еще никогда. Наконец слабость прошла, боль стихла и он смог открыть глаза и осмотреться. Как оказалось, он до сих пор лежал на алтаре, в банке у гоблинов. Попробовал сесть и очень удивился когда у него получилось. Сполз с камня и пошатываясь поплелся к двери, открыв ее, выпал в коридор не удержавшись на шатающихся ногах. К нему тут же подбежали два гоблина, что они делали в коридоре Поттер не знал, да и какая разница, лишь бы помогли дойти до кабинета Грикпуха. Сидя в том же кабинете, держа в руках очередную бутылочку с зельем (сколько он их уже выпил, он не считал) и пытаясь отдышаться от мерзкого вкуса предыдущего, Гарри наблюдал за целителем и прислушивался к себе, как и говорили мама с тетей его наследие, не сдерживаемое более ограничителями, все быстрее просыпалось. Гоблин-целитель отличался от остальных тем, что был одет в мантию (нет серьезно, вы когда нибудь видели гоблина в мантии? вот и Гарри раньше не видел, странное зрелище), звали его Гданс. Когда его представляли, Гарри чуть было не спросил, почему все имена гоблинов начинаются на одну и туже букву, но вспомнив свой первый визит в банк, передумал. Так вот, целитель Гданс сосредоточенно водил руками перед Гарри и что-то шептал себе под нос, закончив, он посмотрел на Поттера как на воскресшего Мерлина. И как то задушено сообщил, что тот полностью здоров, если не считать магического истощения, но с этим справятся выпитые им зелья. Гарри не сразу понял, что целитель говорил на гоблинском, так как он его прекрасно понимал, но когда тот повторил все тоже снова, только уже на английском, смог уловить разницу. Чтож, видимо, языки больше не были для Поттера проблемой, чему он, конечно, был рад. — Не подскажите ли уважаемый Гданс, к кому я могу обратиться, чтоб вывести из своей крови все лишние зелья? — конечно Гарри мог бы и сам сварить все нужное, но не в Хогвартсе же ему это делать? А наведаться хоть в одно из своих поместий пока не было возможным. — Конечно, мистер Поттер, я сейчас же выдам вам нужные зелья, как только узнаю, что именно содержится у вас в крови. — Гданс заинтересовано покосился на проверку крови избранного. «Не так быстро, зелененький.» — подумал Гарри, убрал свиток в карман мантии и сказал: — Зелья доверия, подчинения, ненависти, вражды и так далее. Уважаемый Грукхарт, не могли бы вы написать целителю полный список зелий которыми меня опаивали? Не хотелось бы показывать все данные моей проверки, вы же понимаете, целитель, что это личное? — избранный сам не понимал, почему он позволяет себе так резко говорить с целителем, но то, что это правильно он знал, видимо и за ним водились некоторые грешки перед магией. — Конечно, Гарри, — Грукхарт протянул целителю пергамент, исписаный мелким почерком. Просмотрев его и чему то кивнув, целитель порылся в своем чемоданчике и поставил перед Гарри несколько стеклянных флаконов. Гарри просмотрел на флаконы, осмотрев зелья, кивнул и тут же спрятал в карман мантии. После того как Грукхарт отпустил целителя, Поттер напомнил про выписки со счетов. Когда к нему в руки попала довольно увесистая папка бумаг, он улыбнулся и решив разобраться с этим в школе, хотел было отклоняться, но Грикпух напомнил о причине его появления в их банке. « КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЙ » Прошло уже три недели после этого и вот теперь, глава и лорд пяти Родов, сидел на астрономической башне школы чародейства и волшебства Хогвартс и смотрел на снег. О, это были потрясающие по своей насыщенности дни. Во первых: только вернувшись из банка Гарри понял, что все время после пробуждения на алтаре гоблинов он был без очков, каким образом его зрение восстановилось он знал. Но ведь не мог же он сказать Дамблдору и всем окружающим, что он умер пока снимал блоки поставленные отцом и самим Дамблдором, а Смерть посчитала, что очки ее сыночку не идут. Поэтому первые 4 часа после приема данных целителем зелий его рвало, потом он приходил в себя и материл директора такими оборотами, которых казалось и не знал, а потом он стал думать, что теперь делать. В конце концов так ничего толкового и не придумав, пошел к мадам Помфри и сказал, что очки разбились, а он пытаясь их починить перепутал заклинания. И вот теперь они безвозвратно утеряны. Та поохала над ним и позвала Снейпа, он долго распекал Гарри в его тупости и безалаберности, но все же согласился сварить для него зелье, на последок сказав, что не понимает почему Поттер не исправил свое зрение еще в первый год обучения. Гарри смотрел на него и поражался, как он мог быть так слеп, конечно всему виной зелья Дамблдора, но ведь он все равно всегда тянулся к нему. А сейчас он как будто прозрел и сам того не замечая, залип на зельевара, пока тот не скрылся за дверями больничного крыла. Таким образом Поттер "исправил" зрение. Во-вторых: он очень быстро входил в наследие (п/а особенности его магии). Теперь ему приходилось постоянно следить за собой, чтоб не забывать доставать палочку на занятиях, сидеть в библиотеке и делать вид, что усердно учится, писать эссе и не выходить за рамки школьной программы и много еще чего. Держать эмоции под контролем было тяжелее всего, после принятия наследия он стал очень эмоциональным и контролировать чувства было неимоверно тяжело, но Гарри справлялся. Не в первый раз ему приходилось прятаться от окружающих за маской наивного, послушного простачка. Все годы своего обучения он только этим и занимался, но раньше по иным причинам. Контролировать мощность своих заклинаний, чтоб не привлекать к себе ненужного внимания тоже было непросто, приходилось как бы дозировать свою силу, а для каждого заклинания ее надо разное количество. И если до снятия блоков и вхождения в наследие, ему приходилось как будто выдавливать из себя силу, стараясь выдавить побольше, но тогда ее не хватало и заклинания не получались, или были неимоверно слабые. То теперь приходилось наоборот, как будто перекрывать поток силы, иначе могло получиться либо очень сильное заклинание, либо вообще что-то другое. Единственный, с кем не совсем удавалось сдерживать себя это — Кошмар Подземелий, Слизеринский Змей, Ужас всея Хогвартса, Светоч Гарри — Северус Тобиас Снейп, лорд Принц. Он был готов слушать его голос целыми днями, ему хотелось понравиться, хотелось смотреть на эти красивые руки с длинными, тонкими пальцами, в эти холодные черные дыры его глаз и падать, падать в них. Хотелось, чтоб эти тонкие губы не кривились в отвращении, а улыбнулись. Гарри мечтал о том моменте когда сможет быть рядом и не бояться, что его оттолкнут, выгонят. Нет, Снейп не стал казаться красавцем, просто минусы его внешности стали какими-то мелкими, не достойными внимания. А некоторые из них даже переквалифицировались в достоинства. Ведь Поттер просто хотел быть нужным этому магу. Нет, не магу. Как чувствовал Гарри, его Светоч — Истинный Высший вампир, а ведь студенты оказывается сами не знают на сколько близки к правде, называя Снейпа летучей мышью. Нет, его это не пугало, в отличии от магов, магические существа всегда чтят законы магии. Ну насколько могут, конечно. Несмотря на то, что все это было ужасно сложно, Гарри довольно быстро научился, уже к концу второй недели он мог контролировать себя с легкостью, во всем, что не касалось Северуса. Северус, или Светоч, так больше всего нравилось Гарри называть Магистра зелий и ядов, про себя конечно, стать ингредиентами для зелий не хотелось, вызывал чувства, которые интриговали и пугали его на столько сильно, что он не мог блокировать их полностью. И это создавало проблемы и ужасно злило. Сколько раз во время уроков Гарри хотелось приложить этого невыносимого упрямца, ядовитую змеюку, чем нибудь серьезнее ступефая, но нельзя. Он же профессор, декан Слизерина. Нет, вовсе не по этому, а потому, что он его Светоч и перед ним Поттер чувствовал себя глупым, слабым подростком, а не Источником. Перед ним хотелось махать хвостом, как какому-то щенку. К нему хотелось ластиться, как котёнок книзла. Его хотелось защищать и за его же спиной хотелось спрятаться. Герой бесился от этого еще больше, как следствие хамил, потом отрабатывал взыскание, наложенное на него профессором, снова на него злился и уставший возвращался в грифиндорскую башню, просить прощения у «друзей» и софакультетников за потерянные, по его вине, баллы . А на следующем занятии у Снейпа все повторялось снова, и так по кругу. Все это неимоверно выматывало. Гарри сходил с ума, не зная как изменить мнение о себе, он стал лучшим в зельях, но это мало помогало, ведь Снейп не вел в этом году зелья, а мнению профессора Слизнорта он отчего-то не верил. Он старался поразить своими знаниями в ЗОТИ, но не выходя за школьную программу, да еще и не повышая свой обычный уровень силы, это было сделать практически невозможно. Он пытался и пытался, но ничего не получалось, нужно было что-то придумать. Как ни странно, в этом ему помог Дамблдор. Ему показалось мало того, что у Гарри и так практически не оставалось свободного времени: уроки, тренировки, просмотр воспоминаний про Волдеморта, добывание воспоминаний у Слизнорта и он приказал Снейпу заниматься с Гарри оклюменцией. Гарри был счастлив! Теперь он сможет видеть Снейпа гораздо чаще. Теперь-то он сможет подобраться к своему зельевару ближе и Северус обязательно увидит, что он не такой как его отец. Да, Гарри был убежден в том, что он просто не может быть таким. Ну как он может быть похож на человека, которого не помнил? Как он может быть похож на человека, который был жестоким, самовлюбленным и эгоистичным? Да, Сириус рассказывал про многие выходки мародеров, обычно начиная свой рассказ словами: «помнишь Джейми». Разве Гарри вырос в семье, где его радовали, баловали и исполняли его желания? Нет, конечно же, нет. В доме где рос Поттер, все было с точностью наоборот. Поэтому стоит только его Северусу увидеть Поттера с другой стороны, увидеть, как он хорош в оклюменции и Светоч будет его, Гарри, целиком и полностью. Он будет стараться подружиться, он должен доказать, что мальчик-который-выжил вовсе не такой, каким Северус его считает. Стоит только остаться с профессором один на один и можно будет постепенно открывать свои возможности, можно будет показать, кто такой Гарри Поттер на самом деле. Северус увидит в нем Источник и все поймет. Ведь мама сказала, что связь обоюдная, значит и вампира тоже тянет к Поттеру. И можно не бояться что Снейп скажет Дамблдору, ведь мама говорила, что он не предаст. А мама - это вам не обычная, пусть и сильная в прорицаниях ведьма, мама сама Морана, она не ошибается! И вот, спеша в подземелья, в кабинет декана факультета слизерин, Гарри Поттер, мальчик-который-выжил, был счастлив и уверен, что у него все получится! Источник Магии был счастлив ровно до первого занятия. А потом все его надежды и чаянья рухнули. Разбились маленькой крошкой в тот самый миг, когда Северус Снейп направил на него свою палочку и не громко произнес: — Легеллиментс. Как оказалось, сопротивляться своему Светочу он не мог, как-то Поттер выпустил из внимания, что Светоч всегда знает, что творится с Источником и их связь не позволяет скрыть что либо друг о друге. Если один из них хочет что либо узнать о втором, то никакие заклинания и никакое волшебство не поможет это скрыть. По крайней мере пока они не соединились. Гарри старался изо всех сил, пытался не дать увидеть Снейпу свои воспоминания. Гриффиндорец паниковал, пытался отвести взгляд, закрыть глаза, но ничего не выходило. Выкинуть профессора из своего разума ни как не получалось. Это был кошмар наяву. Это был крах всех надежд. Никогда и ни за что на свете он не хотел, чтоб о его жизни у Дурслей кто-то узнал. А особенно, он не хотел, чтоб об этом узнал Северус Снейп. И дело было не в страхе наказания от Дурслей, он больше не вернется к ним, он теперь лорд пяти Родов у него есть свой дом и даже не один и не просто какой-то полуразвалившийся, ветхий домишко (хотя он был бы рад и такому), а Менор, Родовое гнездо. Дело было в том, что Поттеру было стыдно, так стыдно, как никогда. Он представлял, какое отвращение он вызвал бы у Снейпа, если бы тот просто услышал о том, что делал Поттер. И не важно, что его заставляли, не важно, что он был хуже раба, не имеют значения пытки которым он подвергался. Не важно, что он был маленьким ребенком с блокированной магией, это не может служить оправданием, это все пустое. Он чувствовал себя грязным, не достойным его, Северуса, он чувствовал себя жалким! И сейчас, стоя перед своим Светочем и зная, что тот не просто услышит обо всех этих мерзостях, он увидит их так, как если бы это все происходило на его глазах, подросток захлебывался отвращением к самому себе. Гарри чувствовал, как Снейп погружается в его воспоминания и не видя больше смысла бесполезно трепыхаться, перестал даже пытаться что либо утаить. Все равно он не может ему противиться. Будь как будет, он больше не позволит никому так с ним обращаться, а то что узнает Снейп... ну что, ж выхода все равно нет. Он стоял и видел все, что происходило с ним и единственное, что он мог сделать, это показывать воспоминания в хронологическом порядке, что он и делал. Он покажет ему все, все за один сеанс. Не выпустит его, пока тот не увидит все его воспоминания до того, как Гарри попал в банк этой зимой. Эти воспоминания он оставит на следующий раз, попытается оставить. Может зельевару хватит и жизни героя с Дурслями? Поттер очень на это надеялся, все же знания о том, кто его родственники, касаются не только его, а злить маму и тетю он боялся. Он не хотел открываться перед кем бы то ни было, он так надеялся, что сможет начать свою жизнь заново, но видимо от прошлого не убежать, а страхи так и остаются с тобой навечно. Лишь тогда, когда он начнет доверять Северусу, когда он примет его и соединится с ним, тогда они обе, Морана и Мара, придут, чтоб принять в семью и одарить Светоч Источника Магии. Но об этом Гарри сейчас даже не вспоминал. Зельевар был мастером легилименции и окклюменции, он не почувствовал ни малейшего сопротивления от студента и провалился в вихрь воспоминаний Поттера. Сначала перед его глазами пронеслось множество картинок, но он не смог удержаться ни за одну из них. Это было немного странно, но и такое бывает. Не успел зельевар зацепиться за эту мысль, как перед его глазами оказалась застывшая картинка с воспоминанием, как только Снейп пригляделся, он увидел первое из воспоминаний Поттера.