Твои удары били слишком сильно

— Что значит, что ты возвращаешься в штаты? — почти во весь голос кричит Сонёль, вбегая к Мёнсу, и его голос становится на тон или два выше, — Что это, мать твою, значит? — После тех драк с Чунхёном всем здорово досталось, и директор дал мне хорошенькое предупреждение, что, если это повторится снова, я могу искать другое место обучения. То, что случилось месяц назад.. Кто-то сказал ему об этом. Он не хочет портить репутацию школы из-за меня. — Но почему вышвыривают тебя, а не Джокера?! — Связи никогда не были лишними, а у него их навалом, сам ведь знаешь. — Как скоро? Как скоро ты уезжаешь? — Неделя. Отец дал мне неделю на все сборы, и в понедельник я уже распрощаюсь с вами, — снимая с себя свитер, Мёнсу замечает несколько синяков на правой руке и иронично усмехается, — Не знаю, что теперь делать. — Идиот. Говорил же тебе завязывать с этим, — парень подается вперед и, цепляясь аккуратными пальцами за футболку младшего, обнимает его, — Почему никогда меня не слушаешь? — Если Сонджон услышит твои рыдания, то и ему придется всё объяснять. А мне и одной истерички хватит, — якобы смеётся Ким, но Сонёль на это только ударяет его кулаком по плечу, — Давай сделаем вид, что всё хорошо? Второй кивает, и они, натянув улыбки, идут в гостиную с попкорном, чипсами и прочей вредной для организма пищей в руках. Сонджон встречает их в широкой серой футболке, которая была ему почти до колена и открывала выпирающие ключицы и аккуратные плечи. Он садится на диван, и Мёнсу с Сонёлем садятся рядом, пододвинув к себе кофейный столик и свалив туда всю еду, которую только можно было притащить с собой. По команде самого старшего в комнате выключается свет и звуки футбольного матча наполняют всю квартирку. От телевизора идет свет, который хоть как-то разбавляет эту темноту. Когда был забит первый гол, все дружно радостно закричали. Сонёль подпрыгнул с места, хлопая в ладоши. На место его вернул Мёнсу, за руку потянув на себя. Тот упал спиной на пол, но все от этого начали смеяться, на какое-то время отвлекаясь от матча. Первый штрафной. Но Сонджон не особо понимал всей прелести футбола, поэтому, пока остальные с интересом следили за каждым движением игроков, он просто бегал взглядом по панели плазмы, не зная, за что зацепиться. — Пиво кончилось. Сонджон, принеси еще, — протараторил Сонёль, не отрываясь от экрана, а затем радостно воскликнул, когда игрок противоположной команды не попал мячом в ворота, — Быстрее. Лениво кивнув, тот пошёл на кухню. Мёнсу говорил, что этим вечером никому не будет скучно, но Джонни сейчас не особо весело. Мёнсу говорил, а Джонни слушал. В какой-то момент он забылся и просто пропускал мимо ушей слова, а приторно-сладкий голос ласкал его уши. Он открывает холодильник и с опустошенным взглядом стоит так какое-то время. Что-то не так. Нет, наверное, просто кажется, что это как актёрская игра и иллюзия этой дружбы разрушится вмиг. Две бутылки оказываются в его руках, и он, закрыв дверцу, возвращается в зал. Беззвучно Сонджон ставит пиво на стол. Сонёль машинально тянет рукой вправо, пальцами хватаясь за горлышко. Мёнсу сидит и наблюдает за взглядом Сонёля, прилипшим к телевизору. А затем смотрит, как он закатывает глаза с громким йа, идиот, кто тебя играть учил, когда вратарь бежит от приближающегося к нему мяча в другую сторону ворот. Если кому-то сейчас и хорошо, то только Сонёлю. Мёнсу, наверное, должен поддержать его настроение, но в мыслях нет ничего кроме несобранного багажа и утреннего отцовского звонка. От этой обстановки Сонджона клонит в сон. Он слышит разговоры и смех друзей, чёткую речь комментатора, излишне передающего эмоции, но не слышит себя. Голова продолжает опускаться вниз. Он слегка дергается, понимая, что засыпает. Но спустя несколько секунд действие повторяется. — Ну что такое? — одергивает Мёнсу руку, когда о неё что-то ударяется. Ругательства, которыми он собирался усыпать парня, застревают в горле, стоило только увидеть развалившегося в непонятной полу сидячей позе Сонджона. Тот приоткрывает глаза. — Прости. — Мёнсу, наша команда продолжает удивлять меня своей отвратительной игрой. У меня нет сил смотреть на это. Идёмте спать. Пока тот отвлекся на пламенную речь Сонёля, он не заметил, как Сонджон снова уснул. И, кажется, просыпаться не собирался. Старший говорит оставить того прямо так, и уходит в свою комнату. Мёнсу идет за ним. Было уже около трех часов ночи, когда из-за жажды Мёнсу проснулся и поплелся на кухню ватными ногами. Проходя мимо зала, он сначала не заметил свернувшегося от холода Сонджона. В следующую минуту его совесть (или её остатки) не позволяла оставить младшего здесь. И он, цокнув, аккуратно берет Сонджона на руки. Он кажется слишком лёгким для парня. Относит его в свою комнату, потому что она ближе, а сам ложится на пол, подстелив под себя толстое одеяло и накрывшись толстовкой. И, наверное, это была одна из тех ночей, когда он хотел бы наплевать на все правила морали и лечь рядом с Сонджоном, прижимаясь к нему, потому что было действительно слишком холодно.

***

Сонёль и Сонджон на последних уроках переписывались посредством цветных маленьких клеящихся бумажек, передавая их друг другу, пока учитель этого не замечает. И куда делся тот чересчур примерный ученик? Ну, с такими-то знакомыми и все правила этикета испарятся, пускай и временно. Учитель делает несколько замечаний обоим, заметив летящую с одной стороны в другую бумажку розового цвета, сложенную в три раза. Младшие извиняются и говорят, что такого больше не повторится, а учитель продолжает объяснения темы. — Так, а сейчас вы все разобьетесь на группы для совместной работы, — говорит г-н Кан и, взяв журнал, начинает выбирать трёх лидеров, — Сонджон, ты будешь главным в первой группе. Донун идет во вторую. — Ух ты! Работа по группам! Интересно-то как должно быть! — наигранно радостно прощебетал в голос Ухён, вызывая раздражение у преподавателя. — Отлично. Что насчет того, чтобы ответственным в третьей группе был Нам Ухён? Да, так и сделаем, — послышался обреченный выдох парня, осевшего на стул и облокотившегося о спинку, — Что ж. Задания я вышлю по почте. Можете собирать вещи, через минуту звонок. Воодушевлённые этой новостью ученики начинают складывать вещи в сумки, шумно обсуждая, что же за задание даст им учитель. Предположения были самыми разнообразными, но завеса тайны приоткроется только вечером, когда они вернутся домой. Сонджон был непривычно спокоен в этот день, не подозревая даже о том, что его ждет по возвращению, а Сонёль продолжал шутить не понятно о чем. То и дело кусая купленное по дороге мороженое, они решали, чем займутся вечером, и старший предложил сходить в парк аттракционов, на что Сонджон с визгами радости согласился. Они заскочили домой только для того, чтобы переодеться в более уличную одежду. Нацепив наспех какие-то кеды, Сонёль побежал на выход, крикнув Сонджону быть более расторопным. Тот же даже не удосужился посмотреть, чью обувь надевает. С этим он разберется позже, а сейчас. Пора веселиться! С самого прихода в парк аттракционов, трудно было решить хотя бы то, куда идти сначала. У Сонёля разбегались глаза от такого разнообразия всяких устрашающих штук, названия которых он даже не знает. Но тут младший оповещает, что на него уже купены все билеты. — Так. Значит, сначала мы идем. Стоп. ЧТО? — вскрикнул он, поняв, что сейчас его потащат на американские горки, - Нет, ты не заставишь меня! — Хён, давай же. Я потратил на тебя свои деньги, —, но уговоры не действовали, - Йа! Серьезно! Идем уже! Сонёль дернулся. Он обернулся на друга и, глупо улыбнувшись, кивнул, медленно шагая за ним к контроллеру. — Я готов, — уверенно сказал он самому себе и, когда его билет приняли, а самого пропустили вперед, он прошел ко второму вагончику и сел на восьмое место, — Я умру. Я умру. — Успокойся, — засмеялся Сонджон, садясь рядом. Их пристегнули для безопасности, проверили, все ли прочно и с улыбками пожелали удачи. Сонёль послал их всех к черту, и Сонджона в том числе, потому что потом он поддаст ему по пятое число за такую подставу. Сигнал, означающий начало, отдается в голове старшего эхом и противно отдается в висках. Крепко сжав поручень руками до побелевших костяшек, он зажмуривается. Пока что скорость очень медленная. Они приближаются к первому спуску. И в момент, когда с огромной скоростью вагончики срываются с подъема, раздаются оглушающие крики, и крик Сонёля, наверное, самый громкий из них. — Боже, да когда это кончится? — обреченно кричит он, и глаза слезятся от бьющего в лицо ветра. — Просто получай удовольствие! Три минуты казались вечностью. Если все сходили с ума от нахлынувшего адреналина, Сонёлю явно стало плохо, и ему казалось, что он вот-вот сорвется и полетит вниз к чертям. Снова стоп-сигнал, означающий уже окончание этой пытки. Счастливо подпрыгнув с места, Сонджон начал делиться с хёном впечатлениями, но тот даже встать с места сам не мог толком. Вытащив друга на менее людную аллею, Сонджон позволяет ему немного отдохнуть и выровнять дыхание. — Ты, мелкий засранец. Убить меня хотел? — Хён, это просто горки. Дети с малых лет их обожают. — Мне семнадцать и я боюсь высоты с самых чёртовых малых лет. И ты потащил меня туда?! — Я не знал, — виновато опустил голову Сонджон. — Если бы Мёнсу не был так занят собиранием вещей, он бы дал тебе… — невзначай проговорил Сонёль, почесывая затылок, а потом, заметив на себе непонимающий взгляд Сонджона, понял, что сболтнул лишнего, - Что? — глупо улыбаясь. — Зачем он вещи собирает? — интересуется младший. — Ты о чём это? — Если бы Мёнсу не был так занят собиранием вещей, он… О чем ты? — Нет, боже… Я сказал это… Идиот… — почти неслышно самому себе, — В общем… Мёнсу возвращается в Штаты в течение этой недели. Я не знаю деталей. Мне не нравится всё это, но его отец не станет кого-то слушать. Бесполезно что-то с этим делать, поэтому просто нужно нам всем оторваться за эти дни. Сегодня же и начнем, да? Сонджон продолжал сидеть молча. Словно все, к чему он стремился, ушло коту под хвост. Но это ведь всего лишь Мёнсу, живущий с ним в одной квартире с недавних пор. Но почему такое ощущение, что эта реакция может быть применима только к нему, и сердце забилось чуть быстрей. Будто бы давний лучший друг уезжает навсегда. — Но мы ведь не дадим уехать ему с плохими воспоминаниями.. — Я не.. Сонджон встал с места и просто ушел. Сонёль, сам не понимая, почему, продолжал сидеть на скамейке в аллее и смотреть в спину уходящего друга. Он не знает, куда тот пошел, но его поведение понять все же можно. Сонджон не понимает самого себя. Уезжает? … Так скоро? … Бессмысленно отрицать тот факт, что внутри что-то щелкнуло и как будто дало сбой. Сейчас в его мыслях только Мёнсу и четыре дня, которые у них остались.