Too stars

Он обеспокоенно смотрит на часы, пытаясь отвлечься от своих мыслей. Выглядит сдержанным, но на самом деле взволнован. Очень сильно взволнован, ведь сегодня они должны были начать эту чертову игру. Они должны стать командой, хотя бы на месяц. Должны помочь друг другу. И идти вперед, до победного. Стайлз совсем не понимает, почему он что-то должен Лидии Мартин, и зачем он вообще ей помогает. Но почему-то ему кажется, что так надо. Знаете, то самое безумное чувство риска, которое окутывает с ног до головы, заполняет твое сознание и полностью управляет тобой? Сейчас он, наверное, рисковал. Поэтому ему голову сносило от всей неизвестности своего будущего. Никто не мог предугадать, что будет дальше. Но Стайлз Стилински, как самый обычный человек на планете Земля, надеялся, что все это к лучшему. Снова быстрый взгляд на часы. Черт. «Если Лидия господь, подари ей будильник Мартин через тридцать секунд не выйдет из дома и не побежит со скоростью света к моей машине, я даю слово, я уеду, не обращая внимания на то, что обещал подождать» Подумал Стилински и еще десять минут преданно ждал около дома, изредка поглядывая на часы и нецензурно выражаясь. Наконец-таки дверь дома Мартин широко распахнулась. Стайлз смог разглядеть рыжеволосую девушку, которая шла ему навстречу так быстро, как только можно идти на этих «ходулях». Неровная поверхность неухоженной дорожки от дома до машины была страшным «подарком» для Лидии в это утро. Она то и дело проваливалась шпильками в рыхлую землю, чертыхаясь, спотыкалась и больше всего боялась поцарапать лаковую поверхность своих новеньких туфелек. Они ей до безумия нравились, и было бы очень печально испортить обновку. — Лидия, я знаю, что красота требует жертв, но тебе не кажется, что это прямо-таки слишком большие жертвы? — сказал ей Стилински, когда все препятствия уже были преодолены, и девушка уселась на пассажирское сидение. — Мой дорогой Стайлз, единственное, что мне сейчас не кажется, так это то, что мы опаздываем в школу. Поэтому, поехали, Стилински! — Мой дорогой Стайлз… Хм, а мне начинает нравится притворяться твоим парнем. Так уж и быть, Лидия. Поедем в школу, хотя мы и так уже конкретно опоздали. На первый урок уже ехать бессмысленно. Невинно хлопая ресницами, Стайлз испепелял взглядом Лидию. Прикрывшись, порой глупыми шутками, сарказмом и черным юмором, он думал, что никто и никогда не сможет его разоблачить. Никто и никогда не угадает, что он действительно чувствует. Никто не будет интересоваться его тайными мыслями и действиями. Никто и никогда не узнает, что вчера он спрашивал у Натали Мартин, какими духами пользуется ее дочь. И, наверняка, никто не заподозрит, что вчера он приобрёл такие же духи. Аромат весенней свежести снова обманул Стайлза. Он, наверное, глупо выглядел прямо сейчас, упрямо, не отрываясь, смотря на идеальную кожу Лидии Мартин, и борясь с желанием прикоснуться ладонью к нежно-розовой щеке. Она изучала свой маникюр и совершенно не замечала этого милого взгляда Стайлза. Это была его маленькая слабость — любоваться ею. Он бы мог ещё вечность вглядываться в эти изумрудные глаза, в которых, казалось, была целая Вселенная. Неизведанная и такая прекрасная. Он все смотрел и смотрел на неё. Словно она была чём-то невероятным для него. Манящим и ведущим за собой. — Стайлз, прекрати… Черт. Она заметила. Лидия заметила, как он на неё пялился. Черт, черт, черт… — Стайлз, не нужно… Что не нужно? Смотреть на неё так? Да он и сам понимает, что не нужно. Да только вот не получается у него не смотреть на эти пухлые светло-розовые губы. Губы Лидии Мартин, к которым так и тянется все существо Стайлза. Губы, вкус которых он снова хочет ощутить. На ее щеках появился легкий румянец, когда она поняла, что Стилински испепеляет ее своим взором. Она почувствовала жар, охвативший ее с ног до головы. Не первый раз на неё так смотрят, и, наверняка, не последний, но почему же именно сейчас она так хочет спрятаться от этих глаз. Или может наоборот? Оправдать его ожидания? Лидия частенько вспоминала тот, как бы, незапланированный поцелуй со Стайлзом Стилински в раздевалке. Она вздрагивала каждый раз, когда думала о том, как его руки сжимают ее талию. Мартин никогда так не нуждалась в чьих-либо руках, в чьих-либо прикосновениях. Но именно сейчас из-за него она чувствовала себя слабой. Почему рядом с ним она перестаёт быть Королевой и становится обычной ранимой девчонкой, которая хочет любовь как в книжках? — Стайлз, ты же помнишь наш уговор? Мы просто союзники, возможно друзья, мы должны… — Мы ничего никому не должны, Лидия Мартин. Он нагло притянул ее к себе и жадно впился в мягкие вкусные губы. Возможно, это был самый наглый поступок в его жизни. И вероятно, ему было бы потом очень стыдно, но вскоре он понял, что девушка вовсе не противиться их поцелую. Ее мгновенное смятение от содеянного Стилински поступком быстро сменилось внутренним ликованием и желанием. Внутри неё будто бы разгорался огонь, зажженный Стайлзом. Она слегка подалась вперёд, отвечая на поцелуй. Может быть потом она пожалеет об этом, но сейчас, когда она тянулась руками к взъерошенным, как всегда, мягким волосам Стилински, ей было откровенно плевать на то, что будет завтра или через год. Ей глубоко параллельно, о чем думают прохожие, смотря на двух страстно целующихся подростков, которые, между прочим, должны быть сейчас в школе. Ей важны только свои чувства и эмоции, ну, и возможно, чувства этого кареглазого парня. Нежную кожу лица слегка покалывало от соприкосновения с щетиной парня. Но разве это мешало ей сейчас чувствовать то тепло, которое разливалось по всему телу? Разве это могло сдержать всех бабочек в ее животе? Она прикрыла глаза от наслаждения. Никогда еще поцелуи не приносили ей такого удовольствия. И, уж поверьте, она никогда не думала, что обладателем самых желанных для нее губ станет Стайлз Стилински. — Отпусти меня, чертовка… Она почувствовала его горячее дыхание на своей щеке, ее глаза до сих пор были прикрыты, но она словно видела перед собой лицо парня, который довольно улыбался. — Лидс, отпусти. Только сейчас Мартин поняла, что все это время крепко держала Стайлза за плечи, кончики пальцев побелели от напряжения. Благо она не сломала ногти… Черт, ему, наверное, было больно. — Я не чувствовал. Словно прочитав ее мысли, ответил он и погладил тыльной стороной ладони предплечье, на котором Лидия оставила красные следы от пяти пальцев. — Совсем ничего не чувствовал? Она с надеждой заглянула в его слегка опьяненные поцелуем глаза. Они были полны любви и нежности, поэтому Лидия просто поверить не могла, что он совсем ничего не чувствовал. — Я чувствовал твое сердце. И свое тоже. И знаешь, мне нравится, что они бьются в такт. Указательным пальцем он коснулся кончика ее носа и легонько надавил. Лидия звонко рассмеялась, сама не понимая, почему же она сейчас чувствует себя такой счастливой. Рядом с ним. С парнем, которого знает чуть больше недели. И о котором думает почти каждые десять минут. — Ну, а теперь вези меня в школу. Иронично. Очень. — Тебе тоже кажется, что мы плохо влияем друг на друга? — Нет, мне так не кажется, Стайлз. Будь таким же раскованным перед всеми и да, сегодня вечером тоже. — А куда мы пойдём сегодня вечером. — В клуб. К Джексону Уиттмору. Он нас с тобой сам пригласил. Стилински, мы с тобой должны сделать все, чтобы он начал ревновать. Обещаешь? — По-моему, я давно сказал, что буду тебе помогать. Я сдержу свои обещания, Лидс. Он по-дружески коснулся ее плеча и она благодарно кивнула ему головой. По-дружески. Ей определенно нравится эта дружба, и эти дружеские поцелуи.

***

— Чувак, какого хрена тебя не было на первом уроке? Ты вообще понимаешь, что тебя скоро отчислят? У тебя столько прогулов! Скотт МакКол бежал по школьному коридору за Стайлзом, и у него никак не получалось догнать друга. Это во-первых. А во-вторых, Стилински ничего не хотел объяснять и лишь отшучивался. Поэтому Скотт был вне себя от ярости. Но скорее, от непонимания. Стайлз был довольный, он улыбался все утро и совершенно ничего не говорил, почему же его настроение такое прекрасное. Наверное, потому что он сегодня утром во второй раз поцеловал Лидию совершенство Мартин? Или из-за того, что прогулял тест по биологии, к которому не был готов? Да, безусловно, это все из-за теста. — Скотт, когда у нас тренировка? — В субботу вечером. Стоп, не заговаривай мне зубы… — О, божечки! Скотт МакКол! В конце концов у меня же может быть просто хорошее настроение? Друг кивнул, поняв, что он действительно прицепился к Стайлзу без повода. Наверное, он просто уже очень давно не видел улыбку на лице этого парня. — Посмотри, что там происходит? Стайлз указал пальцем на толпу студентов, которые окружили двух девушек. В одной из них Скотт узнал Эллисон, поэтому сразу же сорвался с места. Арджент стояла прижатая к стене, а за запястья ее крепко держала русоволосая девушка с короткой стрижкой. Это была Малия Тейт, которая выглядела весьма агрессивно. Лица девушек находились в близости друг другу. Малс шипела какие-то угрозы, смотря прямо в испуганные бешеные глаза брюнетки. Тейт ударила руками о плечи Эллисон еще сильнее вжав ее в стену. Арджент зажмурилась. Она ничего не слышала, кроме пугающего голоса Малии. Она даже не слышала как кричал ей Скотт, и как его только что повалили на землю дружки Тейт, чтобы он не вмешивался. МакКол скорчился на полу и беззвучно рыдал. Не от боли, а от страха за любимую Элли. — Ты поняла меня, мелкая дрянь? Даже не пытайся претендовать на мое место. Здесь я лучшая! И если бы не Мартин, я была бы самая лучшая. Слышишь меня? Ты никто и звать тебя никак. Ты новенькая, ты здесь чуть больше месяца, а я в этой школе давно! Я заслужила эту славу, а ты нет! С каждым своим словом Малия все сильнее толкала Эллисон в стену, сильнее сжимала ее плечи, делала ей больно и продолжала угрожать, даже несмотря на Арджент, которая, наверное, уже сотый раз сказала, что вовсе не собиралась мешать Тейт. — Какого черта здесь происходит? Пропустите, идиоты! Я сказала, ПРОПУСТИТЕ! Малия отпустила Эллисон и обернулась назад. Перед ней была невысокого роста, даже на таких каблуках, рыжеволосая девушка, от одного вида которой вся толпа расступилась и никто не осмелился встать перед ней и помешать. Лидия Мартин уверенно преодолела расстояние и встала перед «подругой». — Не смей к ней подходить, Малс. Ползи со своими гаденышами в укрытие и захлебнись ядом, которого у тебя в избытке. Ты недостойна даже смотреть на эту девушку. Лидс усмехнулась и повела глазами в сторону Эллисон, которая до сих не осознавала, что происходит. Она была напугана, и Мартин ее понимала. Снова посмотрев на Малию, рыжеволосая вытянула руки вперед и со всех сил толкнула Тейт от себя. — Я сказала: проваливай. Поджав губы, Малс махнула рукой парням, которые удерживали толпу и, не оглядываясь, убежала. Куда? Подальше от Лидии Мартин. Постепенно народ, собравшийся вокруг девушек, стал расходиться, гул от множества голосов утих и все стало как прежде. А Лидия все смотрела на обнимающихся Скотта и Эллисон, которые были так счастливы и так… влюблены. Они боялись друг за друга. Очень сильно боялись. Поняв, что все уладилось, Мартин подхватила свою сумку с пола, и слегка улыбаясь, направилась к выходу, несколько раз обернувшись посмотреть на влюбленных ребят. Они такие искренние, Лидия еще раз убедилась, что Скотт и Эллисон — самая милая пара, которую она только встречала. Ради них она готова еще тысячу раз заставить Тейт убегать, сверкая пятками. Но. На сегодня с нее хватит. На уроки она не останется. Домой. Только домой, в тишину и гармонию. — Лидс, я горжусь тобой. «Черт, я же уже почти ушла, но вот надо же было встретится с ним». — Спасибо, Джексон. Всегда нравились твои шутки. — Нет. Лидия, я серьезно. Она ведь и правда не из-за чего напала на эту милашку. Кстати, ты сегодня приходишь со своим новым любовничком ко мне? «Любовничек. Какое жемерзкое слово. Какой же мерзкий Уиттмор…» — Нет, Стайлз пригласил меня в ресторан. Поэтому, в клубе увидимся, наверное, на выходных. Ну, а сейчас я очень спешу. Было приятно перемолвиться словечком. Пока-пока, Джексон! И Лидия быстро убежала, стуча своими каблучками, сопровождаемая смеющимся и немного жадным взглядом Уиттмора. — Поверить не могу, Малс. Лидия Мартин теперь «добренькая»! — Как будто я могу в это поверить. Из-за спины парня вышла русоволосая девушка с сигаретой. Брови ее были нахмурены, а взгляд самый что ни на есть суровый. — Не знал, что ты куришь. — Не знала, что ты ревнуешь эту стерву. — О, боже, Малс. Мне плевать на нее, что ты выдумываешь. — Будь по-твоему. Но я же все вижу. Она ухмыльнулась, отбросив окурок в сторону. Джексон, порядком, раздражал ее. Ей казалось, что он тормозит все ее цели. Мешает ей сделать больно Лидии. Как будто защищает эту рыжую суку. Сука. Это сука все еще жива, и они ничего не могут с этим сделать. — Купи мне мятную жвачку, сыночек богатого папочки. А я возьму на себя Мартин и ее новых друзей. С этими словами, Малия покинула школьный двор, оставив Джексона наедине с мыслями о том, что он действительно немножко ревнует Лидию.

***

Она долго искала в сумочке ключи, судорожно вытряхивая все содержимое. Ее руки тряслись, а голос сорвался, когда она очередной раз пыталась выкрикнуть «вот же черт». Наконец таки найдя заветные ключи, и провернув ими несколько раз в замочной скважине, с облегчённым вздохом открыла дверь. Темнота пустого коридора и лестница, в готическом стиле, ведущая в сумрак, точнее на второй этаж, приводили Лидию в ужас. Она страшно боялась темноты, поэтому быстро включила свет. Все. Теперь хорошо. Яркие лампы смогли развеять ее страх. Руки больше не тряслись. Она сняла плащ, повесила его на вешалку, а после спокойно прошла на кухню. Лидия присела на стул и ссутулилась. Хотя бы дома она могла не держать ровно спину и скинуть с себя эти чёртовы каблуки. Лидс чувствовала приятное облегчение, разливающееся по всему телу. Это был отдых. Недолгий, но заслуженный отдых. Мартин ни на секунду не забывала ситуацию с Эллисон и Малией. Можно ли думать, что Тейт прицепилась к брюнетке, только чтоб отомстить Лидии? Наверняка. А ещё она хотела бы подумать о Стайлзе. И об их поцелуе. Но она не успела, потому что почувствовала как вибрирует мобильник в кармане ее брюк. Незнакомый номер. Лидс зажмурилась, затем снова открыла глаза, но ничего не изменилось. Это был незнакомый номер. Она не хотела отвечать. Но все равно ответила. — Алло, это Лидия Мартин? Рыжеволосая смахнула с лица прядь волос, и тихонько прокашлявшись, ответила: — Вы по адресу. Я вас слушаю. — Лидия, это Эллисон Арджент. Ты сегодня заступилась за меня, помнишь? — О, боже, Элли. Я помню, конечно помню! Что-то случилось? Она опять лезла к тебе? — Нет-нет, все отлично. Лидия, дело в том… в общем, я стою под дверью, ты не могла бы открыть. — Что? У меня дома? О, Эллисон… Секундочку… Быстро подскочив со своего места, Лидия побежала к двери. Она одним легким движением руки отодвинула щеколду, а после широко распахнула дверь. Перед ней была скромно перемигающаяся с ноги на ногу Эллисон. — Элли, прости, я не ждала тебя, у меня немного… — Лидия! Спасибо тебе за все… Арджент сорвалась с места и обвила своими руками рыжеволосую девушку, которая от удивления не могла сдвинуться с места. Эллисон шептала Лидии на ухо благодарности, и с каждым словом внутри Мартин разгоралось ещё до этого незнакомое ей чувство. Было так приятно слышать искреннее доброе «спасибо». Ей было так приятно помочь этой прекрасной девушке, отчего и она сама чувствовала себя прекрасной. Отпустив Лидию, брюнетка потянулась к своей сумке, откуда достала небольшую темно-зеленую бархатную коробочку. Эллисон улыбнулась и вложила коробку в ладонь Мартин. — Открой! Приказным, но добрым тоном произнесла Арджент, и Лидия послушалась. Сверкающая бабочка, с крыльями неестественного темно-зеленого цвета, мирно покоилась внутри своего бархатного домика. Глаза Мартин распахнулись от ужаса, губы приоткрылись в немом крике. Но Элли все это списала на восторг и удивление. — Я дарю это тебе, Лидс. Я хочу, чтобы бабочка осталась у тебя. Эта брошь — наша семейная реликвия. Мой отец подарил ее матери, когда они официально поженились. До этого они просто жили вместе. Лидс, мне тяжело отдавать ее тебе. Моя мама умерла несколько лет назад, брошь вызывает у меня ассоциации с ней. Но знаешь, что самое главное? Мама всегда защищала меня. Всегда, Лидия. А сегодня меня защитила ты. И Я хочу, чтобы ты носила эту брошь. Прошу тебя, Лидия, не откажи мне в этой маленькой просьбе. Прошу тебя, Лидс… Глаза Мартин распахнулись от ужаса, губы приоткрылись в немом крике. Но она все равно смогла прошептать: — Спасибо, Эллисон Арджент. Ты лучшая из всех, кого я встречала…

***

Захлопнулась дверь. Тишину пронзил крик девушки, которая упала на землю от боли и отчаяния. От обиды и ненависти. От жестокости собственной судьбы. Снова тишина. «Не надо слез, Лидия Мартин. Все наладится. Только не читай старые письма и не смотри на детские семейные фотографии». Только не сегодня. Сегодня она должна нарушить эти правила. Утерев горячие слёзы с щёк, она поднялась с земли и, спотыкаясь и падая, побежала к лестнице. Переступала через ступеньку или две. Но все равно бежала. Туда, в спальню своих родителей, где все было как прежде. Аккуратно заправленная кровать, никто не спал на ней уже восемь лет. Большое зеркало и столик, на котором стояли мамины какие-то пузырёчки и флакончики. Нетронутые больше с того самого дня. Разбросанные по полу подушки, которыми в детстве малышка Лидс любила бить по голове своего соседа Джереми. Все, как раньше. Словно вот-вот пробьют часы семь часов вечера и папа откроет входную дверь. Все, как раньше. Восемь лет назад. Лидия подошла к комоду, на котором стояли в красивых рамочках их общие фотографии. Семейные. Она в одной руке сжимала брошь, подаренную Эллисон, а второй рукой схватила с комода фотографию, на которой были только мама и папа. Счастливые и влюблённые. Мама говорила, что они сфотографировались сразу же после того, как Натали сказала мужу, что беременна. Он просто обезумел от счастья. Лидия в который раз горько улыбнулась при мысли об этом. Но сейчас это не важно. Ведь все ее внимание было устремлено на невероятной красоты бабочку, неестественного темно-зеленого цвета, которая мирно покоилась на груди у Натали Мартин. Отец подарил ей эту брошь в день их свадьбы. Это была их семейная реликвия. Лидия Мартин не первый раз сжимает в своих руках эту брошь. Реликвию, полную лжи и обмана.