Андрей вихрем несся по широкому коридору, в сердце Станцы, и, даже не добежав до дверей, почувствовал, как нос щекочут волшебные ароматы историй — лучшие запахи на свете.
Новые книги пахли краской, клеем и несбывшимися ожиданиями. Почему именно ими? В Станцу попадали или лишённые мечты, или люди вообще без мечты. Старые книги, больше похожие на альбомы и огромные энциклопедии, благоухали приключениями, историями, о которых знают не многие. Лучшие из них источали аромат магии, аромат Вэйна.
В библиотеке Станцы хранилось множество старинных книг, раскрывающих всю историю давно проживавших когда-то здесь людей. Некоторые из них были такими ветхими, что страницы рассыпались, как сухие осенние листья, стоит к ним прикоснуться. Многие из них давно прочитаны и забыты, но были и такие, которые никогда не попадались на глаза, потому что в свое время были убраны в долгий ящик.
«Не сходи с пути…» — вампир раз за разом, как старую кинопленку прокручивал в голове эти слова, словно пытаясь вспомнить, что-то важное.
— Это связывает меня и мое прошлое, я уверен… — перестав перебирать в голове одну и ту же фразу, Андрей перешел на монологи.
Своды этих туннелей были возведены еще со времен, когда конфуз с вампирами оказался лишь серединой многовековой истории гостиницы. Андрей знал, что катакомбы, которые он в тайне исследовал, возможно, были известны ему раньше. Бесконечные наплывы с дежавю, амнезия, незнание собственного прошлого и настоящего возраста. Изо дня в день это угнетает, заставляет желать сильнее залезть поглубже к себе в номер и остаться там еще на тысячу лет.
Почему он решил навестить библиотеку Вэйна без друзей?
Не сходи с пути.
Зная, что владелица самой Станцы не пожелает больше его здесь видеть, он решил рискнуть. Ценой чего?
— Мне надоело оставаться в неведении.
Она следит за ним. За каждым шагом. Едва ли он этого не знает. Вампирское чутье самое чуткое и ясное из всех феноменов Вэйна.
Поворот. Он зашел в тупик. Она хочет его запутать. Ей подвластно целое здание, в чем смысл загонять его в пустые комнаты, где даже стеллажи не заполнены книгами?
Андрей хотел найти Клару Рон. Он развернулся и пошел по более узким коридорам, едва различая шорох собственных шагов. Книги поглощали почти все звуки. Казалось, в эту часть библиотеки почти никто не заходил, сгущались тени, все реже попались на полках журналы с толстыми переплетами.
Сердце вампира забилось сильнее. Он страшно волновался — так он чувствовал себя каждый раз, когда ощущал себя потерянным.
Путь.
Андрей старался не бояться и держать себя в руках. Почти всегда у него это получалось. Прозванная Саралайн «летучка» каждый раз наступала неожиданно, от нервов ноги сами открывались от земли.
Что-то промелькнуло над близ стоящим стеллажом, но, когда вампир примотрелся, там уже никого не было.
Он пошел дальше, свернул из главного коридора налево и увидел перед собой лифт. Небольшой, но достаточно объемный.
— Вероятно, я нашел служебный срез. С главного входа меня вряд ли бы пустили. — Андрей пытался шутить, но в чем смысл хорошего юмора, если рядом нет слушателя?
Ему ничего не оставалось, как отправиться в проявочную.
Искра сомнения на секунду промелькнула на лице вампира. Он поступает правильно? Он, правда, хочет узнать всю правду о себе, о своих родных и о других вампирах, о том, как жилось раньше в Вэйне.
«Может быть, она мне даст чудодейственное лекарство от амнезии и я вспомню…»
Ожидание всегда томительно. Момент наступает быстро, когда его не ждешь, но если с нетерпением жаждешь увидеть то, ради чего ты прошел весь трудный путь и не можешь томиться в ожидании ни секунды, то он тянется, словно жвачка из девяностых, прилипшая к подошве.
Двери открылись с характерным звуком. Он так и думал, самый верхний этаж. Что ему осталось сделать? Бросить все и объяснить, что ошибся дверью? Не успев сообразить, его окликает знакомый голос, монотонный, манящий, зовущий присоединиться к чаепитию:
— Ну что вы, Андрей, уже уходите? Будьте так добры составить мне компанию. Вы же за делом сюда пришли, верно?
В голосе Клары сочится сарказм и желание заинтриговать.
Андрею ничего не остается, как подчиниться, и, сглотнув, робко присесть рядом с пожилой, но весьма влиятельной женщиной.
***
— Ну, и сколько она будет длиться, эта твоя любовь?
Саралайн скептически скрестила руки на животе и сердито посмотрела на брата. Она, как ей думалось, знала всё обо всех, но о том что Олли влюблен в Энси уже год, она точно не знала. Не знала и о том, что миллионы раз он пытался поговорить об этом с сестрой, которая бы и слушать не стала.
Она резко встала с кресла и начала медленно, чуть покачиваясь ходить, как маятник, из стороны в сторону. Обычно, Саралайн так делала, когда была рассержена, удивлена или просто задумалась о чём-то. Сейчас у неё были все факторы для даже более интенсивной ходьбы.
— Не знаю, — Олли пожал плечами. Опять этот увиливающий, странный тон.
С точки зрения Саралайн, он слишком глуп и несерьёзен даже для детской влюбленности. Точка зрения же очень легко обьяснялась образом «всёломаюийназадании Олли», «Олли которыйесткогдатыснимговоришь» и «простокаждодневным Олли». Даже Энси говорил, что Олли влюбится только в девочку из сыра. Это было странно, но всё же имело долю правды. Но только не сейчас.
С точки зрения Саралайн, если это действительно её точка зрения, мало что возможно, но если ты не в Вэйне. В Вэйне возможно всё. От похищения тебя увеличенной копией моллюска до Олли, влюбившегося в своего лучшего друга. «Господи, какой же бред!» — подумала Саралайн, но вслух всё же решила уточнить:
— Три недели, три года, тридцать лет? — произнесла она с некой ироничной недоверчивостью в голосе.
Звенящая тишина, как будто только что сломали невидимое окно, прокатилась по комнате. Саралайн стало неуютно в кресле с кожаной обивкой, в которое она только что села, Олли же отвернулся. «Обиделся?» — девочка отмахнулась от этой мысли.
Олли Тимберс никогда не обижается. Однако голос, дрожащий и немного
неправильный для её брата голос всё решил за Саралайн.
— Ты как всегда. Всё пытаешься свести вечность к числам…
— Нет, господи, нет. Олли, чёрт побери, ты что, плачешь? — Саралайн Тимберс впервые за все свои девять лет, за всё своё время приключений и фильмы ужасов стало страшно.
Она никогда не видела Олли
даже расстроенным. Что ж, ей ещё многое, очень многое предстоит увидеть.
— Олли, прости меня, я-я не хотела, успокойся, ладно? Я просто…
— Всё нормально, Саралайн, всё просто отлично, — Олли скорее говорил это себе, чтобы успокоить, в первую очередь, себя, а потом уже Саралайн.
Олли попытался улыбнуться. Слишком большую эмоциональную нагрузку он всё-таки выдержал. Видимо, улыбка получилась, ведь Саралайн улыбнулась в ответ. Немного раздражённо и так по-Саралайновски радостно, что… Впрочем, только она так умеет.
— Тебе часто снится Энси? — резко спросила она.
— Каждую ночь. А зачем…
— Так я и думала. Мне нужно провести несколько исследований, а тебе, — Саралайн ткнула в лоб Олли пальцем. Она лишь чуть-чуть не дотягивалась, так что удар приходился по верхней части носа. — следует заняться чем-нибудь отвлекающим. Например, поймать ещё одного Белкача в комнате Двенадцать-Би.
Олли хотел спросить ещё что-то, но Саралайн уже достала Ай-Стар и кого-то набирала. По (почти) бессвязным крикам можно было понять, что это Энси, который в очередной раз пытается поговорить с Джулией вместо задания.
— Отлично. Чтобы через пять минут был на месте! Встреча со мной будет потом. Ах, ты договаривался? Договоришься сейчас, — закричала Саралайн, но по поступившим гудкам можно было понять, что Энси уже отключился. — А тебе, Олли Тимберс, и по совместительству мой старший брат, предоставлена великолепная возможность загладить все неровности и поговорить наконец с Энси о своей ориентации.
Она хотела уже вернуться за рабочее место, как её окликнул Олли.
— Чего ещё? — пробурчала она, оборачиваясь в сторону брата.
— Спасибо тебе, Саралайн Тимберс, и по совместительству — лучшая младшая сестра в мире.
Он улыбается сестре и идёт к двери непривычно тяжёлыми шагами. Поворачивает тяжёлую ручку, оглядывается — Саралайн уже на него не смотрит и с бесшумным вздохом захлопывает дверь.
Пожалуй, Олли Тимберса может полюбить только девочка из сыра
***
Деловые отношения — один из типов общественных и прочных отношений, возникший как взаимосвязь между партнерами, коллегами, появляющийся в процессе совместной деятельности. Шпионка не отличалась излишней эмоциональностью, влечением закрепить узы дружбы между ней и другими сотрудниками «Каллиопы». В очередной раз она убеждалась на горьком опыте, что ее безучастие в розовых подростковых любовных комедиях лишь упрощают работу.
На уровне деловых отношений в бизнесе работники должны быть ориентированы на партнера, на потребителя, что повышает интерес к работе. Чтобы удачно осуществить любое предприятие (например, заключить сделку), следует стремиться понять партнера делового общения.
О каком взаимопонимании может идти речь, что можно предложить ненасытной, гордой, и готовой спорить до хрипоты и боли в голове, Шпионке?
Ей едва удавалось контролировать ход миссий, налеты на места временного проживания Джайро, держа под рукой самых несобранных и неконтролируемых коллег: Мастерсона и Гавайца.
— Если ты все еще здесь, то будь любезен, принеси мне кофе.
Она чувствовала прямой взгляд на своей макушке, словно мужчина специально выводил глазами по ее волосам чудоковатые узоры.
Звук шагов повиновашегося партнера стихли в коридорах, и только тогда Шпионка могла обернуться, чтобы посмотреть ему вслед. Такой же скрытный. Безэмоциональный. Кроткий и знающий свое дело. Сидя в своем любимом кожаном кресле в позе победителя, Шпионка ухмылялась, глядя на копошащегося в другой стороне Восемь-И, Мастерсона.
Он отличался сообразительностью, ловкостью и просто хорошей внешностью, чего у Гавайца явно не в достатке. Мужчина с первого же дня сотрудничества запал на ее белокурые волосы, тонкий стан, женскую волевую речь и умение руководить. Он видел в ней лидера, начальника,
больше, чем просто коллегу
Шпионка стучит наточенными ногтями по столу. На ум не приходит ничего, как начать писать. Раскрывается клавиатура и неспеша, на экране выводится следующее:
Симпатия — устойчивое одобрительное эмоциональное отношение человека к другим людям, их действиям и поступкам.
Обычно возникает на основе общих взглядов, ценностей, интересов, нравственных идеалов. Как следствие избирательной положительной реакции на привлекательную внешность. В своей динамике симпатия может достигать напряженности, переходя в страстное увлечение, а может закончиться охлаждением, разочарованием, даже перейти в антипатию и неприязнь.
Симпатия = любовь?
Объясняется это действием гормона дофамина, который вызывает чувство удовольствия. Так головной мозг реагирует на сильнодействующее наркотическое вещество. При этом в начале появления чувства уровень дофамина повышается очень сильно, а потом падает ниже обычного, из-за этого может возникнуть…
Порыв вдохновения прервал появившаяся на рабочем столе кружка кофе. Работая, Шпионка совсем забыла о нём.
— Снова пишешь докладную о прошлых владельцах Вэйна? — еле слышно, своим низким шёпотом вопросил Мастерсон, поднимая взгляд на монитор.
— Почему ты задаешь такие глупые вопросы? — Шпионка вспылила, успевая закрыть вкладку с письмом до того, как глаза коллеги успеют сойтись вровень с ее.
Снова это неприятное жгучее чувство внутри.
Действие гормона дофамина, который вызывает чувство удовольствия.
Почему так тепло от кончиков пальцев до самых ушей? Шпионка чувствует, как начинает краснеть. Щёки сами наливаются румянцем. Она прикладывает к щекам свои холодные руки.
«Не хватало еще руководителю самой большой организации вот так просто опозориться. Соберись!» — Шпионка жмурится, отгоняя от себя навязчивый образ Мастерсона.
— Вам нехорошо? — озабоченно спросил он, отходя от Шпионки на несколько метров.
Тишина в ответ. Блондинка усердно кивает, не давая отчета, что растрепала свои волосы.
— Анабелль?
Мастерсон не придает этому значения. Он удаляется, как только Шпионка прекращает мотать головой, услышав собственное ненавистное имя, о котором, наверное, следует забыть.
Вот так и повелось. Она — работодатель. Он — послушный исполнитель.
Любовь простая химия, почему так сложно понять это даже ей?
Шпионка упивается собственными страданиями, словно мазохист без нравственных ценностей. Её перестают волновать дети, Джайро, феномены Вэйна. Шпионке вдруг захотелось разобраться в себе и своих чувствах.
***
— Так, о чём ты хотел со мной поговорить?
Энси размахивал мечом: Зиг-Заг со свистом рассекал воздух, сверкая лезвием у самого носа. Сама суть была в том, что белкача они уже поймали, но на обратном пути им попался Мастерсон. Душа Молины трепетала, как щегол в клетке, в блаженном нетерпении. Миссия была окончена, но радость от времяпровождения с друзьями заставляла кончики его губ подниматься каждый раз при упоминании слов «Вэйн», «феномены» и «приключение» в одном предложении. Когда он наконец-то сбил шпиона с ног, подставив к горлу распластавшегося на полу Мастерсона свой меч, то решительно повернулся к Олли.
— Энси, я…
Олли немного колебался, смотря на Энси взглядом, полным ложного непонимания, надеясь, что Молина поймет и не станет его больше допрашивать.
Это всё-таки его лучший друг!
В которого он по странной случайности влюбился. Нет, действительно бред.
Олли застыл с неловким видом. Пока он пытался придумать нормальную речь, к ним подошла Джулия. Она была такой невыносимо радостной, что Олли всё же оставил свои попытки что-либо придумать.
— О, Олли, Энси! — маша руками, негромко позвала она.
— Привет, Джулия, не ожидал тебя увидеть здесь, что ты забыла в этом коридоре? — Энси неловко потёр затылок. Его голос предательски дрожал, когда тот переминался с ноги на ногу, скрывая неподдельное смущение.
Уаилз залилась искренним смехом, прикрывая рот ладонями: Энси снова ее рассмешил глупой фразой. На черных как смоль ресницах появились маленькие, словно капельки росы, слезинки. Джулия живо смахнула их и вступила в разговор.
— Энси, я здесь живу. Комната, путь в которую вы мне преградили — мой номер. Ходить по коридорам теперь преступление?
Эти слова ранили Молину. С каких пор Джулия стала так холодна к нему? Щеки юноши очень не к месту пунцовеют и и Энси отводит взгляд.
«Нет, отгони все бредни прочь, Энси, она просто сделала тебе замечание. Любой другой житель поступил бы так же»
На самом деле, такие встречи происходили несколько раз за день, что Энси делало очень глуповато-радостно-влюблённым, а Олли — слишком подозревающим весь мир и в особенности — Джулию, которая являлась центром его бед. Сегодня все произошло не по сценарию.
«Джулия читает нотации Энси? Что-то новое…»
Тимберс заметил, что Энси, увлеченный диалогом, даже не обратил внимание, как убрал меч в ножны, что позволило Мастерсону сбежать.
— Беги, беги, пока ноги есть. Мы с тобой ещё не закончили, — не слишком уверенно пробурчал Олли пустому коридору.
Его отвлек шлепок по спине. Повернувшись, его встретили два счастливых лица, будто те побывали в Диснейленде или выиграли лотерею.
— Ребят? — у рыжеволосого всё внутри сжалось, словно затишье перед бурей.
— Олли, ты не поверишь! У Джулии есть билеты на выставку моделей с этого и прошлого года! — ворочал языком Энси, чуть не кашляя от потока информации. Олли еще никогда не видел Энси таким счастливым: его глаза стали на треть больше и горели живым энтузиазмом поскорее попасть на эту выставку, где бы она, чёрт возьми, не была.
Тимберс опешил, его лицо застыло в недоверии. Он расставил руки в боки и решил пролить свет на ситуацию:
— Момент, мы уже были на «Модельконе» в прошлом месяце. У тебя такая мания к фигуркам, что тебе просто надо их видеть ежемесячно?
— Это другое, Олли! На выставке будет множество экспонатов величайших моделестроителей со всего света! Только представь, со сколькими величайшими людьми я познакомлюсь! А если им понравится мои работы?!
Олли задумчиво чесал нос, всё ещё не веря, что Энси может променять его на девчонку и модельки.
— Ах, значит это не как конкурс, скорее как показ мод?
Энси кивал что есть сил, показывая свое согласие. Внезапно, Молина достал билеты и протянул их Олли, вкладывая их в ладонь и нежно сжимая его пальцы. Энси поднял карие глаза лишь на мгновение.
Нет, показалось.
Он не мог на него так глянуть, чтобы внутри всё сжималось и трепетало, а разум помутнел. Он не мог переплести свои пальцы с его, под предлогом «я хочу скорее забрать билет».
Он не мог…
— Но у нас есть условие: идти вдвоём, плюс один человек. Пойдёшь?
***
— О-оу, мисс Клара, не ожидал Вас здесь увидеть, то есть, ожидал, конечно, Вы здесь всё-таки работаете, но…
Женщина покачала головой; вампир по-прежнему говорил слишком быстро и рассыпался в извинениях. Сложно же ему приходится с людьми, хотя, даже среди своих родичей он всегда был белой вороной. Скажи ей, что перед ней вампир королевской крови — она ни за что бы не поверила.
Клара, аккуратно подхватив свою трость за рукоять, легко стукнула Андрея по плечу — тот было уже принялся говорить о библиотеке, книгах и прочем, что только попадалось на глаза.
— Скажи честно, ты пришёл в библиотеку и нарушил её и мой покой просто так?
— Конечно нет! Это было очень срочно, я искал вас!
Клара засмеялась, и в глазах её блеснула искра хитрости, какая присуща только старикам вроде неё.
Она неожиданно развернулась прямо перед носом Андрея, и, громко постукивая тростью о каменный пол, зашагала вдоль стелажей.
— Ну вот ты нашёл. Что дальше, юноша?
В её голосе отчётливо была слышна усмешка. Нужны ответы? Изволь заслужить. Мисс Рон завернула за угол и неспешной прогулочной походкой шла всё дальше. Она не боялась оставить Андрея одного: её знания — единственный ключ, который поможет молодому вампиру открыть завесу тайны, и он будет цепляться за неё, как утопающий цепляется за соломинку.
И Клара оказалась права. Андрей соскочил с места, нелепо запутавшись в собственный ногах, как только старушка скрылась из виду.
— Но мисс Рон, это важно!
— Для тебя, может, да. Но для меня?
Её сухие губы вытянулись в улыбку.
— Но вы не можете так поступать!
— Ещё как могу. И прошу не кричать здесь, молодой человек.
Андрей замялся на мгновение и пробормотал «Конечно, мэм», но живо встрепенулся, вспомнив, зачем он сюда пришёл. Женщина водила его за нос и откровенно насмехалась, понять это не составит труда даже кому-то вроде него. Но что остаётся? Андрей наслышан о взрывном и нетерпеливом характере хранительницы библиотеки, и злить её не стоит ни при каких обстоятельствах.
Андрей легко парил над кафелем, словно приведение, и издавай он завывающие или тому подобные звуки, точно бы был прогнан взашей: Клара не любит посторонних, это касается даже Добравы и Тони Станца.
— Ты так и будешь ходить за мной по пятам?
— До тех пор, пока вы не выслушаете меня!
Он твёрдо стоял на своём, и Андрей либо слишком глуп, либо слишком смел, либо оба варианта подходили сюда идеально одновременно. Клара почти что удивлена — он хочет знать действительно что-то очень важное, раз уж решил побеспокоить её и по-прежнему не хочет уходить.
— Тогда у тебя осталось ещё… три минуты.
— Что?
— Скажи честно, Андрей, ты ведь не думал, что в свой законный обеденный перерыв я стану что-то делать?
Вампир был почти что на сто процентов уверен, что у мисс Рон будет куда более веская причина отказать ему в помощи. Однако она была пунктуальна, как и всегда — ни дать ни взять.
