***
Тикки видела дивный сон про печенья, пока не услышала чьё-то бормотание, разбудившее её. Нехотя открыв глаза и осмотревшись, она заметила свою хозяйку, которая металась в постели. Подлетев к ней, квами заметила выступившие слёзы. Маринетт вновь начала что-то говорить, и Тикки пришлось приложить немалые усилия, чтобы разобрать хоть какие-то слова. — К-кот... Нет. Квами сразу поняла, что девушке снится сон про Нуара. И судя по всему, он был не из приятных. — Нет, нет, нет. Не уходи. Ко-от! — её голос всё сильнее дрожал и звучал громче. — Маринетт, — Тикки подлетела еще ближе и аккуратно дотронулась лапкой до её лица, покрытого испариной. — Проснись, пожалуйста. Маринетт! Глаза Дюпэн-Чэн широко распахнулись. Зрачок занимал почти всю радужку. Взгляд девушки метался по всей комнате, пока не наткнулся на встревоженную квами. Грудь быстро поднималась и опускалась, а из глаз всё продолжали идти слёзы. — Тише, тише, — Тикки прижалась к щеке хозяйки в надежде, что это поможет ей, — я рядом. Всё хорошо. — Т-тикки? Где я? Чт-то с К-котом? — Маринетт с трудом говорила. — Всё хорошо. Ты дома. Это всего лишь дурной сон, — голос квами был тихим. — Тебе нужно успокоиться. Маринетт кивнула. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она начала потихоньку приходить в себя. Через несколько минут её дыхание стало ровным, а сердцебиение пришло в норму. Дюпэн-Чэн села, прислонившись к стене и обхватив руками коленки. — Как ты? — с тревогой спросила Тикки. — Хорошо. Я в полном порядке, — Маринетт слабо улыбнулась. — Спасибо, что разбудила меня. — Что тебе снилось? Дюпэн-Чэн в подробностях пересказала свой сон, который правильнее было назвать кошмаром. Казалось, что всё происходит наяву. Однако хуже всего было то, что это вполне могло стать реальностью. Тикки внимательно слушала рассказ хозяйки. Ей была понятна причина, по которой такой сон приснился девушке. Три дня назад Маринетт и Кот Нуар сильно поссорились. Flashback В тот день квами едва успела спрятаться в укромное место. Она совсем не ожидала увидеть героя Парижа в дневное время. Обычно он навещал Маринетт поздно вечером, а то и ночью, так что Тикки хотя бы примерно знала, когда стоит затаиться. А здесь... Даже сама Дюпэн-Чэн растерялась. Квами прекрасно помнила, как Маринетт хотела подойти к своему парню, чтобы обнять его. Вот только Кот не позволил ей это сделать. Заметив, что она направляется к нему, Нуар отошёл еще дальше. Выждав какое-то время, он начал говорить. Его голос был сравним с раскатами грома, а хвост дрожал от напряжения и злости. Тикки и подумать не могла, что всегда весёлый Кот может быть таким. И всё из-за чего? Ревность. Он увидел, как Маринетт проводил до дома другой парень. Валентину всего-то нужно было забрать свою флешку, которую Дюпэн-Чэн забывала принести уже который день. Вот только Нуар не верил. Более того, он начал рассказывать про те случаи, когда Маринетт находилась рядом с другими своими одногруппниками и мило (это слово Кот проговорил сквозь зубы) беседовала с ними. Во время своей пламенной речи он не давал девушке вставить и слова, а в конце герой Парижа запретил Дюпэн-Чэн даже элементарно здороваться с противоположным полом. Квами наблюдала, как её хозяйка выслушивала парня. Она не могла не заметить, как на последних словах руки Маринетт сжались в кулаки. Тогда Тикки поняла, что сейчас совершится огромная ошибка. Она угадала. Никому не было известно, что в тот момент двигало девушкой. Казалось, она высказывала всё, что думала о своём напарнике. Маринетт возмущалась тем, как Кот до сих пор продолжал лезть в самое пекло битвы, не задумываясь о том, что подобными действиями заставлял девушку каждый раз сильнее волноваться. Она не забыла упомянуть о том, как после побед над акумой Нуар раздавал автографы своим поклонницам, которые чуть ли не прыгали на него, а некоторым слал воздушные поцелуи. Теперь пришла очередь Маринетт игнорировать его оправдания. Кажется, Кот говорил, что это все понарошку и он просто поддерживает свой образ, сложившийся за столько лет. В уголках глаз скопились слёзы, когда Дюпэн-Чэн заговорила о доверии, которого, как она считала, не было. "Я понял." – это были последние слова, которые произнёс Нуар, прежде чем покинуть комнату. Через минуту Маринетт уже сидела на коленях, громко всхлипывая. Вылетев из своего убежища, квами подлетела к ЛедиБаг. Она пыталась успокоить девушку, прижавшись к ней. Тикки убеждала её, что эта глупая ссора быстро забудется, что уже завтра парочка вновь будет вместе смотреть фильмы, обнимая друг друга и одаривая поцелуями. Но кто же знал, что всё сложится иначе. Нуар не посетил Маринетт на следующий день. Она думала, что в таком случае сможет поговорить с ним на патруле. Хоть Кот и не знал, что за маской напарницы скрывается его девушка, Маринетт надеялась, что у неё получится просто поинтересоваться, всё ли у того в порядке. Вот только герой Парижа не пришёл. К вечеру второго дня появился новый акуманизированный. Тикки видела, как в глазах Маринетт мелькнуло что-то похожее на радость. Квами знала, что это была прекрасная возможность увидеть Кота. Трансформация не заставила себя долго ждать, а путь к месту происшествия не занял много времени. Сердце забилось сильнее, когда ЛедиБаг увидела возлюбленного, который уже сражался со злодеем. Она едва выдавила тихое "привет", когда их взгляды встретились. Нуар выглядел поникшим, а его глаза, казалось, потускнели. Во время битвы Маринетт почти не видела напарника, лишь изредка замечала тёмную фигуру, мелькавшую по периметру и, на удивление, не находившуюся в самом эпицентре. Как только бабочка была очищена, ЛедиБаг развернулась, чтобы привычно стукнуться кулачками с Котом, но не увидела его нигде. Должно быть, ушёл ещё до того, как заражённый предмет был разбит. Пока было время, девушка пыталась найти Нуара, но всё было тщетно. Он будто растворился. Придя домой, Маринетт заперлась в комнате, которую не покидала. Она пропустила ужин, но это не беспокоило её. Около шести раз (по подсчётам Тикки) Дюпэн-Чэн ходила в ванную комнату, чтобы умыться холодной водой. Квами не успевала обрадоваться тому, что хранительница Камней Чудес, наконец, успокоилась, потому как этого не происходило. Стоило Маринетт вновь лечь на кровать, как эмоции с новой силой вырывались наружу. Верхняя часть одеяла была мокрой от слёз. Переживания так вымотали девушку, что она и не заметила, как уснула, уткнувшись лицом в подушку. End of Flashback Маринетт по-прежнему сидела на кровати и наблюдала, как первые лучи солнца проникали в комнату. Они медленно захватывали новые участки пространства, сменяя тень на свет. Дюпэн-Чэн так увлеклась этим зрелищем, что не сразу услышала, как её зовут. — А? — она посмотрела на квами. — Извини, я засмотрелась. Ты что-то сказала? — Маринетт, что ты будешь делать? — Я... — девушка замялась. Вопрос поставил её в тупик. — Я не знаю, Тикки. В одном я уверена точно: мне нужно найти Нуара и поговорить с ним, пока не стало поздно. Я должна извиниться за всё. — Ты любишь его. — Да... — Маринетт вздохнула, рисуя в голове образ Кота. — Знаешь, я только сейчас поняла, что действительно не могу без него. С ним всегда тепло и уютно, а эти дни я чувствую лишь холод. — Мари, я понимаю, как это важно для тебя, — квами подлетела к её лицу и улыбнулась. — Я постараюсь съесть побольше печеньев, чтобы трансформация продержалась дольше. — Тикки, ты серьёзно? — в груди девушки появился огонёк надежды. Быть может, ей удастся найти Нуара сегодня. — Апфавутно, — маленькая божья коровка уже поедала угощение. Встав с кровати, Дюпэн-Чэн направилась в ванную комнату. Ей нужно было привести себя в порядок. Через двадцать минут она выглядела гораздо свежее. Взглянув на квами, Маринетт заметила рядом с ней пустую коробочку. Урчание живота напомнило о том, что сама девушка не ела со вчерашнего дня. Она спустилась в пекарню, в которой уже завтракали некоторые жители Парижа. Маринетт хотела тихо взять еду, но, увы, её заметила мама. — Доброе утро, дочка, — Сабина подошла к ней и улыбнулась. — Как ты? — Доброе утро, мама. Я чувствую небольшую слабость, поэтому хотела бы сегодня как следует отдохнуть. — Да, конечно. Мы с отцом не потревожим тебя сегодня. Ты уже завтракала? — стоило мадам Чэн задать этот вопрос, как у Маринетт вновь заурчал живот. — Вижу, что нет. Я сейчас. Через минуту Сабина вернулась, держа в руках тарелку с тёплыми круассанами и стакан сока. Поблагодарив маму, Дюпэн-Чэн вернулась к себе в комнату. Как только с завтраком было покончено, она перевоплотилась в ЛедиБаг и аккуратно выскочила через балкон.***
Последующие несколько часов жители Парижа могли наблюдать за тем, как героиня в пятнистом костюме перемещается по городу с помощью верного йо-йо. Наверное, ЛедиБаг успела обойти все возможные места, в которых мог находиться Нуар, минимум трижды. К сожалению, поиски ни к чему не привели, а продолжать их было сложно из-за перемены погоды: надвигались тучи, ветер усиливался. Маринетт обязательно найдёт Котёнка позже. Вот только планам не суждено было сбыться. К вечеру погода ухудшилась. Сильный ливень барабанил по крышам и окнам. Периодически тучи сталкивались, оглушая окружающий мир своим грохотом. Было штормовое предупреждение. Квами спала в своей кроватке, утомлённая сегодняшней прогулкой, которая забрала достаточно энергии. Маринетт сидела за столом, на котором были разбросаны многочисленные листы. Небрежно бросив карандаш, она смяла очередной неудачный, по её мнению, эскиз и выкинула его в мусорное ведро. Линии выходили кривыми, прерывистыми; пропорции не соблюдались. Девушка глубоко вздохнула. Взяв в руки карандаш, она вновь принялась за работу. Сквозь закрытые окна чувствовался холод тёмных улиц, слабо освещённых фонарными столбами. Маринетт осторожно делала маленькие штрихи, боясь, что всё вновь пойдет насмарку. За то время, что шёл дождь, она привыкла к барабанной дроби капель, поэтому почти не замечала бушующую погоду. Раскаты грома заставляли её иногда вздрагивать... Вспышка молнии. Маринетт почти подпрыгнула на месте, когда комната на миг стала белой. Карандаш выпал из рук. Она с испугом посмотрела на люк. Вспышка. Молния вновь озарила всё вокруг. Глаза Маринетт округлились от удивления, когда она увидела до боли знакомый силуэт, стоящий на балконе. Сердце забилось ещё быстрее. Покинув своё место, она направилась к люку, который поспешила открыть. Залетевший в комнату воздух взъерошил чёлку, по телу пробежались мурашки. Подняв взгляд, Маринетт увидела его. — К-котёнок, — она вновь начала заикаться. — Мне холодно, — голос Нуара звучал очень тихо. Его зубы постукивали, а плечи подрагивали. Волосы прилипли к голове, несколько прядей прикрывали лицо. — Боже, ты ведь насквозь промок. Стоило Маринетт выйти на балкон, как её одежда тут же стала влажной и неприятно липла к телу. Быстро преодолев расстояние, отделявшее её от Кота, она схватила того за руку и потянула в комнату. Дверца люка громко захлопнулась. Девушка провела Нуара к своей кровати и толкнула его, чтобы он сел. Кот слишком долго стоял под дождём, поэтому не смог сопротивляться. Холод сковывал его тело. Дюпэн-Чэн взглянула на возлюбленного, и её сердце сжалось. Зелёные глаза казались ещё бледнее, чем на вчерашней битве; тёмные круги выделялись на побледневшем лице; губы, прежде имевшие персиковый цвет, сейчас имели синеватый оттенок и то и дело вздрагивали от озноба. Маринетт всего на минуту оставила Кота, чтобы взять полотенце из ванной комнаты. Вернувшись, она принялась вытирать его влажные волосы. — Глупый, глупый Кот! — глаза уже начинали слезиться. Движения становились яростнее, будто она боялась, что Нуар обязательно исчезнет, если не получится хотя бы немного его согреть. — Зачем ты пришёл в такую погоду? Ты разве не слышал предупреждение? А если бы с тобой что-нибудь случилось?! Глупый Кот! — Я больше не мог, — Нуар говорил по-прежнему тихо. — Что ты не мог? — девушка присела рядом и взглянула ему в глаза. — Без тебя. Маринетт, — Кот взял её руку, — прости меня. Я вёл себя как последний идиот. Просто... — он замялся, — я так боялся потерять тебя. Боялся, что ты бросишь меня ради другого... — Глупый Кот, как тебе такое только в голову пришло? — слёзы медленно стекали по лицу Дюпэн-Чэн. — Я ни за что на свете не уйду от тебя. И это я должна просить у тебя прощения... Я столько всего наговорила. Нуар обхватил ладошками лицо Маринетт. Уголки его губ приподнялась в несмелой улыбке. Он подался вперед и осторожно дотронулся губами до её губ. Они по-прежнему были мягкими и пахли клубникой. Маринетт ответила на поцелуй. Она схватила руками его воротник, зацепив колокольчик на шее, и потянула на себя. Их губы трепетно касались друг друга. В этом поцелуе было всё: нежность, любовь, отчаяние, страх. Казалось, их расставание длилось не три дня, а целую вечность. Они будто пытались найти друг друга, чтобы больше не отпускать. Разорвав поцелуй, Маринетт села на колени к Нуару. Он обхватил руками её хрупкое тело и прижал к себе. Лишь с ней Кот не чувствовал себя одиноким. Она была для него лучиком света в его серой жизни. — Принцесса, я так скучал по тебе. — И мне тебя не хватало, Котёнок, — девушка нежно поцеловала его в щёку. Сердце Нуара забилось быстрее от такого, казалось бы, простого прикосновения. Никто из них не считал, сколько времени уже прошло. Своими поцелуями они залечивали раны, а объятиями показывали, что не позволят кому-либо уйти. Тикки, недавно проснувшаяся, наблюдала из своей кроватки за влюблёнными героями. Она знала, что подглядывать нехорошо, но ничего не могла с собой поделать. На мордочке квами застыла счастливая улыбка. Когда Нуар только собрался возвращаться домой, он почувствовал, как его запястье крепко сжимают. Посмотрев на Маринетт, Кот увидел васильковые глаза, которые так очаровывали его. На щеках возлюбленной образовался румянец, что был заметно бледнее её припухших губ. — Принцесса? — Останься, пожалуйста, — тихий голос слегка дрожал от волнения. — Мне... Мне холодно. Коту не нужно было повторять дважды последние слова. Взяв Маринетт на руки, он аккуратно положил её на кровать, а затем лёг рядом, накрыв их одеялом. Нуар чувствовал, как девушка прижималась к нему в поисках тепла. Он одаривал её лицо поцелуями, оставлял влажный след на шее и ключицах. Кот слышал учащённое сердцебиение и прерывистое дыхание Маринетт. Её руки скользили по чёрному костюму, периодически останавливаясь на груди. Иногда она зарывалась пальцами в его шёлковых светлых волосах, которые уже успели высохнуть. — Я люблю тебя, Маринетт, — как долго Нуар желал сказать это. — И я тебя люблю, — она сладко зевнула, — Котёнок. Они уснули в нежных объятиях друг друга. Никто больше не чувствовал холода, в груди поселилось лишь тепло.