Противоречивость нашего выбора

Больше не было ничего. Ни сожалений, ни решимости. Пустая оболочка. Жалкое подобие ее прежнего я. Что ей делать? Почему все так непросто? Кто даст ответы на эти вопросы. Одно она знала наверняка — надо любой ценой не допустить их встречи. «Легко сказать». Подумала Элизабет. Зажав в руке кусок одеяла, ей наконец-то пришла идея, которой она была не особо рада. — Провести свадьбу здесь? Без официального заключения мира? — загоготали голоса в помещении белого замка, которое и поныне служило местом для собрания старейшин божественного клана. — Минутку тишины, — потребовало Верховное божество, — какие у тебя на это основания, дочь моя? — обратилась богиня к Элизабет. — Мне будет достаточно и одного демона в моей жизни. Они беспощадные существа. Веками они убивали наших сородичей. Все мои друзья погибли на этой дурацкой войне. — Она склонила голову и сжала руки в кулаки. — Поэтому я прошу вас, я ненавижу демонов всем своим сердцем, но я должна выполнить свой долг. Пусть эта церемония будет закрытой и никого кроме меня и моего будущего избранника не будет на этом позорном шоу. Старейшины переглянулись и одобрительно помахали головами. Решение оставалось лишь за Верховным божеством, которая высказала свое согласие. Другая сторона тоже пошла на уступки. В назначенный день к замку принцессы прибыл лишь Эстаросса. Элизабет, удивив знакомого демона, облегчено вздохнула. Легкое белое платье до колена и удлиненный шлейф сзади. Открытые плечи, на которых держались лямки, располагающиеся по бокам с прозрачным шлейфом, как и фата украшавшая голову невесты. Вот он протягивает ей руку. Они заходят в здание, в котором принесут клятву верности. «Поскорее бы это закончилось». Кричал голос в голове Элизабет. На минуту она представила, как шагает к алтарю с Мелиодасом. Видение хоть ненадолго помогло выдавить из себя слабую улыбку. Она сказала «да». Знал бы кто, насколько сложно для нее это было сделать. Они прибыли в замок. Она ушла в комнату и больше оттуда не выходила. Каждую темную ночь он приходил и насиловал ее. Так ей хотелось думать. На самом деле он был очень нежен, от чего ей вдвойне было противно. Лишь безмолвные слезы выражали ее протест. Она думала лишь о нем. «Все так и должно быть. Я приняла верное решение. Пусть он не знает, как сильно я люблю его. Пусть он никогда не узнает, что любит меня. Я стала женщиной его брата». Стонов не было. Внутри все умерло с этим злосчастным «да». Она не знала, сколько это еще продлится. Минуты тянулись ужасно долго. Он уходил задолго до рассвета. Элизабет была на пределе. Дождавшись его ухода, она ослабленной рукой взяла лежавшие в тумбе ножницы и поднесла к своему горлу, сделав первый порез. Боли не чувствовалось. Вся ее физическая боль глушилась душевной. Набравшись смелости она довела начатое до конца. Истекая кровью, она рухнула обратно на кровать. Окровавленная рука, держащая ножницы разжалась, предмет грузно упал и ударился об пол, а вместе с ним стекающие по руке алые капли крови. «Холодно». Умирая, она думала лишь о нем и о том, что она совершила. Как же сильно она чувствовала себя виноватой. *** Злодейка судьба насмехалась над ними. Он увидел ее около замка. Потребовался всего миг. Он больше не смог отвести от нее глаз. Как же его угораздило влюбиться в невесту брата? Зачем он отправился за ним и тайно наблюдал за ними. Что толкнуло его сюда? Мелиодас поспорил с братом, что это святоша не так проста. И настоял на том, что пойдет к ней первым. Эстаросса не возражал и уступил брату. Под покровом ночи, он наслаждался ее близостью. Хоть она не сопротивлялась и была словно куклой, управляемой умелыми руками кукловода. Он полюбил ее и не мог допустить, чтобы и его брат смог к ней прикоснуться. Каждую ночь, под ее покровом он приходил и делил с ней ложе. Только в эти часы он не чувствовал себя одиноким. Он поспешил, чтобы раскрыть себя. Попросить быть его, но опоздал. — Элизабет очнись! — кричал знакомый голос. Она открыла глаза и своим затуманенным зрением разобрала расплывчатый силуэт. Это был Мелиодас. Она снова оказалась около дверей. Две из них уже были запечатаны.