Романо и испанская Армада

      Прошла неделя с того случая. Море волнуется всё сильнее, температура продолжает падать, и шторм пытается потопить нас почти каждый день.       Корабль вновь накренился, поэтому Романо пришлось хвататься за стол, чтобы не упасть. Интересно, как их ещё не перевернуло?       Сейчас ещё осень, но ощущение такое, словно уже середина зимы. В этом веке, кстати, была самая холодная зима в истории человечества, её называли «маленьким ледниковым периодом».       Италия поёжился. Было, действительно, жутко холодно; он уже давно пожалел, что надел такой лёгкий плащ, сейчас бы сгодилось тёплое пальто. И как только не мёрзли матросы, ведь они расхаживали в простой рубашке. Хотя, они тоже мёрзли, но что поделать?       Я размышляю о себе вне какого-либо отрезка времени. Почему меня перенесло именно в этот момент? Думаю, я ничего не могу сделать, так что…       Взор Ловино упал за иллюминатор: поднялась огромная волна, упавшая прямо на следующий перед ними корабль. Парень бессильно положил руку на стекло, закусывая губу.       Потонула ещё одна каравелла. Сколько же погибших принесёт этот день?..       После тех слов с Испанией он почти что не виделся. Фернандес иногда появлялся в каюте, но лишь за тем, чтобы взять какие-то бумаги или планы, Романо же удостаивался только быстрыми хмурыми взглядами. Правда, матросы регулярно снабжали его едой. Где они брали лишнюю порцию, Варгас не знал, но предполагал, что Карьедо снова лишал себя пищи.       Интересно, он в порядке?       Хлопнула дверь, словно бы желая развеять сомнения и беспокойства страны. Антонио зашёл в каюту, наваливаясь спиной на стену. Его голова была опущена, чёлка скрывала глаза, но Романо заметил, что губы были искусаны в кровь. Одним словом, вид Испании был, мягко говоря, подавленным. И кажется, Антонио его не заметил.       — Испания?       Фернандес вздохнул, выпрямляясь, и поднял голову. Затуманенный взор медленно сфокусировался на Ловино. Ну, он хотя бы не плакал.       — О, ты по-прежнему здесь.       Голос был тихим и сухим. Романо скрестил руки, приподнимая бровь.       — С чего бы мне быть где-то ещё? Если ты не забыл, мы на корабле посреди открытого моря.       Испания поднял руку, нервно проведя ей по волосам, и отстранёно засмеялся.       — Аха-ха… ха, конечно, нет никакой возможности покинуть место вроде этого.       Под глазами Антонио были сине-чёрные мешки, которые свидетельствовали о бессонных ночах на корабле. Южный нахмурился.       Как и тот затонувший корабль, физическая устойчивость и концентрация Испании, казалось, опускались на самое дно.       — Заткнись и отдохни, осёл. .       В памяти вновь всплыла старая картина времён детства: Испания в который раз оставляет Варгаса одного, несмотря на своё недавнее возвращение. Неужели он, правда, не понимал, что Италии плохо без него?       — Всё, я больше не могу это терпеть!       Детский голосок смешно срывается, но никто не обращает на это внимание.       — Убирайся и никогда не возвращайся! Смотри, мне наплевать!       Антонио не шелохнулся. Это окончательно вывело маленького Романо из себя.       — Я чертовски ненавижу тебя!       Это сильное заявление возымело эффект. Испания наклонил голову, отступая назад.       — Так ты говоришь мне никогда не возвращаться?       Честно — Романо испугался. Очень сильно испугался. Сильнее он боялся только в тех случаях, когда Испанию пытались захватить или он возвращался домой еле живой, сбежав из плена. Тихий и ровный голос, с которым Фернандес произнёс вопрос, сбил Южного Италию с толку.       — И-испания?       Антонио поднял голову, смотря Варгасу прямо в глаза.       — Прощай, Романо.       И ушёл. .       Романо распахнул глаза. Голова гудела, а в горле неприятно жгло. Ловино сел на кровати, приложив руку ко лбу.       Чудесно, этот кошмар… Только не снова. Уже несколько веков его не видел.       Просидев так ещё пару секунд, Романо заметил, что справа от него что-то лежало, приятно согревая. Этим «что-то» оказался Испания.       — М-м?       Карьедо и не думал просыпаться. Его болезненный вид указывал на то, что даже сна в трое суток ему явно будет мало.       Даже для страны очень не просто так изнашивать своё тело. Пусть отдохнет.       Взгляд Варгаса упал на открытую шею Испании: на ней красовались не сильно заметные шрамы, такие же можно было найти и на скуле.       На нём ещё остались отметины со дней в заключении…       Романо потупился. Он был так эгоистичен тогда, отказываясь понимать, как Испании доставалось. Но что теперь поделать? Былого не вернёшь.       Антонио тяжело вздохнул, слегка пошевелив рукой.       Хотя… Что-то он всё-таки может сделать.       Варгас слегка усмехнулся, наклоняясь к уху Испании и несильно сжимая его руку, для чего Карьедо пришлось приобнять.       — Слушай, это особое слово, чтобы поддержать человека и сделать его счастливым.       Романо задержал дыхание — Антонио не шевелился.       — Фусососо…       Италия последний раз взглянул в измученное лицо спящего Фернандеса, вставая с кровати. Н-да, кто бы мог подумать, что это дурацкое «заклинание хорошего настроения», которым Испания часто доставал Ловино в периоды уныния и нещадно раздражал, подсказал ему он сам.       Варгас снял со стула камзол Антонио, быстро надевая его на себя. Хватит сидеть взаперти: пока представился шанс, нужно хотя бы подняться на палубу.       — Я отойду ненадолго.       Хлопнула дверь.       Испания распахнул глаза, уставившись в стену.       Что это было? Идиотизм какой-то.       Карьедо вздохнул, опуская веки, чтобы снова провалиться в сон. Перед глазами предстал обнимающий Романо, который обдавал его ухо и шею тёплым дыханием.       Щёки незамедлительно вспыхнули красным.       — … no comprendo.*