***
Эльфийка незаметно пробралась в свои покои, которые буквально выросли на высокой ветке дерева-гиганта в виде вытянутых в овалы громадных шаров плотно сплетенных из веточек. Там она встретилась с русоволосой девой, явно ожидавшей ее. Неяркий свет фонаря — стеклянный сосуд, внутри которого полыхал белый лучик света, пойманный еще утром — еле освещал лицо девы. Тоже остроухой и с большими взволнованными глазами. Она резко вспорхнула с места, точно ошпаренная. — Спика хог-квинна*, вы так долго отсутствовали! — произнес тонкий, почти писклявый, но мелодичный голосок. — Менкалинан Кёнунгр* приказал ждать вас здесь. И сообщить, когда вы вернетесь, — вдруг утихла она. — Не беспокойся Ботейн, — спокойно выдохнула Спика, вновь перекидывая через макушку весьма увесистое серебряное украшение-маску. Кому принцесса по собственному желанию показывает лицо, тому она доверяет. Ботейн — фрейлина, что клялась на крови верно служить королевской семье и хранить ее секреты до самой смерти, и Спика доверяет ей полностью, — Я послала стражника к отцу известить о моем присутствии, — Ботейн, отпустив напряжение, прикрыла веки. — Он меня искал? — Нет, — покачала головой альвийка. — Он знал, что вы навещали Дубхе Дрёттнинг*… — она сразу же понурила голову. — Поэтому просил вас не трогать. — Что он говорил про Эльтамина? — не поднимая глаз, спросила Спика. — Принц приедет завтра на рассвете, — сообщила она. Сердце Спики сжалось от страха. Так скоро? Неужели нельзя было повременить? — Я слышала, что он благородный и храбрый воин, — заметила смятение своей принцессы. — И очень красив. Красноволосый альфа–дэахан*(эльф*), плечи словно скалы, обвитые узорами, на которых с каждым разом появляются новые после выигранных битв. Глаза цвета осеннего заката, многие девы желали бы испытать на себе его горящий взгляд. Он самый сильный альв из своего рода. — Любят не за красоту, Ботейн… —устало выдохнула Спика. — А за отношение к тебе. За истинные чувства. За проявление бескорыстных действий, не прося ничего взамен. А от меня будут требовать. — Вы слишком накручиваете себя, фрикаи*(друг, подруга*), — принялась заботливо расчесывать волосы Спики Ботейн, аккуратно сняв при этом обруч с лицевым украшением. — Кто захочет делать вам зло? Ведь вы прекрасны! Во всех смыслах этого слова. Наш Кёнунгр знает с давних времен Эльтамина, и я не думаю, что любящий отец отдаст свою дочь за какого-то там варвара и деспота! — она закончила ухаживать за волосами принцессы и направилась к выходу. — Ложитесь спать, Спика хог-квинна, чтобы не проспать приезд будущего суженого. Спите спокойно, атра дю эваринья оно варда!* (Да хранят тебя звезды!*)***
Еще до первых лучей все были готовы. Король Менкалинан, статный и благородный альв, стоял и задумчиво глядел на другой конец моста. Облаченный в сияющие одежды, он, высокий и могучий, казался ледяной скалой, объятой холодным светом листвы Сумеречного дерева. Густые, черные, как смоль, локоны его волос ниспадали на широкие плечи. Голова была увенчана обручем, с вплетенными в него мятного цвета листьями. Взгляд его всегда был серьезным, но заметно уставшим от тягостных событий его жизни. Войны, смерть жены, упадок края — все это легло на его плечи. Спика, оставшаяся в фиалковом платье — уж очень ей нравился приторно-сладкий запах этого цветка, вместе со своим отцом ждала прихода альвов Красных холмов. Сердце, словно неугомонная пташка, беспокойно стучало в ее груди. Ее безмятежная жизнь скоро скатится в бездонную пропасть большей ответственности и обязательств. Придется придать своему образу должное величие и благоразумие. Она не сможет вести себя беззаботно, часто проводить время вне города и поздно возвращаться домой. Она просыпалась рано утром, и, чтобы сбежать от придворных обязанностей, уходила далеко в лес, ища приключений. Могла на целый день ускакать на своем верном жеребце в другой край посещая разные места. Когда она с матерью посетила Льюсальвгард*, она поняла, как много еще не знала о мире. Не говоря еще о других мирах, помимо Альвхейма. Она заинтересовалась боевым искусством. А воины... Сильные, ловкие, выносливые. Мир полон опасностей, и полагаться остается только на себя, а они могут себя защитить. Спика никак не могла понять, что ее душит, сковывает. Но потом осознание пришло. Она не хотела быть зависимой. Протрубил рог. Протяжно, словно вой зверя. Заставляющий откинуть все мысли и посмотреть на другую сторону моста. Был слышен стук барабанов, глухо ударяющихся в то быстром, то затихающем ритме. Воинственный клич, призывающий все взгляды устремить на идущих. Меж деревьев, которые были своеобразным обиталищами жителей Сумеречного края, и альвов, с завороженным интересом поглядывающих на ровный строй неустрашимых альвов Красных холмов. Возглавлял эту вереницу суровых воинов, внушающих неподдельный трепет, красноволосый альв, сидя верхом на рыжем волке — зверь был точно раза в два больше обычной лошади. Мускулистое тело альва и широкие плечи, украшенные витиеватыми узорами, были еле прикрыты лишь безрукавной накидкой. Кончики острых ушей, выглядывавшие из красных волос, обколоты дорогими серьгами с драгоценными камнями. За спиной красовались рукояти мечей. Открытую грудь пересекал ремень, державший их. Альв с невозмутимым видом держал поводья, чуть покачиваясь в седле. Спику это зрелище ввело в замешательство. — О небо, вы посмотрите! — слышался позади восторженный шепот Ботейн, словно озвучивая мысли Спики. — Он смог приручить медного волка! Это невероятно! Уже пятьсот лет никому не удавалось это сделать! Спика оставила ее слова без комментариев. Она сама была удивлена не меньше нее. Их вереница все приближалась. Принц ярко выделялся на фоне остальных. Будто так и задумывалось. Чтобы он был в центре внимания. Только на него пали восторженные, удивленные, с долей боязни взгляды. В барабаны все громче и отчетливее стучали. Мужские, низкие голоса приглушенно в унисон выкрикивали слова на альвийском. Подойдя ближе, они остановились и в одну секунду замолкли. Принц дернул поводья и, возвышаясь над всеми на грозном волке, осмотрелся. Его лицо практически не выдавало ни одной эмоции, только светло-карие глаза светились интересом, остановившись на Спике. — Добро пожаловать Эльтамин, сын Шератана! — торжественно произнес король Менкалинан на альвийском, сделав необычный жест рукой. — Мы рады видеть тебя и желаем только добра! Эльтамин тоже сделал традиционный приветственный жест рукой. Его бархатный баритон, так же на альвийском, мурлыкающими нотками произнес: — Я уважаю тебя и не собираюсь причинить ни малейшего вреда ни тебе, ни твоему народу! Я пришел сюда, потому что мы хотим стать твоими людьми. У тебя прекрасная дочь, я хочу ее в жены. Эльтамин снова перевел взор на Спику. Под его серьезным, казалось, тяжелым взглядом ей стало не по себе. Она внутренне вздрогнула, но не подала виду. Как он может судить о ее красоте, если лица ее не видел? — Да будет так! — громогласно объявил король на альвийском. Он легким, беззвучным шагом направился внутрь дерева-дворца, в тронный зал. За ним последовала Спика и Ботейн, а потом уж Эльтамин, будучи стоя на ногах, со своей свитой. Последними вошли некоторые жители Сумеречного края. Стены тронного зала образовались внутренней корой дерева-гиганта, а потолок, похожий на соты, образован сотнями переплетенных между собой ветвей. Чуть дальше, величаво возвышаясь над всеми, виднелся трон, объятый мятного цвета листвой. За ним вверх вились винтовые лестницы, что вели в другие залы. Король приземлился на свой трон и ждал, пока наберется зал. Спика покорно встала рядом. Эльтамин остался стоять в центре, вокруг него, шелестя и перешептываясь, собиралась толпа. Неожиданно заиграла арфа. Нежные звуки скрипки наполнили зал. Все альвы разом перестали издавать какие-либо звуки, вслушиваясь в переливающуюся, словно ручеек, мелодию. Потом кто-то запел. Спика запела. Ее чистый голос разносился за пределы этого зала, точно звук флейты. Пение эльфийки навевало неизъяснимое очарование, обостряя все чувства, снимая все запреты и придавая этой церемонии знакомства удивительный, волшебный характер. Пока вы спите, мечтайте обо мне Я буду хранить наши воспоминания Жизнь в моем сердце и душе В ожидании дня Когда мы снова будем вместе Отнеси меня к моей любви От моря до облаков над головой Где я знаю, он ждет меня Отнеси меня к моей любви От моря до облаков над головой Отведите меня к свету Над волнами мирно ночью Там, среди звезд, сияющих в темноте Ты следи за мной Улыбаясь терпеливо Отнеси меня к моей любви От моря до облаков над головой Где я знаю, он ждет меня Отнеси меня к моей любви От моря до облаков над головой* (*Перевод песни Eurielle-Carry Me) Спика замолкла. Это ее подарок будущему суженому. По традиции, теперь был черед принца. Когда они встретились взглядами, то дева для себя отметила, как смягчился его суровый взор, который раньше так деловито разглядывал ее, точно вещь. — Ты волшебно поешь, — сказал он на альвийском. Кажется, уголок его губ дрогнул. — Позволь мне показать мой подарок, Спика. Эльфийка встрепенулась, когда с его губ сорвалось ее имя. Почему-то казалось так необычно, что он произнес его. Эльтамин подозвал к себе своего альва, который держал маленький, плоский сундучок. Он открыл его и красноволосый альв достал ожерелье. В зале пронеслась волна восхищения и удивления. Переливающиеся белые камни мерцали на свету, точно светились. Спика была поражена. Эти драгоценности очень редкие, она даже понятия не имела, где их можно было бы достать. Много слухов ходило, что они обладают магическими свойствами. А работать с такими хрупкими и дорогими камнями могли только цверги, поскольку только они имели особые знания для этого. Эльтамин сам подошел к Спике и надел на ее тонкую шею это широкое колье. Та стояла неподвижно, затаив дыхание. Альв был выше ее на полголовы, так, что ее глаза были на уровне его подбородка. Его крупная фигура контрастировала с ее хрупкой и изящной. Она ощущала его размеренное дыхание на своем лбу. И мурашки табуном пробежали по телу от его прикосновений к коже. Он отошел, любуясь Спикой в целом и ожерельем на ней. Подойдя к сундучку он достал еще два украшения. Каффы, сделанные из маленьких серебряных перышек. Их он тоже осторожно надел на Спику. Они идеально на ней сидели, охватывая полностью ушки. — Ты прекрасна как звездный свет, — тихо проговорил он на альвийском, чтобы слышала только она. Румянец тронул ее щеки и она смущенно улыбнулась, однако под лицевой маской этого не было видно. Когда церемония приветствия закончилась, все прошли вглубь дерева-гиганта, где перед ними открылась поляна, огражденная только редкими колонами из нескольких корней, что вылезали из земли и, образовывая дугу похожую на арку, вновь прятались внизу. Теплые лучи альвхеймского светила и светло-голубой свет листвы уже освещали поляну, на которой словно по волшебству появились столы, уставленные яствами самого фантастического вида — скорее всего они являлись плодом не только умения поваров, но и применения магии. Звучала дивная музыка, чарующие голоса альвов пели о героических деяниях, о разных судьбах великих правителей, о прекрасных девах, что любили своего единственного. Напряженная обстановка смягчилась, давай проход веселью и наслаждению. Король Менкалинан уже без особой дотошной формальности свободно, по-дружески разговаривал с Эльтамином. Тот рассказывал о недавних походах, и поездке в Льюсальвгард, где разговаривал с самим Льюслиньялом*, о других краях, где видел такие диковинные вещи, которых никогда не встречал. Спика, с самого детства любящая такие истории, жадно вслушивалась в каждое слово. Дева почувствовала легкий толчок в бок. Отмерев, она покосилась на хитро улыбающуюся Ботейн. — Не прожгите в нем дыру, фрикаи, — шепнула она на ухо и хихикнула, прикрыв рот ладошкой. — Ваш взор долго не сходит с принца. Спика с шутливым возмущением шикнула на нее и Ботейн, еще смеясь, покорно умолкла. Через некоторое время она потянула за собой Спику на открытую часть поляны и стала танцевать. Другие альвы тоже к ним присоединились и закружились в плавном вихре. Альвийки, одетые в платья, что были похожи на розы, пионы, сирень, хризантемы, нарциссы, ромашки, совершали грациозные и изящные движения, и Спика и Ботейн делали тоже самое. Издалека казалось, будто поляна ожила, и цветы на ней бросились в пляс. Вся наслаждались танцем, на каждом чудном личике блистала улыбка. Когда танец подошел к концу, Спика подошла к столу и осушила несколькими глотками бокал сладкого вина. Чья-то рука нежно взяла ее за локоть и над ухом прошелестел бархатный голос: — Прогуляемся, Спика хог-квинна?***
Красноволосый альв вел ее через залы, и, выйдя наконец в тронный, направился к выходу. Сердце в груди Спики бешено билось. Они еще не закончили трапезу, как принц крадет невесту посреди пира. Куда он ее ведет и что от нее хочет? По традиции, у них есть несколько недель, чтобы, так сказать, «сблизиться» и потом уж празднуют свадьбу. А вдруг он хочет сразу увести ее в свое ложе? От этой внезапно ворвавшейся в сознание мысли Спику передернуло. — Куда мы идем? — осмелилась спросить она. — Прогулка. Только и всего, — ответил бархатный будоражащий голос. Они вышли на площадь перед главным входом, где остался скучать медный волк. Спика, оторопев, начала замедляться. Эльтамин это тут же заметил. — Не бойся, — он мягко сжал ее пальцы. Он смотрел в ее зеленые глаза дольше, чем стоило бы. Но Спика это не заметила и таяла под его взглядом. Они подошли прирученному хищнику и Эльтамин, держа дрожащую ладонь, протянул руку Спики к рыжей морде. Та почувствовала, как ледяной страх сковал ее. Альв чуть усмехнулся. Спика зажмурилась, а через пару секунд почувствовала, как что-то мокрое уткнулось в ее ладошку. Она приоткрыла глаза, наблюдая, как волк настороженно принюхивается. — Ты ему нравишься, — заключил Эльтамин, улыбаясь. Это заставило щеки эльфийки вспыхнуть, благо он не мог видеть этого. — С чего вы так решили? — у Спики язык не поворачивался переходить на «ты». Альв казался ей намного старше и опытней для обычного перекаченного паренька. Но ему это нравилось. — В другом случае он бы просто отгрыз тебе руку, — по-доброму усмехнулся принц, видя ее округлившиеся глаза. Вдруг Спику подхватили вверх сильные руки и посадили на спину волка, от чего эльфийка от неожиданности охнула. Эльтамин сел перед ней. Дернув поводья, он повел волка по мосту. Когда тот резко дернулся, Спика невольно обхватила Эльтамина, густо покраснев. — Как вы его приручили? — решила занять его разговором эльфийка. — Я встретил его в горах, — начал альв. — Он отбился от стаи и блуждал один, а я вышел на его след. Тогда я потерял меч и понял, что мне от него не отбиться. Я сплел прочную веревку и зачаровал ее. Пошел на него практически с голыми руками. Он накинулся на меня, а я еле накинул на него петлю, которую он сжал зубами. Но прокусить ее ему не удалось. Я прыгнул на него, а тот в бешеном гневе пытался скинуть меня. Но не получилось. Он выбился из сил и сдался. К тому же он был голодным — в тех горах водится мало дичи. Я подкармливал его, пока он не привык к такому укладу. — Удивительно… — смогла вымолвить Спика. — Но это довольно… жестоко. — Не хуже, если у меня был бы меч, — пожал плечами Эльтамин. Они давно уже перешли мост и направились по берегу реки, проходя мимо деревьев-домов альвов. Волк оставлял после себя огромные следы на песке, совсем не боясь временами заходить в воду. — У вас замечательный край, — мечтательно осматривался Эльтамин. — Необычное место, оно уже многое пережило. Жаль что и беспощадное пламя тоже. — Он обернулся и взглянул на смотрящую вдаль Спику. — Но есть и другие потрясающие и восхитительные места и миры. И я хотел бы все их тебе показать. Эльфийка с проблеснувшей надеждой в глазах вздрогнула. Она не ослышалась? — Мало на свете альвиек, которые смогли бы все время скитаться по миру, путешествовать, узнавать что-то новое. Особенно принцессы, — сказал альв, и Спика с каждым словом чувствовала, как на нее накатывает восторг и ликование. Неужели судьба благосклонна к ней? Неужели, она привела к ней того, кого она жаловала и ждала все эти годы? Тот, кто освободит ее из пут обязанностей и королевского предназначения? — А как же край? И народ? На кого мы оставим все это? — опомнилась печально она. — Разве это такая тягость, чтобы на кого-то ее оставлять? — спокойно поднял темно-красные брови принц. Спика не ответила. Все-таки, альвы долгожители, а ее отец все еще король. Он правил и пока будет править Сумеречным краем, а ее статус принцессы и будущей королевы никуда не денется. — Мне показалось, если ты с таким упоением слушала мои истории о походах, то, возможно, и сама грезишь об этом. Я прав? — Я… — запнулась она на радостях, пытаясь не вываливать все эмоции наружу. Оказывается он заметил, как она не отрывала от него глаз. — Конечно, вы правы! Мне так хотелось бы узнать что там дальше, где заканчиваются наши земли. Это так захватывающе! Так вдохновляет! Жизнь нам и дана, не для того, чтобы забиться в угол, сложа руки… — снова запнувшись, она умолкла, испугавшись, что сказала что-нибудь лишнее из-за нахлынувших чувств. И удивилась, услышав заливистый, добродушный смех. — Когда мы поженимся, и ты станешь моей, я открою для тебя целый мир и все его тайны.***
Проходили дни, и Спика все больше и больше тонула в безграничной влюбленности. Каждое утро она встречалась с Эльтамином, и каждый вечер желала встретиться с ним вновь. Она полюбила его лицо, его волосы, его голос, его прикосновения. Сердце каждый раз готово было выпрыгнуть из груди, как только альв подходил к ней ближе или брал ее за руку. Ее действия невинны и робки, его уверенны и ласковы. Она пела ему песни, а он, не отрывая от нее взгляда, слушал ее бесподобный голос. С головой уйдя в это блаженное чувство, Спика потерялась в реальности. Однажды ему пришлось на два дня вернуться на Красные холмы по государственным делам, не сообщив об этом даже Спике. Целые два дня эльфийка, снедаемая скукой и тоской, бродила по кленовому лесу, задумываясь о разных вещах. На закате она вернулась в свои покои, отпустив Ботейн, и сидела, наблюдая за заходящим Альврёдуром. Последние теплые лучи приятно ласкали и грели кожу. Волосы водопадом скатывались по прямой спинке. — Спика? — позвал альвийку долгожданный бархатный голос. Та, подпрыгнув от неожиданности на месте, обернулась. И расплылась в улыбке, когда заметила как из-за двери выглянула красноволосая голова альва. — Скучаешь, как я погляжу? — не смог скрыть улыбку он. Он протянул руку. — Идем со мной. Дева, не задумываясь, положила свою руку в его раскрытую ладонь, которую бережно сжали, и вышла из покоев. Эльтамин вывел ее из дворца и, перейдя через мост, повел ее в кленовый лес. Спика знала каждое деревце, каждую тропинку, каждую полянку, и поняла, что альв вел ее к озеру. Земля сменилась маленькими камушками, которые были рассыпаны на берегу. Свет ночного светила отражался от водной глади, придавая ей волшебный блеск. Спика бросила на Эльтамина вопрошающий взгляд. Тот достал из кармана маленький стеклянный пузырек с чем-то светящимся внутри. Он встретился с непонимающим взглядом эльфийки и не смог сдержать улыбку. — Сейчас увидишь, — и вынул пробку. Из сосуда вылетело множество маленьких светлячков. Они стали кружить над озером и двумя альвами. Несколько из них приземлилось на алые волосы Эльтамина и Спика, тихо засмеявшись, вытащила одного, что запутался в густых локонах альва. Она на секунду застыла, осознав, насколько близко находилась возле его лица. Ощущая его теплое дыхание на себе. Ее пальцы потянулись к цепочке, что держала лицевую маску. Да, традиции. Да, правила. Но разве этим нельзя немного пренебречь? Откинув лицевую маску на волосы, она открыла Эльтамину лицо, которое все время зачем-то скрывала от него. Открыла, и словно душу тоже. Полностью доверилась принцу. Ни на секунду не сомневаясь в нем. Он показал, что такое любовь. Его особое отношение к ней. Как он на нее смотрит. Как разговаривает с ней. Все это она приметила и ценила в нем. — Я так влюблен, Сейна–квинна*, — прошептал он. Спика, кажется, забыла, как дышать. Эльтамин неожиданно поддался вперед, прижимаясь в поцелуе к потерявшей голову Спике. Длительном и опьяняющем. Спика нежно взяла его лицо в свои ладони. Полностью теряясь в этой буре чувств. Переживания, высказанные своей фрейлине еще перед встречей с принцем, давно забыты. Теперь она не представляет жизни без него. Он ее надежда, ее услада, ее любовь.***
Меньше, чем через неделю они должны сыграть свадьбу. Спика решила поучаствовать в приготовлении к этому торжеству и отдавала приказы слугам, как и что делать. Ботейн оставалось лишь радоваться за свою глубокоуважаемую и любимую принцессу. — Вы так изменились за последнее время, фрикаи, — лучезарно улыбаясь, заметила она. — Прямо светитесь от счастья, — по ее щеке скатилась слезинка. — Ботейн, ты чего? — заволновалась Спика, видя, как фрейлина вытирает слезы. — Да вы так… Не радовались с тех пор как… — та замахала руками, прогоняя печальные воспоминания. Спика поняла, что она имеет ввиду. У самой внезапно защипало глаза. — Ах, Ботейн… — Спика захватила в объятия содрогающуюся эльфийку. — Все же хорошо. Не плачь. Не то я тоже заплачу! — Да что ж в слезах плохого? — засмеялась в плечо альвийка, все еще всхлипывая.***
— Аха-ха-ха, прямо так и сказал? — заливисто смеялась Спика. — Правда! — отвечал весело Эльтамин. — Этот цверг краем глаза только взглянул на меня и говорит своим: «А эта девка хороша!». Но потом он так задорно не улыбался, когда я развернулся. Ты бы видела, как он давился элем. Спика закинула голову и прикрыла руками лицо и, лежа на траве, не могла сдержать смех. Когда она успокоилась и убрала руки, то встретилась с внимательно ее изучающими светло-карими глазами, что нависали прямо над ней. Она уже по привычке заправила красную выбившуюся прядь за ухо. Без задней мысли. Просто повинуясь порыву. — Расскажи ты что-нибудь, — промурчал его бархатный голос. — Вряд ли у принцессы, заточенной в этом крае, могут быть такие интересные истории, как у вас, — она все еще не смогла перейти на «ты». И, наверно, уже не хотела. Это въелось в необычную привычку, так понравившуюся принцу. — Всегда есть какие-то интересные истории, даже у скромной принцессы этого края, — сказал он. — Мне, например, всегда хотелось послушать историю о Нидхёгге. Это не легенда, ведь так? Спика слегка напряглась. О местонахождении дракона Нидхёгга знает лишь ее семья, как ей известно. После окончания Фламмендэкриг, дракона с помощью магии заточили в камень и спрятали до скончания веков в пещерах. Позже над той самой пещерой выросло то самое дерево-гигант. Прошло очень много лет, и дракон стал легендой. — Его пламя во время войны принесло очень много бед. Мои предки давным-давно сразили его, избавив нас от огненного ужаса. — Но я слышал иную историю, — возразил Эльтамин. — Что его заточили в камень и спрятали в этих землях. Было бы любопытно взглянуть на это чудовище воочию. — Почему такой интерес к огненному убийце? — поджала губки эльфийка. — Это же наша история, Спика! История альвов. Я так много путешествовал, видал виды, и никогда не увижу, пусть и скорее мертвого, но дракона? Покажи мне его, — вдруг попросил Эльтамин. — Ты же знаешь, где он? Спика нервно прикусила губу. Его цель — лишь утолить интерес. Он все равно когда-нибудь узнал бы об этом. И, скорее всего, дракон действительно мертв. Жизнь в камне сомнительна. А в магическом тем более. Вечером они спустились в подкорневые пещеры. Очень глубокие пещеры. Всюду царил мрак и холод. Дорога еле освещалась светом фонаря. Они подошли к высоким каменным дверям. Которые нельзя было отпереть, не применив магию. Спика произнесла давно выученное заклинание и двойные двери медленно раскрылись. Распахнувшись до конца, они издали грохот, ударившись о стены пещеры, и этот звук зловещим эхом прокатился по громадному залу. Эльтамин выпустил тех самых светлячков, и они кое-как осветили пещеру. Исполинская статуя дракона, с разведенными в стороны крыльями и ощетинившейся мордой, предстала перед ними во всей своей зловещей красоте. Его когтистая лапа могла бы с легкостью обхватить две-три лошади. В пасть поместился бы даже медный волк. Крылья в силах вызвать своим взмахами настоящий смерч. А огненное дыхание способно вскипятить целое озеро. — Поразительно, — восхищенно прошептал Эльтамин, приблизившись к громадной лапе. — Слов не найти. И он мертв? — Скорее всего, да, — пожала плечами Спика. — На него могли наслать заклинания, которые забирали бы силу или тому подобное… — Такая мощь… Сила. И разрушение. Враг с небес, — он повернулся к альвийке. Его глаза горели необъяснимым восторгом и одержимостью. — Хорошо, что он был заточен навеки.***
Спика раздавала приказы альвам, чтобы те приготовили поляну для торжества. Они собирались устроить праздник в кленовом лесу, под большим Деревом Уз, где испокон веков происходит церемония. Деревья вокруг поляны были украшены ленточками и фонариками, рядом свободно, без страха гуляли олени, лисицы и другие звери. Был слышен радостный смех и очаровательное пение альвиек и подпевающих им птиц. Все готовились к прекрасному празднику, когда два любящих сердца сведет одна судьба. — Несколько дней до свадьбы. Все ли готово, дочь моя? — ласково произнес король Менкалинан. Спика расплылась в милой улыбке. Она специально лично взялась за подготовку праздника, чтобы все прошло превосходно. Натыкаясь на какой-либо недочет, тут же исправляла его. Этот день должен запомниться ей надолго. — Все почти сделано, отец. Только… — тревога проскользнула в ее взгляде. Король Менкалинан взял ее под локоть и повел по лесу, подальше от лишних ушей. — Тебя что-то беспокоит? Спика нервно прикусила губу. Она знала, что, возможно, сделала оплошность, и теперь, если раскроет правду, она не сможет избежать гнева отца. Сердце вновь зашлось в бешеном ритме. — А этот… — она перешла на шепот, — Нидхёгг… — и сразу же оробела, заметив реакцию отца на это имя. — Он ведь мертв, правда? — С какой стати ты вспомнила о нем? — его голос приобрел особый, настороженный тон, от чего Спика пожалела, что начала этого разговор. — Эльтамин спросил меня о нем и… — Эльтамин?! — в неком бешеном изумлении переспросил Менкалинан. — Что тебе он сказал? Спика, протараторив, рассказала все, от начала разговора, до самой пещеры. Непонимание и страх ошибки терзали ее. Что же было не так? — Как я мог такое упустить… — с досадой выдохнул он, потирая переносицу. — Это я виноват… — Да что случилось, отец? — не выдержала Спика, дергая его за рукав. — Никто не должен был знать о нахождении Нидхёгга! Никто! — разгорячено бросил король. — Наша семья хранит эту тайну. А кто думает, что он в наших пещерах — это наши враги! — Но Эльтамин не враг! — заявила Спика, держа за руки отца, пытаясь заглянуть ему в лицо. — Клянусь, у него нет злых помыслов! — Да как ты можешь знать, Спика! Он использовал тебя! Играл с тобой, влюбил в себя! Я должен расторгнуть брак. Нужно отправить письмо в Льюсальвгард… — его глаза бешено заметались от одной точки к другой. — Нет! — взвизгнула Спика, пытаясь остановить отца, направляющегося к своему коню. — Ты не можешь. Это вздор! Эта тварь мертва. Кому нужен кусок камня? Ты всех считаешь врагами, поэтому у нас нет поддержки от других краев! — Дракон жив, Спика, — мрачно прошептал король, от чего холодок прошел по спине. — Жив и ждет, когда какой-нибудь безумец разбудит его. Мы не можем так рисковать. Возьмем Эльтамина под стражу. Отвезем в Льюсальвгард… — Прошу, не надо! — всхлипывая, Спика цеплялась за богато расшитую мантию отца. — Пожалуйста! — она споткнулась и упала в траву. Король быстрыми шагами дошел до коня, оседлал его, и галопом направил в сторону дворца. Спика, содрогаясь от рыданий, прикрыла лицо руками. Рядом с ней зашелестела опавшая листва. Чья-то теплая рука легка на ее трясущиеся открытые плечи. — Фрикаи, что с вами? — пролепетал высокий голосок. — Спика, ответьте! Не молчите… — Я сделала ошибку, — еле слышно произнесла Спика, после краткой истории, в которую посвятила Ботейн. — Глупая, легкомысленная дура! — бросила она, словно выплюнув, не обращая внимания на возмущенные слова фрейлины. — Я даже представить не могу, что с ним могут сделать. Зачем я рассказала отцу?! Обида и злость на саму себя словно физически разрывали альвийку изнутри. Самоконтроль трещит по швам. Хочется удариться в истерику, метаться, кричать. С утра и до вечера этого же дня она осталась в гроте, плачась одинокой алой акации. Смысла бежать за отцом, и снова пытаясь его остановить, не было. Кто бы ее стал слушать? Молодую девчонку, не мыслящую в королевских делах. Возможно, предавшую свою родину. Спика разрывалась на части. Одна тянулась к нежному возлюбленному, который не даст ее в обиду, другая хотела спрятаться за отцом, боясь неотвратимых последствий. — Помоги мне, мама! — взмолилась Спика, положив голову на гладкий корень. — Дай совет, скажи, как мне быть! — альвийка сжалась в комочек, нервно дергаясь, словно в судорогах. Задыхаясь от безудержного плача, она не могла больше выговорить ни слова. Подул теплый ветерок, заставляя ее волосы взмыть вверх. Дерево вдруг начало рассыпать много алых лепестков и некоторые из них опали на Спику. Та подняла свои мокрые очи на акацию. Водопады словно стали громче шуметь, ветер усилился и не был уже теплым. Спика почувствовала страх, будто ей нужно куда-то убежать, спрятаться. Только не оставаться на месте. Бежать, бежать, бежать. — Куда?.. — почти беззвучно на выходе прошептала Спика, как вдруг услышала чьи-то шаги. — Спика! — визжал тоненький голосок. — Эльтамин… — она задыхалась. Не то запыхавшись от бега, не то от непрерываемого плача. — Принц и король Менкалинан… Бьются на мечах… Насмерть! В следующие минуты Спика уже не помнила себя. В памяти осталось только то, как она подорвалась с места и как мимо проносились деревья и фонари… Время тянулось невыносимо медленно. Кажется, за эти драгоценные минуты может случиться многое. Как и закончиться чья-то жизнь. Спика даже не знала, за кого больше боится. Этот трудный выбор сводил с ума. Она не жалела жеребца и гнала его во весь опор. Альвийка не слышала, ни его тяжелого, частого дыхания, ни громкий стук копыт. Ничего. Только собственные, душащие мысли. Конь мчался уже по мосту, как Спика заметила огромную толпу у входа в тронный зал. Сердце больно сжалось в груди. От нахлынувшего страха сдавило нутро. Перепуганные альвы расступились, когда принцесса слезла с коня и забежала в тронный зал. Первое, что бросилось ей на глаза это тяжело вздымающаяся от глубоких вздохов широкая, покрытая алыми узорами спина. Волосы, красным шелком ниспадали до пояса. Руки держали мечи. С лезвий которых стекала кровь. — Отец! — давясь воздухом, смогла выкрикнуть Спика. Она оббежала Эльтамина, даже не взглянув на него, и упала на колени перед телом короля. Изо рта текла алая струйка. Зеленая туника насквозь пропиталась кровью. Лицо было еле видно сквозь пелену слез. Спика нежно гладила его щеки, низко наклонившись над его лицом. Глаза короля смотрели в пустоту. — Папа… Папа не умирай, прошу, — дрожащим голосом шептала она. — Папа, скажи что-нибудь. Папа… Па… — и тихо завыла, утыкаясь лбом в отцовское плечо. Внутри что-то оборвалось. Нечто хрупкое и нежное. Словно стеклянная опора, на которую со всей силы надавили, и она разлетелась на тысячи осколков. Словно тонкая ниточка, на которой все держалось. Опоздала. Если бы она пришла раньше… Если бы она ничего не рассказала. Если бы она не любила… — Зачем?.. — чуть громче вырвалось у нее, чтобы ее услышал тот, кто сделал ей так больно. Тяжелая, физически ощутимая пауза. И бархатный голос, который вызывает уже двоякое чувство, произнес: — Он обвинил меня в измене. В измене королю. За еще не сделанное действие. И я вызвал его на Стридэм о Кръюном.*( Битва за корону*) — «Еще не сделанное действие»? Так все, что тебе было нужно — это трон? Власть?.. — она повернулась к нему и смотрела снизу вверх. Альв возвышался над ней, точно красная скала. Красный высокий холм… — Да как ты… — Не только трон, Спика, — он опустился на одно колено, протянув к ней руку, но эльфийка отодвинулась в сторону. — Я люблю тебя, и ты это знаешь… — Если бы ты любил, ты бы это не сделал! — закричала она в гневе. — Ты… Использовал меня! Чтобы добраться до трона! К-как я могла так ошибаться! — слезы снова скатывались по щекам. Сердце ныло от боли, словно его резали ножом. Нестерпимая, душевная боль. — Ты… Мерзкий! — выплюнула она злобно. — Гнусный… Подлый убийца! Ла флемме спиес даэ!* Это была последняя капля. В его глазах загорелись недобрые огоньки. Эльтамин схватил ее за руку, подняв с колен, а другой мертвой хваткой вцепился в подбородок вместе с лицевым украшением, больно сдавив его. — Закрой свой грязный рот, мямлящая девка! — злобно рыкнул альв. — Твое слово теперь ничто! По правилам Стридэм о Кръюном теперь я Кёнунгр, — на его губах вдруг заиграл хищный оскал, от чего Спике стало не по себе. — Ты так легко поддалась моим словам. Быстрее других альвиек бросилась мне на шею, — на зеленых, округлившихся от ужаса, глаза вновь заблестели слезы. У него это вызвало лишь усмешку. Он вкрадчиво, уже не мурлыча, а гортанно рыча, произнес: — Наивная девочка. — Он низко наклонился прямо к ее ушку, обжигая своим горячим дыханием. — Теперь все, что от тебя требуется — это оставаться мне верной и покорно обхаживать меня в супружеском ложе. Он резко отпустил трясущуюся от чувств альвийку. Быстрым движением засунул в ножны мечи. Осмотрелся, с хитрым прищуром пройдясь по каждому лицу в зале. И объявил себя королем Сумеречного края.***
Молот со свойственным ему свистом, пронесся мимо деревьев, достигнув своей цели. Та издала предсмертный хрип, мешком повалившись на землю. Молот развернулся и полетел обратно и был пойман светловолосым мужчиной в красном плаще. Рядом темноволосая девушка резко выдернула свой меч из тролля, что недавно упал, словив смертельный удар в грудь. Об его ногу тут же вытерли окровавленное лезвие. — Хель их подери, этих троллей! — грозно произнес громовержец. — Не успели высадиться, а они тут рядом оказываются. А вонища какая! — Не нюхай, — усмехнулся красавец-ас — Фандрал. — Живее будешь. — От тебя точно так же пахло, когда ты однажды в ванахеймском лесу заблудился, братец, — подал голос темноволосый юноша, с рогатым золотым обручем на голове, который коротко обрамлял его лицо. Пару прядей не желали быть придавленными этим украшением и вылезли ему на лоб. Пробивающиеся сквозь крону лучи падали на его нагрудник, украшенный зелеными чешуйками, заставляя его переливаться на свету. — Во что ты там, говорил, вляпался? В вивернское де… — Заткнись, Локи! — огрызнулся старший царевич. — Хо-хо, я помню это! — весело отозвался Вольштагг. — Неделю отмывался… — Я же сказал!.. — Ни одна асинья не смела к тебе подойти, — будто вспоминая, парень поглаживал подбородок. — Да и не только асиньи… — Умолкни! — не выдержал Тор. — Ты вообще… Ногти красишь! — Не тебе осуждать мои эстетические вкусы! — обидно сощурился младший царевич. — Сам косички на ночь заплетаешь, чтобы они кудрявыми были. — Ногти красят только девочки! — бросил старший царевич. — А тупые не понимают значение слова «амбивалентность»! — парировал Локи. — Да кому оно нужно вообще! — МАЛЬЧИКИ! — гаркнула Сиф. Те разом утихли и обратили на девушку внимание. — Вы… — с девичьих уст чуть не слетело неприличное словечко. — …не забыли ли, зачем мы пришли в Альвхейм? В светловолосой голове происходил мысленный процесс. Потом через пару секунд, словно очнувшись, он вскинул брови. — Ах да… Альвхейм. Точно. Та-ак, — он по привычке взмахнул молотом, держа его за ремешок. — Нам нужно к королю Менкалинану. Чего встали? Идемте же! — и он размашистой походкой двинулся по вытоптанной тропе. Локи картинно закатил глаза, но тоже двинулся за ним. Три воина и леди Сиф шли следом. — Позволь уточнить… — оживился через какое-то время трикстер. — С каких это пор ты решил наведаться к альвийскому королю? Неужели открыл «историю Девяти миров» и что-то сумел вычитать? — Я видел его давно в Гладсхейме, когда отец созвал альвийскийх королей на совет. И между прочим, я знаю имена многих альвийских королей. — Хорошо, — лукаво улыбнулся Локи, хватаясь за возможность опровергнуть слова брата. — Имя правителя Туманного края? Тор что-то начал недовольно бормотать себе под нос. — Как-как? — Э-э… Кхе-кхе-иэль… — Не слышу-у… — Латриниэль! — громче, но все-таки неуверенно ответил тот. — Умник! — ерничал Локи. — Это король Льюсальвгарда. Причем умерший тысячу лет назад. — Подумаешь, одно имя забыл, — буркнул Тор. И сразу же отвлекаясь на другую тему, чтобы Локи не успел спросить его еще что-либо, сказал: — Ты сам то небось не знаешь! — Белегохтар, — тут же ответил младший царевич. — Ну вот и зачем оно мне? — вскинул руками громовержец. — Мне вот, один сейчас король нужен. Просить у него разрешения поохотиться на одного вепря в округе. — Для мудрого царя и такие вещи важны, — вскидывает победоносно голову Локи. — Если так будет надо, то можно и нужную книжку открыть и вычитать. — Чего ты никогда не делал, — издал едкий смешок трикстер. Сильный локоть влетел в ребро брата, но вместо живой плоти встретил сияющий блеск и иллюзию, расплывшуюся в воздухе. Резко развернувшись, Тор нашел брата идущим позади всех, который весело и энергично помахал ему ладошкой. — Зачем ты вообще взял его с собой? — спросила Сиф, подошедшая справа. — На всякий, — пожал плечами Тор. — Альвхейм — мир магии. Мало ли во что вляпаемся. А мне шкура этого вепря уж больно нужна. Она прочная, обычный меч ее не проткнет. — А-а почему мы должны во что-то вляпаться? — вынырнул слева озадаченный Фандрал. — Вслед за Тором, в очередное де... — подсказали сзади, но громовержец пересилив себя пропустил это мимо ушей. — Я с этим королем ни разу не разговаривал, откуда мне знать, какой у него нрав? — Говорят, альвы — добрый народ. С ним вряд ли будут проблемы, — сказал Хогун. — А еще они очень мстительные и легко обидчивые, если ты не тем словом посмел оскорбить его, — добавил сзади подслушивающий Локи. — Поэтому дипломатическую миссию будешь выполнять ты, — усмехнулся в бороду Вольштагг. — С какой радости? Это у Тора шило в кое-каком месте, по другим мирам прогуливаться. — Как раз попрактикуешься и опыт для мудрости царской наберешь, — натягивает свою хитрую широкую улыбку старший царевич. Они шли долго. Целый день. Кленовый лес все никак не заканчивался, а асы шли пешком, не подумав еще в Асгарде взять коней. Конечно, они не шли молча. Скучать им не давал трикстер, вечно отпуская язвительные комментарии. Один раз чуть не довел Тора до бешенства, но Сиф снова успокоила парней, успев дать подзатыльник изворотливому мальчугану. — Почему Хеймдалль не высадил нас прямо перед дворцом? — ворчал Вольштагг. — Я уже проголодался. Надеюсь, нас угостят как следует. — Было бы неприлично портить им клумбочки, — ответил Тор. — Мост оставляет после себя печать, а у них там всюду природа. — А еще они не едят мясо, — обрушила все мечты Вольштагга плотно покушать Сиф. — Вот же Хель! — расстроился он. — Ух уж эти травоядные… Наконец, впереди показались своеобразные жилища альвов. Высокие стволы, с растущей прямо внутри них лестницами, удерживали на верхушке сплетенные из ветвей домики, а крышей служила густая мятного цвета листва. Из них и среди высокой двухметровой травы начали выглядывать сами альвы, любопытствуя, кто же эти круглоухие существа. Здешние светлые эльфы не заплетали волосы в косы и не укладывали в прихотливые прически, позволяя им струиться волнистыми водопадами медного или песочного оттенка. У некоторых в волосах можно было заметить живые цветы. Альвы были удивительно красивы. Они казались безупречными. Их одежда представляла собой платья или длинные туники в холодной гамме — от голубых цветов до темного фиолетовых. Потом несколько асов даже охнуло от увиденного дерева-гиганта, что был огорожен рукавом прозрачной реки. Мост, кажется, являлся корнем этого дерева, тоже громадным, по сравнению с обычным корнем другого дерева. Мелкие веточки представляли собой балюстрады, с поручней которых свисали фонарики. Удивительный, волшебный мир. Даже асы могли себе такое представить только в сказках. Когда они перешли через мост, то сразу же прошли через площадь и вошли в тронный зал. Там, на троне, вальяжно растянулся красноволосый рослый альв. Его открытые плечи были покрыты множеством узоров, такого же цвета, как и его волосы. Он, серьезно нахмуренный, внимательно рассматривал только что прибывших незнакомцев. У его ног лежал рыжий волк, который был в два раза больше лошади. Даже Тор обратил на это внимание. Чтобы приручить дикого медного волка нужно терпение, недюжинная сила и невероятная ловкость. Видно, этот альв настоящий воин. И, как понял громовержец, не тот, который ему нужен. — Я Тор, сын Одина! — громогласно начал он. — А это мой брат — Локи, и мои друзья. Я пришел к королю Менкалинану, но, как погляжу, его здесь нет. — Я слышал о вас, Тор Одинсон, — бархатный голос раздался по всему залу. — Я Эльтамин, сын Шератана. И вы правы, Менкалинана здесь нет. Он погиб день назад. Теперь я правитель Сумеречного края. Локи осмотрелся. На лицах присутствующих альвов никак не отражалась радость от принятия нового короля. Обычно они радушно и весело встречают гостей. В их глазах же читалась скорбь. А Локи знал альва Красных холмов. — Ну, раз так, — быстро смирился Тор, — то придется мне у вас просить разрешения… — Как он умер? — вдруг спросил Локи и Тор странно покосился на него. — Как умер король Менкалинан? — Стридэм о Кръюном, — коротко ответил Эльтамин. — Я победил его в поединке. — У него же еще есть дочь? — как бы уточняя вопрошал трикстер. — Мы скоро сыграем свадьбу, — спокойно продолжал альв. Локи сжал губы в тонкую линию и больше ничего не сказал. Он вдруг начал чувствовать на себе чужой взгляд, помимо сверлящего взора нового короля Сумеречного края. — Так о чем это я… — перекинул на себя внимание Тор. — Точно. Разрешение на охоту. В вашем крае водится необычные звери. Конкретно — один вепрь. Нам нужен он. Только и всего. Красные брови свелись на переносице, а проницательный взгляд пронизывал каждого гостя. Что ему это зверье, когда скоро перед ним откроются богатства остальных краев? — Хорошо, я даю свое согласие. Но позвольте моих уставших гостей угостить сытным ужином, — на что Вольштагг незаметно фыркнул, — и предоставить им теплую постель. — Благодарю, король Эльтамин за гостеприимство, — сказал Тор и чуть поклонился. Когда асы прошли в другой зал, альвы уже успели накрыть им стол. Несколько прекрасных дев играли на музыкальных инструментах чудные мелодии. — Ягодки и овощи? — Вольштагг печально заглянул в свою тарелку. — Да как эти остроухие без мяса живут? — Магия, — ответил трикстер, словно это было очевидно. — Они ее используют практически везде. — Прямо как ты, — усмехнувшись, заметил Тор. — Жить без нее не можешь. Кстати, а чего это ты за допрос устроил этому Эльтамину? — В отличии от тебя я не пропускал занятия по истории Альвхейма, и знаю, кто такие эти альвы Красных холмов, — процедил Локи. — Его отец — кровожадный завоеватель земель, а сын, походу, продолжает его дело. — И что? — подключилась к разговору Сиф. — Он конечно не глуп, чтобы напасть на нас, но с ним надо быть поосторожнее. — А принцесса тут была причем? — спросил Фандрал, до этого игриво подергивая бровями в сторону одной из служанок. — Ее он мог силой заставить выйти за него. — Ну, все эти дворцовые распри не должны нас касаться, — предупреждающе говорит старший царевич. — Сколько тут краев, столько и перепалок у них. И не вздумай в это влезать, Локи! — погрозил тот грозно пальцем, уже видя, как тот подозвал одну из служанок и что-то ей говорил на альвийском, вежливо улыбаясь. Та вдруг округлила глаза и молча поспешила уйти. Локи лишь задумчиво с прищуром проводил ее взглядом. — Если ты пытался заигрывать с альвийкой, то у тебя это плохо получается, братец, — усмехнулся Тор. Локи быстро закатил глаза. — Да нет, просто я сказал ей, что ты в детстве ел червей, — бросил трикстер и отвернулся от брата, скрывая улыбку. — Что-что?! — Если вы оба не заткнетесь, я лично попрошу скормить вас тому волку! — недовольно зашипела Сиф, резко посадив Тора обратно на стул, всего лишь потянув за плечо, и пнув под столом Локи.***
— Почему вы не вышли к гостям, фрикаи? — осторожно спросила только что вошедшая Ботейн. — Они прошли в трапезную, а вы вдруг ушли… — Мне все равно, Ботейн… — глухо ответила эльфийка. Та грустно вздохнула, не зная куда деться. — Я не хочу никого видеть. — Они говорили о вас. Почему вас нет. И о Эльтамине. Они его знают… — И что с того? — Младший царевич толковал об опасности со стороны Эльтамина. А вдруг… — она замялась, не зная, озвучивать ей свою мысль или нет. — Вдруг они помогут вам? — Что за вздор? — Спика обернулась и вскинула руками, теряя самообладание. — Зачем им помогать какой-то альвийке, когда у сотни других может быть такая же судьба? Они же не настолько глупы, чтобы развязывать войну с альвами! — Они боги, — не сдавалась Ботейн. — У них можно искать помощи. — Которую они не дадут. — Я слышала разные слухи о царевиче Локи, — Ботейн взяла начинающие дрожать руки Спики в свои. — Он Бог Хитрости. Превосходный маг. Он придумает как вызволить вас отсюда. — Ты предлагаешь мне сбежать? — нахмурилась Спика, изумленно смотря на фрейлину. — Под носом у этого… — она поморщилась. Не то от отвращения, не то от боли. — Шайскерль!?* (Ублюдок, мудак*) — Но другого выхода нет, — взмолилась Ботейн. — Он ведь вас истязает, превратит вашу жизнь в кошмар! Или думаете, он оставит вас в живых? Вы готовы это вынести? — Если я сбегу, я предам свой народ, — замотала головой эльфийка. — Я стану предательницей наравне с ним! — Но ваша смерть не принесет никакой пользы! — истерично залепетала фрейлина. — Ваша гордость! Она не дает вам разумно мыслить. Я же желаю вам добра! Почему вы не слушаете тех, кто вами дорожит? А ваша мать? Хотела ли бы она такой жизни для любимой дочери? Слезы блестящими градинами скатывались по щекам принцессы. Спика не выдерживает. Она сломана. Разорвана на кусочки. Чтобы собрать себя, ей нужны силы. И надежда. Хоть на что-то. Разве она может снова так рисковать? А если из-за нее снова кто-то умрет? Ей сейчас правит страх. Она бессильна против него. Он заставляет ее не двигаться, молчать, опускать робко глаза. Зарыться в дальний уголок, спрятавшись ото всех. А тут ее снова тащат наружу? Заставляют жертвовать собой и другими? Чтобы окончательно уничтожить себя? Это все похоже на кошмар, от которого никак невозможно проснуться. — Спика, — теплые руки мягко берут заплаканное лицо. Ботейн говорила твердо и четко, — вы должны уйти. Чтобы жить. Чтобы отомстить. Будьте сильной. Боль, страх, стыд — это ничто! Вы пройдете через это. Да, такие испытания жизни ломают, кромсают на кусочки душу, убивают… Но лучше снова лезть в гору, после сотни неудач, чем сидеть и горевать, что никогда не получится. Ла ворэ фриндэ бреннэ и дэн эвиэ фламмен!* (Пусть наши враги сгорят в вечном пламени!*)***
Локи осматривал покои, которые ему предоставили. Если забыть про то, что пол полом из плетеных ветвей ничего нет и до земли больше пятисот метров, то можно и спокойно отдохнуть. И как альвы не бояться жить так высоко? Если в ветреные дни в комнатах ужасно продувает, то что бывает при ураганах? Скорее всего и здесь кроется магия. Она буквально пропитывает каждую частичку этого мира. И поэтому Локи даже чувствовал себя… уютно. Трикстер, подойдя к своей кровати, вдруг замер. И, кажется, догадывался, кто сейчас тихо переступает, словно крадется, порог его покоев, попадаясь в сторожевое заклинание. — Ворфор альфа-дэахюн ньемэр шаэ шэггиэ? * — произнес он, не поворачиваясь лицом к вошедшим. (Почему эльфийка прячется в тени?*) — Лье куэна иламбэ тель элдалие?* — удивилась Спика, осторожно входя в комнату. Ботейн за ней следом. (Вы говорите на эльфийском?*) — Я знаю много языков, Спика хог-квинна, — на его лице расцвела кроткая улыбка, когда Локи развернулся всем корпусом. Он поймал в капкан ее растерянный взгляд, от чего Спике стало неловко, словно он ее читал, как открытую книгу. — Сейчас слишком позднее время, чтобы желать сладких снов, — напомнил он и прислонился к столу, оперевшись на вытянутые руки. — Но вы, конечно, пришли ко мне не за этим. — Это так. — Альвийка сразу перешла к делу. — Мне нужна твоя помощь. — О-о-у, — протянул он, лукаво давя улыбку и предвидя нечто интересное. — Помощь? Ты точно знаешь, к кому обращаешься, дорогая? Ботейн уже было хотела что-то с возмущением вставить, но Спика не дала. — Бог Хитрости и Обмана. Да, я знаю. И именно этот бог мне сейчас нужен. — Интригующе, — поджал губы трикстер. — И какого рода помощь? — Ты спасешь меня от Эльтамина, забрав с собой в Асгард. Локи в легком недоумении выгнул бровь и спустя пару секунд зашелся в ехидном смехе. Поразительно! Когда он решил действительно ни в какие перепалки не влезать, они сами приглашают его в свои потаенные топи. О чем его там предупреждал Тор? — Да вы явно жаждете увидеть меня без головы, милые альвийки, — не прекращает скалиться Локи. — Думаете, мне это сойдет с рук? Только из-за того что я бог? — Мы думали, что ты сможешь провернуть это незаметно, — сказала спокойно Спика, боясь ненароком задеть младшего царевича. — Это я могу, — соглашается трикстер. — Да только зачем мне это? Спика помедлила. Конечно же он ждет чего-то взамен. Только что предложить богу, у которого есть все и который может все? — Ты ведь маг, верно? В нашей библиотеке есть магические свитки, принадлежащие нашему роду. Это древняя альвийская магия и я… — Невероятно! — трикстер несомненно несказанно наслаждается таким исходом событий. — Чтобы избежать злой участи несчастной невесты, вы отдаете мне почти даром тайные магические знания, не выходящие за круг вашей семьи многие века! — он отпрыгивает от стола, скрещивая руки на груди. — Я согласен. Через полчаса Локи с жадным интересом изучал принесенные ему связку свитков. Такие ценные заклинания и заговоры нигде нельзя было достать. Разве что на черном рынке, и то собственного бредового сочинения. — Локи?.. — М-м-м? — У нас не так уж много времени… — Я уже все придумал, — отрезал трикстер. — Просветишь? — С удовольствием, — растянулся на стуле Локи. — Она, — он указал пальцем на Ботейн, — принимает твою внешность и становится королевой Сумеречного края, а ты, — он передвигает все еще указывающий палец на Спику, — со мной в Асгард. — Что? — опешила Спика, глядя то на полоумного царевича, то на безрадостную альвийку. — Это не правильно! Ботейн, она… — Полностью согласна, — закончил за нее Локи. — Мы обговорили все за и против, пока ты ходила за свитками. — Ботейн, ты не должна… — печально протянула Спика, хватаясь за плечо эльфийки. Та лишь печально взглянула на нее. — Я исполняю свой долг. Моя клятва действует, пока жив хотя бы один настоящий наследник трона, — она мягко сжала ладонь принцессы. — Локи вам поможет. Прошу, уходите. Спика кивнула, хотя внутри не могла с этим смириться. Еще одна жизнь отдается в жертву судьбе. Локи встал с кресла и подошел к Ботейн, дотрагиваясь ладошкой ее лба. Он напустил на альвийку зеленое свечение. Ботейн на глазах начала меняться. Сначала русые волосы медленно темнели, пока не стали черными, как смоль. Лицо заметно изменилось: добавилась густота бровей, цвет глаз сменился на зеленый, губы чуть распухли, а нос выпрямился. Рука Локи начала дрожать, очень много сил и энергии уходило на такое тяжелое заклятье. Когда всё закончилось, он резко выдохнул, словно все это время не дышал, чуть пошатнулся, но вовремя облокотился о стол. Теперь в комнате стояло две Спики. — Потрясающе… — смогла вымолвить она и восхищенно осматривала Ботейн. — Ты и впрямь сильный маг, которого я когда-либо встречала, — Локи довольно хмыкнул. — И это надолго? — Навсегда, — устало пробормотал трикстер, еще тяжело дыша, и смахнул пот со лба. — А что со мной? Как ты выведешь меня из дворца незамеченной? — Ну, а это уже будет попроще, — облегченно усмехнулся тот. Он выпрямился и лениво сделал некий жест рукой. Настоящая Спика полностью покрылась зеленым мерцанием и словно начала исчезать. Через секунду Локи протянул вперед руку, что-то ловя в воздухе на том месте, где только что была альвийская принцесса. Двумя пальцами он держал золотой колосок. — Что вы с ней сделали?! — испуганно воскликнула фальшивая Спика. — Не нужно так орать, — поморщился младший царевич. — Я всего лишь наложил чары перевоплощения, но они ненадолго. Само сознание принцессы спит. — Он аккуратно вплел золотой колосок в косичку на боку. — Уже рассвет, — отметил он, наблюдая за восходом альвхеймского светила. — Пора выдвигаться. Охота на здоровенного вепря прошла удачно. Не без вмешательства Локи, конечно. Зверь оказался не так уж и прост на первый взгляд. Вепрь из-за заклинания трикстера попал в ловушку, а остальные еле разделались с ним. Локи все причитал, мол, без него ничего бы не вышло, а Тор заявлял, что так и было задумано. И так каждую их вылазку. Старший царевич перекинул через плечо шкуру вепря, перед этим скатав ее, как длинный ковер, и повернулся к брату. — О, а чего это ты себе траву в волосы суешь? — поинтересовался громовержец и чуть ли не тыкнул Локи в висок. Но трикстер успел перехватить его за кисть. — Убери руки! — раздраженно зашипел Локи и поправил волосы, удостоверившись, что колос цел. — Странный ты какой-то, — покачал головой Тор. — Пыльцы у этих остроухих перенюхал что ли? — но не успев поплатиться за свои слова, как Сиф крикнула: — Хеймдалль, МОСТ!