История с Перекрёстка

      § 2.3. Трудности знакомства              Широкие просторы с весенней зеленью, играющей в лучах солнца всеми цветами чистейшего из изумрудов, и казалось стелющихся до самого горизонта, скоро сменились очередным предгорьем Морозных гор. Щебет и трели птиц, сопровождавших их после дождя, звучали всё тише и реже, пока вовсе резко не оборвались близ от скальной расселины, облагороженной внушительной аркой искусства гномов. И лёгкие дуновения тёплого ветерка, подогретого полуденным солнцем, тоже как-то резко прекратились. В один момент, ровно за монументальным арочным проёмом, их окружила странная духота, отнюдь не свойственная ни природе местных земель, ни времени года.       — Слишком тихо… — Вполголоса заметила Кассандра, привставая на стремени, готовясь живо спешиться при малейшей угрозе и атаковать.       — Или мы все резко оглохли. — Мрачно предположил Варрик, сдерживая бодрое движение Крошки за поводья одной рукой, а другой укладывая взведённую Бьянку перед собой поперёк седла.       — Где должна быть встреча? — Еле слышно подал голос Смеюн и указал на небо, сообщая: — Дым. Север и северо-запад горит.       — Близко оттуда. Деревня Перекрёсток чуть восточнее севера. — Тихо ответила воительница, угрюмо смотря на чёрные столбы марева огня, и забормотала: — Но дым может относить и… Создатель, неужели тут то же…       — Чш-щ-щ! — Шикнула Эллана, сосредоточенно выслушивая окружающее. Ей не могло померещиться. Ветра нет, но слева, в малом перелеске, сверху шелест листвы в клёнах был. И вот. Снова. А ещё скрип или писк дерева о камень, но уже справа, с гряды каменного взгорка. Там они должны прямо сейчас проехать, через три удара сердца. И она, без оглядки кидая магическую защиту на послушно умолкнувших спутников, громко прошипела: — Засада. К бою.       Едва слова сорвались с её губ, как послышался характерный треск сдвигаемых камней и свист летящих залпом стрел. Летящих точно на них, но по излишне высокой траектории. Через секунду справа послышалось несколько предсмертных хрипов и топот пары удирающих куда подальше ног. Должная обрушиться на их головы внушительная груда булыжников устояла, потеряв в их направлении только немного мелких камней. Однако стрелявший не показывался, как и не доносилось ни звука справа.       Первая взглянула на меткого полурослика и исподтишка из-за спины показала кистью жест фейерверка. Тот вроде понял, споро заряжая взрывной дробью арбалет. Она перевела взгляд на гордеца, тоже активно выслушивающего окружающее, и резко рядом с ним воткнула посох остриём в землю, а другой рукой показала два пальца и подняла глаза кверху. Наблюдая их гляделки, воительница пока, похоже, сосредотачивалась на ободрении. Но стоило гному вскинуть свой самострел, а воздуху вокруг них трескуче защёлкать, как от груды булыжников отделилась маленькая тень с радостным окликом опостылевшего ей титула святой.       — Хардинг… — Выдохнула Искательница, опуская оружие, и в сердцах рявкнула: — Да чтоб тебя!       — Демоны побрали? Создатель покарал? — Озорно прокричала крепкая женщина-гном, с ловкостью акробата лихо съезжая с гряды в направлении их отряда.       — И без моего поношения с тебя станется. — Недовольно проворчала Кассандра, безуспешно прожигая осуждающим взором весело улыбающееся невинное лицо молоденькой разведчицы.       Явно или нет Хардинг попыталась сгладить её гнев, смешно морща свой крупноватый нос-пуговку, из-за чего канапушки на коже у той стали ещё ярче, буквально совсем делая на вид ребёнком.       Искательница не поддалась манипулированию, а по всей строгости начала отчитывать: — Ты понимаешь, что мы могли тебя покалечить? Стоило или встретить нас раньше, командор, или хотя бы подать знак после выстрела, что…       — Хардинг, значит? Целый командор, прям? — Весело гаркнул краснобай, как бы невзначай подходя ближе в процессе разрядки арбалета и тем самым отстраняя ищейку подальше от начавшей растерянно бледнеть его землячки по небеснутости.       — Ага. Нитка. — Облегчённо кивнула та, быстро смущённо стрекоча: — То есть это имя. Я Нитка Хардинг, командор-наместник полевой разведки Инквизиции. Но оно, считайте, только сегодня, а вчера ещё местная пастушка. Звать-то можно и так, и так. Чин не обязательно вам, Мастер Тетрас. То есть всем вам…       — К нам тоже можно без формальностей. — Отмахнулся Варрик, косясь на играющую желваками воительницу, добавил: — Ну почти ко всем. — И со своей лучшей улыбкой поинтересовался: — А тебе случаем в Верхнем городе не приходилось бывать, Хардинг?       — Э-э… Боюсь, что нет. А что? — Недоумевающе отозвалась та.       — Да просто… — Было хмыкнул он, но замечая к себе придирчиво въедливый взгляд от юной командорши, которая словно, как та же ищейка, пыталась выискать в нём все его грешки, серьёзно пояснил: — А, уже неважно. В Ферелдене эта штука не прозвучит. — И сверкая улыбкой, слегка посвистывая, поторопился взобраться на Крошку, про себя отметив, что не зря Соловушка поставила эту милаху за главную на передовом сыске — далеко пойдёт, конкретно.       — Вот что это было, Тетрас? — Зарычала воительница в спину лихого полурослика. — Позёр, одно слово!       Эллана тяжко вздохнула очередной назревающей перебранке меж сапога парой и, думая, что пора вернуть к делу сумбурную, но назначенную Лелианой здесь встречу, поспешила приблизиться к главной разведчице с вопросами. Однако едва она успела сделать шаг и открыть рот, как та сделала то же самое.       — Леди… Ой! — Одномоментно воскликнули они, чуть не столкнувшись друг с другом, правда, обе же успели вовремя ловко отскочить в разные стороны.       — Простите, леди Вестница. Мне, верно, и впрямь следует быть осторожнее. — Смущённо пробормотала гномка, склоняя перед ней голову и прижимая кулак к сердцу.       — Ну нет, Хардинг, только не ты туда же. — Простонала Первая, без особой надежды на результат объясняясь: — Я почти точно также ещё вчера дикая долийская ведьма, сегодня вот уже некая будто бы святая да во главе грозной организации. И что с этим со всем делать пока мало представляю. Моё имя Эллана, а клановое — Лавеллан. Но можно просто Эллана.       — Похоже, всё простое с недавнего быстро становится сложным. — Криво усмехнулась разведчица, отчего лицо той как-то резко потеряло детскую миловидность. Черты заострились, словно бы огрубели, прибавляя гномке несколько лет, а веснушки теперь лишь усугубляли это, довольно ярко демонстрируя глубокий старый шрам с рваными краями, пересекавший у той всю щёку от левого уха до самого подбородка. Задорные зелёные глаза округлой формы под сейчас упрямо сведёнными бровями, что потеряли свой изящный излом, смотрели печальной суровостью как будто на неё, но на самом деле намного дальше или глубже и, наверное, на нечто крайне неприятное.       — И чересчур быстро. — Согласилась Эллана, машинально приглаживая назад всё ещё пока непривычно себе короткие волосы, внутренне констатируя, что она сама всего за каких-то две недели прибавила внешне пару годков, а, может, и все пять.       — Тогда не будем усугублять, Лавеллан. — Официальным тоном, но хотя бы без идиотского титула, сказала глава полевой разведки, стягивая неглубокий капюшон и протягивая ей руку со словами: — Будем знакомы, как тёзки по недоле, наверное? — Но тут же спохватилась с недовольным шипением, потому что давала не ладонь для рукопожатия, а лук, который за суетой встречи забыла убрать.       — Будем, и будем считать, что руки скрепили наше знакомство. — Хохотнула Эллана, с удивлённым интересом, даже скорее с поражённым восхищением присматриваясь к оружию разведчицы, пока та удобно прилаживала его на спину под тёмно-зелёный плащ-накидку.       Весьма внушительный большой составной лук был чуть ли не длиной с саму его владелицу. К тому же он явно годился и для ближнего боя. По бокам рукояти крепились четыре шипа, размером со средний стилет, что наверняка ещё прилично облегчали прицел. Хотя тут не то что попадать, вообще для начала надо суметь совладать с его натяжением, а затем ещё и удержать. Тугие витые дуги плеч, точно сделанные из чьих-то рогов, удерживали окованными концами в виде когтистых лап металлизированную тетиву, к которой однозначно требовались необычные стрелы — толще, больше и тяжелее. Выглядывающий из-за плеча недюжей, определённо, гномки увеличенный колчан с металлическим оперением намекал именно на подобные снаряды. А если она сколько-нибудь разбиралась в мастерстве Путей Андруил, то этот чудовищной силы стреломёт мог бы и с предельной дистанции пробить бронированного противника насквозь всего лишь единственным выстрелом, причём вдобавок разворотить в процессе все внутренности без шанса на выживание.       И теперь понимая, почему Хардинг в итоге показалась им именно слева, Первая уточнила: — Он ведь не ушёл? Последний из засады?       — Не-a. — Довольно ухмыльнулась та, убирая невидимую прядку с высокого лба, якобы невозможно выскользнувшую из занятной тугой причёски шикарных длинных медных волос, и деловито заговорила: — Не стоит пока местным бандам, коих здесь навалом, знать о прибытии столь значимой сейчас, как Вестница, персоны. По меньшей мере, пока Инквизиция не заявит здесь своё влияние или не предпочтёт оставить на самотёк. И вам всем нужно быть здесь предельно настороже.       — Маги и храмовники? — Спросила Эллана, мотнув головой на непрерывно поднимающийся к небу дым.       — Ага. И много. Просто до хрена. — Досадно подтвердила Нитка, любопытно окидывая взглядом внимательную эльфийку из таинственных долийцев, продолжила: — Кабы они просто сидели по своим норам, но… Баннорн Рейнсфир, что к северу отсюда, полностью выжжен каким-то спятившим магом при атаке храмовников. Форт Коннор, оплот этого баннорна, оккупирован какими-то странными, скорее тоже спятившими, храмовниками. Сам Редклиф, посёлок и замок, можно считать недоступным или даже потерянным. Там заперлась основная часть армии магов, вроде под предводительством Фионы, бывшей Великой чародейки, а ныне главы отступников. Хотя я бы сказала, что они захватили Редклиф, причём как-то бескровно, а эрла Тегана Геррина, нынешнего правителя Внутренних, выдворили даже с границ. Дым с северо-запада, — там должны быть угодья лучшего редклифского объездчика лошадей, Даннета, а по мне, так и всего Ферелдена. Но добраться до него пока не представляется возможным. И всё из-за полоумных храмовниче-маговских баталий. А он нам, то есть Инквизиции, очень нужен.       — И в чём такая нужда от него? — Задумчиво поинтересовалась Первая, пробуя мысленно выстроить карту этой местности с основными точками куда можно или лучше не соваться их маленькому отряду.       — Остановить нескончаемый поток жалоб разведчиков. — Подала командный голос хмурая воительница со спины гномки-разведчицы.       Та же хоть и потерялась во взгляде, но вида не показала, спешно объясняясь: — Я выросла в этих краях, Лавеллан, и не одно лето подрабатывала у Даннета на подхвате. К нему ведь, помимо всяких там рыцарей да знати с Ферелдена и ещё откуда, приезжали даже орлесианские императорские объездчики под тайными личинами, а те считаются самыми дотошными в разведении лошадей. И в народе, и на рынках от заморских торговцев по сей день можно услышать, что табуны Даннета — самые быстрые и выносливые по эту сторону Морозных гор.       — Какие табуны, Хардинг? — Фыркнула Искательница, жёстко чеканя: — Золота нет. Обмундирование, кормёжка — не даром. Иначе сами этих коней съедите. Или продадите.       — Инквизиции нужны лошади. — Настойчиво повторилась Нитка, стараясь не обращать внимания ни на именитую высокородную воительницу за своей спиной, ни на слова той, а цепко смотрела лишь в глаза таинственной эльфийке, заверяя: — Нужно много, очень много лошадей. Постоянные переходы, требования скорости донесений, частые, если не постоянные, стычки со всякими тварями. Наши лошади гибнут в пути, а заменить их невозможно. И уж если Инквизиция будет расти, а она будет, то нам, передовой разведке, жизненно важна смена коня на всех постах, лагерях, заставах…       — Я поняла, Хардинг. — Взмахнула рукой Эллана, чтобы уже остановить упрямо стрекочущий поток доводов, и на последующий сразу же облегчённый вздох гномки холодно высказала: — Но как мы, по-твоему, можем получить этих исключительных коней? Сомневаюсь, что не менее исключительный Даннет их нам подарит, даже во имя новоявленной святой. И это не говоря о постоянном снабжении ими.       — Не подарит, а поставит на службу для их же защиты. — Убеждённо заявила глава полевой разведки, кладя ладонь на знак Инквизиции у себя на стальной нагрудной пластине и тем же тоном торопливо излагая: — Это единственное, что здесь и сейчас способно обещать и предоставить защиту его делу всей жизни, кабы не самой его жизни. В смысле, лошади для него — всё. Ни земля, ни богатства, ни какие другие посулы ему не сдались. Только лошади и возможность ими заниматься без преград. Он потому и был рьяно предан почившему эрлу Эамону Геррину, что тот без оговорок давал ему всё для работы объездчиком.       — Ясно. Спасибо. Попробуем. — Сухо ответила Первая, наблюдая скептически закатывающую глаза воительницу, напомнила: — Только если Инквизиция не решит конфликт с Церковью, тогда в лошадях нет особого смысла.       — И об этом. — Согласно кивнула Нитка, докладывая: — Мать Жизель на данный момент в деревне на Перекрёстке. Сейчас туда стекаются беженцы и раненые со всех Внутренних, так как Редклиф закрыт. Она помогает им, организовала сносный лазарет. Но хаос войны подбирается к Перекрёстку быстрее, чем мы рассчитывали. Уходить она отказывается, по крайней мере, пока кто-то, а подозреваю, это мы в её глазах, не обеспечим надёжную защиту этим деревенским или не предоставим убежище. Сейчас там капрал, точнее уже командор-наместник добровольческих сил Инквизиции, Вейл, — вчера прибыло его назначение. Взвод у него небольшой, но они стараются, как могут, защитить местных.       — Как лучше проехать к деревне? — Отстранённо уточнила Эллана, чувствуя подступающее комом к горлу отчаяние от понимания, что не успела Инквизиция ни у кого ничего занять, но уже многим, а может, абсолютно всем должна больше большего, когда, по сути, кроме обещаний да посулов дать не может.       — Лучше по карте. Я пометила безопасные на сегодня проезды. — Сообщила Хардинг, подав странно задумавшейся эльфийке свёрнутый трубочкой пергамент, дополнила: — На холме, в густом перелеске над деревней стоит наш лагерь. Если что, запасы пополнить, передохнуть, ну и всякое, в общем.       — Благодарю. — Кивнула та, внимательно изучая её чертёж местности.       — Есть ещё такой момент. — Как можно любезнее вновь заговорила Нитка. — Мои разведчики и отряд Вейла довольно часто сталкивались здесь с демонами. Наверняка из разрывов, потому что стычки происходили в основном в глухих или малопроходных участках, а не в местах недавних сражений. Однако уже как пару дней эти твари начали искать поживу на основных дорогах и появляться у Перекрёстка. Причём их убийство помогает ненадолго, часто снова их появляется больше прежнего. Если ты сможешь прекратить это, Лавеллан, то здесь, а потом в слухах будет хоть какое-то доверие к тебе и Инквизиции. Конечно, все вокруг слышали о твоём подвиге с Брешью, и что ты Вестница. Да вот, кхм, правда, задают вопросы, что какое дело может быть долийской эльфийке до… эм-м… — Она невольно замялась под каким-то пронизывающим, даже колючим взглядом горящих на солнце жёлто-зелёных глаз, притом будто бы вовсе не моргающих, и в итоге не смогла договорить.       — На их месте я бы тоже не поверила. — Констатировала Первая, убирая карту в поясную сумку, с кривой усмешкой ручаясь: — При первом же случае закрою здешние разрывы.       — Я… — Начала было Хардинг, но мысленно махнула рукой на оправдания, похоже, не нужные вполне уверенной в себе таинственной эльфийке, и просто напутствовала: — Будь осторожна, береги себя. Все вы берегите друг друга.       — Ты тоже, Нитка. Ты тоже. — Отозвалась Эллана, а за ней повторили сапога пара. Она вскочила на гнедую, придерживаемую странным магом, который выглядел то ли задремавшим, то ли просто отрешённым или где-то витавшим в своих мыслях.       Командор полевых разведчиков как будто чему-то про себя кивнула, а затем, накинув капюшон, пружинистым шагом направилась к кленовому перелеску, к тому самому, где сидела недавно в засаде. Но как только они направили коней в сторону деревни, прозвучал еле уловимый голос той:       — Что меня выдало?       Первая обернулась. Странный маг тоже должен был слышать, но виду не подал. Она же ответила одними губами, что листва и безветрие, заодно проверяя свою догадку, которая немедля подтвердилась. В ответ ей качнулось несколько ветвей при всё ещё отсутствовавшем ветре. Значит, Хардинг умела читать по губам и обладала зрением орла, не меньше. А про эльфийский слух не имело смысла говорить или вопрос звучал бы громче, либо раньше.       — Что ты там высматриваешь, Легконогая? — Заинтересовался лихой полурослик, беспокойно оглядываясь вместе с моментально насторожившейся воительницей и ворча: — Канапушка ретировалась, как только мы тронулись. Или опять западня?       — Пока спокойно. — Улыбнулась Эллана, быстро переводя разговор на насущное, хотя уже фактически наболевшее: — Итак, я верно понимаю, нам каким-то чудесным образом нужно убедить Церковь, привлечь знаменитого объездчика, истребить кучу демонов, заставить поверить массу народа в Вестницу с Инквизицией, наподдать разбойникам, а ещё, может, золота где откопать…       — Я честно говорила, что будет нелегко, Лавеллан. — Не преминула напомнить воительница, старательно не смотря на неё.       — Но о многом умолчав. — Отбила она, не удерживаясь от ехидства: — И ведь было же ещё что-то? Ах да! Брешь закрыть, выкроив минутку. Заодно умудриться не помереть в промежутке…       — Всё равно некуда бежать и поздно. — Наставительно выдал гордец со своим, как обычно, невозмутимым видом.       — Это никогда не поздно, Смеюн. И нора всегда найдётся. — Отрезал Варрик, сочувственно глядя на хмурую донельзя Легконогую с закушенной губой.       — Вот бы ты и… — Начала было раздражённо воительница.       — Хватит! Оба! — Жёстко прикрикнула Первая, говоря: — Мешаете слушать. Безопасный маршрут вот-вот кончится, если хотим срезать. Единственное, придётся пропустить лагерь. От него нет прямого съезда к Перекрёстку.       Спутники ответили ей молчанием, что вроде как можно принять за согласие по часто упоминаемой шемленами пословице. Она хлопнула гнедую по шее, понукая ту перейти на стремительный галоп. Впереди, практически до самой деревни, пролегала каменистая колея меж невысоких скальных гряд, помеченных Хардинг как участок маршрутов местных банд и появления демонов, но в основном в вечернее время.       

***

      Довольно быстро, без происшествий, добравшись до подъезда к деревне, Эллана тотчас насторожилась, поднимая сжатую кулаком ладонь. Странный маг уже спешился, кивая ей и выхватив свой посох из портупеи. Он тоже слышал или чувствовал.       — Эй, вы чего. Всё мирно же. — Удивлённо буркнул Варрик, но нехотя всё равно спрыгивая с нагища.       — Впереди бой. Серьёзный. Магия и сталь. — Отозвалась чудноглазая, отведя вместе с умником коней к ближайшему валуну, что бы там, сделав широкую петлю из поводьев, их привязать.       — У эльфов слух тоньше. — Сердито припомнила ему ищейка, следуя примеру обоих магов.       — Я в курсе, Искательница. Просто далековато. — В тон той ответил краснобай, торопясь пристроить Крошку вместе лошадьми и отдавая ему наказ: ждать. Оскорблять привязыванием он его не стал, ума у этой животины было намного поболее чем, может, даже у хвалёных мабари.       — Не только слух. Само восприятие в целом. — Сухо заметил Смеюн, озадаченно наблюдая за ним с нагищем, и повёл посохом вокруг у себя над головой со словами: — Магия. Её слишком много. Резонансы чар буквально гудят.       — Нельзя потерять мать Жизель. — Пробормотала Первая, чётко уловив женские крикливые увещевания о стыде и раненых. Значит, бой подступил к лазарету. Срываясь теневым шагом к пограничным столбам деревни, виднеющимся за крутым поворотом каменных гряд, она яростно рявкнула: — Хватит копаться! Найдите церковницу!       Но простая её команда на поверку оказывалась едва ли выполнимой. Стоило ей вылететь за пограничные столбы деревни, как её обступили несколько ледяных глыб с жертвами ещё свежей магической ловушки холода. Маги и храмовники, застывшие в вечной мерзлоте, были живы пока, беззвучно крича с маской животного ужаса на синеющих лицах. А впереди перед ней развернулся кошмар безумного столкновения трёх сторон. Одновременно с бьющимися друг с другом виновниками нынешней войны, так же боролись и солдаты Инквизиции.       Сверкали молнии, горела земля, свистели стрелы, звенели мечи. Отчаянные крики боли и злобы слились в единый невыносимый гвалт. Колдовской огонь всё чаще перекидывался на дощатые дома, которые бестолково, зато упорно пытались тушить водой местные жители, вероятно, поглупевшие в панике от случившегося. Некоторые инквизиторские бойцы старались, как могли, их защитить, пытаясь при этом убедить прекратить напрасное занятие тех и покинуть место сражения. Запах гари в смеси крови и смерти ел глаза и ноздри до рези. Лишь какой-то старик, возможно, староста, пробовал увести детей, но им постоянно отсекали пути к отступлению то магией, то стрелами. Они вынужденно теснились к каменному изваянию некой шемленской воительницы, которая высилась у маленького пруда в тупике скальной гряды посреди деревни — в самом эпицентре сражения.       — Только не это… — Выдохнула Эллана, на долю секунды зажмурившись от всплывшей перед глазами картины давне-недавнего её собственного горя потери самого дорогого. Однако её прошлое настырно подменяло настоящее.       Мало понимая когда, где и что вокруг неё, она ринулась на выручку старика или Хранителя с детьми или цветами жизни клана. И лучше бы никто, ни один демон либо одержимый не вставал у неё на пути.       Время вновь замедлилось для неё. Каждый момент, движение, деталь боя виделась и ощущалась ею словно бы заранее, всегда запаздывая на шаг перед ней. Пролетая между стрел, под клинками сражающих, над беспорядочно раскидываемыми магическими минами, Эллана успела выскочить перед тройкой безумных магов, явно творивших массовое огненное заклинание в опасной близости от жавшихся к памятнику теперь или всегда должных быть под её защитой. Обещающе кивнув старому Хранителю, она велела ему завести детей за статую и подняла ледяной стеной воду пруда, окружая их кольцом. Вовремя. Столб огня взвился ввысь, завихряясь смерчем и прокатываясь вокруг ударными волнами смертельного пламени. Но стена сотворённого ею льда, подкреплённая материальной основой природы, устояла и крепко держалась, а её спас барьер. Правда, он быстро истаивал под напором вражеской магии, владельцы которой ни на что не обращали внимания, дабы не потерять концентрацию претворяемой ими огненной бури. Они быстро умерли под шквалом молниевых разрядов, послушно сорвавшихся с навершия её посоха.       — Вы в безопасности! Я вернусь! — Крикнула Эллана и помчалась ветром к еле отбивающимся у горящих домов или шатров то ли инквизиторским солдатам, то ли её родичам. Вокруг неё и рядом с ней постоянно самовольно сверкала властительница небес, когда жаля, если враг был защищён, когда разя наповал, пока она укрывала магическими щитами своих, наверное, людей, и прикрывала их ледяной хваткой с огненным шаром от атак будто бы одержимых или демонов, ряженных в латы или цветастые робы Круга.       — Вес… н… ца… бер… г… ись… — Отчаянно прохрипел у её уха незнакомый голос кого-то. Он зачем-то попытался закрыть её от стрелы, когда она слышала полёт той. Она бы увильнула. А его горло теперь разорвано торчащим из кадыка зазубренным наконечником. Кровь должного быть под её защитой хлынула ей за шиворот под куртку с жилетом, противной липкостью напитывая кофту. Её вина, она не успела восстановить на нём духовную защиту. Но глаза воина ничего не выражали, они просто застыли как стекло.       — Он мёртв, Вестница. Дань павшим потом. — Проорал кто-то над ней, заслоняя щитом от града стрел, и тоже захрипел болью.       Не понимая, к кому обращается прикрывающий её боец-родич, Эллана укутала его снова барьером и обернулась в предполагаемом направлении ряженого стрельца, что упорно наметил её своей целью. Выцепив того взглядом, прячущегося под ветвями мохнатой ели, она помчалась туда, попутно в теневом шаге раскидывая защиту на встречных родичей. Пролетев кругом, она в открытую подскочила прямо к морде демона в теле когда-то стрелка и схватила за беспечно незащищённое горло, изжаривая молнией тому всё поганое нутро. Одержимый обвалился горелым кулем ей под ноги.       Поозиравшись в поисках ещё одного врага или, может, кому нужной помощи близ от неё, но не найдя, она устремилась обратно. Ей должно было исцелить раненого щитовика. Он там же лежал ниц со множеством стрел. Остальные воины с мастеровыми уже отступили от почти обуглившихся домов к лазарету-шатру, приняв там недурную оборону из-за высоты взгорка.       Стараясь бережно, хотя и поскорее вытаскивать стрелы из еле живого тела, чтобы вылечить, исправить, уберечь, Эллана недовольно говорила: — Почему они не взяли тебя? Хорошо, что они смогли уйти. Но им не должно было оставлять тебя, собрат.       — Я ухожу к… Благослови… Вестница. — Еле слышно прошептал родич-щитовик, силясь повернуться вопреки её попыткам удержать его. Жизнь стремительно покидала его, несмотря на то, что она уже начала исцелять ему раны.       — Тебе рано на изменчивые тропы. Останься со мной, родич. — Срывающимся голосом просила Эллана, смаргивая заволакивающие ей глаза слёзы бессилия. Она поняла: ему не выполнить её просьбу. В крови был яд. Наконечники стрел были покрыты чем-то со слабо мерцающей багряно-чёрной аурой.       — Не плачь… Вест…ица — Свистяще выдохнул он, смотря на неё стекленеющими глазами.       — Нет-нет! Стой! Как ты меня назвал?! — Закричала Эллана, тщетно тормоша безжизненное тело щитовика, пока стальной шлем не свалился с его головы и не упал прямо под луч заходящего солнца в просвете чада гари. Ярко сверкнул на серебристом металле странный знак пылающего ока, который то ли пронзал, то ли защищал клинок.       В глазах у неё всё поплыло, а в уши ударила страшная какофония звона стали, криков боли и треска магии. Наваждение прошлого покидало её так же быстро как и охватило. Время вернуло для неё свой бег.       Моргнув раз-другой, Первая отпустила тело мёртвого инквизиторского солдата и поднялась. Где-то в полсотни метров слева от неё слышались голоса её сотоварищей. Воительница пыталась убедить храмовников, что Инквизиция не отступники, гордец занимался тем же самым, но с разницей, что их организация и не храмовники, а зубоскальный гном костерил да уверял этих обоих, что нападающим плевать на любые доводы. И ещё они наперебой, каждый по своему, окликали её всё более и более встревожено. Немедля, она ринулась теневым шагом к ним, на подлёте укрывая всех троих духовной защитой, а следом уворачиваясь от пущенной ей в затылок стрелы, тут же попадая сбоку под удар меча подавителя магии.       Клинок Эллана изловчилась перехватить вовремя перевёрнутым остриём посоха, ответно бросив в атакующего огненный шар, но тот умело блокировал, отражая. Она вильнула ледяным ветром от собственных чар, а оберегающая её своевольная властительница небес пробила того насквозь, испепеляя прямо внутри устойчивых к магии храмовничьих лат. Ещё один мятежный храмовник, пьющий на ходу, вероятно, лириум, подбирался к сновидцу, занятому оборонительным нападением на двух вражеских магов и попыткой исцелить инквизиторского арбалетчика у своих ног. Панически понимая, что он не видит, а потому не успеет ничего противопоставить подавлению магии, за которым верно последует прямой удар мечом, она кинулась на выручку.       Хорошо, небольшое расстояние, — защита вмиг окутала гордеца. Безумный воин человеческой веры неистово взревел в разочаровании, нервно смотря по сторонам. Первая хотела уже сцепить его ледяной хваткой, как острая боль пронзила ей руку. Обозлённо зашипев, она оглянулась.       Неподалёку, между пары деревьев, на камне за оградой выгоревшего палисадника стоял отступник, творя новое заклинание. Оскалившись, Эллана пошла на него, стреляя электрическими снопами из посоха и готовя свой удар. Маг слабо отбивался, отчаянно силясь отгородиться чарами защиты под постоянно сбивающими его атаками. Он так и не смог.       Достигнув приемлемой дистанции, Первая криво усмехнулась и, презрительно смотря в застилаемые ужасом глаза противника, исполнила подношение огня, сразу призывая молнию — добила. Горящий отступник, разлетаясь на куски, обдал её волной собственной крови. Безразлично отвернувшись, утирая лицо сгибом локтя, она вдруг всё-таки содрогнулась в осознании происходящего и что вытворяет сама. Вокруг неё окружающее пространство под маревом дыма, накрывшем Перекрёсток словно куполом, и смрада крови с горелой плотью сливалось во всполохах разнообразной магии, мельтеша безликими пятнами сражающихся и вопящих людей, — она находилась и участвовала в настоящем, масштабном хаосе боевого сражения.       Только некогда было думать, поддаваться сомнениям и страху, с сзади на неё неслась угроза. Эллана резко присела, избегая щитового удара плашмя, должного переломать ей все кости. Храмовник, влекомый инерцией неудавшейся атаки, накренился, а она подсекла его под колени древком посоха, выжигая молнией, и сразу же мотнула головой. Как раз у её уха прожужжала стрела, чуть задев оперением лишь его кончик, а следом над ней взметнулся целый гул роя стрел. Едва ли умудряясь вдохнуть, она ринулась в поисках очередного охотника за своей головой, попутно вымораживая насмерть очередного подавителя магии и следом поджигая факелом очередного отступника, целившегося в спину воительнице, заодно также старалась не забывать про защиту для своих спутников с воинами Инквизиции. Битва за Перекрёсток определённо набирала силу.       — Осторожно! Новые идут! — Предупредительно выкрикнул Солас, проносясь в теневом шаге мимо долийки и кидая на неё барьер, потому что свой она уже использовала на дитя Камня. К тому со спины подползал живодёр магии с кинжалом в зубах.       Первая обернулась. На них неслись с двух сторон около двух десятков магов и храмовников. Про себя помалу начиная страшиться, что они никогда не кончатся, она отбила остриём которую стрелу и направила который цепной разряд повелительницы небес в засевших на ветках раскидистого клёна пары лучников. Ей было крайне жаль, что нет ни одной лишней секунды, а по сути, конечно, минимум пару минут, чтобы хотя бы попробовать призвать грозовую бурю. И тут её неожиданно посетила идея. Уклоняясь от струи пламени отступника, она помчалась ветром к сновидцу, тщащегося притормозить стеной огня приближающуюся толпу врагов.       — Солас. Можешь статическую ловушку? Или просто дай удар цепной одновременно со мной. — Громко, но не слишком спросила Эллана, останавливаясь сбоку от него.       Он кивнул, отвечая в тон: — Ловушку. Готова? Действуй.       Их посохи одномоментно увили лилово-белёсые всполохи, затем перекидываясь на них самих, в тоже время всё ширясь и ширясь, пока не покрыли кругом не менее полсотни метров. И они с размаху вонзили острия в землю перед собой. Воздух жарко застрекотал, распадаясь под мириадами крошечных зарниц, не позволявшими ни уйти, ни войти безвредно в своё пространство окруженных ими противников. Медленно, но верно, один за другим, те постепенно падали как подкошенные с белыми, точно молоко глазами. От их тел поднимался пар.       Вражеский маг, что целился до того в Легконогую, успел свалить от точного болта в глаз и теперь метился под ноги Искательнице. Варрик выстрелил тому в голову, но барьер поганца отразил, однако следом Смеюн поспособствовал в беззащитности того. Озадаченно крякнув на конкретно обозлённое лицо умника, проскользнувшего мимо него, он удовлетворённо раскрошил разрывным болтом обледеневшего мерзопакостно увёртливого мага.       Промахнувшись магическим щитом по неправильной долийке, Солас ринулся за ней. Вымещая неудовольствие на удачно подвернувшемся атаковавшем её отступнике, он выморозил его насмерть, мысленно рыча: — «…Проклятье! Сумасбродная, невыносимая, невозможная девчонка! Мечется, подставляется… Что за вожжа тебе в зад… Достала со своим обострённым чувством благородства… Кто тебе это втемяшил?..»       Первая чуть ли не разрывалась между защитой пары церковников, прикрытием тройки инквизиторских арбалетчиков, в процессе атакуя пытавшихся помешать тем и другим, и помощью Искательнице. Одни вдруг решили поискать раненых посреди боя, точно бы этот самый бой уже кончился и при этом в их пользу, а вторые пытались уберечь этих сердобольных блажных Церкви. Воительница же угодила в смертельную западню. Зажатая меж двумя подавителями магии, нападавшими с двух разных сторон, та не замечала расцветающую руной под своими ногами хладную мину, которую бросил куда-то исчезнувший отступник. И времени на нормальную помощь практически не оставалось. Для развеяния слишком далеко, от барьера мало толку — какой-то удар будет пропущен и минимум серьёзное ранение, окрики вовсе напрасны и рядом никого, чтобы оттянуть на себя хоть одного противника.       Еле успев вытолкнуть Кассандру в теневом шаге, в тот же миг норовя успеть с духовным щитом для себя, Эллана заскрежетала зубами от пронизывающего иглами ей всё тело колдовского мороза и бессильно смотрела на летящие в неё по инерции страшной силы замахов мечи. Их хозяев уже парализовала её покровительница молния, но, к сожалению, запоздало, как и сноп болтов краснобая, разорвавших безвольных храмовников на куски. Уже предвидя неизбежность и чувствуя давящую боль в боку и груди, она неожиданно была унесена куда-то прочь ветряным порывом.       Поставив онемевшую холодом сплошную досаду, едва ли дышащую, Солас рассеял вражеское заклинание на ней, зло вменяя: — Ты бессмертной себя, что ли, считаешь?!       — Нет. И нечего меня отчитывать. Сделала то, что считала должным. — Вяло ответила Первая, морщась от резко прокатившейся по всему телу волны тошной слабости и силясь не упасть ничком перед непривычно взбешённым гордецом.       — Ты серьёзно? Ха-х! Долг… ах-хах… — Завеселился ни с того ни с сего он, оттягивая ворот туники, точно его мучила духота, и внезапно дёрнул её за рамень на себя, со зловеще безразличным видом веля: — Стой смирно, ненормальная, пока я лечу тебя.       — Не смей! — Хрипло прошипела она, шатко попятившись от него, недовольно высказывая: — У тебя, что, силы бесконечные? Лечение много энергии требует. Раны пустяковые. Сейчас хватит целебного зелья, потом забинтую, как бой кон…       — Уже. Те последние были. — Резко зазвучал раздражённый голос воительницы за её спиной. — Прекрати за меня подставляться, Лавеллан. Я давно опытный воин. А у тебя метка. Кто закроет Брешь, если тебя убь…       — Вот именно! — Рявкнул Солас, широко шагая к невыносимой девчонке, пытаясь спокойнее той объяснить: — Не своевременное лечение так же может…       До немоты сжав челюсти от подступающего гнева из-за доставшей её опеки всех и вся, Эллана тряхнула головой и выхватила свой посох у стоявшей рядом хмурой воительницы, которая чуть ли не благоговейно кивала в такт распинавшему её гордецу.       Она живо выставила омерзительное навершие к его носу, пресекая тем самым настырное ощупывание своего тела, и холодно, чеканя слова, проговорила: — Не тебе, Солас, пенять мне на осмотрительность. Хватит растрачивать на меня барьеры, о себе помни. Чуть не отхватил подавлением магии и мечом в спину. А ты, Кассандра Пентагаст, обзаведись лишней парой глаз или не бейся со всеми одна. Без тебя твоя Инквизиция развалится. Всё, надо узнать, что с этой Жизель.       — Жива она. В лазарете хлопочет. — Сообщил Тетрас, озадаченно присматриваясь к непохожей на себя чудноглазой долийке, что чуть не налетела на него с окаменевшим лицом, добавил: — Нам бы всем туда поторопиться. Или наша встреча может знатно подгадиться.       — Тогда идём. — Буркнула Первая, обходя лихого полурослика, и заметила в его взгляде к ней опостылевшую ей озабоченность, наверное, её же самочувствием. Не оборачиваясь, она сдержанно процедила: — Нормально всё со мной. Ещё поживу, Варрик.       — Я рад. Без врак, Легконогая. Но тут другое. — Отозвался он, нервно поддёргивая хвостик и мельком оглянувшись на какую-то странную, как будто даже смущённую, ищейку, непривычно медленно шедшую самой последней за ними.       — Что же? — Облегчённо вздохнула Эллана, убирая свой гадкий посох в наспинные крепления, но стараясь шибко не шевелить при этом левой рукой. Обожженное плечо раздражающе свербело, о чём она немедля забыла из-за слышимого.       — Красная зараза. Самое паршивое, что может быть. — Тоскливо сказал краснобай, безнадёжно объясняя: — Походу её притащили бунтующие храмовники. Неизвестно сколько были заражены, Легконогая. А местные их сейчас тащат в лазарет, по настоянию этой Жизель. Мол, каждый раненый заслуживает помощи, кем бы он ни был. Дурацкое милосердие церковников, наги им зад.       — И могут сами оказаться поражёнными. — Мрачно констатировала Кассандра, досадно поминая горло и запросто представляя реакцию жителей на необходимые меры для предотвращения распространения красного лириума.       — Нам тоже стоит прислушиваться к себе. Неизвестно как влияет кровь заражённых даже лишь на одежде. — Сухо заметил Солас, печально косясь на упёртую донельзя сплошную досаду, что было попробовала перейти на бег, но болезненно сморщилась из-за, однозначно, не пустячных травм. Он протянул ей бесполезные для него пару склянок целебной микстуры Адана, что тот настойчиво ему всучил, никак при этом не реагируя на её признательный взгляд с кивком и раздражённо думая: — «…Глупо своенравная. Надо же, хоть сейчас не взбрыкнула по обыкновению. И она права. С такой демонстрацией собственных сил есть риск… Могут быть подозрения. Бой только-только кончился, а я уже с лечением… Ай, есть прекрасное оправдание — лириум… "отхватил"… нет уж, он не дотянулся бы, в замахе сгорел бы… Мне не нужно смотреть, чтобы видеть, Эллана…»       

***

      Не утруждаясь приличиями, дитя Камня напористо распихивал всех встречных. Он к чему-то или кому-то их целенаправленно вёл по огромной каменной площади холма со скромным деревянным домиком на самой её окраине. Вокруг кто только не суетился. Местные жители, церковники, даже несколько круговских чародеев и уцелевшие инквизиторские воины таскали да носили: тазы с чистой и грязно-бурой водой, самодельные бинты из тряпья разной степени чистоты, маленькие позвякивающие ящики с, наверное, всякими зельями и настойками, исходящие паром котелки и дрожащие маревом накалённого металла острые прямые ножи. Порой проносили носилки с тяжелоранеными или уже бездыханными телами, а легко пострадавшие помогали дойти до некоторых пока либо уже свободных коек или грубых настилов с мешковиной своим менее удачливым, но ещё способным самостоятельно передвигаться, собратьям по недавнему сражению.       Возле одного такого топорного лежбища упорно копошилась маленькая эльфийка. Она вместе с израненным, на первый взгляд, храмовником силилась снять с него словно прикипевший кровью к нему панцирь. Но кровь не образуется в кристаллы и не источает багряно-чёрное мерцание.       Весь побелев при виде этого, лихой полурослик в два прыжка подскочил к девочке, гурном оглашая: — Не тронь его, малявка!!! Отойди!!!       — Вы мне, господин? Тоже хотите помочь? — Пролепетала та, тяжело дыша от натуги своего дела, но упорно его продолжая.       — Демоновы эльфы! — Вне себя рыкнул краснобай, хватая упрямицу за шиворот и неслабо её встряхивая.       — Варрик, полегче. — Обеспокоенно попросила Эллана, изо всех сил сжимая плечо гнома, теряющего остатки самообладания. Она, конечно, понимала его чувства, её саму это волновало едва ли не до оторопи, но вокруг них стал скапливаться люд, причём лица некоторых выглядели отнюдь недоброжелательно.       — Ничего я ей не сделаю. — Проворчал он, ловчась свободной рукой поймать девчачьи юркие ладошки, и вновь зарычал: — Дай сюда свои руки, малявка. Я всего-то гляну на них.       — Ты её пугаешь, мастер Тетрас. Попробуй мягче. — Снисходительно заметил Солас, подходя к изголовью койки с заражённым полуживым живодёром магии. Тому оставалось недолго дышать, только, очевидно, не из-за ран. Осквернённый минерал уже светился через вздувшиеся тёмно-красные капилляры лица с проступавшими багряными наростами на скулах. Он когда-то очень-очень давно видел такое и много хуже, хотя кое-что занятно выделялось для этого убогого мирка. Выражение глаз храмовника оставалось ясно осознанным, вопреки страшным мучениям и сводящему с ума Зову.       — Варрик, остынь. Не доводи до беды. — Предупредительно сказала Кассандра, на всякий случай перехватывая из-за спины щит и демонстративно сжимая эфес клинка. Бывшие в лазарете местные, раненые и нет, всё плотнее сжимали вокруг них кольцо, вдобавок пробовали не пропустить к ним уже рвущихся на подмогу людей Инквизиции. Ситуация скатывалась к потасовке или, что недопустимо, к резне.       — Прекратить! Все вы, умерьте свой пыл! — Раздался спокойный и строгий женский голос.       Толпа жителей Перекрёстка замерла вместе с инквизиторскими воинами. Впрочем, на лихого полурослика это не оказало никакого эффекта. Он продолжал держать девочку за шкирку, тщась заставить дать ему взглянуть на нужное. А окружение людей внезапно распалось со склонёнными то ли в стеснении, то ли в преклонении головами, пропуская к ним темнокожую церковницу в скромно украшенной золотой вышивкой красно-белой рясе и странной шляпе-колпаке со сплюснутой треугольником тульей.       — Вар-ри-и-ик! — Сквозь зубы позвала Первая, уже прикидывая, не стукнуть ли ей твердолобого гнома по опустевшей от гневной тревоги голове.       — Уважаемый Мастер Тетрас, отпустите дитя. — Мягкой строгостью обратилась служительница церкви, увещевая: — Не порочьте себя ни перед Создателем, ни перед Камнем. Не срамите себя среди отважных и благородных людей Перекрёстка. Не позорьте своё имя перед вашими спутниками.       — Да я и не собирался, преподобная Жизель. Просто ситуация у вас здесь на редкость паршивая. — Досадно отозвался уроженец глубин, невольно, видно, ослабляя хватку, и спохватился, заорав: — Держите её! Легконогая, твою раз так…       Юная сородчица, ловко вывернувшись, было скакнула назад, но натолкнулась на склонившегося к заражённому храмовнику гордецу, затем перепуганная отпрянула влево и ударилась о заострённый конец каплевидного щита воительницы. Тихонько всхлипнув безысходности, она метнула ошалелый от ужаса взгляд к багровеющему гному, неотвратимо наступающему на неё.       Эллана немедля вклинилась меж ними, стараясь как можно приветливее улыбнуться девочке, однако та чуть ли не зарыдала на это сначала, правда, следом вдруг широко улыбнулась да вцепилась в её ногу всеми конечностями, что-то лепеча. Она наклонилась, надеясь разобрать, но пока слышала лишь как Варрик, ругаясь на чём свет стоит, отошёл к искомой ими Жизель, которой уже как можно аккуратнее старалась объяснить проблему с красным лириумом Кассандра.       — Милая, я не дам тебя в обиду, обещаю, но… — Убеждающе заговорила Первая над головой невнятно лепечущей маленькой эльфийки.       — Я знаю. — Неожиданно чётко ответила та, вскидывая к ней слезящиеся и обрадованные глаза, затараторила: — Вы та самая магесса. Вы спасли нас: меня, моего дедушку и друзей. Ледяная стена была такая крепкая и высокая. Она стояла долго-долго и не пускала к нам злых людей. Мы все молились, чтобы с вами ничего не случилось. Искали вас потом, как злые перестали злиться, но не смогли… Мы сильно-сильно за вас боялись, потому что… потому что…       Снова понёсся бессвязный лепет, а стояние в полусогнутой позе с наклоном на правую сторону отзывалось у неё весьма болезненной ломотой в рёбрах. И она медленно поднесла руку к пшеничным волосам сородчицы в растрёпанной невзгодами косе, думая, ласково погладить да как-то упросить хотя бы отпустить её ногу, раз уж столько радости от её появления.       Вздрогнув от неожиданного к себе прикосновения, девочка шмыгнула носом, чему-то кивая, и наконец-то освободила её конечность от своих цепких ручонок, стеснённо выговаривая: — Но вы обещали… и вы здесь, а я не… не узнала… Прости, Создатель, простите, леди.       — Совершенно не за что извиняться, дитя. — Тепло улыбнулась Эллана, про себя подозревая, что что-то с её видом не так, раз спасённая ею эльфийка не могла до последнего признать в ней знакомое лицо по крайне яркому для той событию, но поспешила отмахнуться от этих мыслей, вкрадчиво прося: — Милая, ты позволишь мне взглянуть на твои руки? Пожалуйста, я не причин…       — Да-да. Леди магесса, вот они. — Охотно подала просимое сородчица, даже не став слушать все заготовленные ею уговоры.       Внутренне откровенно труся, Первая взяла маленькие хрупкие ладошки с невероятно длинными тонкими пальчиками, которые чудились едва ли не прозрачными, если бы не лёгкий налёт грязи на них. Скрупулёзно высматривая слабо представляемые ею варианты симптомов красной заразы, она бессмысленно, ко всему и напрасно пыталась вспомнить защитное зелье от моровой язвы. То и то, на её взгляд, довольно-таки было схоже в своих проявлениях, в довесок ещё имело общее происхождение — недра глубин земли. Но рецепт, который являлся фактически особой гордостью всех долийских Хранителей с Первыми, даже приблизительно не всплывал у неё в памяти. Ей, слишком юной тогда, было бессовестно скучно слушать секреты травничества Дешаны. Благо, что на руках маленькой эльфийки не обнаруживалось никаких следов заражения. Вероятно, это или не сразу происходит, или не всегда, либо нужен непосредственный и длительный контакт.       — Есть что, Легконогая? — Нервно заворчал позади неё гном. — Ты вены смотри, капилляры, ранки там какие… Когда на коже — считай конец.       — Чисто всё, Варрик. Каждый миллиметр осмотрела. — Уверенно, насколько возможно, ответила Эллана, отпуская напрягшиеся ручонки.       Однако девочка не торопилась сбежать, только неприязненно глядела исподлобья на недавнего своего пленителя.       — Ага-а-а… — Сомнительно протянул Варрик, напряжённо смотря в неожиданно обыкновенного цвета маленькие эльфийские глаза, и небрежно поинтересовался: — Эй, малая, а ты ничего лишнего не слышишь случаем? Ну там пение, а может, мелодию какую странную? Звуки необычные?       — Нет, не такой уж и большой сэр. — Насупилась сначала эльфийка, а затем, удивлённо расширив глаза, рассказала: — Но тот рыцарь, который был злым, потом стал добрым, постоянно просил меня что-нибудь говорить. Он сказал, что тогда плохая песня не мешает ему думать.       — Не подходи к нему и таким же, как он. Поняла? Они могут опять стать злыми. — Строго предупредил краснобай, для пущей убедительности грозя пальцем перед носом снова-заново насупившейся на него девчонки, которая всё-таки кивнула. Он облегчённо вздохнул и потрепал ту по смышлёной голове, добро говоря: — Молодец, малая. Не держи обиды на меня. Просто… просто я слишком стар, чтобы потерять хоть ещё кого-то по своему недосмотру.       — Нет, леди Пентагаст. И не настаивайте. — Решительно отвергла преподобная, остановившись за спиной сородчицы, точно бы пытаясь уйти от темы беседы с не менее, кабы не более решительной воительницей.       — Ой, матушка. Я вас не заметила. Вам чем-нибудь помочь? — Всполошено прострекотала юная эльфийка, оборачиваясь с лёгким поклоном.       — Конечно, позволишь мне поговорить с нашими защитниками? — Ласково улыбнулась Жизель.       — Да-да, только… — Охотно согласилась было сородчица и резко повернулась обратно, порывисто обнимая её за бёдра, с придыханием от волнения говоря: — Леди магесса, пожалуйста, берегите себя. Я буду за вас каждый день молиться. Только не раньтесь, не болейте и не уходите к Создателю, пожалуйста. И обязательно вернитесь сюда. А если нет, я… Когда я вырасту, я стану как вы, и тогда сама обязательно вас найду. Только берегите себя.       — Обещаю постараться, милая. — Убеждённо ответила Первая, осторожно пожимая худые детские плечи и гадая насколько сама соответствует своему тону. Церковница вот определённо ей не поверила.       Смотря на неё то ли осуждающе, то ли подозрительно, та строго сказала: — Всё, беги, Иссала. Кажется, Райле о тебе спрашивал.       — Ой! Деда! Забыла… — Виновато закричала маленькая эльфийка, мигом срываясь с места и тотчас пропадая в суете лазарета.       Чрезвычайно хмурая воительница, сжав кулаки на вытянутых по швам руках, быстро выступила перед Жизель, явно намереваясь вернуться к их прежнему разговору, а та властно подняла руку, поводя в сторону кистью. Скрипя зубами, но молчком, Искательница отступила в указанном направлении, хотя всего на шаг.       Укоризненно слегка качнув головой на поведение той, преподобная вновь посмотрела на неё, разве что на сей раз как-то испытывающе либо изучающе, и учтивой вежливостью произнесла: — Леди Вестница, не сочтите за дурной тон любопытства, но позвольте узнать: как долийские эльфы бы поступили с неизлечимо больным соплеменником, возможно, одним из вашего клана?       — К глубокому сожалению, не утешительно. — Осторожно ответила Эллана, и без лишних, весьма мрачных подробностей, поясняя: — Если болезнь несёт опасность заражения или тяжело обременяет клан уходом за больным, то Хранитель и хагрен помогают спокойно тому покинуть мир живых. То же происходит в случае неизвестных болезней. Выживание клана превыше риска неоднозначного спасения одного сородича, даже кровного.       — Преподобная Жизель, вы знакомы с Мором, скверной? — Нарочито громко бросил Варрик, обращая на себя внимание упёртой, точно летописцы Орзаммара, церковницы, и худо-бедно сдержанно принялся разжёвывать той элементарное: — Ваша биография не даёт повода сомневаться в том. Так вот эта дрянь, под общим названием красный лириум, конкретно опаснее. То, что вы считаете милосердием, окажется самой страшной карой. На Создателя вам такое не списать, ручаюсь. Вы не согласны, дорожите, может, своей репутацией. Но что если спросить местных? Готовы ли они рискнуть своими, например, детьми, которые первыми же обратятся? Ваши молитвы и лечение их не спасут. Это будут уже не они, а красный лириум. Потому что он как паразит, зуб даю, живой. От скверны хотя бы есть Серые Стражи, от него ничего нет. Даже надежды, так чаемой вами.       Церковница стояла вытянутой струной со спрятанными за спиной руками. Лицом она вроде бы сохраняла свою маску благородной беспристрастности, однако её подрагивающие локти, после прямого его сравнения страшнейшей в Мире погани со скверной, ясно давали понять, что наконец-то проняло.       — Мятежный рыцарь Справедливости умер. — Подал голос Смеюн, подходя к ним, но дотошно пялясь на Жизель, безразлично сообщал: — Его доспехи изнутри напитаны красным лириумом. Они, полагаю, срослись с ним. Ещё он принимал его в жидком виде по настоянию своего командира. Советую поскорее избавиться от тела вместе со всеми его вещами, в том числе и от кровати, на которой оно сейчас. Красный уже показал поросль по всем открытым участкам кожи. Избавляться желательно магическим огнём и подальше от деревни с угодьями.       — Вам мало сегодня огня, простите, не имею чести вас знать? — С плохо скрываемым пренебрежением спросила преподобная, которая уже где-то к середине доклада умника потеряла последние остатки своей фанатичной самоуверенности верующей.       А тот лишь пожал плечами с пофигистичной, как всегда, миной и пошёл себе так же завсегдатой вальяжностью, небрежно предупреждая: — Леди Вестница, я за нашим транспортом. При условии, что его пока никто не украл, не съел, и так далее.       Если он, Варрик Тетрас, без скромности, самый многопрофильный делец Марки, за свои сорок годков чего и не видывал, так это столь молниеносного падения в чьих бы то ни было глазах. Преподобная умудрилась всего за один миг бесповоротно стать едва ли не ниже пустого места для фиглярного эльфа. И он не он будет, коли тот хотя бы однажды посмотрит на неё, даже свались она на лысую голову того в прямом смысле слова.       — Мастер Тетрас, вы, кажется, желали спросить жителей Перекрёстка? — Вызывающе произнесла церковница, одновременно останавливая кого-то пробегающего мимо неё с тазом и тряпками, велела: — Приведи Райле, скорее. А это можешь оставить мне. — Добавила она, забирая ношу у своего случайного посыльного и передавая ту злющей как демон ищейке, менторски заявила: — Леди Пентагаст, воспользуйтесь моментом — оботритесь немного. И вы, леди Вестница. Если вы хотите здесь кого-то убедить в своей правде, вам стоит для начала выглядеть живыми.       — Спа… О-ох-хо-о! — Выдохнула чудогналазая, заглядываясь на свой боевой раскрас в отражении воды посудины, поражённо бормоча: — С таким видом сам себя-то не узнаешь… — И принялась резво оттирать лицо, шею и руки от вражеской крови да гари.       А бравая вояка, не находя выхода своему гневу, и наверняка праведному по её личным прикидкам, выжимала тряпку с такой силой, что та в конце концов начала превращаться в рванину, причём в процессе этого она бросала на него красноречивые взоры.       Тяжко крякнув своему некогда злополучному знакомству с ней, краснобай достал фляжку и, знатно хлебнув греющего гарболговского, насмешливо поинтересовался: — Что тебя так разбирает, Искательница? А то чую, тряпьё кончится и настанет моя очередь.       — Ты, Тетрас. Всё равно поздно. — Негодующе прорычала она, но замечая, что преподобная, отвлечённая разглядыванием чего-то в толпе, не слушает их, одним махом подскочила к нему, жёстко выговаривая: — Дёрнул тебя демон за язык. Ты хоть представляешь, насколько могут затянуться игры в твою сердобольность? Как объяснить местным всю опасность, когда они никогда не видели её послед…       — У тебя-то по-любому лучше варианты. — Угрюмо оборвал Варрик, раздражённо припоминая: — Например, просто всех тут прикончить. Ведь Искатели обычно так разбираются чуть что не по их?       — Вот не начинайте! — Грозно шикнула Эллана, подступив к препирающейся сапога паре, решительно убеждая: — Если, а думаю, когда, мы договоримся с жителями, у нас будет больше шансов сделать Жизель союзницей Инквизиции. Свой человек и, как я понимаю, пока в придачу один из глав высшего духовенства, нам пригодится. Ведь об этом просила кардинал?       — Да, но… — Сомнительно закачала головой воительница, зло косясь на гнома, который откровенно той зубоскалил.       — Пусть говорит только Варрик, Кассандра. — Твёрдо перехватила Первая и, слабо приподнимая уголок губ на переставшего щериться во все зубы лихого полурослика, заверила: — У него это лучше всех нас получается. Тем более ты ведь очевидец, Варрик, буквально первопроходец по красной заразе.       — И точно, дёрнул же меня демон, Искательница. — Обречённо буркнул он, видя поворачивающихся к ним вместе с преподобной какого-то немыслимо дряхлого старика, наверное, являющегося Райле, с липнущей к нему той самой, с которой у него не заладилось знакомство, мелкой эльфийкой. А та чего-то словоохотливо шептала древнему человеческому деду, украдкой показывая ручонкой то на него, то на Легконогую.       — Прошу знакомиться, это Райле — староста Перекрёстка, а это… — Учтиво взялась представлять их всех друг другу церковница, затем потёк весьма непростой разговор, порой переходящий на повышенные тона заодно с бранью, что привлекало всё больше и больше любопытных слушателей.       Предосторожности ради положив ладонь на плечо хмурой воительницы, иногда крепко пожимая его на глухое клокотание той, Эллана сосредоточенно прислушивалась к шепоткам уже опять обступивших их кольцом местных и отстранённо блуждала в мыслях: — «…Странно, разве не тот ли самый Райле этот старец, которого малышка называла "дедой"… Верно, он. Вон как прижал её к себе на слова краснобая о первых вероятных жертвах, а мимика — неподдельный ужас… Shemlen и взял под опеку, как родную, во всём отличную от него эльфийку. Долийцы никогда бы даже близко подобного… И мы ещё считаем человечество варварами!..       О нет, Варрик, не дави, они не уйд… А да это было уловкой… церковница еле сдерживает улыбку — ты помнишь слова Хардинг! Потрясающе, не менее чем посол Жозефина… Впрочем, сомневаюсь, что утончённая речистость здесь нашла бы отклик. Говорить с этими простыми людьми в их манере и понимании… хотя всё возможно…       Вернулся ли Солас? Нам, очевидно, придётся поучаствовать в сожжении… Инквизиторских магов мало было в отряде Вейла, а с боем и того меньше… три круговчанина, что укрывали местные, не в счёт, умеют только лечить… Да и те, и другие нужны здесь для лечения, притом что ни у кого из них вообще нет лириумного зелья…»       — Легконогая, отпусти ты её. Мясорубка отменяется. — Устало сказал Тетрас, оборачиваясь к двум удивительно помалкивавшим женщинам за весь его мудрёный трёп переговоров, заодно выискивая глазами умника, недовольно проворчал: — Куда он провалился? Десять раз можно было сгонять туда-обратно. Нам его всезнайство не лишнее в поиске заражённых.       — Я схожу за… — Предложила было Кассандра, надеясь вместе с тем немного поостыть от языкастого байщика, который мало что добился, по её мнению, своей болтовнёй со старостой.       — Стоять. Не хватало нам один за одним провалиться. — Отрезал он и, поддёргивая хвостик, заключил: — Сам явится. Такой не пропадёт. А у нас дел невпроворот. Потопали, дамы.       Но едва ли они двинулись вперёд, как преподобная перехватила долийку, увлекая за собой с нетерпящими возражения словами: — Приношу извинения, что вмешиваюсь. Мне нужно с вами переговорить, леди Вестница. По важной для вас и Инквизиции ситуации.       А ищейка тут же не преминула воспользоваться случаем, и, браво удрапывая к спуску с площади, гаркнула: — Всё же я поищу Соласа!       — Ну мать его так раз так! — Всплеснул руками краснобай, вконец теряя из виду две выдающиеся фигуры. От всей души тихо браня весь трёхнутый на голову мир, он пошёл за Вейлом, должным сейчас осматривать своих людей.       

***

      Преподобная привела её к единственному дому на холме лазарета.       Распахнув откровенно хлипкую дверь, та приглашающе махнула рукой, и, зайдя следом за ней, поторопилась закрыть ставни трёх окон, говоря: — Леди Вестница, если вас не затруднит, зажгите вашей магией настенные лампады. Боюсь, сейчас здесь станет совсем темно.       — Вы просите меня о… — Растерялась Эллана, поражённо глядя на стройную осанистую спину церковницы и машинально сжимая руки в один кулак.       — Несомненно, магесса, я прошу вас о свете вашей магии. — Строго подтвердила Жизель, укоризненно бросив взгляд к мнущейся долийской эльфийке, напомнила: — Магия сама по себе такое же явление природы, как дождь, который может и потушить пожар, и обрушить оползень. Вера Андрасте не преподносит магию как зло. Она учит тому, что зло — гордыня, а она поражает не только магов.       — Как пожелаете. Но Церковь бы с вами не согласилась. — Удивлённо отозвалась Первая, выполняя просьбу.       — Не со мной. С Андрасте. — Поправила её преподобная, задвигая засов на последнем третьем окне невероятно аскетичного домика. В единственной маленькой комнате, даже меньшей чем у неё в Убежище, были только грубая узкая кровать, застеленная ветхим шерстяным одеялом, и стул с тумбочкой.       — А разве Церковь говорит не от… — Недоверчиво начала Первая, но была остановлена властным взмахом действительно необычной церковницы.       — Я понимаю, что вы хотите сказать. И вы по-своему правы, может. — Горько вздохнула Жизель, внимательно смотря в загадочные глаза долийской магессы, затем уверенно продолжила: — Но я искала с вами встречи и привела сюда не для споров. То, что я вам сообщу, навсегда изменит сложившиеся устои. А к спасению иль погибели, будет во многом зависеть от вас. Инквизиция, даже столь молодая, опасная сила, но не она овладевает сердцами и умами всех людей. Вы, леди магесса. Та, кого нарекли Вестницей Андрасте.       — Увы. — Резко скривилась эльфийка из долийцев. — И уж точно не с моей подачи.       Вежливо улыбнувшись, а внутренне переживая облегчённое удовольствие на видимое и слышимое от собеседницы, Жизель заметила: — Сколь ни печально признавать, но редко у кого и редко когда есть решающее слово в собственной судьбе.       — Так вы, значит, тоже верите? — Разочарованно покачала головой Эллана.       — Не смею утверждать, что знаю волю Создателя. Никто не знает. — Уклончиво ответила необычная преподобная, настоятельно вещая: — Против вас готовится церковное обличение, и я знаю, кто за ним стоит. На данный момент это преподобная мать Эвара, глава церкви Вал Руайо. Она давно присматривала для себя Солнечный трон. Но не обману, сказав: там есть другие очень влиятельные персоны, которые всеми правдами и неправдами будут бороться за то же самое. И не только. Люциус Корин, Истинный, глава ордена Искателей, как мне недавно стало известно от лояльных послушников, скрывался под взором Эвары с момента отбытия Верховной Джустинии в Храм Священного Праха.       — А вы не допускали мысли, что этот Люциус мог бы… э-э, иметь отношение к… — Осторожно намекала Первая, пристально разглядывая мимику и тёмно-карие, почти чёрные, глаза служительницы человеческой веры.       — С Её гибелью многие в смятении, и моё сердце оно снедает. — Вновь увернулась та от вменяемого ответа, увещевая: — Навестите церковь Вал Руайо. Покажитесь пастве, среди которой есть и высокородная знать, предстаньте перед оставшимся там жречеством. Пусть узрят, что вы не демон и что страшиться вас не нужно. Они слышали о вас лишь жуткие истории. Дайте им что-нибудь, во что стоит верить.       — Вы предлагаете такое столь уверенно. — Криво усмехнулась Эллана. — А не будет ли от этого хуже?       — Из-за вашей магии? — Понимающе кивнула Жизель, заинтригованно скользя взглядом по лицу и позе неоднозначной долийской магессы. В ней не проявлялось ни того, что она искренне желала, ни того, что истово боялась. Но дары Пророчицы и Его воли всегда неоднозначны.       — И поэтому тоже. — Настороженно отозвалась Первая, как бы невзначай касаясь указательным пальцем острого кончика уха. Внутри её понемногу охватывала паника: явиться к толпе церковников ей — языческой отступнице, прозванной людьми святой, — ужас. А воображение мигом подсовывало ей кошмарные картины о неизбежности Андрасте в исполнении сотни канцлеров Родериков.       — Ах, вы о своём происхождении. — Якобы удивлённо приметила её жест необычная церковница, вскидывая широкие брови с изломом настолько, что они чуть ли не терялись под странной шапкой. Выдержанно доброжелательная мимика испортилась, лицо испещрилось глубокими бороздами морщин, выдавая преклонный возраст той и не простой путь прожитых лет.       — И по многим иным причинам. — Сухо добавила Эллана, мысленно отмечая, что разговор начинает смахивать на объяснение леди Монтилье о некой орлесианской Игре, заодно также припоминая о словах Льва, что подозревал оставшихся преподобных в интригах за власть.       — Долийские эльфы славятся великой осмотрительностью. Ваше благо, истинно. — Ласково улыбнулась Жизель, твёрдо уверяясь теперь, что стоящая перед ней будто бы святая персона не марионетка в руках бывших Рук, и охотно поведала: — Вы опасаетесь ловушки — мудро. Но мне, право, нет смысла. Я никогда не воссяду на Солнечный трон. Оставшееся жречество сыто по горло чрезмерно попустительской, на их суждение, политикой Джустинии. А я та, кто слишком на неё похожа. Но при этом мне не хватит воли усыпить свою совесть, чтобы ради большого добра сотворить маленькое зло, пусть даже кровь останется не на моей руке.       Первая мрачно взглянула на свои ладони, перчатки на которых ещё ощутимо и наглядно хранили свидетельство многих хладнокровных ею сегодняшних убийств, говоря: — Однако вы не прочь поддержать Инквизицию, что…       — Явно нуждается в силе. — Строго перехватила речь Жизель за вдруг осунувшейся долийской магессой, сообщая: — Послушайте меня внимательно и примите верное вашему сердцу решение. Через десять дней примерно состоится выступление матери Эвары. На него приглашены многие, в том числе рыцарь-командор ферелденских храмовников и его заместитель, сэр Деллрин Баррис. Для вас интересен последний. Он сын одного из баннов Ферелдена, чей род славится доблестью и верностью. Сам Баррис выделяется благочестием. Ему подлинно не по душе то, что происходит с его орденом и не только. Одним своим появлением вы посеете в нём зерно сомнения о вашей порочности, а верно проявите себя — привлечёте на свою сторону, с ним же перейдут и многие другие ферелденские рыцари Справедливости. И никому сейчас из святых орденов и Церкви, во всяком случае, кто не утратил разум, нет выгоды вас казнить. Или тогда вы станете мученицей, леди Вестница. Вера в вас укрепится и станет повсеместной, что продлит нынешнее противостояние, а также породит новые. Этого уже никоим образом не потерпят главы государств. Уверена, для вас нет опасности появиться там, скорее наоборот.       Хохотнув, Первая досадно зачесала волосы назад, невзначай интересуясь: — По-вашему, я просто появлюсь, скажу "здрасьте", покажу метку на руке… и что? Все сразу станут милыми?       — Я надеюсь. — Неожиданно прямо ответила преподобная, с усталостью или грустью объясняясь: — Надежда — всё, что нам осталось отныне. Врата Бездны зияют над нами в Его молчании. Тьма поднимается даже в самых невинных душах. А я действительно не знаю, судьба ли это, посланы ли вы к нам Создателем… — Она слабо улыбнулась ей, твёрже продолжая: — Но вы похожи на тот самый светоч, леди Вестница, что разгонит мрак нашего отчаяния. Именно вас люди послушаются, как не послушаются больше никого. И скажу вам так: можете не убеждать их всех. Достаточно лишь, чтобы некоторые из них усомнились. Их сила — в едином мнении. Отнимите у них это, и выиграете время, в котором нуждаетесь.       — Ваши бы слова да вашему Создателю бы в уши. — Озадаченно заключила Эллана, покидая аскетичный домик, но, переступая через порог, вспомнила, и, полуобернувшись, произнесла: — Трели соловья тем слаще, чем ярче сад и чище небо.       — Я подумаю. — Кивнула Жизель, торопливо в закрывающуюся дверь ручаясь: — А пока я напишу сестре Лелиане имена жриц, которых легко будет убедить перейти на вашу сторону.       

***

      Последние отсветы багряно-алого заката еле пробивались через купол чада смога недавнего сражения. Ветер по-прежнему загадочным образом отсутствовал. Света уже катастрофически не хватало, и местные зажигали жировые факелы по всей деревне, включая площадь лазарета, чем фактически подпитывали дымное марево. Миазмы в воздухе стояли соответствующие, которые вскоре будут ещё дурнее от массового сожжения тел, не говоря об очередной порции дыма.       Покрутив головой в поисках знакомых фигур, Первая двинулась в центр площади, надеясь там у кого-нибудь спросить про своих спутников, но заслышала знакомые голоса позади и остановилась, вглядываясь вдаль туда, откуда они по идее явились на Перекрёсток. И верно, в той стороне гордец с воительницей то ли вели их транспорт, вроде целый и невредимый, то ли чего-то не могли поделить, постоянно останавливаясь с руганью. Мысленно дивясь, чего у этих-то могло разладиться, она заторопилась им навстречу и по мере приближения всё меньше верила своим ушам.       — Искательница, мы уже в деревне… Вряд ли оно убежит. Пусть Тетрас сам… — Раздражённо пыхтел странный маг, словно переводил дыхание, хотя просто вёл под уздцы тройку их коней.       — Чтобы он нам всю душу выполоскал своими попрёками? — Устало прорычала воительница, как-то своеобразно пытаясь вести за собой нагища, у которого почему-то были связаны передние лапы-руки и, похоже, замотана пасть её же ремнём.       — Его можно не слушать. А мы тратим время на что? — Чуть ли не жалобно, как невероятно, высказал гордец.       — А если оно трупы есть начнёт? А оно способно. Трава-то вся выгорела… Знаешь, что нам потом его высочество писатель заявит? — Упрямо ворчала Искательница, не менее упрямо чуть ли не волоча несчастного нагища.       — Давай я ещё раз попробую подчинение или усыпление? — Поразительно неуверенно предложил странный маг.       — Тебе мало было? В этот раз оно тебя, наверное, боднёт, а я точно эту тушу не удержу. — Сомнительно прокомментировала воительница, но вдруг отпустила Крошу, отходя в сторону и протягивая руку, сказала: — Давай коней. Пробуй, всё равно твоя очередь тащить.       — Как считаешь, у Варрика… — Задумчиво заговорил гордец, как-то неестественно, абсурдно крадясь полубоком к голове нагища, в направлении которого вытянул руку с растопыренными веером пальцами.       — Вы что творите?! Что вы сделали с бедным Крошкой?! — Поражённо возмутилась Эллана, со всех ног кидаясь к несчастному замученному животному.       — Надо же, сама Вестница явилась во спасение… Бедному, хм-мф-р, Лавеллан, это кто ещё тут бедный… Только не развя… Поздно, сейчас сама почувствуешь… — В унисон бухтели оба её сотоварища, живо сторонясь вместе лошадьми подальше от неё с нагищем.       — Ничего не понимаю, как так можно! Живодёры, да, Крошка? — Сердито говорила Первая, осторожно освобождая от пут любимца краснобая, а тот довольно пофыркивал ей в ухо, порой причмокивая её волосами. Еле сдерживаясь от смеха из-за щекотки от дыхания и губ нагища, силясь сохранить суровый вид, она бросила ремень с верёвкой в подозрительно уставившихся на неё спутников, как бы между делом грозя: — Вот пойдём с тобой Кроша и всё твоему побратиму Варр…       — Нет! — Хором возопили гордец с воительницей, затем последняя несвойственным себе крайне любезным тоном попросила: — Лавеллан, если у тебя есть хоть капля уважения ко мне, то очень прошу, ни слова Тетрасу. Пожалуйста, ни слова.       — Ладно. Но объясните, что на вас нашло? — Мирно согласилась Эллана, хмуро смотря то на одного, то на другую, одновременно почёсывая за ухом смирного нагища. И лишь сейчас ей бросилось в глаза, что одежда на обоих кажется куда грязнее, чем после боя, к тому же сами они выглядели не в пример прежних себя помятыми. Их будто бы кто-то хорошенько повалял по земле.       — Одно слово: оно. — Кивнул с невозмутимым видом странный маг на Крошку и повёл свою кобылу с её в обход них к лестнице на холм.       — Всё сложно, Лавеллан. — Вздохнула Кассандра, приглаживая взлохмаченные и взопревшие волосы назад, нехотя поделилась: — Но если в общем: оно кусается, по истине дерётся и невыносимо капризно. И да, один нюанс, оно, вероятно, невосприимчиво к магии.       — А попросить слишком просто для вас? — Скривилась Первая и следом улыбнулась любимцу гнома, тепло говоря: — Пойдём, Кроша, со мной, пожалуйста. — И тот пошёл, довольно всхрапнув ей в ухо, направляясь прямиком вслед за гордецом, а она насмешливо констатировала: — Вот видишь, Искательница, ни каких сложностей. Просто у зверей тоже может быть достоинство, слышишь, Солас.       — Скорее непомерная наглость, полагаю, наравне с его хозяином. — Холодно отрезал он не оборачиваясь, а зря, может, стал бы избирательнее в словах с малопонятными и малознакомыми существами.       — У тебя талант заводить друзей, Солас. — Пробормотала Эллана с огромным трудом удерживая за рог Крошку, который явно намеревался боднуть гордеца в ответ.       — Всё, закончили. Как и что — обсудим потом. — Отчеканила Кассандра, стараясь идти поближе к долийке, удивительно способной контролировать чудовище докучливого пройдохи, и скомандовала: — Первое, стреножим лошадей. Второе, найдём Тетраса…       — А чего меня искать? — Хохотнул краснобай, не без удовольствия наблюдая сверху лестницы занятную картину шествования навязанных ему фатумом попутчиков. Всё отлично понимая по одному виду умника с ищейкой, он небрежно поведал: — Я-то, в отличие от некоторых, не проваливаюсь и не филоню. Хотя некто меня постоянно упрекает в безделье. Пока вы без толку тягали зад моего Крошки, когда можно было отдать ему пару простых команд, а Легконогая лясы точила, надеюсь, по делу, мы с Вейлом закончили самое паршивое. Он потерял двоих заражёнными. Трое выживших нападавших преставились сами, включая того, что при нас, но двоим пришлось помочь. Среди местных вроде никого. Все трупы решено стащить на одно кострище за деревенским кладбищем, а мать Жизель их отпоёт. После уж ваша часть, Смеюн и Легконогая.       — И мне бы потом поговорить с вами, леди Вестница. — Скромно подал осиплый голос коренастый воин в тяжёлых латах Инквизиции, неизменно приложивший кулак к сердцу под её взглядом. Его доспехи были порядком поистрёпаны и видно, что ещё до этого сражения. Лицом он выглядел им под стать: много глубоких и старых шрамов; а недельная тёмная щетина на впалых щеках не позволяла определить его возраст, как и отчуждённые, холодные, но внимательные тёмно-зелёные глаза. Лёгкая проседь в каштановых волосах, собранных в куцый хвост, ни о чём не говорила, если он побывал во многих боях, а ей именно это так и чувствовалось. Было у него что-то общее с воительницей, Львом, да, наверное, с любым опытным воином, но она пока не могла дать себе чёткое определение.       — Лучше отложить до Убежища, командор. — Сурово вступила Кассандра. — Мы порядком…       — А в Убежище мы окажемся определённо не скоро. — Твёрдо перебила Первая, спокойно смотря в темнеющие хмурые глаза, пояснила: — Ситуация с Церковью меняется быстрее, чем вы рассчитывали на совете. Не успеем в Вал Руайо за десять дней, потеряем больше, чем можем представить.       — За десять дней в столицу Орлея по разорённой мятежами земле? — Опешила Искательница, насилу сдерживаясь, чтобы прилюдно не встряхнуть размечтавшуюся долийскую спутницу, жёстко высказала: — И лишь мы вчетвером, без разведки, без договорённостей, без подкрепления. Тебе напомнить, что будет, если самоназванная святая явится не просто в столицу Орлея, но и столицу Церкви?       — А тебе напомнить, Кассандра, твои слова недельной давности передо мной? — Сухо отбила Эллана, мягче обещая: — Я всё объясню, как выедем отсюда. — И решительно кивнула Вейлу, обращаясь: — Проводите нас до места сожжения? И после, как всё закончится, сможем сразу обсудить то, что вы хотите.       — Конечно. — Облегчённо выдохнул командор, тут же поправляясь на официальный тон: — То есть, как прикажете, леди Вестница. Следуйте за мной. — И он повёл их куда-то в обход холма площади лазарета.       — Сидеть и ждать, Крошка! — Во всё горло гаркнул краснобай, без оглядки помахав нагищу.       — Что и всё? И он никуда не денется? — Неверяще проворчала Кассандра, скептически через плечо наблюдая, как чудище байщика преспокойно опустило свой огромный зад рядом с их конями.       — Не-а. Он и с вами бы не делся, если б не знал вас. — Хмыкнул Варрик. — Вернее, чужому он живым не дастся, а с вами он просто играл. Хотя, кажись, Смеюн таки его бесит.       — А ты меня. — Вздохнула Искательница, прибавив шагу, дабы избавить себя от лицезрения наглого зубоскальства довольного, словно сытый демон, гнома. И в который раз она пожалела, что ничего не может поделать со своим слухом.       — Ха! Да наши чувства взаимны. Скоро ещё и ревновать начнём. — Весело подметил Тетрас, но тоскливо смотря на осанистую спину бравой вояки и угрюмо гадая, как скоро у той наконец появится стопроцентный повод если не прибить его, то уж точно пересчитать ему все кости и в этот раз за дело, за самый его тривиальный просчёт по жизни.       

***

      Местное кладбище оказалось не таким уж и кладбищем, а чем-то вроде массового мемориала. Людская вера не терпела захоронений, предпочитая ритуальные сожжения во имя жертвы своей полубогини. Так что в небольшой сырой низине под сенью клёнов и елей хаотичной спиралью расположились плиты, камни, столбцы с высеченными именами и памятными речами. У каждого такого мемориала была вкопана по крышку урна с прахом усопшего, а рядом иногда лежали то ли дары, то ли те же памятные вещи.       За мемориальной низиной находился небольшой болотистый овраг, но с хорошим рукотворным спуском в виде высеченных прямо из земли ступенек. На берегу некогда, видимо, омута подземного источника, сейчас захиревшего и поросшего ряской, горели множество факелов на пиках. Люди с повязками на нижнюю часть лица и толстыми перчатками молча переносили трупы и их скарб в одну кучу в центре. Но на многих телах всё же отсутствовало снаряжение, вероятно, признанное нетронутым красным лириумом. Преподобная мать с другими пятью церковниками, очень молодыми и без специфических головных уборов, наверное, являющимися её послушниками, закладывали в мертвецкое нагромождение со знанием дела хворост, припасённый тут же в щедром количестве. Правда, в розжиге нет нужды, если применяется магический огонь, но, возможно, людям так было проще мириться со смертью.       Вейл, а за ним и воительница ушли помогать таскать мертвецов. Дитя Камня предпочёл уволить себя от этого занятия, сославшись на то, что ему хватило за глаза дотошного осмотра мертвечины, и хмуро принялся раскуривать трубку. Сновидец тоже не проявил участия, попросту игнорируя происходящее. Он будто бы дремал с открытыми глазами или где-то блуждал мыслями, покачиваясь болванчиком с пятки на носок. Эллана откровенно малодушно перед собой посчитала, что рук и без неё там достаточно, но глубоко внутри боялась узнать чьё-нибудь лицо, признать в ком-то из трупов свою жертву. В памяти у неё ещё слишком явственно жило её собственное недавнее чувство злорадного превосходства победы над более слабым перед ней, а митенки не спешили высыхать от крови, как и кофта, изводя ей нервы лишним мерзким напоминанием. Не зная куда деться ни от собственных мыслей, ни от окружающего вида смерти, она мерила шагами кромку берега, стараясь смотреть исключительно на мыски собственных сапог.       В скором церковники затянули погребальную песнь своей веры. Первая сначала не обращала внимания, до того та звучала заунывно несмотря даже на красивые голоса, но немного погодя не поверила своим ушам, едва не кинувшись с вопросами к преподобной. Благо груда трупов высилась перед ней наглядным предостережением о несвоевременности её любопытства. Разочарованно потерев выстриженный затылок, она взглянула на гордеца, который определённо не должен был остаться равнодушным к произносимым строкам, однако оставался. Взбудораживший её куплет быстро закончился и дальше пошло что-то про обещание Андрасте с новой жизнью, только ей совсем неинтересное.       Закусив губу, мечась глазами от странного мага к Искательнице с преподобной, Эллана сосредоточенно размышляла: — «…Как такое может быть? Почему Солас никак не отреагировал, а Кассандра — что она знает о Халамширале… Почему наша вторая родина в святой песне людей?.. И не просто, а считается Златым градом… Как там "Город с золотыми башнями, Улицами, мощёнными музыкой, И стягами, что реяли без ветра"… Так описывала Дешана Халамширал в своих сказках… Почему?.. Она взяла это из шемленской песни? Невозможно! И хагрены тоже так описывали… Не обидится ли Кассандра на подобный вопрос о схожести, не оскорбится ли Жизель… Вряд ли нет, сравнивать их святое писание с долийским наследием — грубее не придумаешь для верующих… Но… но можно попросить почитать у Искательницы эту их "Песнь Света", кажется… как приедем в Убежище… Или! Можно поискать её у торговцев в Вал Руайо, это же портовый город, там должно быть полно всего… Вопрос цены, разве что, и оригинальности…"Песнь" вроде имела много изданий… Есть ли с картин… Демоны! Ну почему он постоянно подкрадывается…» — Мысленно зашипела она, подскакивая от неожиданного прикосновения гордеца к своим плечам и его голоса у себя над ухом.       — Lethallan. — В третий раз уже позвал Солас где-то витавшую долийку, заодно пытаясь её, застывшую точно изваяние, вежливо повернуть в сторону погребального костра. Она чего-то нервно дёрнулась, ошарашено уставившись на него, словно призрака увидела. Сомнительно приподняв бровь, он помахал перед её носом ладонью, в полголоса сухо высказывая: — Ты собираешься помогать? Я, безусловно, могу и один, только намного дольше выйдет. И отпусти губу, опять до крови прокусишь.       Сплошная досада вдруг вся зарделась, стыдливо то ли собираясь прикрыть рукой губы, то ли отмахнуться от него, однако не сделала ни того, ни другого, а просто круто развернулась от него на пятках, затем сообразила, что не в ту сторону. Недовольно мотая головой, похоже, собственной рассеянности, она снова повернулась, обходя его по направлению к костру, хрипло сказала: — Давай, Солас.       Пламя одновременно сорвалось с их рук, стремительно охватывая целиком мёртвую груду со всеми вещами, постепенно испепеляя даже кости и металл почти бездымно, если бы не некоторое количество дерева в этой массе. Люди, которые таскали мертвецов, торопились закинуть в колдовской огонь перчатки с лицевыми повязками. Проконтролировав, чтобы пламя не разошлось по земле дальше самого погребения, но основательно всё в нём уничтожило, они остановили свои потоки магии под хвалебные благословения церковников и полное молчание остальных присутствующих. У кого-то на лицах отпечаталась просто одна усталость, у кого-то гнев вперемешку со скорбью, а у некоторых страх и отнюдь не перед неизбежностью, но перед силой их с гордецом магии, причём этот страх мелькал даже в глазах нескольких инквизиторских солдат.       Но Вейл, шедший к ней, ничего не выражал, кроме обыкновенной воинской суровости, хотя наверняка сам немало вымотался за эти немыслимо долгие сутки. Помня своё ему обещание, Первая двинулась навстречу, про себя отстранённо отмечая, что пока магия остаётся оружием, а не средством, как недавно говорил ей странный маг, обычные люди не станут воспринимать ту иначе, нежели угрозой их существованию, чему бы там не учила вера Андрасте, по словам преподобной.       Остановившись перед ней, командор явно не знал с чего начать свой желанный разговор. Он робко покашливал со склонённой в почтении головой и прижатым кулаком к сердцу.       Мысленно сетуя на преследовавший её идиотизм надуманного избранничества, Эллана мягко попросила: — Вейл, говорите открыто, пожалуйста. Я простая долийка и ничем не выше вас, кабы не ниже.       — Что вы… леди Вестница, вы же… вы… — Обеспокоенно забормотал он, сразу вскинув на неё чуть ли не подобострастный взгляд, но как-то быстро спохватился от её раздосадованного вздоха и весь подобрался по военной выправке, строго чеканя слова: — Перекрёсток нуждается в защите. И всесторонней помощи. Недостаток провианта, тёплых вещей, лекарств. Местный травник погиб год назад. Беженцы прибывают. Местных теперь тоже трудно разместить. Многие лишились крова сегодня. Будут ещё нападения, я уверен. Здесь развелось много разбойничьих шаек. Ещё демоны, уверен, из скрытых на местности разрывов…       Первая живо замахала перед командором ладонями, тормозя этот напрасный, по её мнению, доклад очевидного, и удручённо высказала: — Что вы хотите от меня, Вейл? Местные при вас же дали ясно понять, что умрут здесь, но не уйдут. Закрыть разрывы? Естественно. Правда, не в ближайшие десять дней. Вы же слышали.       — Но вы — Вестница. Её Вестница. — Настырно повторил командор точно заклинание и тряхнул головой, нормально поясняя: — Мой взвод мог бы остаться на Перекрёстке, чтобы заняться местными проблемами. Однако нам дан приказ: по установлению вами контакта с преподобной Жизель, возвращаться с разведотрядом в Убежище.       — То есть вы считаете, что моё слово выше командира Каллена? — Искренне подивилась Эллана, косясь на тихо присвистнувшего поодаль гнома, рядом с которым озадаченно переглядывались воительница с гордецом, а Вейл с благоговейным видом твёрдо кивнул. Воображение ей мигом отрисовало лицо взбешённого Льва, распекающего её похлеще какого-нибудь новобранца. Мысленно покривившись этому, она безысходно подумала, что в любом случае всё идёт иначе, чем планировал их совет, и решительно ответила: — Если рассчитываете, что справитесь — оставайтесь и помогайте.       — Благодарю, леди Вестница. Сделаем всё возможное. — Воодушевлённо отозвался командор, резво стукнув пяткой о пятку и кулаком по нагруднику у сердца.       — Погодите. Есть условия. — Сухо сказала Первая, требовательно разъясняя: — Вы не покинете Перекрёсток в погоне за врагом. Ваша цель — оборона. Леса и камня полно в этих землях. Отстройте укрепления для деревни. Будете добывать еду, не заходите далеко. Если заметите разбойников, демонов и кого ещё враждебного — отмечайте на карте, не преследуйте, не ввязывайтесь в бой. Берегите людей. Постарайтесь обучить местных самозащите. Не всё ведь снаряжение нападавших предали огню. Раздайте его самым крепким из деревенских. Так, возможно, вы сможете протянуть без потерь, пока мы не вернёмся сюда, надеюсь, с подкреплением для вас.       — Слушаюсь, Вестница. Так точно. Разрешите выполнять? — Оттарабанил Вейл бравой солдатской исполнительностью, замерев деревянным солдатиком и преданно, будто вроде пёс какой, смотря ей в глаза.       — Да что вы всё торопитесь, командор? — Попеняла Эллана, заметив: — У моего народа есть изречение: поспешишь, богов насмешишь. — И сама спохватилась, раскаянно говоря: — Простите, мне не следовало. Ваша вера…       — Неважно. Кажется, мы оба насмешили всех богов. — Неожиданно добро и широко улыбнулся ей Вейл, уточняя: — Вы хотели отдать ещё какое-то распоряжение?       — Просьбы. Две, наверное. — Ответила Первая, поясняя: — Попробуйте установить связь со здешним объездчиком Даннетом, только без риска. Возможно, у него будут прошения к Инквизиции, тогда передайте их в Убежище. И второе… — Она замялась на несколько секунд, стыдливо отводя взгляд на свои сапоги, затем продолжила вполголоса: — Я понимаю, как это звучит. Но я из совсем других мест. Здешние дороги мне чужды. Вам случаем не известно, как быстрее добраться до Вал Руайо? Или, не смею надеяться, что у вас окажется карта…       — Карта в наличии, Вестница. — Довольно заверил её командор, точно фокусник в один миг вытащив из-за пазухи стального панциря маленький тубус и передавая ей, предложил: — А так же дельный совет найдётся, потому что, увы, карта лишь общая, без подробных разметок. Вы карту-то раскрывайте, я покажу наглядно.       Эллана быстро открутила тугую крышку просмолённого тубуса из тиса и вынула на свет толстый ровный квадрат промасленной оленьей кожи. Перехватив тару под подмышку, она раскрыла этот кусок кожи, оказавшийся картой буквально половины Тедаса. А Вейл уже встал у её левого плеча и водил по линиям чертежа указательным пальцем со сбитым когда-то давно, но безвозвратно, ногтем.       — Вот смотрите. Сейчас вы здесь. — Инструктировал он. — Условно у Редклифа. Сначала поедете по той же дороге, что и сюда, но ровно до паломнической тропы на Убежище. Оттуда держитесь тракта Каленхада по озеру, до перевала Герлена, который лучше обогните по стороне того же Убежища. На Герлене ещё с Мора не безопасно. В Джейдер не лезьте. Город охвачен мятежами. Езжайте по берегу Недремлющего моря, и вы обязательно наткнётесь или на рыбацкую деревушку контрабандистов, или пиратов в местном кабаке той же деревушки. Эти ребята всегда не прочь заработать, хотя больше любят обобрать. Но вы золото не показывайте до момента, пока не сойдёте близ от разрушенного древнего морского виадука у Вал Руайо. Иного пути, и чтобы за десять дней отсюда оказаться в столице Орлея, — нет.       Командор развёл руками с сочувственным видом, кратко поясняя: — Раньше, до войны с Орлеем, залив Недремлющего запросто пересекался по сухому. Но как полвека почти — увы, Вестница. Морской участок Имперского тракта разрушили, чтобы усложнить в своё время снабжение Орлея, а восстановить, как всегда, забыли обе стороны.       — Поняла. Благодарю. — Озадаченно пробормотала Первая, убирая карту и собираясь было вернуть её владельцу.       — Что вы, Вестница! — Резко запротестовал тот. — Она ваша. Считайте это моим личным маленьким вкладом в ваше непростое дело. Да и ни к чему она мне здесь, где я, похоже, надолго задержусь.       — Ещё раз благодарю и за столь щедрый дар путей. — Тепло улыбнулась она, почтительно склоняя голову перед смущённо запричитавшим командором.       — Ой, да ладно вам. Подумаешь, старый кусок кожи. — Открестился он, предлагая: — Идёмте. Ночь вон уже. Отдохнёте перед дорогой в нашем лагере. Там есть где вас всех разместить с удобством.       — Вынуждена отказать, Вейл. — Сожалеюще ответила Эллана, привязывая очередной подарок к поясу и слыша недовольное бухтение на свой отказ от лихого полурослика, нарочито громче добавила: — Поедем сейчас. Неизвестно какая выдастся дорога. Планируешь одно, а…       — А получаешь хрен пойми что. — Согласно подхватил за ней командор с мрачной усмешкой, дополнив: — Тогда провожу вас до вашего транспорта. Их уже должны были накормить и почистить.       — Ну хоть кто-то из нас, поел, отдохнул… — Раздражённо высказал краснобай, угрюмо смотря на точно подцепившую бравурность от ищейки Легконогую, и сплюнул себе под ноги, констатируя: — Чует моя печёнка, выйдет нам боком эта поездочка.       — Не начинай, Варрик. — Поморщилась Первая, создавая магический огонёк и шагая за Вейлом, лихорадочно при этом обдумывая, где им достать внушительную сумму золота и сколько вообще могут запросить морские дельцы за их провоз да вкупе с конями и невиданным нагищем гнома.       — Я бы сказала: не каркай. — Процедила Кассандра, сверля взглядом семенящей перед ней рыжий затылок, сама, правда, теряясь в мыслях о том, во что, а главное, во сколько им действительно обойдётся командирстово долийки.       — Тут и без чутья понятно, что вся эта поездка чистая авантюра. — Невозмутимо поддакнул невыносимому пройдохе диковинный отшельник.       Искательница с Элланой многозначительно переглянулись и тяжко вздохнули. Обе разом поняли, что даже если они идеально беспрепятственно доберутся до Вал Руайо, то их два острослова-спутника найдут чем остаться недовольными.       

***

      Стоило им выехать за окрестности Перекрёстка, как зубоскальный гном весело присвистнул, ровняя Крошку с её гнедой. Он чего-то самодовольно ей подмигнул и кинул весьма увесистое нечто, которое на первый взгляд выглядело камнем, а на второй испачканной в чём-то липком туго набитой мошной. Не веря своим ощущениям, она потянула кожаные ремешки и не сдержала ошеломлённого вздоха.       — Ага. И не надо благодарностей. — Криво ухмыльнулся Варрик, небрежно просвещая: — Мятежники оказались на редкость щедры, после своей кончины. Видимо, так извиняются. Очень кстати, как по мне.       — Кто ты — Варрик Тетрас, помимо того, что писатель и приключенец? — Сдавленно поинтересовалась Первая, насторожено оглядывая того, кому ещё минуту назад готова была доверить свою жизнь без лишних дум.       — Вот только не накручивай давай себя. — Хохотнул краснобай, наклоняясь к посеревшей что-то от его сюрприза чудноглазой и похлопывая ту по коленке, беспечно поведал: — Я делец, в целом и по жизни. Про между прочим, дешир, а грубо — знатный хрен, Торговой гильдии наземных гномов. Обычно моя там работа сводится к покупке и продаже магазинов. Раньше заправлял для семьи, теперь просто для имени. В свободное время развлекаюсь развитием шпионской сети. Но до Соловушки мне пока далеко.       — Стоило всё же заглянуть в лагерь. Отправить Лелиане весть. — Удручённо заметила Кассандра, придирчиво поглядывая на странно оцепеневшую долийку с раскрытой трофейной мошной.       — Да она по-любому и так в курсе. Не парься. — Вскользь заверил Варрик, стараясь заглянуть в опустевшие глаза совсем поникнувшей девчонки, заодно уже помалу начиная костерить своё позёрство, пришедшееся явно не к месту. Он снова потрепал её за колено, осторожно уговаривая: — Эй, Легконогая, что с тобой? Если трофейное золото допекает — выброси его на фиг. У меня тут по пути точно пару должников сыщется. Рассчитаемся с морскими волками.       — Оставь её, Мастер Тетрас. Дело в ней. — Холодно сказал Солас, мельком оглянувшись на не в меру хлопотливого гнома.       — И что? Пусть чахнет в самокопании? Это никому не помогало. — Взъярился тот, в чувствах посылая ему гневное проклятье на куцем гномьем языке.       — Твои эмоции не облегчат её новую ношу. — Отрезал Солас, но всё же круто развернул лошадь и поравнялся со сплошной досадой. Он положил ладонь поверх мошны, строго вменяя: — Не сможешь принять своё право сильного сейчас, не примешь никогда, чем сама себя погубишь. Твоя кровь не лучше и не хуже, просто ты можешь. Можешь так же, как филин поймать мышь, волк загнать оленя, шторм уничтожить корабль. Просто можешь.       — "…убиваешь, чтобы убить, пока кто-нибудь не убьёт тебя…". — Отрешённо повторила Эллана не дающий ей покоя отрывок фразы старого наёмника, выпуская из рук сочащуюся, как ей чудилось, кровью мошну.       — Можно, наверное, и так сформулировать. — Скептически хмыкнул Солас, поймав едва не рассыпавшийся трофей. Он стянул завязки мошны, а затем требовательно взял безвольную ладонь невыносимой девчонки и вложил ту ей, зажимая её пальцы своими, жёстко напомнил: — Кем бы тебя не называли, ты считаешь себя Первой. Ты ведёшь нас, значит, несёшь ответственность, так имей волю, использовать всё, чтобы сохранить и защитить нас.       — Это не Путь Мира! — Отчаянно рявкнула она, норовя вырвать свою руку из его и зло рыча: — Что останется от меня? Зверь? Предатель самой себя?       — А я зверь, Лавеллан? А Варрик и Солас? Каллен и Лелиана? Вейл? Кто мы все, по-твоему? — Раздражённо выспросила Кассандра и, не слыша ответа, констатировала: — Солас прав. Прими как данность и живи. Ты борец по духу. Откажешься. Погибнешь или сойдёшь с ума.       — Это пройдёт, Легконогая. Всё проходит однажды. — Пообещал со знанием дела краснобай, печально смотря на сцепившихся в бессловесной борьбе эльфов и про между прочим предлагая: — Все мы играем множество ролей за свою жизнь. У тебя вон их сколько прибавилось за буквально вчера. Добавь к ним ещё одну. Хоть зверя, на твой манер, хоть воина, хоть просто выживающего. Роль на то и роль, что её можно оставить, забыть, переиграть, а ты всегда будешь сам по себе ты.       Первая наконец высвободила свою руку, но вместе со вложенным кровавым трофеем. Она упрямо замахнулась, чтобы выбросить, потому что не желала нести, не могла просто взять и променять бесценность любой жизни на какую бы то ни было выгоду. Однако рука её бессильно опустилась, ведь по всему выходило, что она так или иначе обменивает жизнь, только лишь с той разницей: чужая или нет ей эта жизнь, — и в этом же всегда будет первостепенная для неё выгода.       Еле сдерживаясь, чтобы не завыть как какой-нибудь зверь, Эллана закусила губу до боли и молча привязала трофейную мошну к ремню. Все трое её спутников были правы по-своему, она хорошо понимала это. У каждого всегда своя правда, так почему бы не быть такой правде у неё, не быть её собственному Пути Мира? В конце концов, никто за неё не пройдёт её Путь, каким бы он ни был.       Солас безразлично искоса последил за сплошной досадой, присмиревшей вроде бы, и перевёл взгляд в звёздную даль холмов, изумлённо задумываясь: — «…Неужели столь быстро приняла? Почему? Я же видел, она оставалась глуха к доводам любого из нас… Может, притворяется? Нет, она совершенно не умеет лгать… не для меня, по крайней мере… Но без внимания её всё же лучше не оставлять пока что. И я обещал… Проклятье, я уже столько ей наобещал, как никогда никому за одну жизнь… Нужно продумать, как её учить… а ей столько предстоит узнать, выучить, отточить… Ей? Или это я хочу… дать как можно больше? Смысл? Всё равно этот мир канет… Но, возможно, без… Что если есть шанс? Она всё-таки поразительный, невозможный экземпляр, достойна, чтобы… Посмотрим, время есть и будет…» — Окончательно решил он про себя, примечая любопытный к нему взор той, кто слишком, даже непозволительно слишком часто захватывала его мысли, и одобрительно искренне кивнул ей.       — Солас, я… — Смущённо подала голос она, рдея багрянцем, но зажмурившись, тряхнула головой, и уверенно продолжила: — Все вы: Солас, Кассандра, Варрик, спасибо вам за всё, что вы делаете для меня. Я постараюсь вас не подвести. Обещаю. Сделаю всё, что потребуется для этого впредь.       — Поддерживаю со своей стороны. — Добро отозвалась Искательница, облегчённо чувствуя отпускающее её за долийку напряжение напополам с негодованием.       — Что на тебя нашло, Легконогая? Не бери в голову, легче сплёвывать. — Наигранно беспечно отмахнулся Тетрас, суетливо хлопая себя по карманам в поисках заветной фляжки с расслабляющим своим пойлом.       — Для начала будь осмотрительнее в бою. — Сухо прокомментировал Солас и усмехнулся в сузившиеся жёлто-зелёные глаза. А она, что поразительно, предпочла промолчать, гордо отвернувшись от него.       Дальше их долгий путь до орлейских берегов Недремлющего моря пролегал почти в безмолвии, нарушаемом лишь по необходимости походных тягот или из-за довольно частых стычек со всевозможными противниками. Как бы они не старались ехать незаметно, объезжать опасные на памяти воительницы места или просто не вызывающие доверия, на них то и дело нападали все кому не лень, начиная от взбешённого дикого зверья и заканчивая какими-то жалкими спятившими бандами оборванцев. Но самым главным их врагом была усталость.       На ночлег они останавливались полноценно всего два раза, и то больше из-за лошадей, которых практически загнали до смертельной пены. А в основном им приходилось спать в седле посменно. Зато нагище как будто вовсе не испытывало изнурения от постоянной дороги. Оно скорее даже довольствовалось столь чрезмерной нагрузкой, всегда охотно переходя на галоп или бойкую рысь по малейшему понуканию своего наездника, который нередко баловал того белыми сухарями и вовсю бахвалился его уникальностью. И как неудивительно, но именно у дельца настроение весь путь оставалось на подъёме, несмотря на то, что уж он-то обычно предпочитал жаловаться на любой малейший дискомфорт неудобств. А вот у них троих настрой с каждым нём становился всё хуже, набрав свой накал к четвёртому дню, когда они переругались.       Ни Эллана, ни Кассандра упорно не позволяли тратиться Соласу на их лечение. Обе совершенно справедливо, по своему мнению, считали, что их мелкие раны и травмы не стоят его энергии, с чем у него определенно должны быть сложности. Он недосыпал наравне со всеми, что хорошо просматривалось в его чрезмерной бледности лица с тёмными кругами под глазами, а сражался он также наравне с ними. Так что они обе предпочитали наспех обрабатывать свои раны сами и пить целебные настои, заготовленные Аданом впрок в сумке Искательницы. Понятно, что благодушия это странному магу не добавляло. В конечном счёте, он обозвал их баранами с куриными мозгами и более не предлагал им лечения, пока они сами не просили. В то же время краснобай лез к нему с малейшей царапиной, которую он немедля излечивал до того показательно, что не оставляло сомнений в сговоре этих двоих острословов.       К концу пятого дня они выбрались на Имперский тракт, широкую мощённую гигантскими белыми каменными плитами дорогу, и меньше чем через полдня свернули к берегу. Их снова ждало бездорожье, причём снова сплошь каменистое, а вдобавок скользкое из-за не прекращающегося уже сутки дождя. Зато теперь они могли не останавливаться у первого попавшегося водоёма, чтобы пытаться худо-бедно почистить своё снаряжение и самих себя. Частая морось с этим справлялась неплохо, и таким образом они, вероятно, выиграют ещё немного времени на поиски корабля до Вал Руайо. Во всяком случае, так полагала воительница. Первой же откровенно казалось, что сэкономив на одном, они тут же теряют это на каменисто-скользкой проблеме для копыт коней. Только спорить она не стала, всё её мысли второй день занимала одна единственная мечта — нормально помыться или хотя бы омыться в том же море. Собственный запах изводил ей нос едва ли не хуже, чем миазмы застарелого пота от взмыленной гнедой. Правда, от них от всех пахло соответствующе, ну, может, кроме дельца, от которого ещё несло табаком и спиртом. Но более всего её доканывал чёс на спине из-за напитавшейся в свой момент крови кофтой. Та, конечно, высохла уже давно, и кое-как чистилась не раз, но всё равно оставалась коростой, дополнительно пропитываясь со временем её испариной, чем лишь усугубляла ей чесоточные муки.       Под вечер шестого дня, после десятка, наверное, закрытия практически подряд разрывов и, естественно, не меньшего количества боёв с демонами, будучи с головы до пят в их эктоплазме, когда солнце ещё точно на зло палило с самого утра, они наконец-то наткнулись на какое-то побережное поселение. Впрочем, радость от находки у них быстро поумерилась, потому что посёлок выглядел откровенно безжизненным. За дюжиной покосившихся утлых домишек давно никто не следил. Где пестрела провалами крыша, где вовсе отсутствовали двери с окнами, где всё поросло бурьяном, а где даже на вид дерево прогнило настолько, что и рядом стоять казалось опасным. Причал смотрелся едва ли не печальнее самого посёлка. И, разумеется, вокруг не наблюдалось ни души.       — Если тут когда кто обретался, то жизнь их конкретно кинула. — Заключил Варрик, мрачно окидывая взглядом пяток дырявых лодчонок и нахально высунувшийся из воды остов поросшего тиной небольшого корабля.       — Едем дальше. — Скомандовала Кассандра, поворачивая вдоль побережья вялого под ней Мохру.       — Не торопись. Я что-то слышу… — Сомнительно возразил Солас, оборачиваясь к скальным холмам по правую сторону.       — Шёпот моря. Прекрасного чистого моря. — Пробормотала Эллана, вожделенно смотря на лёгкие прибойные волны, кое как сдерживаясь, чтобы не соскочить с гнедой и не начать раздеваться.       — Что? Нет, lethallan. — Отмахнулся Солас, сообщая: — Это лай. Лай собаки. И кое-что вижу. Дом. Даже два. — Он поднял руку, указывая на те самые дома, уверенно продолжая: — Оба явно жилые. Тот что на холме, в нём музыка.       — А чего ждём? Погнали. Это кабак по-любому! — Обрадовался краснобай и круто свистнул Крошке, а тот немедля сорвался галопом к месту обетованному его сердцу и душе.       — Стой, Варрик! Мы не знаем, что там! — Недовольно крикнула Искательница, еле заставив Мохру нагонять языкастого пройдоху.       — Ща и узнаем! Но сначала я там выпью! — Проорал тот, переводя своё чудовище на рысь, и оглянулся с самодовольной улыбкой, советуя: — Ты б чем прикрыла свои искательские доспехи, а то распугаешь весь люд или неприятностей на наши головы накличешь.       — Вот демоны! — Зашипела Первая, досадно закрывая ладонью Валласлин.       — И чем я должна прикрыть? Разве снять. — Озадаченно проворчала Кассандра и рявкнула: — Да ни за что! Только через мой труп!       — Спокойнее, леди. — Хохотнул Сослас, весело заверяя: — У меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться, полагаю.       Обе невыносимо упрямые женщины моментально воззрились на него с заинтересованными лицами.       — Как остановимся, обязательно продемонстрирую. — Отозвался он, не сдерживая довольной улыбки их хмурым переглядываниям.       Первый дом оказался крохотным, но очень добротным, с крепкой низкой оградой, за которой и заливалась лаем на цепи крупная безродная собака. А за ним, несказанно радуя их взоры, растянулся весьма новенький причал, у которого швартовались три шлюпки, бывшие явно с боевой шхуны, бросившей в полторы сотни метров дальше на глубине якорь.       — Да нам фартит, друзья-партнёры! — Поражённо хмыкнул Варрик, сползая с нагища и в присядку разминая одеревеневшие ноги.       — Не спеши, ещё ничего неизвестно. — Строго осекла Кассандра, спрыгнув с еле держащегося Мохры, и кивнула спешивающемуся рядом с такого же задохшегося коня диковинному отшельнику, требуя: — Показывай, что у тебя там на уме, маг.       — Магия. — Пожал он плечами, молниеносно выбрасывая ладонь к её знаку Искателя на нагруднике и что-то произнося, но лишь одними губами. Ей стоило немалых усилий над собой, чтобы в этот момент не отступить, перехватывая на залом его руку.       — Можно было предупредить. — Невольно попеняла она, насторожено видя, что пылающее око исчезло вообще со всего её снаряжения.       — Мне казалось, у нас успело сложиться доверительное взаимопонимание. И всегда пожалуйста. — Снисходительно ответил Солас, затем повернулся к сплошной досаде. А она что-то вдруг будто испуганно попятилась, выставив перед собой поводья, точно защиту. Мысленно поминая долийскую суеверность, он мягко ей улыбнулся, спокойно поясняя: — Lethallan, это всего лишь иллюзия. Очень хорошая иллюзия. Конечно, ты, вероятно, сама могла бы подобное. Но разве мне это будет не проще?       — Проще. Я не по этому. Просто ты… ты… а я… — Маловразумительно лепетала сплошная досада, вцепившись в поводья словно утопающий за соломинку, потом замолчала, закусив губу. Он же предпочёл подождать, уже зная, что, как правило, за этой детской дурной привычкой у неё следует некая решительность, и не обманулся.       Глубоко вздохнув пару раз, она покорно приблизилась к нему и, зажмурившись, прошептала: — Твори, пожалуйста, Мастер Солас.       — Сколько официальности, lethallan. — Наигранно укорил он, нежно касаясь уродливого клейма, внутренне искренне жалея, что не имеет права вовсе его стереть, и насмешливо сказал: — А я уж было возомнил, что столько наших личных бесед сделали нас чуть ближе, чем какие-то коллеги по магии.       — Ох, Солас, я… Естественно, ближе… То есть, мы не только коллеги… — Растерянно забормотала невозможная долийка, широко распахивая свои дивные жёлто-зелёные глаза.       — Эй, вы долго будете прелюдии разыгрывать? В темпе давайте. Горло дерёт. — Возмущённо посетовал Варрик, удручённо встряхивая опустевший кисет, и заслышал визгливый металлический скрип.       Из прибрежного дома показался старик с гневным шиканьем на свою тявкающую бесперебойно псину.       Прикинув, что это не дурной шанс разведать обстановку, он приветливо замахал тому рукой с радушной улыбкой и невзначай поинтересовался: — Эгей, дедуля, как твоё тут ничего? Табачком не поделишься? Я запл…       А старик и дослушивать его не стал, погрозил ему неожиданно кулаком да скрылся в доме, громко хлопнув железной дверью.       — Походу, табак не повод для знакомства. — Озадаченно констатировал краснобай, досадно сжимая в кулаке кисет.       — Или ты сам, Тетрас. — Буркнула ищейка, вертя головой с недовольным ворчанием: — Куда лошадей привязать? Не пользоваться же без спроса оградой…       — Да не надо их привязывать. — Отозвался Варрик, забирая все поводья у той, просветил: — Крошка покараулит. Никуда они не денутся, зуб даю. — Он слегка присвистнул, привлекая внимание млеющего на солнце нагища, скомандовал: — Сидеть. Дай лапу. Держи. Сторожи. Жди. — И вложил в раскрытую шестёрню любимца поводья, которая немедля сжалась мёртвой хваткой.       — Ты уверен, Мастер Тетрас, что оно понимает всё, что ты с него потребовал? — Сумничал с невинным видом Смеюн, презрительно смотря на его Крошку.       — Увидишь, но потом. — Отмахнулся краснобай и первым широко зашагал на холм по выстланной досками колее к всей душой чаемому кабаку, серьёзно напутствуя: — Легконогая, Смеюн, прикройтесь капюшонами, чтоб лишних вопросов пока не было. Искательница, не лезь с разговорами вперёд меня. А лучше вообще молчи да строй из себя кровожадную наёмницу. Короче, используй своё обычное выражение лица.       — Ну, Варрик, я тебе это припомню. — Неприязненно прошипела позади него хмурая вояка, наверняка мысленно уже сто раз свернув ему шею.       — Да я весь горю в ожидании. Но потом. — Снова отмахнулся Тетрас, продолжая: — Как зайдём, за мной к стойке не тащитесь. Лучше сразу приткните свой зад у первого же свободного стола. Желательно крайнего к двери. А я поточу лясы с кормчим, чутка поссорю монетой. Если кто подойдёт с какими предложениями, выслушайте, но ни на что не соглашайтесь. И запомните. Если что, вы просто мои телохранители, а я маклер по редким ездовым животным, надеющийся свалить подальше от дырки в небе. Всё ясно? Вопросы? Нет, тогда погнали. — Бодро подытожил он, лихо с ноги распахивая выкрашенную кучей разных красок тяжёлую дверь старого маяка и по совместительству приюта всякого путника.       

***

      Внутри кабака было жарко и парно. Перед лестницей на второй этаж, на кустарной сцене из пары низких столов и двух страшно замызганных тряпок, подвешенных к потолку навроде театральной занавеси, играли, одно слово разве что, на лютне и барабане двое верзил, никогда, однозначно, не знавших о существовании мочалки с расчёской. Сама обстановка выглядела вырвиглазно, помимо того что убого. Складывалось впечатление, что хозяин обставлял своё заведение исключительно из выброшенного на берег хлама, представлявшего самые разнообразные культуры: начиная от ферелденских рогов-светильников и заканчивая пёстрыми андерфелскими портретными коврами. Однако кое-что на удивление располагало в этом бедламе: вкусный аромат готовящейся еды и поразительно чистейшие столы.       Они устроились ровно там, где им наказал делец, причём выбирать всё равно оказалось не из чего. Всё было занято, кроме маленького, явно на двоих, но с четырьмя табуретами круглого столика у самого входа. Воительница садиться не стала. Подпёрла собой дверной косяк, якобы небрежно повесив руку на эфесе меча, и грозно стреляла глазами по сторонам.       Эллана старалась сидеть непринуждённо, украдкой из-под капюшона наблюдая за разнообразными посетителями и прислушиваясь к их тихим переговорам, правда, мало что разбирала, кроме горланистой беседы дельца с кормчим. Большинство присутствующих, прибывших, похоже, отовсюду, крайне редко использовали общий язык, в основном говоря на своих родных или желанных языках. И тяжёлая мошна не давала ей покоя, будоража воображение тревогой, что все только и косятся на левую сторону её ремня. А сновидец ни на что не обращал внимания и вроде бы беспечно дремал, уткнувшись лбом в сложенные перед собой руки на столешнице. Так что когда он вдруг сжал её левую ладонь, судорожно вновь прикрывающую мошну, она едва не подпрыгнула с криком.       — Тише, lethallan. Не давай повода думать, что ты что-то прячешь. Ведь это может быть чем-то ценным, раз прячешь. — Наставнически еле слышно даже ей прошептал гордец, не поднимая головы и внешне как будто не шелохнувшись.       — Извини. Для меня такая ноша в новинку. — Столь же тихо постаралась ответить Первая, расслабляя левую руку, но изумлённо чувствуя, что странный маг не поторопился убрать свою ладонь, а сначала слегка погладил ей запястье большим пальцем и лишь затем медленно отпустил. Она прикрыла глаза, смятенно пережидая охватившую её бурю эмоций, гадая, чем был его этот жест: случайностью или своеобразным знаком внимания.       — Не понимаю. На нас что, клеймо? — Прошептал Солас, поворачивая голову к занятной долийке, часто задышавшей, вероятно, из-за его сочувственного поглаживания. Про себя озадаченно отметив, что такая её реакция почему-то вызывает в нём некоторое приятное удовлетворение, он предупредительно сообщил: — Перед сценой у лестницы сидит группа наёмников во главе с одноглазым кунари. Они знают, кто мы. Безусловно. Сейчас спорят, чего стоит Инквизиция, как сила. Главный не в восторге. Считает, что мы нищие. Но у них есть корабль. Его, подозреваю, мы и видели на якоре. Они лучший вариант для нас. Остальные здесь шайки фактически уже все обсуждают, когда нас стоит обобрать и продать тем же странным тевинтерцам в балахонах, сидящим позади нас.       — Как ты их понял? Ты что, знаешь так много языков? Даже кунлат с тевене? — Растерянно отозвалась Эллана, невольно в очаровании заглядываясь на мерцающие лазурью серо-голубые глаза в полумраке глубоко надвинутого капюшона на голове сновидца.       — Мои знания больше, чем ты можешь представить. — Усмехнулся Солас, любуясь неподдельным изумлением со жгучим любопытством на лице долийки, обнадёжено предположил: — И я бы не прочь научить тебя если не всему, то многому из того.       — А я бы очень хотела, Солас. — Оробело прошептала она, плохо сдерживая счастливую улыбку.       — Вижу. — Мягко ответил он, следом предупреждая: — Тетрас возвращается. За ним подойдёт один из наёмников с кунари. Не удивляйся и не показывай, что ты знаешь, что они знают, кто мы.       — Кажись, наш фарт помахал нам ручкой. — Угрюмо заметил Варрик, ставя шесть кружек на стол и рассказывая: — Берите, кому что. Пиво, самогон, бражка. Всё средней паршивости. Тут только у одних морское судно — шхуна. Её мы и видели. Но эти наёмники, под самоназванием Быки, буквально вот прибыли. Работы не ищут. Ещё вроде чудные тевинтерцы ждут корабля. Но те никому здесь не по душе.       — Точняк, мистер Тетрас. Ещё как эти типы не по душе. — Оживлённо поддержал дельца молодой латник, открыто подошедший к их столу широкой военной походкой. Добро подмигнув, он бесцеремонно взял одну из кружек и залпом осушил до дна, затем, шумно вернув обратно, утёр рот тыльной стороной заскорузлой ладони, заявляя: — А верно, напитки тут дряннее нашего трофейного пойла. Засим мой шеф приглашает вас всех разделить его с нами. И пока вы не пошли в отказ. Вам ведь есть что нам предложить, а нам есть чем ответить. Никто в накладе не останется, гарантирую. Шеф ручается.       — Так ты или твой шеф за что-то там отвечает, а, хрен в доспехах на посылках? — Беззлобно осведомился краснобай, но недобро щерясь во все свои зубы.       — Дерзко, мистер Тетрас. — Фыркнул латник и перестал смотреть на него, цепко глядя теперь лишь на Легконогую, выдал: — Писаки, пусть и известные, моего шефа не колышат. Его интересует лишь та, кто единственная способна представлять Инквизицию. Мисс Лавеллан, шеф искренне желает наладить с вами диалог. Вы не пожалеете.       — Уже жалею. — Холодно бросила Эллана, вставая под тихий раздражённый присвист дельца и вменяя: — Как мне беседовать с тем, кто не смог воспитать в своём представителе чувство такта знакомства? Если вы, сэр наёмник, лицо своего шефа, то боюсь вообразить, какова его речь.       — Круто. — Восхищённо крякнул латник и, отвесив поклон, любезно заговорил: — Приношу извинения, мисс. Неформальная обстановка и всё такое сбили мне этот самый такт. Я — Кремизиус Акласси, лейтенант отряда наёмников "Боевые Быки". Мой шеф — Железный Бык, это его собственное имя вне Кун. Мы узнали вас из слухов в тавернах Орлея. Слухи впечатли нас. Мы хотели бы воспользоваться нашей случайной встречей, чтобы наладить плодотворный и обоюдный контакт с вами и вашей организацией.       — Она не моя. И там четыре главы без меня. Но идёмте. — Сухо ответила Первая, выходя из-за стола вместе со странным магом, которому почти одними губами шепнула: — Можешь отменить иллюзию?       — Как пожелаешь. — Отозвался он еле уловимым шелестом, касаясь одновременно её плеча и плеча шедшей рядом хмурой воительницы. Та заметила вернувшийся знак пылающего ока на кирасе и одобрительно кивнула.       Однако появление на них того, что ранее не существовало, не осталось без внимания накаченного кунари с огромными, раздающимися по прямой в стороны, рогами. Впрочем, на то у неё и был расчёт. Она видела, что среди наёмников присутствовала долийская ведьма, одетая в церемониальные одежды Второй, притом почему-то странно носившая за спиной лук вместо посоха. А если ходившие слухи о их группе Инквизиции, по словам этого Крема, — полное имя которого вряд ли можно выговорить в трезвом уме, — хотя бы отчасти соответствовали правде, раз Быки их так быстро узнали, то начинать диалог при лживом маскараде иллюзии — мало приятного и достойного с обеих сторон.       — Vashedan… — Скривился серый рогач, пристально, но вместе с тем будто бы добродушно вцепившись единственным глазом в её лицо, и иронично выдал: — Слышь, други, у меня походу второй глаз сбоит. Или у нашей нанимательницы есть татушки, которых нет?       — Всё норм с твоим глазом, шеф. — Улыбнулась Вторая, изучающее скользя серыми глазами по ней и гордецу, певуче сообщила: — Здесь такая же магия, как мои стрелы, которых нет.       — Ненавижу магию. Но демонов ещё больше ненавижу. — Прокомментировал кунари, насупившись, и хрястнул по столу ладонью, приветливо зазывая: — Присаживайся, Инквизиция. Удачно встретились, хорошо посидим, и дела, глядишь, так же поведём.       — Хотелось бы верить. — Вежливо отозвалась Эллана, следуя приглашению и размещаясь на лавке по центру, напротив главного Быка, сразу заговорила о насущном: — Мы должны быть в Вал Руайо через три дня. Вы сможете доставить нас в его порт или к морскому виадуку у него за такой срок? Мы хорошо заплатим.       — Хорошо — это сколько по-твоему, Вестница? — Деловито протянул рогач, перестукивая по боку медной пинты здоровенными пальцами здоровенной ручищи в не менее здоровенных, аж ему до локтя длинной, толстенных кожаных наручах с металлическими наклёпками.       Первая сняла мошну с пояса, но замерла, слегка закусив изнутри губу, стараясь не выдать охвативших её сомнений. Она помнила наказ Вейла, но также знала от когда-то выхаживаемого её кланом тал-васгота — беглого кунари, что народ Кун не терпит мелочности в чём либо.       — Как я и думал. — Нагло осклабился главный Бык. — Ни у тебя, ни у твоей Инквизиции — ничего нет, кроме громких имён.       — Шеф! За правое дело же! — Гаркнул Крем, уперев кулаки в столешницу с такой силой, что подпрыгнули тарелки со снедью и пивные кружки, затем тише, но упрямо под тихое подсмеивание всех Быков откровенно выложил: — Ты ж сам, шеф, говорил, что добрая слава дороже башлей.       — А снаряга за красивые глазки? Eva-an. — Ехидно хмыкнул кунари, при этом не сводя с неё своего единственного глаза.       — Надеюсь, это покроет ваши заботы о нас. — Твёрдо произнесла Эллана, кладя раскрытой трофейную мошну в центр стола, и мельком глянула на воительницу с дельцом. Одна на миг прижмурилась, вроде бы поддерживая её решение, а второй еле заметно помотал головой с недовольно поджатыми губами.       — За тебя одну, Вестница, может быть, туда-обратно скататься. — Снисходительно ответил рогач, вообще едва ли заметив предлагаемое золото, и откинулся на стену с окном позади себя, вальяжно свесив локти с подоконника.       — Про обратно я не говорила. — Холодно уточнила Первая, настаивая: — Если только туда — хватит за всех нас.       — Расписку возьмёшь от дешира? — Серьёзно вступил Варрик, ручаясь: — Любая сумма в пределах разумного твоя сразу в первом же представительстве Торговой гильдии гномов. В Вал Руайо как раз такая в наличии.       — Любая? Или разумная? — Покривился главарь наёмников, лениво покручивая запястьями, а потом резко наклонился обратно к столу, подаваясь вперёд настолько, что чуть не перекрыл его весь поперёк, и жёстко высказал: — Ты разоришься, дешир. Какой процент дерёт твоя ушлая контора? Пятнадцать для своих и тридцать пять для остальных? Ни я, ни мои ребята на торгашей не тянут. И это если в местной валюте отдела выплата, а то ещё сверху двадцать комиссии. Но мы предпочитаем золото без примесей чеканки. А за это ещё двадцатку сдерут. Придётся брать с тебя накруткой, чтобы самим шиш не получить.       — Я понял. Ты знатный счетовод. — Широко улыбнулся Тетрас во все свои зубы, небрежно парируя: — Тебе ведь башли побоку, да? У тебя свой интерес. Так завязывай тянуть партию, а? Вскрывайся, Малыш, твой блеф — херня.       Кунари жутко нахмурился, затем вдруг оглушительно расхохотался, откидываясь обратно, мотая своими рожищами и хлопая себя по бёдрам, но спустя полминуты столь же неожидаемо успокоился, суровея.       Опять сев ровно, он отодвинул мошну к ней и, пристально смотря ей в глаза, деловито заговорил: — Вот что, Вестница, твоё золото оставь себе, пригодится ещё. Мы подвезём попутно твою группу в Вал Руайо. Нам самим туда надо будет сдать контракт. Но дешир верно сообразил. Мы хотим поработать с Инквизицией. И что бы ты тоже захотела, Вестница, посмотри на нас в деле. А оно будет прямо сейчас.       — Они уходят, шеф. Ящики взяли. — Прошептала Вторая, отлепляясь от стены по левой стороне от рогача и беря одну из пинт.       — Работаем, ребята. — И лишь он это сказал, как все шестеро его бойцов живо похватали кто что из еды и, торопливо поедая, устремились на выход.       — Не пропусти представление, Вестница. Ребята выступят первый класс! — Лихо ощерился Бык, поднимаясь и вытаскивая из-под лавки огромный двуручный топорище со страшным искривлённым лезвием-полумесяцем и с пикой на навершие древка. Играючи закинув ужасающее оружие на плечо, он размашисто направился за своими людьми.       — Идём и мы. — Вздохнула Эллана, привязывая опять к поясу не пригодившуюся мошну трофейного золота.       И они вчетвером поспешили за загадочным приглашением наёмников.