Ночь Ворона

    Огонь разгоравшегося заката сливался с пламенем костра, будто бы рождаясь из него. Багряные языки освещали двоих.     Мужчина лет сорока задумчиво пересыпал из ладони в ладонь черно-синий «песок», по-птичьи наклоняя голову и вглядываясь в блеск драгоценных камней. Гранаты и сапфиры, черные и синие, как глаза старого вОрона, предвещали бурю. Не ту, что топит корабли, но ту, что перекраивает судьбы, ту, от которой даже богу, порой, невозможно укрыться. Нахмурившись, Корнес высыпал камни в костер, встретивший их радостным треском и взвившимся пламенем. Камни не предвещали ничего, они были просто камнями, бог понимал это, как понимал он и то, что буря уже началась и ему не нравится то, что произойдет. Он не был провидцем, лишь ученым и хронописцем. Но знания и опыт превращали будущее в не более чем уравнение с почти бесконечным числом неизвестных. Тревожное уравнение…     Женщина была заметно моложе, уже не юная, но вряд ли разменявшая третий десяток. Она сидела обхватив колени и серо-черные крылья, повторяя положение рук, укрывали ее словно плащ. Ворона смотрела на огонь и своего бога, не смея прерывать его занятие, вспыхнувшее пламя послужило сигналом и Мира заговорила:     — Учитель, почему? И для чего?     — Разве ты еще не поняла? Или, может, просто боишься понять?     — Если бы мы не были сотворены меньше года назад, я бы сказал, что так сложились обстоятельства.     — Лишнее знание лишь собьет его обладателя с пути. Неужели я зря поверил в твои способности?     — Простите, учитель, мне до сих пор снится этот ужасный день. И мой брат. Каждый закат я спрашиваю себя: «Как Она могла так поступить?». И не нахожу ответа.     — Кто «Она»?     — Бог-творец.     — А кто, по-твоему, мог бы?     — …     — Не имя.     — Кто-то, очень жестокий, либо… — Мира замолчала на несколько минут, усиленно ловя верткую, как угорь, мысль. — Либо почти кто угодно, если слова это только слова.     — Слова это только слова, — Корнес протянул обрывок листа из плотной и тонкой, незнакомой этому миру бумаги. На листе красивым женским почерком было выведено:     «Смогу ли я продолжить историю, зная, что в моих руках судьбы живых людей?»     — Только слова… Но тогда как?     Старый ворон лишь покачал головой.     — Такая кровавая загадка и такой простой ответ.     Над костром снова повисла тишина, Корнес возился с очередной пригоршней камней, Мира молча смотрела на огонь, впервые за много дней она не видела в нем горящих книг.     — Учитель…     Бог на мгновение прикрыл глаза, демонстрируя готовность слушать.     — Учитель, мой брат. Если наша история началась всего несколько лун назад, если реально я видела его всего несколько дней, почему он снится мне даже сейчас? Когда Она перестала плести наши судьбы.     — Хороший вопрос и я хотел бы услышать на него ответ.     Мира задумалась, когда Корнес так говорил, это означало, что ответ она должна дать сама и прямо сейчас. Она сама не заметила, как у нее в руках оказался амулет, неровный овал из кварца с локоном внутри. Подарок от младшего брата.     — Я помню… четыре года назад, Мирт только начинал осваивать магию. У него плохо получалось, но однажды утром его нашли спящим на заднем дворе нашего дома. Мама так на него ругалась, за то, что он сотворил со своими волосами, а он просто достал из кармана этот камень и сказал, что сделал его для меня. С того дня его способности словно проснулись…     — А уж если бы ты видела, как этот гордый мальчишка, не признающий ни авторитетов, ни богов, молится с просьбой придать ему сил, чтобы он мог сделать достойный подарок своей любимой сестренке, — усмехнулся Корнес, — впрочем, я тебе этого не говорил, не хочу лишиться такого талантливого сторонника.     — Верю, он всегда пытался казаться сильным и независимым. А уж как он возмущался, когда я промывала ему ссадины после очередной драки… Учитель… неужели это все правда? Неужели это все было?     — Библиотека…     — Прошлое есть то, о чем осталась память, вступая под эти своды я клянусь хранить и преумножать память для тех, кто придет потом, — отчеканила Мира, — так гласила надпись на ее дверях. Учитель, наше прошлое есть то, что помним мы. Жаль, что библиотеку сожгли…     — Библиотеку можно восстановить, я помню все ее книги. Жаль тех кто погиб. В этом есть и моя вина.     — Но ведь это было Ее решение?     — Вот тут стоит вспомнить о том, что, несмотря на все наши воспоминания, мы были созданы всего двести с небольшим дней назад. Боги были среди тех, кому было уделено довольно много внимания. Она создала нас такими, какие мы есть. Все, что касалось нас, формировало нас. Нет разницы, по Ее воле или без нее я оставил клан почти без своей поддержки, я бы в любом случае поступил бы так же. А если нет, то это уже был бы не я. У меня были причины так поступить, и, рано или поздно, ты их узнаешь, но это не снимает с меня ответственности… — очередная пригоршня камней отправилась в огонь. — А теперь лети. Если поспешишь, то встретишь корабль в самой близкой к острову точке. И помни, ты не неуязвима.     Бог стоял у обрыва, провожая взглядом маленькую черно-серую птицу, в которою превратилась его ученица, когда у него за спиной появился кто-то еще.     — Ты играешь с огнем, Корнес, неужели ты думаешь, что мы будем сквозь пальцы смотреть, как ты нарушаешь правила?     — Нарушаю правила? Смелое заявление, Фаррис.     — Не зарывайся, Ворон. — Плеть рассекла воздух, не достав, однако, до крылатого бога.     — И тебе доброй ночи, Сафериду. Не стоит указывать на правила мне, хранителю знаний и памяти. Даже Она, пока не пробудится, не будет знать их все. Суди своих смертных, Фаррис, но не лезь туда, где законы тебе не известны. Когда придет время, я обращусь к тебе, твое умение быть беспристрастным ценный дар, береги его. Иди, зеленоглазый, эта душа не твоя.     — Ты не можешь дать бессмертие своему жрецу. К тому же три дара за два обета…     — Могу, Брат, но это знание лучше останется при мне. И даров всего два. Последнее лишь способ поддержания обета.     — Мы уходим, но не надейся, что я выпущу Ее душу…     — Конечно не выпустишь, — произнес Корнес уже в пустоту, — у тебя ее просто нет, Брат. Лети моя маленькая Ворона, твое настоящее служение только начинается. Пес и Лис уже наделали достаточно глупостей, я не хочу, чтобы наш мир рухнул, когда они вцепятся друг другу в глотки…