Плюшевый

Эш ничего не чувствовала. Она не почувствовала, как Джонни через весь город тащил её в свой гараж, как закутывал в одеяло и как просил приоткрыть рот, чтобы принять лекарство. Единственное, что она слышала было: Эш, открой рот, тебе надо выпить микстуру... Эш, открой рот, тебе надо поесть... И вот, наконец, открыв глаза, Эш не обнаружила себя дома или в театре. Странное место, Эш никогда не была здесь. Единственное знакомое, что она увидела - это Джонни, свернувшийся около её кровати в клубок и едва не молящийся, чтобы Эш открыла глаза. В тот момент Джонни показался дикобразочке таким маленьким, уязвимым. Она не понимала, почему. Но, она привстала (заработав при этом толчок головной боли), наклонилась над парнем и нежно поцеловала его ухо. - Не плачь, лапочка, все в порядке. Тот вдруг резко поднял голову и посмотрел на Эш, которая, как оказалось, в течение нескольких дней спала и билась в горячке. - Эш! - он крепко сжал Эш в объятиях, - с тобой все хорошо! Эш! Ты меня пугаешь, не надо больше так делать! - Я же из-за тебя! Джонни, ты сам напросился! Я к тебе бегала, когда заболела! Джонни, ты сам пугаешь меня! - Эш тоже захныкала. Они вдвоем хорошо вместе наревелись. Когда они уже высказали друг другу все, Джонни заполз к Эш на кровать, и они вместе смотрели в потолок. - Знаешь, Эш, если бы не отец, мы бы сейчас здесь не лежали... Джонни положил лапу на плечо Эш. - Да. Это странно, что мы оба живы. Видимо, это лучший исход событий, - Эш усмехнулась и оказалась права. Они сейчас оба могли бы лежать в театре. Мертвые. Тела бы их потом нашли бы рабочие и, чтобы избежать проблем, просто выкинули бы в реку. Так подумала Эш. Джонни, видимо, подумал о том же, поэтому прижался к Эш крепче и поцеловал её щеку. - Не хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни навсегда! - А ведь я могла... - Эш вдруг вспомнила, как сначала хотела одна бежать в Нью-Йорк и бросить Джонни здесь. - Что? - Я хотела сбежать в Нью-Йорк, но... но потом ты стал таким... и я не могла бросить тебя... Джонни вдруг рассмеялся. - Ничего смешного! - Эш зашмыгала носом и быстро заморгала, чтобы не разреветься снова. - Эш, поверь, если бы ты и улетела, то я был бы спокоен. - Но... - Не надо, Эш. Не надо плакать. Все хорошо. Дикобразочка кивнула. Теперь все хорошо. Джонни был здесь. Да, возможно все еще прихрамывающий, но, он скоро поправится! И Эш тоже. И можно будет начать все сначала. То есть, быть друзьями, ходить куда-нибудь вместе, держаться за лапы, целовать друг другу щеки... Будет здорово! - Жалко, что ты не исполнила свою мечту и не уехала, - вздохнул Джонни. - Понимаешь, - Эш вздохнула, - не обязательно жить в Нью-Йорке, чтобы быть счастливой, верно? - Да... Эш улыбнулась ему. Джонни был в замешательстве. - А в Нью-Йорк можно будет смотаться как-нибудь на выходных, - продолжила Эш, - представь, мы с тобой на Таймс-Сквер, или на поезде номер «7» проезжаем через весь город. - Мы?! - Джонни, ты мой лучший друг. Ты думаешь, теперь я хочу ехать в такой опасный город абсолютно одна? Парень замотал головой. - Расскажи про Нью-Йорк ещё! Ты очень хорошо рассказываешь! - он прижался к её щеке носом. Она долго ему рассказывала, как они могли бы прогуливаться по Центральному парку, покататься на коньках в Рокфеллер-Центре, посетить Статую Свободы. Она живо описывала ему каждый небоскрёб, каждый тротуар, по которому они прошлись бы, держась за лапы. Джонни с интересом слушал её. Эш, не смотря на то, что очнулась двадцать минут назад, чувствовала себя прекрасно. - Эш, я же все еще твой лапочка? - он скорчил глазки. - Ох, идиот! - отрезала Эш, - ты всегда будешь моим лапочкой. Ты же опять меня спас. - Не без помощи отца... Эш закатила глаза. - Не важно, плюшевый ты мой. Главное, что спас. Ты мой герой. А лапочкой ты будешь всегда. - Тогда я спокоен, Эш, - Джонни поцеловал её щеку. Они еще много целовались. Как минимум, в эту ночь. Пока Эш не уснула у Джонни на руках, всё повторяя, что он всегда будет её лапочкой.