Я буду жить ради того, чтобы увидеть твою смерть

— Никуда я не пойду, — упрямо заявила Мэд. — Я ведь говорил тебе — не будешь слушать меня, будет хуже, — в голосе Кроули послышались нотки угрозы. — Куда уж хуже, — девушка закатила глаза, с трудом подавляя новую волну ненависти. Все это время она смотрела на выход, надеясь при любом удобном случае сбежать. Кроули это заметил. — Ты не сможешь от меня сбежать, сколько бы ты не пыталась, лапуля. Внезапно Кроули приблизился к Мэдисон очень близко. Она ощутила на себе его обжигающее дыхание и снова покрылась мурашками. Он наклонился к ее лицу, но Мэд не растерялась и врезала демону в нос, разбив его. После этого, она бросилась бежать к выходу. Как только девушка оказалась в коридорах, ее тут же схватили демоны и приставили к шее нож. — Будешь рыпаться - мы сделаем тебе больно. В это время из тронного зала послышался вопль Кроули: — АХ ТЫ МЕЛКАЯ СУЧКА! КАК ТЫ ПОСМЕЛА ДО МЕНЯ ДОТРОНУТЬСЯ! Я ТЕБЯ… НАКАЖУ! БУДЕШЬ МОЛИТЬ ПАПОЧКУ О ПОЩАДЕ, КАК ПОСЛЕДНЯЯ ШЛЮХА! Мэдисон воспользовалась тем, что демоны были на мгновение отвлечены криком Кроули и, вырвавшись, побежала. Она бежала так, что задыхалась и на глазах выступали слезы. Она бежала так сильно, потому что от этого зависела ее жизнь. Но, они все равно ее найдут, даже если бы Мэд оказалась на краю света. Пока у нее был шанс — она бежала. От неожиданности девушка споткнулась и упала на пол, чудом не разбив нос. Перед ней возник Кроули. Черт, Мэд даже не успела сбежать из ада... Он грубо схватил ее за волосы и приподнял над полом. Из ее карих глаз брызнули непрошенные слезы. — Отпусти меня, ублюдок! Отпусти! — девчонка ударила Кроули по лицу, от чего тот отшатнулся и отпустил ее. Мэдисон принялась раз за разом наносить удары по лицу демона. Разбила губу и снова нос в кровь. Мужчина даже не успевал защищаться, так как брюнетка была слишком зла. Казалось, что она пес, сорвавшийся с цепи. Она увидела перед собой лицо улыбающейся мамы и продолжила избивать демона с еще большей силой. Легкие разрывал адреналин. Мэд царапала ногтями его кожу, нисколько не стесняясь, наносила удары в челюсть. И она хотела бы, чтобы так продолжалось вечно, но он схватил ее за запястье. — Хватит, — еле дыша, прохрипел тот. Все его лицо было в крови. Он вытер рукавом окровавленные губы и сплюнул кровь. — Ты сдохнешь в муках, — сквозь зубы процедила Харрисон. — Я буду жить ради того, чтобы увидеть твою смерть… Ее слова буквально сочились ядом. После того, как она избила Кроули и сказала свое единственное желание, ей словно стало легче дышать. — Я клянусь, что если потребуется уничтожить мир для того, чтобы ты сдох, то я не буду медлить. Насчет этих слов Мэдисон не шутила. Она была так привязана к матери, а теперь ее не было... Жизнь после ее смерти словно перестала иметь какой-либо смысл. Картина ее бесчеловечного убийства раз за разом проносилась перед глазами. Душу словно выворачивали наизнанку и жгли лавой. Жизнь казалась бесконечным кошмаром, который идет вечно, словно фильм, поставленный на повтор бесконечно раз. Мэд как и все дети часто ссорилась с мамой, сбегала из дома, приходила домой пьяной, но со временем поняла — мама всегда желала ей лишь лучшего, не смотря ни на что. Во многом благодаря ей Мэдисон стала личностью, той, кто она сейчас есть. Кроули молча выслушал все ее обзывания. Подождал, пока огонь в ее душе утихнет и отвел в свои покои, несмотря на сопротивление. — Зачем ты привел меня сюда? — темноволосая посмотрела на своего палача как озлобленный волчонок. Этот гнев в ее взгляде всегда был прекрасен. — Я должен наказать тебя за твой поступок, — Кроули усмехнулся и посмотрел на Мэд хищным взглядом. Он хищник и всегда был им. Она — его добыча, загнанный в угол зверек, неспособный противостоять. Она может лишь скалить зубы и плакать. А он — наслаждаться ее прекрасными эмоциями, которые были такими разными. Кроули рассматривал свою пленницу. Ее глаза были красными от слез, а лицо и одежда мокрыми. Наверное, слезы никогда не высохнут на этом юном личике. Сейчас она была никем и ничем. Мусор. Ее жизнь лишена смысла, а боль душит и туманит рассудок. Она уже сама не замечает, как сходит с ума. Хрупкая девчонка, которая попала в плен к королю Ада навечно. Она всего лишь сломанная игрушка, марионетка в его руках. Ее жизнь — игра без правил. И выход из этой игры — смерть. Это место пропитано запахом смерти, над ухом ощущается ее ледяное дыхание. Кроули берет с тумбочки виски и привычным движением наливает в стакан, а затем подносит ко рту. Игра уже началась — Мэд думает только о Кроули, а значит, она близка к тому, чтобы окончательно сойти с ума. Лицо демона снова искажает улыбка. Он делает сразу несколько глотков. — Сейчас ты думаешь только обо мне? Я прав? — Кроули вплотную приблизился к девчушке и коснулся рукой ее щеки. Он снова вдохнул запах ее волос. От того, что он был так близко к ней, она дрожала как осиновый лист. Запах виски и дорогого парфюма ударил в нос. От этого у Мэд кружилась голова и ноги становились ватными. Хотелось бежать, бежать куда подальше, лишь бы не нюхать этот сводящий с ума запах. Но от него никуда не деться. Он с ней вечность, он у нее под кожей, он заставляет ее задыхаться… Мужчина прижал девушку к себе. Нужно больше прикосновений. Она должна думать только о нем. Мэд думала, что это кошмар. Что это ад. Она уже привязалась к Кроули и это было началом конца. Лучше умереть, чем любить его. Ведь будущего и счастливого конца у них не будет. За дверью послышались крики и выстрелы. Дин вышиб дверь и наставил на Кроули пистолет. Тот закатил глаза. — Сколько раз тебе говорить, Белка? Простым пистолетом меня не возьмешь! — Но твое любимое пальто я забрызгаю кровью! — сквозь зубы процедил Дин и выстрелил, но демон, сделав фейспалм, исчез и появился снова. Винчестер-старший схватил Кроули за ворот пальто и припечатал его к стене. — Помнишь, я говорил, что ты сдохнешь в муках? Я здесь для того, чтобы исполнить свою клятву! — Не… не трогайте его, — произнесла Мэд и пришла в ужас от собственных слов. Кроули был прав — она действительно сошла с ума. Она так много думала о нем, что спутала чувство ненависти с чем-то другим? Ее психика сломана, извращена и никогда не восстановится. Харрисон внезапно осознала, что не хочет видеть перед собой никого, кроме Кроули. — Что ты сказала, Мэд? — спросил Дин и ошарашенно уставился на дочь. Он не мог поверить, что она это сказала. Он просто стоял и не мог ничего сделать или сказать. — ЧТО ТЫ СКАЗАЛА, МЭД?!