Снеговик

      — Наш любимый герой, Юрий Шопин, снова с нами!       — Я вернулся.       Все внутри Макса сжалось от этой простой и милой фразы. Захотелось прямо сейчас, оборвав съемку, подскочить к парню и подарить ему пусть мимолетный, но несущий в себе определенный смысл поцелуй. Но он сумел собраться, чтобы завершить работу и отснять необходимый материал для своего блога.       — Что, вымотался? — участливо и с улыбкой спросил Юра, подходя ближе к облегченно выдыхающему парню.       — Да не то чтобы… — пожал плечами тот. — Наверное, я уже просто устал быть блоггером.       — Только не говори, что прекратишь, — покачал головой Шопин. — Фанаты очень в тебе разочаруются.       — А ты? — напрямую спросил Максим, поднимая на друга ясный, как небо, и наивный взгляд. Юрий заметно занервничал.       — Я… Тебя так волнует мое мнение?       Словно удар под дых. Цветков старался не падать духом, но выходило плохо. Возможно, Шопин спросил это просто в своей манере, вовсе не намереваясь обидеть, но накручивать себя — это ведь любимый вид спорта Макса. Даже более родной, чем биатлон. Но… ведь биатлон и связывал их с Юрой, поэтому парень старался не думать об этом.       — Эм, Макс? Все хорошо? — беспокойно спросил спортсмен, делая еще один шаг к Цветкову и кладя руку ему на плечо. Его серые глаза пытливо заглядывали в светло-голубые глаза Максима, пытаясь понять, что случилось. — Я что-то не то сказал?       — Конечно, твое мнение очень важно для меня, Юра, — печально отозвался парень, поднимая взгляд. — Но, я думал, ты и так знаешь это.       Юра улыбнулся. Эмоциональный и экспрессивный по сравнению с ним Макс успешно находил повод устроить истерику и создать хаос между ними. Этого, разумеется, не замечал никто из ребят, потому что Цветков умело скрывал свои чувства, а он сам всегда был весел, пряча все переживания за смехом и улыбкой. Шопин прекрасно понимал, в каком раздрае находился друг из-за неудач в гонках и пропускаемого этапа, поэтому просто сделал еще один шаг, окончательно сокращающий расстояние между ними, и обнял парня.       — Юра… — изумленно выдохнул тот. Кровь прилила к лицу, и Максим уже представил, как он постепенно сравнивается по цвету со своей темно-красной курткой. На душе мгновенно стало тепло и хорошо, а ненужные переживания и сомнения тут же вылетели из его головы. Ведь Шопин тут, никуда не ушел, вот он, рядом с ним, сейчас его обнимает. Макс улыбнулся, успокаиваясь.       — Я знаю, Максим. Прости, — отстранился от него Юрий, смущенно опустив голову. — Ведь знаю, какой ты ранимый, знаю, что тебя можно задеть лишь одним словом, и ведь все равно…       — Не извиняйся, — улыбнулся Цветков, подарив этой улыбкой Юре лучик солнца, которого так не хватало в хмуром Рупольдинге.       — Хорошо.       Они замолчали, наблюдая, как вокруг них летают «белые мухи». Начинался снегопад. Снежинки оседали на ресницы Шопина, завораживая своей красотой Максима. Юра словно превращался в некое волшебное существо, красивого снежного принца. Или же так и оставался Юрой, но со снегом на лице. С этим Макс еще не определился. Парень просто во все глаза смотрел на друга, и понимал, что... влюбляется. Влюбляется еще больше.       — Что, хорошего снеговика я слепил? — как-то невзначай спросил биатлонист, и от неожиданного вопроса Цветков засмеялся. Он нежно посмотрел на ничего не понимающего Юру, взял его за плечо, придвинул еще ближе к себе и поцеловал. Так, как умел только он.       Шопин сначала замер, но уже через секунду потерял контроль, совершенно забыв о том, что они не в своем номере, а на улице, где каждый желающий мог увидеть двух целующихся русских парней.       — Да ты сам как снеговик, — отстранился Макс со смехом, глядя на заснеженного Юрку. Его Юрку.