Наверное это любовь

      Холодный осенний ветер пробирал до костей, заставляя поднимать ворот пальто выше, и, укутываясь, поджимать шею, чтобы хоть как-то не чувствовать эти адские порывы. С чего бы начать свою историю? Я не знаю…       Наверное, с самого начала. Полагаю, так будет правильно. Зовут меня Андрей, двадцати шести лет от роду - альфа.       Черт, снова закончились сигареты – наверное, пора уже бросать. Каждый день говорю себе об этом и каждый день покупаю новую пачку до жути мерзкого курева. Все же это и правда наркотик - в моей жизни все наркотик. Хотя, о чем это я? Ах, да…       Полагаю, так: история моя началась, когда мне было семнадцать – молодой, полный энтузиазма и юношеского максимализма, я вырвался из-под опеки родителей в «Большой Мир». Обычный парень из небольшого провинциального городка. Жизнь в мегаполисе была для меня сказкой, мечтой, наваждением. Тогда мне казалось, что впервые в жизни я вздохнул полной грудью! Пожалуй, тогда это было пределом моих мечтаний, а однушка, купленная мне родителями в спальном районе, с обшарпанным подъездом и «картонными стенами» в моих глазах была замком или модной студией как минимум. Даже если сие обиталище и представляло из себя четыре стены, тумбу и стол под компьютер.       Тогда же, в пору юношеских мечтаний, когда кажется, что весь мир у твоих ног, я встретил его. Такой же, как и я, горящий страстью к жизни, такой же молодой первокурсник в небольшом, по меркам северной столицы, университете. Сильный, статный – он не мог не привлекать внимание других, и я не стал исключением… Тогда я хотел смотреть на него, быть как он, быть его другом.       По правде говоря, мы даже не общались в пору обучения: разные интересы, разные клубы, разные факультеты. И все-таки редко, раз–два в день, мои глаза искали его. Он был светом, он горел позитивной энергией и это чувствовалось. Олег – альфа, на которого я хотел быть похож. Для меня, юного парня из провинции, он казался идеалом и примером того, каким альфа должен быть! Потом был выпуск. Четыре года пролетели как один: вроде ты только вчера первокурсник, исправно ходящий на все лекции, а сегодня уже выпускник-бакалавр с небольшим похмельем, еще пару часов назад еле вставший с постели с малознакомым омегой и бегущий в свой злополучный ВУЗ, боясь опоздать.       Тогда я видел его, как мне казалось, в последний раз - все такой же идеальный, сдержанный, но невероятно харизматичный.       И началась моя по-настоящему взрослая жизнь: работа – клубы – дом или отель - и снова работа. То, что другие называли рутиной, мне нравилось – мне нравилась моя жизнь. Тогда, два года спустя, я снова встретил его.       Теплый майский день, это было словно вчера, на дне рождения общего знакомого еще со времен университета. Олег возмужал, стал более статным что ли, более серьезным, но харизму свою не растерял: он просто приковывал мой взгляд, и я понимал, что это неправильно, что так быть не должно, но просто не мог не смотреть на него, и он, конечно же, это заметил.       Тогда, наверное, я впервые набрался смелости поговорить с ним, и это было словно откровение. Он понимал меня с полуслова, он умел поддержать разговор, словно мы были старыми друзьями - с ним я мог быть собой. Весь вечер свелся к разговору с Олегом вдалеке от шума старых знакомых. А еще он ужасно много курил! В итоге мы договорились сходить куда-нибудь на днях. Зачем оно мне, я не знал, но звонка ждал так, как никогда не ждал.       Мы встретились на выходных и просто весь день проходили по парку, вспоминая забавные случаи из студенческой жизни, а потом он предложил пойти к нему выпить. Это было предложение, благодаря которому я обрел все и все потерял.       Мы сидели у него, по СМАРТу громко играла музыка. Развалившись на диване, мы весь вечер смеялись. Никогда не думал, что мне будет так хорошо просто от одного общения с человеком. И то ли от выпитой бутылочки «Асахи»*, то ли от банального недотраха, а может и от того, и от другого вместе, я поцеловал его. Олег сначала напрягся, смотрел в упор, стараясь что-то разглядеть, увидеть подвох, но после минутного молчания сам прижался ко мне своими губами и тогда я забыл, как дышать.       Губы другого альфы, руки другого альфы, запах другого альфы – все это было так неправильно, и в то же время так правильно. Я не знаю - тогда я просто плыл по течению, позволяя другому альфе диктовать условия этой игры, игры, которая навсегда привяжет меня к нему.       Тихие стоны, шепот и горячее дыхание под громкие звуки музыки. Мокрые и страстные поцелуи, руки, сжимающие талию чуть ли не до синяков.       Утром проснулись на мокрых простынях в комнате, где все еще витал запал муската, отчетливо напоминавший, что именно произошло этой ночью. Тогда мы, наверное, были впервые по-настоящему смущены, сидя на разных сторонах кровати и боясь заговорить друг с другом. И мы не стали, не стали ничего говорить. Он просто встал, и, потрепав меня по волосам, попросил прощения за то, что сделал. Винил ли я его? Нет, я сам хотел этого, и даже сейчас ноющая и тянущая боль в пятой точке не могла заставить меня сорваться с места и уйти.       Олег, немного порывшись в шкафу, достал сменную одежду с полотенцем и положил возле меня, а после и сам скрылся в душе. Выйдя в одних спортивных бриджах, он робко заглянул в комнату, будто хотел проверить, ушел я или нет.       Тогда мне стоило уйти, но я сам не понимал, почему остался. Остался тогда, и на следующий день, и каждые выходные после. Он стал моим наркотиком, тогда я влип. В один из вечеров, опять безуспешно пытаясь сделать ужин сам, Олег просто сказал: — А ведь знаешь, я люблю тебя… Люблю еще со времен университета, прости.        Я помню ту тишину, повисшую в кухне, запах сгоревшего кофе и нервно мешавшего что-то, отдаленно напоминающее плов, Олега. Он не смотрел на меня, словно боялся увидеть то, что ему видеть не хотелось. И тогда я понял, понял, что люблю его, люблю другого альфу.       Люблю, как он спешно одевается на работу, серьезный банковский служащий. Люблю, как он смущается, когда я повязываю ему шарф или напоминаю про перчатки. Люблю, когда он пытается сделать все сам, даже если потом приходится выкидывать безнадежно испорченную турку или кастрюлю и заказывать доставку еды на дом. Люблю его серьезность. Люблю его страстность в постели. Эти его русые непослушные волосы... Люблю смотреть, как он нервничает, пытаясь их уложить, люблю эту блядскую родинку под губой, эти зеленые глаза.       Мы стали жить вместе. Для всех мы были двумя альфами, двумя друзьями, снимавшими одну квартиру. Для вида иногда приводили домой омег чисто ради «поболтать» и неизменно каждый день вечером врубали музыку на всю громкость, чтобы скрыть наши стоны, наши крики и дикие, звериные признания в любви.       Примерно через год нашего совместного проживания, что очень не нравилось моим родителям, последние начали активно «приседать мне на мозг» с темой о паре и омегах, о семье… А моей семьей был Олег. Олег же моим родителям не нравился, особенно отцу, и постоянное присутствие друга в моей жизни их очень удручало, хотя мой альфа всегда вел себя учтиво, вежливо и вообще был образцовым во всех смыслах этого слова. Мы жили с ним уже два года и все было прекрасно, пока в моей жизни не появился Кирилл. Природа довольно жестока.       Кирилл был моей парой, встретить пару – шанс один на миллион - и я его встретил. Встретил на дне рождения друга, куда пришел и он. Меня тянуло к нему, и я никак не мог справиться с этим наваждением. Его запах сводил меня с ума, я в прямом смысле сходил с ума, когда его не было рядом, и он чувствовал себя так же - я чувствовал это, словно знал на сто процентов. Я мучил себя, я мучил свою пару и мучил Олега, который все это наблюдал со стороны.       Потом начались случайные встречи в тренажерном зале, в супермаркете, я искал его в толпе, пытался мимолетно прикоснуться к нему, и мой маленький мальчик тоже тянулся ко мне. Случайные встречи в парке, случайные встречи в торговом центре, мимолетные прикосновения и короткие приветствия.       Он смотрел на меня, я смотрел на него, словно весь мир сходился в одной точке. А рядом был Олег, который тоже был мне нужен, как воздух. Я не мог отпустить его и мучил его, я не мог уйти к Кириллу и мучил и его тоже. И я страдал: я пил, меня уволили с работы за прогулы – моя жизнь превратилась в ад. Олег, конечно, все прекрасно понимал, понимал и решил отдалиться. Он уходил до того, как я засыпал, и возвращался, когда было уже давно за полночь.       Мы стали отдаляться друг от друга, все реже в нашем доме играла музыка по вечерам. Идиллия рухнула за месяц.       В очередной раз я встретил Кирилла три дня назад, точнее он сам позвонил и попросил прийти. Не нужно быть дураком, чтоб догадаться, что у моего малыша началась течка, ему плохо, и я чувствовал это на себе. Ничего не сказав Олегу, я просто собрал вещей на три–четыре дня и ушел. Я видел, как Олег, сидя на диване, поник. Я видел, как ему больно было видеть и осознавать, куда я ухожу, но я ничего не мог с собой поделать. Я себя ненавидел – ненавидел за то, что делаю больно человеку, которого люблю больше всего в этом мире, но природа брала свое.       Податливое нежное, хрупкое тело, изнывающее от желания, узкая и горячая дырочка, которая сжимала меня в себе, истекая смазкой, от запаха которой окончательно сносило крышу, маленькие и не менее нежные губки, румянец и нежные, омежьи стоны. Тоненькие руки, оставляющее на моей коже тонкие красные линии, от которых похоть становилась лишь сильнее. Это было лучшее, что могло быть в моей жизни, или же нет? Почему даже сейчас, даже в объятиях своего омеги, даже когда мой член основательно с узлом находится в нем, из головы никак не может выйти образ Олега, подогнувшего колени под себя и прячущего голову изгибе локтей. Я ужасен, Олег, я сам себе противен!       И вот теперь я стою на мосту недалеко от нашего дома… А может, я уже не имею права говорить «мы». Я злюсь на судьбу. В кармане не осталось этого проклятого нектона, в котором я бы мог утопить свою никчёмность. Мне страшно, мне страшно идти в нашу квартиру, мне страшно вновь увидеть тебя. Я знаю, ты сейчас стоишь на балконе и куришь, всматриваясь вдаль, пытаясь в потоке людей уловить мой силуэт – ты всегда так делаешь, когда я опаздываю домой - я так люблю этот твой задумчивый образ.       Наверное, наконец-то пришло время «расставить все точки над i». *Асахи – марка японского экспортного пива.