Массаж

— Кацуки, ну кто же так бьёт? — они шли к Бакуго домой, и тот обещал свой какой-то фирменный массаж от ушибов. — Ну, блять, прости. Знаешь, я в запале был, и ты под руку попал, — очень редко можно увидеть такого Бакуго: голова склонена, руки нервно теребят край пиджака, и взгляд виноватый, жалостливый. — Бро, хорош киснуть, — Эйджиро слегка ударяет Бакуго в спину, но только наносит вред себе, потому что плечи начали болеть ещё сильнее. — Кацукиии, если ты говоришь, что это слабо, как же ты бил по моей защите раньше? — Киришима вопросительно приподнял бровь. — Ааа, прости, я же сказал, пойдем быстрее, — Кацуки попытался максимально аккуратно подталкивать Эйджиро, и через некоторое время они были у него дома. Бакуго попросил Киришиму снять пиджак с рубашкой и сесть на край кровати. В комнате повисло напряжение и неловкость, да и сама ситуация была странной. Полуголый Киришима сидел у него на кровати, и в голову Бакуго начали лезть различные пошлые мысли, но он отгонял их, напоминая себе, что сначала должен помочь своему предмету вожделения. — Бро, ты там чего завис? Кто-то мне лечебный массаж обещал, — проговорил Эйджиро. — Бля, да помню я. Кстати, у тебя кожа насколько чувствительна к температуре? — на всякий случай спросил Бакуго. — Ну, — Киришима на секунду задумался, — обычная выдерживает твои более менее мелкие взрывы, а укреплённая и приличному противостоять сможет. — Ладно, похуй, — Кацуки залез на кровать и сел на колени за Киришимой. — Сначала может быть слегка больно, но это пройдет, — лениво предупредил Бакуго, а после ответа молчанием положил руки на разгоряченную спину — сначала были совсем мелкие взрывы. Эйджиро лишь слегка дернулся, но больше никак не двигался. После чего взрывы стали чуть больше и громче, поэтому Киришима расслабил плечи и, судя по его виду, неплохо так кайфовал. — Эй, ты там как? — с усмешкой спросил Бакуго. — Кацукииии, это шикооозз, — Киришима был больше похож на пьяного, чем на довольного. Взгляд слегка затуманен, глаза прикрыты, рот приоткрыт и дыхание сбивчивое. И Бакуго чувствует, как у него весь жар собирается в одной точке, а член уже стоит. Он пытается это скрыть: елозит на кровати, сильнее разминает спину Киришиме, усиливая частоту взрывов. — Кацукиии, мммх, — а Киришима, зараза, только подливает масло в огонь. — Эйджиро, ты можешь не стонать? — недовольно проговорил Кацуки. — А что? Тут кто-то у нас на взводе? — Киришима усмехнулся. — Какого? — Бакуго даже массировать перестал. — Я твой стояк спиной раньше почувствовал, чем ты. Палишься, бро, палишься, — как ни в чем небывало проконстатировал факт Киришима. — Ну, сука, берегись, — Кацуки повалил Киришиму на кровать, прошелся рукой по накаченному прессу и, заглянув в дерзкие глаза красноволосого, поцеловал его. Сразу подавил, показал кто главный, кто здесь ведет. А Киришима же не отставал и оглаживал рукой сквозь ткань член Бакуго. — Ты так доведешь меня, — рычит Кацуки. Киришима же, накрутив галстук Бакуго на руку, притянул его к себе и прошептал в самые губы: — Ну давай же, — потерся своим пахом о его, застонав прямо на ухо. — Допрыгался, — Кацуки резко разворачивает парня на живот, прижимает его своим весом, кусает каждый участок тела, который только попадется ему на глаза. Штаны с трусами сразу слетают с парня, Бакуго специально, когда лапает Киришиму за сочную задницу, добавляет немного взрывов, отчего того подбрасывает на кровати. Он снова проводит по его спине ладонью, ровно по позвоночнику, и ведет до самого ануса, заставляя Киришиму напрячься всем телом. — Кацукиии, — Эйджиро специально дразнит, так эротично говорит его имя, после чего громко застонав. А добивает Бакуго последняя выходка Киришимы: он вырывается из ласковых рук Кацуки и, призывно покачивая задом, слегка приподнимает его, расставив ноги, с придыханием снова произносит его имя, призывно потеревшись членом об простынь. Тут-то и слетают у Бакуго всевозможные тормоза и предохранители. Он с полузвериным рыком набрасывается на Эйджиро, и у него есть свой план мести. Он мнет в руках упругие ягодицы, проходится по ним когтями, оставляя красные борозды, после чего кусает. И, наконец, переходит к главной части: проникает языком только в кожаные складки, чуть касаясь, дразнит его кончиком и чуть проникает, массируя тонкие стенки. Киришима уже теряет нить с реальностью, но Бакуго только начал. Он вытаскивает кончик языка и теперь вылизывает вход всей шершавой поверхностью, чуть добавляет зубы для более ярких ощущений, и Киришима получает их. Его вскидывает над кроватью, он сгибается в спине и, открыв рот, дышит как загнанная лошадь, попутно довольно громко стонет. Бакуго берет его за задницу и мнет, увеличивая температуру рук, вылизывая вход в анус и немного проникая в него. Иногда отрывается от своего занятия для звонкого шлепка или даже череды, и Киришима от такого сминает простыню до побеления костяшек на пальцах, а стоны все отрывистей и громче, ноги предательски разъезжаются, но для равновесия парень их только шире расставляет. Наконец Бакуго вставляет язык на половину, а затем полностью, работая сразу и ртом, поэтому Киришима мечется по кровати, жадно хватая воздух, как рыба выкинутая на сушу водой; стонет, почти вскрикивая. Кацуки все чаще трахает зад Эйджиро своим ртом, языком и, проведя когтями по коже, впивается в неё со всей силы частичными взрывами, отчего Киришима обильно изливается на простынь. Бакуго встает над Киришимой, весь вид растрепанного парня тешит его самолюбие. Обессиливший, пытается привести дыхание в норму, где-то еще видно напряжение в мышцах от оргазма. — Ну что? — Еще, хочу еще, Кацуки, трахни меня, как ты любишь, аах, — на последней фразе Киришима вставляет в себя сразу два пальца, а Бакуго, честно, от такого охуевает. Видимо, у Эйджиро точно что-то заклинило, либо гормоны разыгрались не на шутку. И пока Кацуки был в ступоре, Киришима подполз к нему, сдернув штаны с трусами вниз, захватил головку губами и начал, причмокивая, посасывать. — Блять, да что ты никак не угомонишься, — Бакуго повалил Киришиму обратно на кровать и, смазав член смазкой, вошел сразу на всю длину. Киришима поморщился и вскрикнул, поэтому Кацуки уже побоялся, что порвал его. Но вид Эйджиро говорил об обратном: закатившиеся глаза, пару ниточек слюны изо рта, иногда пробивающийся прямой взгляд в глаза, но какой! Он прямо говорил: «Возьми меня! Оттрахай меня!». И Кацуки конечно же воспользовался этим. Он входил резко и на всю длину, от чего Эйджиро захлебывался в своих стонах, к тому же Бакуго принялся яростно надрачивать Киришиме. Тот терялся в ощущениях и с таким рвением целовался с Кацуки, будто он единственный соединял его с реальностью. Вскоре Эйджиро подстроился под темп Бакуго и, ухватившись рукой за его шею, насаживался еще яростнее. Кацуки в это время терзал губы парня и хозяйничал у него во рту. Киришима кончил первый, а за ним и Бакуго чувствует, как горячие и узкие стенки сжимают его еще сильнее, поэтому, не выдержав, кончил. Они рухнули на кровать, еще долго восстанавливая нормальное дыхание. — Что с тобой сегодня приключилось? — Ты о сексе? — Да. — Подумал, пусть уж не только спина болит, хотя, может и ушиб был плановым. — Чегоо?! — выкрикнул Бакуго. И Эйджиро уже, сверкая своим задом, бежит в ванную и закрывается там, чтобы помыться. Но через некоторое время выглядывает, и движением руки подзывает Кацуки все тем же соблазнительным взглядом. Бакуго встает и с хитрой ухмылкой направляется к Киришиме. Еще все не закончилось.