Kill, or be killed.
— …новенький санитар из Казахстана. Тихий, спокойный парнишка. Ты должен его знать. В его досье сказано, что вы вместе учились. Друзей у него нет, он людные места посещает только за необходимостью купить из еды что-нибудь или почитать, так что свидетелей не будет. Мужчина кладет толстую папку на стол и отворачивается к окну, закрывая жалюзи. — Знакомься, Отабек Алтын — твоя новая жертва.***
— Юр? Ты чего не ешь то? Ты и так тощий, нужно кушать хорошо. Ешь быстрее да спать пойдём. Он молча швыряет ложку в полную тарелку так, что всё содержимое выплёскивается наружу. Суп, конечно, не самая любимая и вкусная еда, но Юра никогда себя так не вёл. Тем более за столом. Блондин поднимается из-за стола и уходит в свою комнату, демонстративно и громко хлопнув дверью. Отабек сразу понимает: Юра не в духе. Когда Юра не в духе, трогать его не стоит, если только у тебя лишняя челюсть в бардачке не лежит. Если лежит, то, пожалуйста, милости просим. Доев уже остывший ужин, Алтын тоже возвращается к себе, но и не забывает остановиться возле Юркиной комнаты. Однако постучаться никак не решится, не бессмертный ведь. В доме так тихо, что даже из-за двери можно услышать тихие поскуливания и всхлипывания. Что-то явно случилось, но Отабек всё ещё не бессмертный. Он лишь качает головой и проходит в спальню, выключая свет в коридоре. Всё он знает.***
Юра вздрагивает, отшатнувшись назад. Сердце бешено колотится, готовое выпрыгнуть из груди. Он чувствует, как тело наливается свинцом, и ни одна конечность не может сделать ни единого движения. Лёгкие будто что-то сдавило, он больше не может дышать нормально. Отабек? Отабек. Он не ослышался. Совсем недавно Отабек говорил, что его взяли на работу… санитаром в частную клинику. Он был очень рад, Юра по глазам видел. Такая работа кому попало не достаётся. — Берёшь? — Беру.***
Утро наступило как-то незаметно и слишком быстро. Юра вскочил ни свет ни заря и уже через пару минут был на крыше одной из высоток, стоящих напротив их с Отабеком квартиры. Отсюда хорошо видно все их три окна, выстрелить можно в любое. А может, ну его? Признаться Отабеку и увезти его? Найдут. Убьют обоих. Две жертвы за один раз — слишком много. Убить себя? И Беку убьют. Не он, так другой. — Готов? — слышит блондин хриплый голос в одном из наушников. — Готов, — на выдохе отвечает он, проложив палец на курок. Наводит цель на казаха — прямо на висок. Дрожащими губами сквозь слёзы шепчет: «прости». И нажимает.