***
Буря становилась всё сильней и сильней. Она стала настолько плотной, что мы почти не видели друг друга, только чуть-чуть заметен силуэт впереди идущего. Мои лапки уже начинали ныть, я не привык столько ходить против такой бури. Да и вообще, в городе не было такого холода и таких толстых слоёв снега. Я впервые за весь путь стал немножко сожалеть о том, что пошел с ними. Хотя, в городе тоже не было жития, а сейчас я иду со своими собратьями. Грудь покрывалась мокрым снегом, из-за чего шерсть становилась влажной. От этого мне было ещё холодней, тело содрагалось. Как же хотелось сейчас сидеть около бабушки, положив свою морду ей на колени, чем идти куда-то в такую погоду. Жаль, что бабушки больше нет.. Лапы подкашевались, но сзади шедший Хиге иногда меня поддерживал, легонько толкая вперед. Я слегка приподнял голову и открыл глаза, чтобы удостовериться, что мы идем в правильном направлении. Что? Где же Хоро? Её силуэта не видно вовсе! — Хиге! — закричал я так, чтобы рыжий меня услышал. — Чего тебе? — ответил Хиге, который уже шел на уровне со мной. — Хоро уже совсем не видно! Мы потерялись! — проговорил я с дрожью в голосе. Я боялся, что мы заблудимся и не сможем найти Цуме, Кибу и Хоро. Если мы потеряемся, то мы не дойдем с остальными в Рай! А я очень хочу в Рай, вдруг, там меня ждет моя бабушка? И я снова буду охранять её, класть свою голову ей на колени, она меня будет кормить разными вкусностями, гладить меня по голове, приговаривая: "Хороший песик", "Хороший мальчик". — Как это не видно? — вытащил меня Хиге из своих мечтаний. — Ну нет её! — воскликнул я. — А запах? Ты её чуешь? — начал переживать рыжий. — Так это же у тебя нос чует все, — я немного с недоумением ответил на его странный вопрос. Хиге ответил мне странным взглядом, потом внезапно остановился и стал подергивать носом. Пытается учуять, наверное. А может снежинка в нос попала и колится. Неприятно, наверное.. Его брови нахмурились. — Я не чую их, — холодно проговорил Хиге. — Мы, наверное, сбились с пути! Я чувствовал, что мы будто немного свернули, но я думал, что мне показалось и не обратил внимание! Как же так, неужели, мы не попадем в Рай? А как же бабушка? А как же Цуме? Хиге, что нам делать? — я стал тараторить от волнения и страха. — Тобое, прекрати, что-нибудь придумаем, — рявкнул на меня обладатель рыжей шерсти. Мои обмороженные уши невольно прижались к голове. Я смотрел на рыжего, как собака, признающая свою вину. Надеюсь, Хиге что-нибудь, да придумает. После этой мысли я взглянул вдаль, в надежде увидеть силуэт или хотя бы какой-то намек на своих.***
Наконец, я чувствую это! Цуме остался позади. Как же он меня раздражает. Но какое же это приятное чувство, чувство доминирования. Хотя, в чём я доминирую? Только в том, что я непокорная и гордая? Но есть ли это хорошо.. Уже через несколько минут я дошла до какого-то моста, возле которого вьюга уже затихала. Я дошла до столба, который являлся одной из опоры моста, и облокотилась на него от усталости. Все-таки дорога была не из простых. Как только буря закончилась, с моих глаз словно снялась пелена. Мои мысли сразу же стали думать по-другому, не так, как я думала еще час назад. Я сразу же подумала о Тобое и Хиге. Мы же шли строем, который распределил Киба, чтобы мы не потерялись. О, нет.. Как же они там? Я же ушла вперед, нарушив строй. Всё моё нутро наполнилось тревогой и волнением. Лапы становились ватные и пропитывались дрожью. На моей совести лежит жизнь двух волков, которые могут погибнуть из-за моей глупости. Как же это было бестолково! Сейчас в голове я старалась собрать все мысли во едино, чтобы все проанализировать и придумать план. Но Цуме и Киба так и не вернулись еще. Неужели, их тоже сбила с курса буря? О чём угодно начинала накручивать моя голова, о чём угодно начинала размышлять, но только не о том, что нужно было сейчас. Сейчас важно помочь Хиге и Тобое. Но вместо того, чтобы наконец собрать всю свою волю, я стою, как тряпка, как потерянный котенок, который не знает, что ему дальше делать. Пока я пыталась собраться с мыслями, вдали я видела два бегущих силуэта. Я уверенна, это Киба и Цуме. Что же мне сейчас им говорить? Как мне оправдаться? Что они со мной сделают? Эти и ещё куча вопросов беспорядочно суетились в голове. — Почему ты здесь? Где Хиге и Тобое? — нахмурившись, Киба задал первый вопрос. — Я.. Я не знаю, — тихо, еле слышно проскуля, я пыталась что-то сказать, так и не решившись, что лучше: соврать или сказать правду. Но похоже вырвалось то, чего я делать не хотела. — Как это ты не знаешь? Не ври мне! — Киба переходил на грозный рык, от которого в моём теле, словно электрический ток, проходила дрожь. В ответ я только отвела взгляд. Мне нечего было ответить. Я понимала, что поступила ужасно. Но это была не я. Мною двигало что-то не моё, что-то чуждое мне. То, что находится во мне и живет само по себе, иногда, вмешиваясь в мою жизнь, делая только хуже. — Из-за тебя мы потеряли двоих! — к белому присоеденился Цуме, который тоже был не прочь порычать на меня, спустив весь пыл и гнев с дороги на меня. — Я не хотела.. прав, — хотела я извиниться, как меня оборвал Киба. — Что значит, ты не хотела? Зачем ты тогда это сделала? — голос Кибы становился все страшнее и страшней. — Что за детские выкрутасы? Ты уже не ребенок, начни думать головой, прежде чем что-то делать, неужели твои родители тебя этому не учили? Тоже мне родители, даже я это понимаю, — серый волк гневно рычал на меня, оскаляя свои клыки, и местами, надменно смотрел на меня своими янтарными глазами, словно издеваясь или ища ту больную точку. Как он сказал? "Тоже мне родители..". В голове по кругу проигрывала фраза хвостатого. После пару пройденных кругов в моей голове, в глазах вспыхнул тот огонь. Огонь гнева, что был раньше. Тело отказывалось слушать здравый разум и начало руководствоваться само. Встав крепко на свои четыре, я почувствовала как когти нервозно пошкребывают снежный наст. Голова опустилась, а уши прилегли к голове ещё сильней. Глаза раскрылись и устремили свой взор на серой сгусток шерсти, которым являлся Цуме. С каждым вдохом, шерсть на загривке становилась дыбом. Клыки обнажились до нельзя, а из глубины гортани раздавался рокочущий рык, не предвещающий ничего хорошего. Теперь не осталось ничего, кроме внешнего вида от волчицы, что стояла перед двумя волками пару секунд назад. Сейчас перед ним стоял волк, состоящий из ненависти. Мне не хотелось ничего, кроме вкуса крови того, кто посмел оскорбить моих родителей. Язык бегал во рту, упираясь в клыки, что были сомкнуты. Парни, стоящие перед волчицей, старались делать вид, что их ничего не тревожит, а уж тем более не пугает. Но всё было иначе. Хоть у них обоих и был страх за жизнь, он был абсолютно разный. Серый волк боялся за свою шкуру, уже вовсе позабыв о парочке "потеряшек". Боятся — чувство чуждое и не свойственное ему, но сейчас, видя то, что никто из них еще не видел, заставляло его внутренне трепетать. Цуме старался из всех сил не показать слабины, но нервно ерзающий хвост и судорожно подергивающаяся спина, были маяком его индикатора страха. Также его глаза. Когда лирая долго смотрела в них из подлобья, в янтарных глазах парня пробегала искра испуга. Но его страх не был таким, каким был у Кибы.. Белый волк, в отличии от своего напарника не думал о себе вовсе. Сейчас он беспокоился не о том, что будет с ним, если он ответит взаимным расположением к Хоро, он волновался за её жизнь. Он понимал, что это была не она. "То, что живет внутри неё - это оно" - такие мысли приходили в голову к парню. Его тревожило, что же будет с Хоро? Ей больно? Она страдает? "Несомненно" - Белый сам себе ответил на последний вопрос. Он не понимал причины переживания за волчицу. С одной стороны, она не волнует его, а с другой все-таки не равнодушен к ней. Сейчас волк чувствовал себя разделенным, словно инь и янь, его равнодушие и тяга к удивительной волчице. — Ты ничтожество, умеющее осуждать других, сам ты ни на что не годен, кроме жалкого воровства. Это все, чего ты достиг в своей жалкой псинной жизни! — восклицала Хоро, не переставая бдительно смотреть на Цуме. Её взгляд был словно игрушечным: она не сводила глаз ни на секунду и даже не моргала. Её собеседник был ошарашен таким резким изменением настроения его собеседницы. Глаза волчицы будто вводили в транс волка. Он хотел, но не мог сорвать взгляд с глаз, которые заливались краснотой. — Ты думаешь, ты - волк? — девушка неожиданно для всех начала злобно посмеиваться, — Нет, ты - псина, в облике волка, твое нутро, как нутро жалкой псины, прогибающейся под всеми, вот это ты, — Хоро постепенно начинала улыбаться.Слова, что доносились с её уст, явно приносили ей удовосльствие. — А хочешь я скажу почему? А потому что настоящий волк проявляет уважение ко всем погибшим волкам, защищавшим свое родное, будь то щенок или стая. Истинный волк никогда, слышишь, никогда, — девушка делала акцент на слове "никогда", — не станет прогибаться под людьми, теми, кто наносит нам, волкам, вред, — девушка закончила свою речь, произнесенную в унижение, хоть и старшего волка. Когда к Цуме были адресованы слова "псина", "шавка", он не мог устоять. Это было его слабым местом. Когда ему говорили такие слова, он приходил в ярость и полностью ей отдавался, не зная, что сейчас он сделает в порывах эмоций. Он был через чур импульсивен. Но сейчас.. Сейчас был единственный случай, когда он не смог отдать свое тело гневу, и все, на что он был способен это просто ответ: —Да как ты смеешь называть меня псиной? Как тебе хватает смелости читать мне свои глупые размышления и выводы, которые тебе привили твои недо.. — серый хотел сказать дальше, но Киба оборвал его. — Цуме, прекрати, — в приказном тоне белый потыкнул старшего. В отличии вдруг осмелевшегося товарища, Киба старался не провоцировать Хоро, чтобы ничего непоправимого не случилось. Честно говоря, белый понимал, что Хоро превосходит Цуме, поэтому не ему с ней тягаться. Он пытался успокоить Хоро, переживая за её самочувствие: — Хоро, прекращай, успокойся, нам надо найти потерявшихся, — Киба не умел разговаривать мягко и с любовью. Что такое любовь? Ему это было чуждо. Поэтому его слова получились как приказ, а не как он задумывал. — Не указывай мне, — осверепевшая голова волчицы медленно поворачивалась к белому. Но тот не подал виду, что испугался. — вам нужно, вы и идите! — Хоро рявкнула, кинувшись на Цуме. — Да пошла ты, — Цуме не хотел выглядеть тряпкой перед ней, поэтому решился дерзануть гневной волчице. — Мы с тобой еще позабавимся, — волчица улыбнулась, все так же дико и с жаждой крови смотря на серого волка, что был ей так противен. Она клацнула клыками около шеи Цуме. — Чертовка, — поборов страх, серый волк встал в боевую стойку, готовясь к нападению. Киба ничего не предпринимал. Он смотрел на Хоро. Все звуки, скрипы крыков, яростные рыки и гневные речи ушли назадний план так, что парень слышал их словно отдаленные шумы. В его глазах было непонимание, сожаление, шок, удивление и другие похожие эмоции. Куда пропало тоже нежное и хрупкое существо, которое он не так давно утешал и гладил по мягкому маленькому плечу. Нежный ангел стал каменным демоном. Из его размышлений вывел громкий вой Тобое, доносящийся откуда-то издалека. — Цуме, идем, — окликнул его Киба и незамедлительно двинулся на источник звука. Но остановился и добавил: —Хоро, ты меня огорчила, — не поворачиваясь к волчице, проговорил парень и двинулся дальше. Его товарищ не был против избежать драки, которая могла оказаться его последней, поэтому смотря на деву, он оскалился, и якобы нехотя, развернулся в сторону зовущего. — Не стоит поворачиваться ко мне спиной, — прошипела Хоро, все так же по сумашедшему улыбаясь. От этих слов у серого под шерстью пробежался холод и мурашки. Слова девушки прозвучали как угроза. Серьезная угроза, которая на особо нравилась обладателю крестообразного шрама на груди. Уже через несколько секунд они скрылись, девушка не стала за ними бежать, вместо этого развернулась и направилась на другой берег, путь к которому лежал через мост.