Идущая за солнцем

      — Давно, когда я была еще маленьким волчонком, наша семья, состоящая из моей матери и отца, прибилась к небольшой стае других волков. Тогда я не знала, что я лирый волк. Я думала, что просто родилась с таким окрасом, как у родителей. Но когда я подрастала, начала замечать, что отличаюсь от других. Я была немного, но больше в размерах, чем другие волчата. Период интереса к щенячьим играм закончился, и меня стало интересовать что-то более взрослое. Например, охота или рассказы других волков стаи о прошлом. Когда я подросла еще больше, прошла подростковый период, старец из нашей стаи рассказал мне такую историю:       "Однажды, в далеком прошлом, подвидов волков было немного, но и немало. Все волки следовали за солнцем до того, пока не появился первый лунный цветок. Они свернули с пути, по которому следовали за солнцем, идя на сладостный запах цветка. Этот запах дурманил их и разжигал охоту следовать за растением. Только лирые и эфиопские волки остались верны солнцу. Между двумя сторонами завязался спор, который успешно вытек в войну. Волки, следуемые за цветком, побеждали в количестве. У солнечных волков не было шансов на победу. Кто-то отчаянно дрался, защищая солнце, но в итоге погиб. Только пару волкам от этих двух видов удалось спастись бегством.       Их небольшая стая состояла из восьми волков. Двое из них были эфиопскими. Это была молодая пара, которые только начали жить вместе. Странствуя с этой стаей, они боялись, их преследовал страх. Когда паника охватила их полностью, они решили бежать к лунному цветку, а за ними и пожилая пара лирых волков. Но лунные цветы отвергли их и не спасли, от чего те умерли от проклятья солнца и лунной девы. Четверо волков шли дальше за солнцем, оно оберегало их. Но в одну ночь к ним прибился молодой серый волк, назвав себя одиночкой-сиротой, потерявшим свою семью и друзей. Стая благосклонно приняла его. Только это обернулось им погибелью. После появления этого волка, их стали постигать различные беды. Нашествия людей, охотников и солдатов в броне, которую так трудно пробить. При последнем нападении солдатов серый волк пропал, оставив чернявых на произвол судьбы. Двое из них погибли, защищая тех, что помладше. Им удалось убежать. Дальше они следовали за солнцем и шли так до самой смерти. После этого рассказа меня словно осенило. Я поняла, что я и есть тот лирый волк. Вот почему мои родители шли за солнцем. А эта последняя пара, оставшаяся в живых, оказалась моими дедушкой с бабушкой. Мне было не по себе от такой шокирующей новости. Родители никогда ничего такого не рассказывали. Когда пути с этой стаей разошлись, мы шли втроём. Я, мать и отец. В то время, когда мы шли, охота на лирых волков была особо яростна. Люди считали, что мы посланники демонов, а некоторые и вовсе считали нас демонами во плоти. Черная шерсть и глаза цвета охры или темнее, придавали устрашающий вид, который ещё больше отпугивал людей от нас, даже сильнее, чем от обычных волков . На меня и мою семью напали, и мне не удалось спасти своих родителей. Их поймали, в них стреляли из щитов и в итоге оттащили за лапы в неизвестном направлении. Я пыталась спасти их, но от этого удара, исходящего из щита, меня оглушило. Я не смогла ничего сделать. Пока оттаскивали родителей, я успела прийти в себя, и в итоге удалось защититься от врагов. На последок отец попросил меня пообещать ему, чтобы я дошла до солнца и вошла в Рай для истинных волков. Еще.. Он попросил меня, чтобы я была счастлива, — я выдохнула и в моем выдохе послышалась дрожь. На последнем слове в горле образовался ком, от которого так хотелось плакать. Обжигающая щёку слеза медленно потекла из глаза.       Киба вздохнул, было понятно, что ему нечего ответить на это. Я бы на его месте тоже не знала, что сказать.       От него веяло теплом, которое меня согревало даже на небольшом расстоянии. Мне становилось так же и тепло на душе. Я так долго молчала, мне так хотелось выговориться. Два или три года я пребывала в полном одиночестве, ни с кем не разговаривая, полностью погруженная в свои мысли. И вот спустя столько времени я выговорилась кому-то. Возможно, это неправильно, что я рассказала полностью о себе то, что не говорила никому, первому встречному, практически. Возможно, это все выльется для меня боком. Я не знаю, как так случилось. Во мне словно что-то взорвалось. Всё это время, во мне это держалось на тонкой нити от срыва. И держалось только потому, что некому было выговориться. Я почувствовала, как в моем носу стало щипать, а в горле затаился ком.       Я не выдержала такого напора мыслей и расплакалась. От эмоций я забыла о своем обещании - никогда и никому больше не показывать свои слабости, а особенно слезы. Вспоминая родителей мне становилось только хуже. Во мне взорвался вулкан, который так долго спал. Я закрыла лицо руками, чтобы Киба не видел этого. Мне стало стыдно за себя, но остановиться я не могла тоже.       Я почувствовала руку на своей спине. Она излучала такое тепло, что мне становилось спокойнее. Так похоже на родительское тепло.       — Не плачь. Что прошло - оставляй в прошлом. Воспоминания медленно убивают тебя, — Киба произнес это холодно, но мне было приятно.       Как только я подняла голову и посмотрела на него, его рука сразу же исчезла с моей спины. Он будто не хотел, чтобы я это видела.

***

      Она заплакала. Её всхлипывания были полны отчаяния. Её плач начался так резко. Было видно, что она старалась терпеть и держать это в себе. Но видимо, это выше её сил. Слишком много накопилось в такой маленькой, хрупкой девушке. Настолько много, что она не сдержалась и рассказала мне о себе, без единого отказа или отмазки. Моя рука невольно потянулась на её спину, чтобы приобнять. Впервые мое тело мне не подчинялось. Когда я её приобнял, ей стало легче. Голос успокоился, а всхлипывания уже не такие истошные. Как только Хоро подняла голову, я убрал руку. Мне стало не по себе от всех этих прикосновений. Хотя, ей стало лучше, может, ничего такого страшного?

***

      Я улыбнулась Кибе, шмыгая носом. Когда я выплакалась, мне стало легче. Камень с души. Я даже могу легко дышать, полной грудью. Я словно заново родилась. От этих слёз я так устала. Глаза стали закрываться, как бы я не старалась их держать открытыми. Медленно я погружалась в царство Морфея. Сон накрыл на меня черную пелену, от которой я сразу же уснула, скатываясь по стенке. Но какая-то частица меня еще не спала. Я почувствовала прикосновения. Похоже на то, что меня взяли на руки. Такое приятное тепло..

***

      Девушка засыпала и её глаза закрывались от усталости. Она насупилась и уснула. Молодой парень, который сидел около неё, посмотрел на её лицо, убедившись, что она спит, он взял её на руки и отнес подальше от входа.       На улице царила метель. Потоки ветра часто меняли направления, иногда занося стужу во временный приют волков. Воздух из-за влажности был морозный. На небе редкими просветами сияла кровавая луна. Все говорило о том, что планета плачет, что Земля умирает. Нету ничего живого. Сильный снег и град - это будто её сильный плач, который настолько наполнен болью и холодом, что слезинки превращались в застывшие льдинки.       Парень положил девушку возле корней и провел своей ладонью по её мокрой от слёз щеке. Вытерев сырость с прекрасного лица, он встал с секундной улыбкой, которая позже сменилась на холодный, безэмоциональный взгляд.

***

      От тепла, что исходило от Кибы, я размякла ещё сильней. Оно работало таким же усыпительным, как для детей теплое молоко с мёдом. Когда он меня положил, я почувствовала его руку на моей щеке. Мои силы покинули меня, вместе с вытекшими слезами, поэтому я не смогла даже открыть глаза. Я просто поддалась приятным ощущениям, характерным для сна. Это было похоже, будто по телу, начиная с головы и заканчивая на ногах, проводят теплой ладонью, забирая из меня силы. Тело обмякло, и разум унёсся в другую вселенную.       Погода непонятна. Солнца нету, луны нету, откуда-то идет свет. Каждый раз я встряхивала головой, потому что ветер то щекотал уши, то дул в глаза, осушивая их. Было такое впечатление, что я это чувствую наяву. С каждым шагом лапа проваливалась в снег. Ледяная корка трещала под лапами, если выдерживала, а если нет, то трескалась, и лапа ещё больше исчезала в толщах снега. Это начало меня раздражать, и брови понемногу съезжались друг к другу. Как только я захотела уже начать рычать от злости, я оказалась в совсем другом месте.       Это огромное поле, концов которого развидеть было невозможно из-за пурги. Тучи сгущались, затмевая последние лучики чего-то, то ли луны, то ли солнца. Ветер гулял по просторам, поднимая снега воздух и разбрасывая его в другие места. Воздух был прохладный и наполненный запахом. Трудно было понять его. Это странно. Обычно мне легко различить запахи. Уже через секунду я забыла о том, что тут есть запах, а может его и не было. Все слишком-слишком запутано. Мелькали какие-то сцены, которые мне казались знакомыми, хотя разглядеть я из не могла. Что происходит здесь, этого я тоже не понимала, но как будто и не задумывалась об этом. Ветер завывал словно одинокий волк.       Откуда не возьмись вышел огромный белый лев. Что? Лев? Мое легкое недопонимание перешло в полное непонимание. Он ходил и рыскал в поисках чего-то. Он был настолько огромен, что сравнился бы с человеческой машиной, наверное. Ну немножечко меньше, чем она. И вроде я понимаю, что лев - опасный хищник, и нужно прятаться. Но почему-то я этого не делаю. Да и вообще странные ощущения, будто я смотрю на это все со стороны. Не своими глазами, а как от третьего лица. Я то вижу себя, то не вижу.       Опять из пустоты появляются куча непонятных существ, которых разглядеть я не могла из-за плотной вьюги. Они были намного меньше зверя, но превосходили в количестве. Зверь метался, рычал, а после все покрылось белой пеленой.       Начинается гроза. Молнии сверкают, ударяя в лед. Тот разлетается на куски и осколки, которые немного болезненно впивались в меня. Вспышки света сопровождались грохотом грома, который оглушал и содрагал землю. Грохот меняется и становится похожим на что-то, на неразборчивые слова.       Перед глазами появляются часы, стрелки которых работают. Но на часах не было ни цифр, ни каких-либо отметок. Вскоре грохот стал более похожим на слова.. Только на какие?

***

      Утро заменило ночь, а луну солнце. Ночная вьюга успокоилась, оставив снег, наконец-то, в покое. Солнце выходило из-за гор, начиная освещать все повехности. Закат был в розово-оранжево-красном оттенке, поэтому верхушки гор, из которых просыпалось солнце, были окрашены в розовый. Белый, чистый снег был похож на новое покрывало. Нет никаких следов, никаких изъянов, он был идеально гладок. Нетронутая поверхность снега переливалась из розового в фиолетовый, из него в голубой и так далее. Воздух стоял холодный, еще не прогретый солнцем. Оно уже "проснулось" и поднялось в небо, оставив горную цепь позади. Вместе и с солнцем проснулись волки, спавшие в старом, огромном, поваленном дереве. Белый волк проснулся раньше всех и вышел из места ночлега, чтобы осмотреть местность. Серый не спал, но и не вставал. Он облокотился на корень, убрав руки за голову, и смотрел на остальных трех, ожидая их пробуждения. Мальчишка проснулся, потягиваясь. Заметив, что его друг по соседству еще спит, он его начал толкать, в попытках разбудить:       — Хиге, просыпайся! Уже все проснулись! — мальчишка настырно толкал недовольного парня.       — Мелкий, отвали, иди к Цуме, — он отвернулся на другой бок, отталкивая Тобое.       Мальчишка насупился и пошел будить девушку, спящую в облике человека.       — Хоро, вставай, уже все встали, нам пора идти в Рай! Вдруг опоздаем? — сколько в этом ребенке энтузиазма.       Девушка подергивалась и что-то шептала. Её пальцы на руках то сжимались, то разжимались. А сама она заметно побледнела. По мальчишке заметно прошелся испуг.       — Цуме, что с ней? Почему она такая белая? И она что-то шепчет, — Тобое нагнулся к её губам, чтобы попробовать разобрать, что она бормочет во сне.       — Я не могу понять. Цуме, она дергает рукой! - глаза мальчика округлились от страха, он впервые видит такое.       — Солнца ей дозы надо, она же у нас за солнцем бегает. Тоже мне солнечная волчица, — Цуме усмехнулся, считая свою шутку действительно смешной, и отвернулся, смотря на выход.       — Что здесь происходит? — в волчье убежище зашел Киба.       — Киба, Киба, Хоро плохо! Она вся белая и её руки дёргаются! А еще она бормочет что-то непонятное! — паренёк оживился, увидя Кибу. Он считал, что он всегда знает решение от любой проблемы.       Киба подбежал к девушке, садясь на колени.       — Не споткнись, — съязвил самый старший и снова усмехнулся.       Белый наградил его только суровым взглядом. Он снова вернул свое внимание к девушке. Он прислонил ладонь к её щеке и вздохнул.       — Она слишком холодная..