Заново

       -Доброе утро! Ты спишь? На самом деле, уже давно не утро, первый час, а ты так и не встал, вот я и подумал проверить тебя. Если все хорошо, то ты извини, что потревожил, я… -Ты что-то хотел, Ал? Итан поднялся на кровати и сонными глазами в упор уставился на, почему-то смущённого, Али. Во всяком случае таким он казался, пока не выдохнул всей грудью и не опустился на край кровати. -Надеюсь на твоё понимание, Итан. Я знаю, что моя работа — твоя защита, но ведь сейчас зима, Рождество вот было, а я так и не увиделся с семьёй, да и вообще с роду отпуска не было у меня, а тут такое дело подвернулось, несложное совсем, согласись; вот я и подумал, возьмусь. Это не займёт так много времени, я вернулся бы быстро, самолётом лететь совсем чуток, там сутки и обратно, хоть родных увидеть, сам знаешь, какого это, я ведь… -Хорошо, — перебил его Итан, -езжай, я сам справлюсь. -Ты знаешь, мне так неловко тебя просить об этом, я вернусь, как только так сразу, если что, звони мне… -Да уж легче Крису. Итан вздохнул и встал с кровати, понимая, что без Али ему будет куда проще, судя по прошедшей ночи. Но не успел мужчина шага сделать, как в его плечи вцепились сильные смуглые руки. -Только Кристоферу не говори. И, надеюсь, ты не держишь на меня зла? -Всё хорошо, Ал, — Итан выдавил дружелюбную улыбку, и Али расслабился, отпуская мужчину, — сохраню это в тайне.        Вдвоём они вышли на кухню, где за чашкой кофе Итан узнал о семье Али с Афганистана, о его преданности родне и работе. И эти два долга ответственности не давали молодому солдату покоя: Али не мог просто улететь домой и бросить работу ровно также, как и не мог оборвать связи с семьёй. Итан понял, как ему не хватало простого общения по душам, когда, сам того не заметив, проникся переживаниями собеседника. Али, не смотря на свой грозный вид, оказался простым до невозможности молодым парнем, с которым Итану было приятно провести утро в час дня. Итан растрогался и поведал парню свою историю. Во время рассказа Али ни разу не перебил Итана, давая тому возможность самому лишний раз проанализировать ситуацию. — Он, конечно, подонок. Но подонок он в прошлом. Сейчас он больше похож запуганного ребёнка. Ему тяжело, не меньше твоего. Когда Уинтерс провожал нерадивого охранника восвояси, холода по отношению к нему у Итана совсем не осталось: забылись и первое впечатление, и ночной инцидент, и утреннее пробуждение. Итану подумалось, что они могли бы стать хорошими друзьями, чего так не хватает блондину сейчас. По сравнению с Крисом, Али был терпеливым и внимательным слушателем, а самое главное, что показалось приятным и важным сейчас для Итана — у Ала были иные взгляды на проблемы и переживания Уинтерса, нежели у Криса, и новый взгляд со стороны заставил Итана по новому отнестись ко всему происходящему. Стоя у окна, мужчина проводил взглядом уходящего Али и ощутил мимолетное скверное чувство одиночества. Дом стал пуст и тих. Резко стало не с кем поговорить. Но Итан сразу разобрался что к чему: ему нужны были новые знакомства, нужен человек, которому было бы не все равно на Итана, ему нужна девушка. Забота и внимание со стороны друга — Криса — была как само собой разумеещееся, а вот внимание любящей девушки… Итан невесело усмехнулся, понимая, что не имеет даже ни души на примете. Он был так предан Мие, что и забыл, что ничего не держит его от любви к другим. Мия хотела бы, чтобы муж был счастлив. В дверь деликатно постучались. Уинтерс направился к входной, но понял, что стучат не оттуда. Лукас. Точно. Итан поспешил отворить дверь, за которой его ждал молодой уставший парень. Лукас жался, переминался с ноги на ногу и едва заметно трясся. Итан понял, что парню нужно по нужде, посему схватил того за локоть, поднял руку и осмотрел раны, отмечая, что тело парня холодное, а ранки посинели, но выглядели вполне приемлемо. Итан отпустил Лукаса и кивнул в сторону ванной, следуя за Бейкером по пятам. — Тебе холодно? Черт, там был обогреватель, я забыл, включил ли я его, да и вряд ли он прогрел бы гараж, — вдруг затараторил Итан, будучи сам от себя в шоке. Это выглядел так, будто бы он извинялся и оправдывался. — надо было позвать меня, черт, я постелю тебе в гостиной… Лукас разделся до белья, и встал у ванны, будто спрашивая, можно ли ему принять душ. — Я дам тебе полотенце и одежду. Уинтерс застал себя с мыслями о том, что абсолютно потерял бдительность рядом с тем, кто ещё совсем недавно кромсал все, что движется; и что сейчас чувствует необъяснимое чувство ответственности за него. Но, подхваченный и воодушевленный, Итан уже нёс Лукасу полотенце и домашние штаны с футболкой. Нагой Лукас ничуть не смущался тихо вошедшего. Парень лежал в горячей воде, которая едва ли заполнила половину белого корыта ванны. Лукас жадно обливался ею, пытаясь согреться. Итан мотнул головой, отгоняя мысли о том, что это из-за его недальновидности этот мальчишка страдает. Уинтерс вышел на кухню и встал у излюбленного окна. Страдает, ха, как же. Да если вспомнить хоть одну их встречу лицом к лицу, Итан за то время настрадался больше, чем этот за одну зимнюю ночь в гараже. Уинтерс заварил кофе и оставил его стынуть, задумавшись. Он не решался разлить напиток по двум чашкам: тот случай с лазаньей всплыл перед глазами. Но не вновь испорченной одежды было жалко Итану, он вспомнил страшный и вызывающий взгляд Лукаса, который не давал покоя Итану, который стал причиной излишней осторожности со стороны Уинтерса по отношению к Бейкеру. Сейчас во взгляде Лукаса не было той искры, которая пугала и завораживала, глаза его были пусты. Во всяком случае, Итану не удавалось по сей час разглядывать паренька. Но он был уверен — от психопата в Лукасе не осталось ни грамма. Али был прав, когда сказал, что Лукас сейчас лишь напуганный и одинокий подросток. И Крис был прав — кроме Итана у парня нет пристанища, какое бы оно ни было.        Лукас вышел из ванной и немного подвис. Итан заметил его из кухни, когда доделал сендвичи и готов уже был идти за оным. Неловкая ситуация преследовала этих двоих со дня знакомства, и сейчас оба не знали, как себя повести, смотрели друг на друга, не решаясь полностью довериться, ведь оба ещё недавно готовы были вонзить «перо под ребро» друг дружке. Забавно, учитывая, что сейчас никто не знает, какие у них отношения. Итан отмер первым и жестом пригласил Лукаса за стол. Итан буквально кожей почувствовал облегчение, исходящее со стороны парня, когда тот опустился на стул и навис над тарелкой и чашкой кофе. Итан сел напротив, начиная есть, поглядывая на Лукаса. Тот взял в руки свой поздний завтрак и сделал первый укус. Итан заметил, какие Лукас имеет широкие ладони и длинные пальцы. «Собирал механизмы — кропотливая работа» — подумалось Итану. И тут же он вспомнил свои же мысли, что парень способный техник, и что при должном подходе, Лукас мог бы стать профессионалом. Молчание стало давить на мозги, тогда Уинтерс заметил, что парень доел и сейчас ждёт у моря погоды. -Влюбился? — Ухмыльнулся Бейкер, вальяжно развалившись на стуле. — Что? — Не понял Итан. — Че пялишься, говорю, влюбился? — Губы Лукаса изогнулись в кривой ухмылке, а пальцы застучали по столешнице в победном танце. Итан вскочил, закатывая глаза, забрал посуду и отвернулся к раковине. М-да, сытый Лукас — вредный Лукас. С такими выходками Итан долго не протянет и снова свихнется в присутствие этого деспота. Однако, такая живость была куда приятнее нелюдимости. Уинтерс повернулся и сложил руки на груди: — Определимся с некоторыми простыми правилами, парень, во-первых, ты живёшь у меня в доме на птичьих правах, и в твоих интересах не разжигать со мной войны. Во-вторых, я могу выделить тебе гараж или гостиную как твоё отдельное гнездо, но смотри, без глупостей и подстав, как в прошлый раз, ты знаешь, чем это кончится. Лукас поежился и ехидства в его виде поубавилось. Итан почесал макушку и добавил, уже мягче: — И, надеюсь, ты понимаешь, что тебе придётся зажить по-человечески, ну, выучиться, найти работу, начать самостоятельно жить… Я помогу тебе, если ты пойдёшь мне навстречу, и мы забудем все… Ну, все, что между нами было. Начнём заново. Итан в правду был готов помочь Лукасу начать жить по-иному, как адекватный человек, а не психопат убийца или не внезапно осиротевший подросток. Но сам парень к такому раскладу событий был явно не готов, и явно намеревался показать Итану свое недовольство во всей красе: ладони сжались в кулаки, желваки заиграли под тонкой кожей. Лукас вскочил, подобно Итану пару минут назад, лицо его исказилось гримасой злости, распахнул рот, но тут же сжал зубы. Не в силах ничего сделать, понимая, что Итан прав, но не желая эту правду принимать, Лукас убежал в гараж.        За день они больше не разговаривали, и отсутствие общения помогло Лукасу остро прочувствовать то одиночество, которое его окружало. Одиночество вперемешку с зависимостью от того, кто стал причиной такого расклада событий противоречили друг другу, от чего становилось уж савсем паршиво на душе, и выхода не было видно. Да и как тут можно хоть что-нибудь увидеть, когда глаза заплыли густыми слезами, а душа бьётся в истерике, ибо весь мир обернулся против тебя, весь мир сошёлся на одном лишь Итане, которого не плохо было бы на фаршировать петардами, дабы не убить, но помучить; но если ж избавиться от него, значит избавиться от собственной жизни. Лукас тихо хватал ртом воздух, сидя на все том же бетонном полу. Он все ещё не мог признать себя уязвимым физически, морально, не мог смириться с тем, что вся его жизнь целиком и полностью зависит от Уинтерса, от ненавистного уебка. Сидел и ревел, как девка, как малой школьник, хотя было ему далеко за двадцать.        Когда Лукас совсем замёрз, тогда и проснулся, и понял, что вырубился. Из-под гаражной двери не бил свет, как это обычно бывает днем, значит, сейчас уже глубокая ночь. Бейкер был уверен, что конечности его уже синие, пусть он и не мог их разглядеть, но руку бы дал на отсечение — она сейчас сама отмёрзнет. Он в сотый раз пожалел, что согласился обитать в гараже и что-то и дело сидит на холодном полу. И с большей силой его накрыло от понимания, что сейчас он либо замёрзнет окончательно, либо выйдет за помощью к Итану.        Итан проснулся от осторожного стука. Вообще, его сон стал более чутким с появлением в его жизни одержимых, спецназовцев, прочих психов; и это могло бы спасти ему жизнь. Итан сразу понял, что это Лукас, поэтому поспешил встать и на ощупь включить свет. Лукас стоял в дверном проёме и переминался с ноги на ногу. — Тебе в туалет? Следующая дверь от гаража, ты там был уже, не стоит меня предупреждать об этом всякий раз. Лукас сильно опечалился, его лицо в миг стало понурым, хотя до этого парень был весь напряжен. Он тяжело вздохнул и на выдохе выпалил короткое «холодно». — Я все-же постелю тебе в гостиной, будешь спать там, в гараже и в правду очень холодно. Итан открыл шкаф и достал оттуда одеяло. — Держи, можешь взять вторую подушку, я на ней почти не сплю. Уинтерс указал на соседнюю подушку от своей, очевидно, принадлежавшую Мие. Лукас на секунду скривился, но принял такую ненавистную помощь, которая ожидала его самолюбие и задевала чисто по-человечески: унизительно просить о помощи врага, унизительно быть от него зависимым. — Спасибо. — Процедил Лукас сквозь зубы и развернулся, направляясь к дивану, а Итан в очередной раз поразился стремительной смене эмоций на лице Бейкера. Когда Итан принёс-таки Лукасу подушку, тот укутался в одеяло как в кокон и полутороспальной было явно мало. Сама же куколка была не в духе. — Я сделаю чай, снежный человек, приходи на кухню. Он бросил подушку на голову Лукасу и поспешил ретироваться. В ответ Итан услышал лишь тихое грязное оскорбление и то, куда бы ему следовало пойти. Когда же живое недовольство появилось на пороге кухни, Уинтерс всучил тому добрую кружку горячего чая, которую парень спокойно взял своими ледяными руками, и ушёл в комнату, откуда, пока Лука не успел ничего понять и возмутиться, вынес свое двуспальное одеяло, забирая полуторку. Махинациях не осталась незамеченной: — Что ты, блять, творишь, ненормальный? Уинтерс лишь развернулся и, не желая нарваться на ещё большие неприятности, ускакал в комнату.