Чёрт бы его побрал.

Лицо горело будто его обдали горячей водой с источника. В комнате было душно и жарко - этому поспособствовало июльское лето. Сого открыл глаза. Единственным источником света в комнате была луна, пробивающаяся яркой дымкой сквозь незанавешенное окно. Ещё одной причиной его жара была рыжеволосая девушка, лежавшая на нём. Он посмотрел на неё. Она тихо сопела, её грудь спокойно поднималась и опускалась, подтверждая полную расслабленность. На окончательно распухших глазах подрагивали ресницы, придавая ей ещё более умиротворённый вид. Сого без сомнений понял, что у Кагуры был нервный срыв. Они знакомы достаточно долго, но в таком состоянии он видел девушку впервые. Ему приходилось многое делать: и остужать её горячий пыл, и подхватывать громкий смех, и уворачиваться от бешеного гнева, и ругаться, и смиряться. Но вытирать горячие слёзы с бледных щёк, успокаивать и вот так сильно прижимать к себе - нет. Окита уложил Кагуру рядом с собой, стараясь не разбудить её, и накрыл своим пиджаком, не желая шуршать коробками в поисках покрывала. Часы показывали ровно два часа ночи. Парень понятия не имел, сколько они так провалялись, но он успел выспаться, хотя обычно ему не хватало и половины суток. Сого решил не оставаться у Кагуры, а бежать домой. Именно бежать. В голову пришла мысль, что ночная пробежка будет совсем кстати. Вечернюю тренировку он пропустил, поэтому заменит её таким способом. Естественно, каждый человек в организации должен был обладать немалым уровнем боевых навыков. Как вообще можно было выполнять работу в таком нечистом направлении, не зная азов даже в самообороне. У Сого были высокие навыки в боксе и кэндо. Последнее в двадцать первом веке было не очень полезно, но сам процесс тренировки приносил Сого большое удовольствие. Родился бы он на пару столетий раньше, то был бы великим воином, возможно, даже вошёл бы в страницы истории. Но его работа не позволит ему продвинуться даже в профессионалы современного бокса. К ним есть какое-никакое, но внимание, а это принесёт только лишние проблемы. Лето подтверждало свой статус тёплой погодой даже в тёмное время суток. Сого глубоко вздохнул и начал разминаться. Это выглядело вполне странно: глубокой ночью, когда все должны спать, стоял молодой человек далеко не в спортивной форме, выполняя разминочные упражнения. Когда он почувствовал, что мышцы больше не требуют разогрева, то попрыгал на месте и начал свою пробежку.

***

Громкий звонок прерывисто разносился по комнате, возвращая из мира грёз рыжеволосую девушку. Туманная плёнка не давала нормально проглядеться и попрощаться со сном. Только потом, когда Кагура на уровне рефлекса потёрла свои глаза, жгучая боль пронзила лицо и разнеслась слабым импульсом по сознанию. Слабое шипение разнеслось в унисон со звонком, продолжающим вдалбливаться в уши. Каждый лишний шорох приносил противный дискомфорт, а тут ещё такой громкий звук. Во рту расположилась Сахара, больше никак нельзя было сравнить это чувство жуткой жажды и пересохших губ. Если бы Кагура не знала причину своего состояния, то точно бы приняла это за ужаснейшее в своей жизни похмелье. Приятная прохлада пронеслась по телу мурашками, когда она встала босыми ступнями на голый ламинат. До ушей стал разноситься уже настойчивый стук в дверь. — Иду. Девушка остолбенела от собственного голоса. Он был просто кошмарным - настолько охрипшим и севшим, что его можно было сравнить с мычанием столетнего деда с гранулёмой голосовых связок. — Солнышко, почему так долго? О, Боже! В проходе стояли родители с сумками, наполненными продуктами. Мама вмиг очутилась рядом с Кагурой и начала беспокойно рассматривать лицо дочери. Это ввело рыжеволосую в замешательство. Она ещё не видела свою внешность, но без запинки поняла, что выглядит, мягко говоря, хреново. — Ма-а... Кагура понятия не имела, какое оправдание придумать своему состоянию и виду. — Что случилось? Ты явно плакала, вся тушь размазалась. Теперь у рыжеволосой пропал шанс соврать, что её лицо покусали противные мошки, которые как раз летали по квартире. Кстати, надо будет поставить сетку. — Мамуль, — девушке пришла не очень убедительная отговорка в голову, — Помнишь, как мы все вместе смотрели «Хатико»? — после утвердительного кивка, она продолжила, — А помнишь, как я плакала? Лицо родительницы приняло спокойные нотки, а нахмуренное лицо папы смягчилось. Они всё поняли. Точнее поверили. Кагуру грызла собственная совесть, просто разъедала, как самая настоящая пиранья. Она опять им соврала. Или нет? Ведь ни слова не было вымолвлено про то, что причиной её слёз являлся фильм. Вот и хорошо. Кагура спокойно впитала в себя такое оправдание, и последние капли совести с огорчением растворились в пространстве, оставляя место уравновешенной уверенности. — Мы привезли тебе ноутбук, ты забыла его. Папа начал осматривать квартиру, продвигаясь вдоль коридора и заглядывая в зал, а затем в комнату. — Почему ты спала на диване, а не на кровати? Чей это пиджак? Кагура улыбнулась. Началось. Глупые расспросы. Глупые подозрения. Очередное глупое недоверие. Опека, как у маленького ребёнка. Как же осточертело. Надело. Приходится давить в себе тяжелый вздох и внутренне выругаться. — Пока фильм смотрела, заснула там. А пиджак... Пиджак. Это его пиджак. Пиджак Сого. Теперь не приходится выдавливать улыбку, она рвётся наружу сама. — Наверное, один из друзей забыл. — Мальчик? — Па, — девушка закатила глаза, — Мне 23 года, я дружу не с мальчиками - это было бы странно - а с парнями. Молчание в ответ удовлетворило рыжеволосую. Хоть отец у неё и придирчивый, но умеет трезво мыслить. Вот только мама... — А как же Навачка? У Кагуры дёрнулся глаз. «Мир, блин, должен сойтись на этом Навачке?» — хотелось бы ей сказать, но... — Я его плохо знаю, и мы с ним почти не общаемся. — Так мы можем организовать. Мелкая, но тревожная дрожь пронзила нутро. Утреннее спокойствие потихоньку улетучивалось, сменяясь новым приступом раздражённости. Спокойно, Кагура. Успокойся. Всё хорошо. — Думаю, я с ним самостоятельно встречусь, не надо... Скулы начали болеть от постоянной улыбки. Хотя, нет. Болели не только скулы. Болело всё. Было больно от этой личности правильной девочки. Больно и противно. Тошно. Просто проблеваться бы, как следует, и больше не вспоминать про эту “светлую” личину. Порой хотелось воспользоваться навыками убийцы и убить несуществующую Кагуру-солнышко. Растерзать. Потереть на тёрке и перемешать в помойке вместе с отбросами мира. Размельчить и сжечь. Отправить сквозь землю ближе к ядру, чтобы уж наверняка. Время тянулось слишком медленно. Казалось, что стрелки часов приклеились к светлому циферблату и не хотели покидать своё пригретое место. Нет. Кагура ничего не имела против своих родителей, но они загостили у неё слишком долго. Папа всё время оглядывал квартиру, будто искал недостатки. Мама постоянно пыталась завести разговор про недавнюю статью Кагуры, которую родители обнаружили в злосчастном ноутбуке. Девушка как могла, переводила тему разговора и находила лазейки с отговорками - в этом она была профи. — Ну, мы, наверное, пойдём, — ближе к вечеру подал отец. Эти слова приласкали слух Кагуры и погрузили её в еле заметную эйфорию. — Детка, не забудь умыться, — побеспокоилась мама. И точно ведь. Рыжеволосая ещё не умывалась и не чистила зубы, только пожевала Orbit, с мощной и будоражащей мозг мятой. Да и вообще, ей не мешало бы и душ принять. Родительница точно подметила. Как только гости скрылись за дверью, Кагура направилась в ванную. — Твою... — она раскрыла рот, увидев своё отражение. Немного грязные волосы, собранные в пучок,придавали общему виду ещё более бомжевую черту. Чёрная высохшая тушь подсказывала, что тотемное животное у Кагуры - панда. А красные потёртости вокруг глаз давали ей 100 lvl алконавта. Даже, когда она, вроде как, привела себя в порядок, её внешний вид не сильно изменился. — Это сколько литров соплей и слёз я должна была потерять, чтобы выглядеть так... По внутреннему колокольчику вдарило, когда Кагура вспомнила, перед кем ей пришлось потерять эти литры. Он видел её такой. Сопливой и распухшей. А как она выглядела, когда спала? Просто ужасно. — Я больше никогда не буду реветь, — будто пообещала себе впредь не бухать рыжеволосая. Когда девушка проглатывала очередной кусок крекера, её внимание привлёк звук уведомления на телефоне. До этого лежавший без внимания, кусок электроники оказался в её руках. Это было сообщение от Сого. «Ты сможешь завтра придти на сборы или будешь валяться зимним медведем в своей берлоге?» У рыжеволосой перекосило лицо. Она быстренько налепила на себя солнцезащитные очки, чтобы скрыть покраснения на глазах. «Фиг тебе, я приду.» К этой подписи была прикреплена фотография Кагуры с высунутым языком и торчащим средним пальцем. «Вот и отлично, я буду ждать.» В ответ девушке последовала аналогичная фотография. Она улыбнулась. На душе стало тепло. Их отношения начинают преображаться, но они сами не меняются, сохраняя своё истинное лицо. Лицо без фальши и тупых улыбок. Без притворной заботы и ненужных ухаживаний. Они делают только то, что им нравится и характерно для них самих.