Swim in the light

You could try and numb the pain, but it'll never go-o-o-o-o away You could try and numb the pain, but it'll never go-o-o-o-o away

Спасибо. Просто спасибо тебе за то, что ты был в моей жизни, что ты смешил меня глупыми шутками ниже пояса, а порой и выводил из себя - меня, такого всего из себя маменькиного сынка, который, наверное, никогда бы и не вырвался из под материнской, всепоглощающей опеки, если бы не случай. Если бы не ты и твои темные глаза, что звали меня куда-то все время, если бы не твоя протянутая рука в тот момент, когда я, казалось, умирал, думая, что все - вот оно, конец моей никчемной жизни. Когда меня, четырнадцатилетнего еще тогда, хотели отправить в другую страну на принудительное лечение моей дурацкой астмы - и я знал, что не вернусь, потому что мама продала дом и собиралась ехать со мной. И это означало, безусловно, что я больше не увижу своих любимых друзей, с которыми я прошел и огонь, и воду, и медные трубы, и чертового дьявольского клоуна. Это, о Боже, означало, что я больше не увижу тебя, Ричи. И это не давало мне спать всю неделю до отъезда, не давало мне думать нормально, не давало мне элементарно дышать. Кто бы мог подумать, что я, Эдди Каспбрак, вдруг пойму, что вот-вот сейчас потеряю что-то настолько мне дорогое и важное, что не смогу жить. Вдруг пойму, что так сильно люблю тебя, Ричи, любимый, надоедливый друг. Вечером перед отъездом ты, наконец, пришел ко мне - игнорируя все это время мое существование, что угнетало и убивало меня еще больше - ты пришел, пока моя мать ушла за очередными лекарствами "в дорогу". Ты постучал мне в дверь, и я, открыв ее, тупо уставился на твое покрытое веснушками лицо. В твои глаза, странно мерцающие в вечернем сумраке. Помню, как сейчас, как мое сердце пустилось галопом в груди, мне казалось, я там же и свалюсь с инфарктом, не меньше. А ты просто сказал: "Эдди-спагетти, пропусти" и прошел в дом, снимая с головы кепку и бросая ее куда-то. Я прошел за тобой следом, плотно прикрыв дверь, боясь даже дышать. - Ричи? - Мой голос был хриплым и тонким одновременно, смесь удивления и отчаяния. Ричи, сделай что-нибудь, я не хочу уезжать, я не хочу уезжать без тебя, я не хочу жить без тебя... - Так, значит, маменькин сынок отправляется завтра в путь? - Он обернулся ко мне, его лицо пересекала неестественно-веселая улыбка, - Я пришел пожелать тебе удачи, дорогуша, надеюсь, тебя не будет сильно укачивать в самолете, но, думаю, твоя мамка - ах да, мы с ней вчера так хорошо зажигали... - Ричи, хватит. - Я прислонился рукой к стене, чувствуя, что сейчас могу вот-вот свалиться в обморок, дыхание перехватило, и, как назло, ингалятор лежал на втором этаже и до него было так просто не добраться. Взгляд Тозиера вдруг переменился и улыбка сползла, как ластиком стерли. - Эдди? - Он быстро подбежал ко мне, придерживая меня одной рукой, а другую мою руку закинул себе на плечо, - Идти можешь? Пойдем, я отведу тебя в комнату. Где твоя мать? - А что, - просипел я, идя следом за ним, - Хочешь пригласить ее на свидание? - А ты начинаешь все больше понимать мой юмор, - ухмыльнулся тот, не переставая сжимать мою талию, дабы я не свалился. Близость с ним давала мне силы, и одновременно мои колени все больше и больше подкашивались, что не способствовало ровной походке, - Теперь я, наверное, понимаю, почему ты уезжаешь, ты в таком состоянии... Придурок, я в таком состоянии, потому что ты... Потому что... Мысли путались в голове, а сознание колебалось, в груди разрастался огромный ком из переживаний и злости. Злости на мать, на свою жизнь, на свое дурацкое здоровье - вечно болезный Каспбрак, да кому ты такой будешь нужен... - Эй, ты чего? - Ричи уже отвел меня в мою комнату и усадил на кровать, - Т-ты это, серьезно, что ли? Эд, ты плачешь? Я судорожно вздохнул и вытащил из-под подушки один из ингаляторов. Сладковатый воздух вошел в мои легкие и я сделал еще один вдох, чувствуя, как слезы, одна за другой, не прекращают течь по моему лицу, которое, казалось, превратилось в огонь. - Блин, чувак, ты точно в порядке? Хотя что я спрашиваю, на тебя только взгляни - сразу ясно, что дела плохи... Эдди, друг, что, что я могу сделать для тебя? - Он приобнял меня за плечи, а мне так захотелось схватить его за рубашку и разрыдаться прямо у него на груди - что, собственно, я и сделал тогда. Его выражение лица, когда он отстранил меня от себя, было непередаваемым. - Ричи, - начал я, всхлипывая, - Ричи, я не хочу уезжать, - я смотрел в его глаза и продолжал лепетать что-то бессвязное, что касалось его, наших общих друзей, нашей дружбы, и, кажется, моей любви к нему. Да, по прошествию лет я точно понимал, что тогда высказал ему всё. Потому что он встал, неловко похлопал меня по плечу, и, услышав, как мать внизу хлопнула дверью, что означало ее приход из аптеки, поспешно ушел из моей комнаты через окно, как делал периодически, чтобы не вызвать негодования у Сони Каспбрак, потому что она считала, что Ричи Тозиер - не самая лучшая компания для таких "хороших мальчиков", как я. Вспоминая этот момент, я не могу не ухмыльнуться - с болью, но тем не менее. Тогда я, выплакавший, наверное, все имеющиеся в запасе слезы, относительно спокойно проспал всю ночь, и утром, когда ко мне пришли друзья с прощальным визитом, среди них не было тебя. Ты, видимо, испугался тогда моих чувств и моей истерики, что, конечно, очевидно, ведь четырнадцатилетний подросток не может вот так спокойно отреагировать на подобное признание. Я могу тебя понять. И пусть по прошествию четырех лет - не так уж и много, не так уж и мало - понимание только возросло, но вместе с этим боль от расставания и непонимания никуда не делась, а только усилилась, увеличиваясь и по сей день. Я вспоминаю о тебе каждый день - правда, каждый мерзкий день моей жизни - я храню ту бейсболку, которую ты оставил у меня в тот вечер и так и забыл о ней, я храню ее, как храню и пару фотографий, где мы вместе с тобой, тринадцатилетние, улыбаемся в камеру, обнимаясь, как лучшие в мире друзья... Видимо, лучшая в мире дружба не может выдержать трещины под названием "любовь". Жаль...

Damage control The same old tricks won't work no more.

Я ведь тогда сбежал от матери, мой любимый балабол. Представляешь? Хотя куда тебе... Я сбежал прямо из клиники, из этого чертового санатория на границе штатов и Канады, сбежал, когда уже пролежал там полтора чертова года - это был ад. Хотя любое место станет адом, если там нет тебя. Мне было чуть меньше шестнадцати лет. Я был один и я уже не мог так больше. А все то воспоминание о вечере, когда я рассказал тебе о... всем, а ты - ушел. И больше я тебя не видел. Да, спасибо за это, правда. Никогда не думал, что подобные чувства могут придать человеку сил и позволить сделать то, что я бы никогда не сделал в своей никчемной жизни. Такой поступок, который абсолютно был не свойствен тихоне Эдди. Который навсегда перечеркнул прошлую жизнь с матерью-наседкой, вечными болезнями и микробами, ипохондрией и мнительностью. Конечно, астма так и осталась со мной, правда, далеко не в такой форме, как была - сказать ли спасибо за это моей маме с больницей или все же снова тебе, Рич?..

Calls from the dark I got hope in my eyes No help inside I'm a swim in the light

Теперь я живу отдельно от матери, которая, к слову, вскоре смогла найти меня у своего двоюродного брата Стива в Миннесоте. Я не слушал ее вопли, нет. Тогда, как и сейчас, мне было абсолютно все равно. Я просто существовал, потому что большего мне не оставалось. Я ходил в среднюю школу в Гранд-Форксе, был, как все, у меня даже появились какие-то друзья - как-то автоматически, что ли. Конечно, отношений не было - даже попыток, ведь для меня, как тогда, так и сейчас, никого больше не существовало, кроме тебя. И сейчас, после выпускного, я сижу в своей комнате, которая, как и моя прошлая, находится на втором этаже и окно выходит на довольно тихую улицу - тихую для такого довольно большого города, в котором я теперь жил. Я думаю, что мне не стоит отвечать на письмо Билла и Беверли, которое я получил неделю назад - забавно, что они узнали, где я нахожусь и интересуются моей жизнью. Друзья мои, у меня все хорошо. Настолько хорошо, насколько это может быть у человека с дырой в сердце. Который не знает, что ему делать дальше. И ни строчки от него... Проклятые слезы снова катятся по лицу, и я небрежно и с толикой злости стираю их с лица, глядя в одну точку. Пара выпитых стаканов с шампанским на вечере все еще шумят в голове, мешаясь вместе с моей тоской в ядерный коктейль из дурацких ностальгических воспоминаний и раздирающих душу эмоций. В углу стоит сумка, которую я еще не успел толком собрать - собираюсь поехать поступать в один университет в Чикаго, впрочем, это совсем неинтересно. Настойчивый стук во входную дверь отвлек меня от размышлений. Дядя Стив?.. Но он же приедет только завтра, да и ключи у него есть... Спустившись вниз и стараясь придать своему лицу выражение а ля "ничего не было", я открыл дверь, чтобы снова, как когда-то, забыть, как дышать. На пороге стоял ОН. POW Ричи Тозиер. Наверное, я бы так и жил, стараясь не оглядываться на прошлое, жил бы, как обычный подросток-тинейджер-парень, но жить "наполовину" мне все время мешали воспоминания о нем. О моем некогда лучшем друге, Эдди Каспбраке, который внезапно исчез из моей жизни и жизни моих друзей, не оставив после себя ничего, кроме смешанных чувств ошарашенности и глубокой задумчивости. Вспоминая, в миллионный раз, тот вечер, когда мы последний раз виделись, его заплаканные глаза и дрожащий голос, который, будто на записи, говорил мне, что "любит меня" и все такое вот прочее, что невероятно смущало и заставляло краснеть из-за воспоминаний чуть ли не вплоть до моего восемнадцатилетия, что было сравнительно недавно, я невольно начинал дико грустить и иногда пропадал из вида друзей и даже из вида собственной матери на пару дней, не появляясь в школе и вообще не выходя на улицу, что было для меня совсем не свойственно. Я не мог, долго не мог понять причину этих чувств и того, что вообще тогда произошло, мне было неловко, мне было тяжело, мне было до одури одиноко без тебя, Эдди, так, что хотелось выть, что хотелось поехать и искать тебя везде, по всем чертовым больницам. Ведь, как бы я ни старался, я не мог найти твоих следов - ни телефона, ни адреса, ни-че-го. Друзья тоже грустили без тебя долгое время, но это ни в какое сравнение не идет с теми переживаниями, что испытывал я. И вот, как только я узнал, что в Дерри приехала Соня Каспбрак по каким-то своим делам, впервые за несколько лет, я сделал все возможное, чтобы выпытать у нее твое местонахождение. В этом мне так же помог Билл, спасибо ему. Сломить твою мамку, знаешь ли, не так-то просто, но я знал это заранее. Сначала они с Беверли написали тебе письмо, а я тем временем думал, как... Как я вдруг появлюсь в твоей жизни спустя четыре года? Что я скажу? Эти мысли остановили меня на какое-то время, но сейчас, забив на выпускной, я приехал сюда самым ближайшим рейсом, приехал, чтобы больше не отпускать тебя. Ни в больницы, ни куда бы то ни было. Потому что жить так - как половина человека - для меня чертовски трудно.

When you're in love Swim in the light Swim in your love This get well, oh Yeah

- Эдди, - он улыбнулся, смотря на него, впитывая взглядом эти очаровательные веснушки на носу и щеках и запоминая, как в первый раз, как прекрасны эти доверчивые, большие глаза цвета молочного шоколада, - Я приехал. Прости меня. - Ричи?.. - Каспбрак зашарил руками по карманам брюк, тщетно ища ингалятор, который он вот как уже несколько месяцев не носил с собой даже в школу, - Ри... - Я люблю тебя, люблю тебя тоже, - пробормотал тот, не сводя с него взгляд и переступая порог дома, хватая Эдди в крепкие объятия и ловя губами его губы, судорожно ищущие дополнительный кислород своим легким. И они нашли его.