Быть

Присунуть дрожащему от последствий идиотских шуток своих одноклассников мальчишке — не такое простое дело. Сначала его нужно хотя бы найти среди бесконечно одинаковых, отличающихся только степенью засранности туалетных кабинок. У Кевина уже в глазах рябит от маркером начертаных членов и прочей обыденности школьной мальчиковой уборной. Стива, этого субтильного гения-придурка с именем Капитана Америки, Кевин находит где-то в середине, бесцеремонно распахнув дверцу. Кевин крут, у него куча силы, которая иногда (в таких экстренных ситуациях, как эта, например) может превосходить человеческую, но Стив слишком занят тем, что прячет стояк, приподнимая согнутую в колене ногу, делая себе только хуже. — Чувак, пожалуйста, иди нахуй отсюда, — просит и посылает он Кевина, который только заметил, что мальчонка еще и слезы по лицу размазывает, чуть не роняя мешающиеся очки. — Спокойней, кид, я не из этих, — с доверительным тоном шерифа из ковбойских фильмов говорит Кевин, почти незаметно запирая дверь. Благо, что защелку не выдернуло, а просто сместило. Стив не то чтобы успокаивается, а знай он, что Кевин как раз из этих, точно бы полез драться, это ясно как день, вот Кевину и приходится врать. Ну, он хотя бы не смеялся над Стивом, он просто достал афродизиак, отдал его нужному идиоту с понятной целью и наблюдал за ситуацией. А теперь прогуливает биологию, но у него, как и у Стива, твердая «А», так что не страшно, разок — можно. Кстати, хороший будет аргумент. Один раз не вилкой в глаз, все дела. Странно, конечно, но Кевин первым делом решает его обнять, чем явно сбивает с толку. Ну, такое вроде как не назовешь обыденным поведением, а еще стояк Стива вжимается Кевину в бедро. — Видел, что произошло. Могу помочь. Не отказывайся, — Кевин действительно крут, он новенький, но ведет себя как… как студент. Или чувак, который спасает мир два раза в месяц. Голос у него такой внушительный, и не менее внушительна длинная узкая ладонь, крепко сжавшая Стива сквозь джинсы и подмокнувшие трусы. Тот трясет головой просто потому что может и с силой цепляется за чужое плечо, острое и удобное. — Ну какого… — хнычет мальчишка, но Кевин не слушает, все равно через пару секунд, когда он опускается на колени, возражения, даже самые слабые, перестают поступать. Стив, кажется, даже наглеет: притирается пахом о его щеку и робко кладет ладонь на затылок. Кевин ненавязчиво стряхивает ее оттуда и пристально смотрит снизу-вверх. «Не надо». Неловко будет, если мальчишка в запале дернет и сорвет парик, так, стоп, это его волосы. Волосы Кевина. Кевин крут, умен и отсасывает как бог, просто не любит, когда кто-то толкает его себе на член. Можно сказать, самостоятельный. Положительное человеческое качество. Вот и все. Никаких париков. Собственно, этими руками Стив зажимает себе рот, когда скользкий и ненормально горячий язык проходится по всей не такой уж обидной длине. Дергать за волосы становится некогда. И мальчонка, и его член, и все его реакции — абсолютно обычные, Кевину знакомы и привычны. Тонкие губы припухают от стараний, таблетки ядреные, качественные, Кевин другие бы не взял, поэтому Стив, который думал, что все кончится в две минуты максимум, уже шестую по счету не знает, куда себя деть. Кажется, еще немного, и он отрубится прямо так, от переизбытка всего, особенно влажного и горячего скольжения вокруг члена, всех этих штучек Кевина и самого Кевина, который периодически открывает глаза, чтобы посмотреть на него, и гладит его бедра пальцами. Когда Кевин, расслабив горло, берет его полностью, носом уткнувшись в чувствительный низ живота, и стонет сам, глухо, чуть сглотнув, Стива дугой выгибает у хлипкой стенки туалета и он, крупно содрогаясь, кончает, вдавив себе ладони в лицо. Кажется, он почти кричит. Кевин проглатывает, выдыхает, трогает собственные губы и думает, что никакая биология такого не стоит. Вышло действительно неплохо, даже лучше, чем он ожидал. О Стиве и говорить нечего: он точно не ожидал ничего больше позорной дрочки в дрожливом слезливом одиночестве. Кевин встает с колен, и Стив, даже не застегнув штаны нормально, тянется к нему за поцелуем, а в итоге просто тычется губами в чужой уставший рот и, кажется, узнает, какая на вкус сперма, дооблизав то, что Кевин не успел. — Извини, кид, — веселится Кевин, сжав его плечо, — не сосусь. И отсасываю редко, но тут такой случай, не мог не помочь. Стив вроде умный, а кроме как оторопелого «спасибо» ничего не придумывает. Кевин кивает ему и, бросив «бывай, кид, не попадайся так больше», выходит из кабинки походкой спокойного и уверенного в себе старшеклассника, который просто отлил, а не отсосал однокласснику до звезд перед глазами. На уроки он, конечно, больше не заявляется. Роджер с интересом уточняет, что за хрень творится со Стивом, но тот лишь путано поясняет, мол, был такой-то чувак, только, как бы, ну, познакомились, а он чего-то как-то из школы свалил, и никто не поймет, куда и почему, но, возможно, что это его, Стива, вина, и все такое. — Да забей на него, — Роджер чуть не добавляет «кид» по какой-то странной привычке, которая прежде за ним не водилась, но одергивает себя. — Не любовь всей жизни же, чего думать, наплюй. Клаус фырчит у себя в аквариуме. — Пивом подавился, — вздыхает он в ответ слегка обеспокоенному взгляду Стива. — А ты и правда забей. Стив неуверенно кивает.