POV Гермиона Грейнджер
— Я не знаю, что делать, Джинни, — я прикрыла глаза. Мы сидели под огромным дубом, прямо на улице. — Ты говорила, что он выгнал тебя, — Джинни задумчиво пожевала губы. – Ты уверена, что правильно его поняла? — Сложно не правильно понять фразу «Я думал, что ясно дал вам понять, что не желаю видеть вас чаще необходимого», — я сжала зубы, казалось бы, уже всё выплакала, но всё равно слезы подступали к горлу от воспоминаний. — Тогда пошли его! – усмехнулась Джинни. – Зачем он тебе вообще нужен? — Я люблю его. Знаешь же, — тихо ответила я. – Несмотря на все унижения… я всё равно его люблю. — Да какие унижения? Ты так и не призналась, чем он тебя унизил! Гарри его убить был готов! – веселилась подруга. — Нет, я сама виновата, — я даже села от страха: вдруг кто-нибудь узнает! — Тогда расскажи мне, и я смогу переубедить Гарри, — коварно усмехнулась Джинни. — Ладно, я скажу, — я отвернулась, чтобы не видеть отвращения на её лице. – Когда мы в последний раз занимались… ну, понимаешь, я, чтобы соблазнить его… Я… Взяла в рот его член, — я замолчала, ожидая чего угодно. Только не звонкого хохота. Недоверчиво я повернулась к девушке, она едва по земле не каталась. — И что такого?! – отсмеявшись, воскликнула она. – Я давно Гарри такими штучками балую. — Ничего не хочу знать! – я снова покраснела, как свекла. – То есть ты считаешь, что в этом нет ничего ТАКОГО? — Конечно, нет! – подруга обняла меня. – Просто ты ещё такая неопытная. Джинни в самую последнюю секунду сумела увернуться от летящего в неё учебника. Я снова откинулась на траву, скоро надо будет спешить к поезду. Директор отпустил всех учеников, которые учавствовали в войне, на несколько недель домой, объявив, что при желании все смогут проучиться в Хогвартсе восьмой год. Школу будут восстанавливать взрослые, так он сказал. К родителям я, конечно, поеду, только вот ещё не решила, буду ли возвращаться. Аттестат мне и так выдадут. Для чего мне находиться бок о бок рядом с ним ещё целый год? Может, если не буду видеть его, будет не так больно от отказа? Хотя я сама виновата. В этот раз я его предала. — Ты же вернёшься? – тихий вопрос подруги выдернул меня из размышлений. — Не знаю, Джинни. Честно, не вижу смысла. Мне трудно рядом с ним, — я устало потёрла глаза. — Возвращайся, — девушка обняла меня. – Мне будет одиноко без тебя. — Я подумаю, — я грустно улыбнулась подруге. Внутренне я уже решила, что откажусь от приглашения. — Привет, — рядом неуверенно переминался Рон. Он так и не смог поверить, что я не держу на него зла. Сестра обдала его холодным взглядом. – Вы не знаете, где Гарри? — Нет, — улыбнулась я. – Хотя посмотри на квиддичном поле, скорее всего, он летает, — Джинни демонстративно его игнорировала. — Спасибо, — он слабо улыбнулся мне. Я снова откинулась на спину. Я буду очень сильно скучать по Хогвартсу, но не вынесу целый год рядом с ним. Наверно, пойду в колдомедицину, как и мой старший двойник. Может, это действительно моё. Я мысленно перебирала все возможности. Было одно интересное предложение, оно так же поступило и Гарри. Если мы захотим, нас без экзаменов примут в аврорат. Будем ловить сбежавших Пожирателей, а потом просто преступников. Но мне было страшно. Я не любила драться и тем более убивать. — Нам пора, Герм! Просыпайся! – Джинни трясла меня за плечи. — Прости, я что, уснула? – я быстро подскочила и поспешила за подругой к замку. — Да, а я так увлеклась, что совершенно забыла про время. Мы с Джинни быстро вытащили чемоданы в холл и сели в карету, которую занял для нас Гарри. Помимо нас там были Полумна и Невилл, они, кстати, стали парой. Поездка на поезде выдалась на удивление спокойной. И хотя все уже имели право трансгрессировать, против идеи поехать на поезде не протестовал никто. Может, это было желание хоть на несколько часов забыть о пережитых ужасах войны, а может, и что-то другое. Не знаю. Но лично я была ужасно рада снова сесть в Хогвартс-экспресс. Когда мы подъехали к вокзалу, солнце уже садилось. Я дождалась, пока поезд почти опустеет: не хотелось толкаться в проходе, да и выходить было страшно. Я хоть и предупредила родителей о своём новом внешнем виде, страшилась их реакции. Они были мягкими людьми и не смогли бы перенести весь ужас этой войны. Но тянуть дальше было нельзя, и я медленно пошла к выходу, таща за собой чемодан. Как только мои ноги коснулись перрона, я увидела их. Папа высматривал меня, крутя головой, а мама нервно дергала его за рукав и что-то говорила. Я глубоко вздохнула и пошла к ним. Ноги и руки дрожали: а вдруг они не смогут вынести этого? Я была уже совсем близко, когда меня заметила мама, она сильно сжала руку отца и закрыла рот рукой. Я замерла. Мы просто смотрели друг на друга, а потом она преодолела разделявшее нас расстояние и крепко обняла меня. — Как же так, девочка моя? – она почти плакала. — Вот так, мама. Война не щадит никого, — не говорить же ей, что это психованная маньячка на меня напала. — Неужели это нельзя исправить? – почти шепотом спросила она. — Нет, к сожалению, — я напряглась. — Ты всё равно у меня самая красивая! – уверенно воскликнула мама. — Малышка, — я отпустила маму и бросилась в объятья папы. – Кто это сделал? – его голос переливался металлом, а по моему лицу потекли слезы. — Она уже мертва, папа, — я крепко его обняла. – Честно, вам больше ничего не угрожает. — Я не о нас говорил! – голос папы никогда не содержал столько ненависти к какому-либо человеку. – Если бы она была жива, я бы не посмотрел, что у меня нет твоей палочки, я бы убил эту тварь голыми руками! — Папа, — я чуть отстранилась. – Всё хорошо. Не надо. Мы сели в машину, не на перроне же всё это обсуждать. Уже дома мама подробно расспросила меня, что и как было. Чтобы передать ей сильно отредактированную версию событий, мне понадобился целый день, весь вечер и часть ночи. — Рассказала ты мне не всё, — улыбнулась мама. – Это чувствуется. А что у тебя с Северусом? Ты ни разу не упомянула его. — Ничего, — я отвела взгляд, но мама сжала мою руку. – Правда, ничего! Он сказал, что не любит меня и никогда не полюбит. А видеться мы будем только в случае крайней необходимости. — А что ты? – мама обняла меня. — А что я? – я невесело усмехнулась. – Я люблю его. Так боялась, что он не переживет последнюю битву, думала и сама умру. — Может, всё ещё наладится? – осторожно спросила мама, прижимая меня к себе. — Не наладится, мам. Он ясно мне дал понять, кто я для него. Ещё до того, как всё это началось, я решила, что мои чувства не повлияют на настоящую жизнь. Я с самого начала понимала, что они безответны и глупы. Так что я привыкла, — я говорила твёрдо, была большой девочкой и понимала всю безнадёжность мечтаний. — Он будет самым настоящим дураком, если откажется от тебя, – папа вошёл в комнату с тремя кружками горячего шоколада. — Он уже отказался от меня, папа, — грустно улыбнулась я.***
Я держала письмо из Хогвартса в руках и никак не решалась ответить на него. Если я отказываюсь, я должна заполнить форму и отправить её обратно в школу. Я уже два раза садилась и пыталась написать хоть слово, но рука замирала над пергаментом, и я ничего не могла сделать. Внизу раздался грохот, я, отбросив перо, поспешила вниз с палочкой наизготовку. Но внизу застыла, словно меня Петрификусом шарахнуло. Северус пытался оттолкнуть с дороги папу, пробиваясь к лестнице, мама нерешительно выглядывала из кухни. — Отойдите, — Северус вытащил палочку. – Я не хочу вас покалечить! — Убери палочку! – прошипела я, я могла вытерпеть многое, но не то, что он угрожает моим родителям. — Гермиона! – он облегчённо выдохнул, а после приказал: – Иди сюда! — Нет! – я была просто в бешенстве. Я, может, могла подчиниться, если бы он не угрожал папе и не выглядел так странно. Рубашка на нём застёгнута криво, и нет привычных сюртука и мантии. – Если ты думаешь, что можешь заявиться ко мне домой и командовать, серьёзно ошибаешься! — Я сказал, подойди! – он сжал кулаки. — И не подумаю! — Чёрт! – он быстро миновал папу и сжал мои плечи. – Я не для того столько дней и ночей провёл в лаборатории, чтобы сейчас ты показывала характер! — Руки убери! Не смей меня трогать! – давя наслаждения от сплетённой магии, я вырвалась и сделала шаг назад. — Блять! Я, кажется, надышался парами этой мази! – он странно задрожал, а потом подался вперёд. – Не заставляй меня затыкать тебе рот как раньше! — Да как ты смеешь! – я хотела ударить его, но он просто прижал меня к стене и поцеловал. С огромным трудом я высвободила руку и невербально ударила его. Северус отлетел, и тут же его руки надёжно зафиксировали верёвки. – Мам, принеси мой чемодан, пожалуйста, — я с трудом пыталась отдышаться. Он явно надышался какой-то дрянью, но почему его принесло именно ко мне?! Когда мама принесла мне чемодан, я выудила оттуда безоар. Должно помочь. С опаской приблизившись к нему, я приказала: — Открой рот! — Только ради твоего язычка… — он хотел продолжить, но я просто впихнула ему в рот противоядие. Несколько секунд ничего не происходило, а потом он поднял на меня глаза и удивленно спросил: — Ты? Что ты у меня… — видимо, поняв, что он не в школе, Северус мгновенно перестроился. – Что я у тебя делаю? — Это ты мне скажи! – я всё ещё была зла. – Заявился, как под наркотой. — Чёрт, — он тряхнул головой. – Наверно, не успел. Развяжи, — попросил он. Я подчинилась. Встав, он неловко бросил взгляд на моих родителей, а потом, вздохнув, заговорил. — Мистер и миссис Грейнджер, простите мне моё неподобающее поведение в отношении вас и вашей дочери. Видите ли, один мой эксперимент пошёл не по плану. Но, надеюсь, результат того стоит, — он повернулся ко мне и вытащил небольшую баночку. – Можно? — Ещё чего! Я не дам испытывать на себе всякую… — договорить мне не удалось, он перебил. — Это средство может избавить тебя от шрамов. Правда, пробовать мне не на ком, так что может быть больно, — он приблизился ко мне и осторожно нанёс на шрамы тонкий слой мази. Сначала всё было нормально, но потом кожа в этих местах загорелась и словно снова ножом полоснули, я застонала. — Больно! – простонала я. — Не помогло, — расстроенно прошептал Северус. — Раз уж вы так старались ради Герми, может, останетесь на обед? – мама осторожно выступила из-за папиной спины. — Я не думаю, что это хорошая идея, — твёрдо сказал мужчина. — Ну, что вы! Я буду очень рада вам! – мама увлекла гостя в столовую. Я только покачала головой и за папой направилась туда же. Да, действительно, на семейном обеде Северус выглядит глупо. Он явно чувствует неловкость и не знает, как себя вести. Я тоже, впрочем. Вилка выскальзывает из рук, а щёки пылают. — Гермиона, милая, ты не принесёшь хлеб? Я, кажется, забыла, — мама ласково улыбнулась. Пользуясь возможностью сбежать хоть на несколько секунд, я быстро встала из-за стола. На кухне я умылась холодной водой и почти уговорила себя, что всё хорошо. Но когда я вернулась, то на пороге столовой встретилась взглядом с Северусом. Всё изменилось — я поняла это моментально. Хлебница полетела на пол, но я не успела выхватить палочку, он оказался быстрее. Он наложил на проход заклятие щита и заглушающее. Я не могла войти и что-либо услышать. Я попыталась пробить его магию, и она даже чуть поддалась, но через пару минут он уже трансгрессировал прямо из столовой. Вместе с ним исчезло и его волшебство. — Что он сделал? – я вбежала в комнату, осматривая родителей на предмет ран. — Объяснил, почему вы не сможете быть вместе, — как-то грустно сказала мама. — Что именно он сказал? – я сжала кулаки. Да как он смеет! — Это не важно, главное, что он прав, — папа попытался обнять меня. – Вам не быть вместе. — Это не ему одному решать! – решительно воскликнула я. Продолжать разговор я не видела смысла. Поднявшись к себе, я рухнула на кровать. Это всё походило на сюрреалистичный сон, ну не может Северус так себя вести! Это просто невозможно! Усталость, потрясение, злость и боль сделали своё дело, и сон сморил меня. А на следующее утро я уже покупала учебники на следующий год обучения. Что ж, Северус, если ты хочешь воевать, будем воевать!