Красные сани

Максим — очень бойкий малыш и постоянно так и норовит вылезти из санок. Но Александр, даже после столь усердных попыток Макса сбежать, снова садит его на место и, не спеша, идёт до дверей Института. Плохо заправленное одеяло, что лежит на разноцветных дощечках саней для пущего тепла, слегка волочится по снегу, и Макс заворожено смотрит на то, как оно рассекает лёгкий новый снежок, выпавший буквально полчаса назад. Алек невольно засматривается на звёздное небо и удивляется, какое всё-таки волшебство творит эта зима: темнеет так рано, а светает поздно, день длится очень короткий отрезок времени, а люди и вовсе прячутся по домам, закутавшись в одеялах, попивая горячий чай. Но Алек, смотря на это бесконечное чистое и тёмное небо, искренне не понимает, почему люди бегут быстрее, пытаясь добраться до тёплого помещения и поскорей стряхнуть с себя изморозь, образовавшуюся во время даже самой короткой прогулки. Александр же идёт медленно, наслаждаясь запахом этого холода, который бывает в этих местах очень редко, утыкаясь взглядом в каждый фонарь, мимо которого проходит, останавливаясь время от времени, присаживаясь на одно колено, чтобы показать Максу нечто «волшебное» или слепить маленького такого снеговичка. Макс, к слову сказать, в их семье был недолго — около трёх месяцев или даже меньше, но он очень полюбился Алеку с Магнусом. Они полюбили его буквально, как родного сына, обеспечивая его всем, чего в их детстве не было — заботой, теплотой, лаской и такой любовью, которую могут дать только родители, которая согревает даже в самый лютый мороз. А Максим отвечал им тем же — он всегда, взмахивая своими маленькими пальчиками, прикрывал дверь в спальню, когда Председатель Мяо так настырно хотел разбудить родителей, он шкодничал, как и все дети, но делал это редко и в большинстве своём — по незнанию. В общем, семья из наших героев получилась довольно среднестатистическая, если не учитывать то, что полностью была причастна к сумеречному миру. Иметь отца-охотника было не просто — Алек всегда убегал на задания, целуя Макса в лоб, говоря о том, что скоро вернётся. И он, конечно же, возвращался, тысячу раз извиняясь как перед Максом, так и перед Магнусом за своё отсутствие. Но в такие моменты, когда отец катал его на санках, Макс понимал, что он по-настоящему счастлив. Это счастье в его глазах виднелось всегда: Максим, в силу возраста, ещё не умел контролировать кошачьи глаза при сильных эмоциональных всплесках, поэтому в обществе Алека и Магнуса его глазки светились ярко-зелёно-жёлтым цветом. По дороге до Института Алек звонит Магнусу и они мило беседуют, недолго, но очень искренне. — Как у тебя там… — Алек замолкает и пинает снежок, что попался под ноги, — С твоими делами? — Всё хорошо. Ночью, возможно, уже буду дома. — Магнус всегда выделял Александру достаточно времени, в том числе и сейчас — он отлучится от разговора с главами нижнего мира и сейчас стоял, оперившись на стол, держа в руках их общую фотографию. — А-а-а-э-эммм… Магс… — Алек замялся. — Что, сладулик? — Ничего такого… Но я подумал, раз ты так занят, почему бы нам с Максом не остаться в Институте, — протараторил он, боясь, что Магнуса это разозлит. — Конечно! Идея великолепная! — воскликнул вдруг Магнус. — П.Правда? Ты не злишься? — Нет конечно, сладкий. Всё хорошо. Хорошего вам вечера, а я, по возможности, позвоню тебе позже, хорошо? — Конечно, любимый. — улыбнулся Алек. — Не скучай, горячая попка, — щеки Алека как будто вспыхивают, — увидимся. Алек с Магнусом были вместе довольно долго. Но даже сейчас Магнус умел удивить многозначительными фразами, неожиданными сюрпризами, нежными касаниями, возбуждающими поцелуями. Всегда. Всегда Алек открывал в своём мужчине что-то новое, хотя, казалось бы, всё уже и так давно открыто. Тем временем, Алек уже был в паре шагов от Института и, взяв Макса на руки, а сани в руку, он произнёс заветные слова, которые позволили ему оказаться внутри. — Всем ещё раз привет! — говорит он и ставит сани у батареи. — Привет! — Изабель быстрым шагом направляется к Александру, — А это кто у нас тут такой хороший? — Это я. — хвалится Алек, за что получает свёртком газеты по голове. — Да ладно тебе! Максим, знакомься, это Изи — твоя тётя. И Макс протягивает Изабель ручку, чтобы поздороваться. — Он такой хорошенький! — говорит Изи и уже тянет руки, чтобы подержать Макса. — Только осторожнее. — предупредительно говорит Алек. — Нет, я прямо сейчас его уроню! — язвит Изабель и крепче прижимает к себе новоиспечённого племянника. За этот вечер Макс в Институте стал буквально знаменитостью. Вся компания не упускала возможности с ним поиграть или просто взять его на руки, было в нём что-то такое, что привлекало всех, кто его видел, и это что-то было детством. Так уж сложилось, у сумеречных охотников не бывает детства, единственная, кому с этим свезло — это Клэри, но она не особо была этому рада. А Максим был сам по себе таким озорным мальчишкой, всё время смеялся и немного шалил колдовством, снова показывая свои кошачьи глаза. — Да уж… — говорит Джейс Алеку, когда тот укладывает сына спать, — Этот малец умеет топить сердца. — Чего? — Ну, знаешь… Есть в нём что-то такое… — Джейс на несколько секунд задумался, — В общем, я понимаю, почему вы его так любите. — Да, он… Делает что-то магическое что ли, — Алек чешет затылок, — как бы это странно не звучало, говоря о маге… Комната Александра была всё такая же: очень просторная, с большой кроватью, там всегда вкусно пахло мужским одеколоном и порошком. Кроватки у Макса здесь не было, поэтому Алек уложил его на своей, а сам, убедившись, что сын уснул, лёг рядом и тоже начал проваливаться в сон. В мир грёз Глава Института погрузился окончательно, спустя несколько минут. День был тяжёлым и насыщенным, поэтому веки тяжелели с каждой секундой, и даже тот факт, что сегодня Алек засыпает без объятий любимого — не имел особого значения из-за накопившейся усталости.