Милая

Она милая. Просто чертовски милая. Всё её безумство чертовски милое. Называет себя стервой, говорит, что та ещё сука, но кто ей верит? Её силуэт темнеет бежа по дороге из утоптанного снега, и пропадает в бликах гирлянд. Рождество же. Аккерман вздыхает. Опять. Эта растяпа опять сбежала с работы. И он мог бы бежать вслед, мол, она свободна, но не пускает то, что люди называют ответственностью. Ещё вздох. Ему нужна эта дура прямо сейчас, он не проведёт праздники без неё. Стоп. Капитан, встряхивая головой, встаёт. Почему же это она дура? Нет. Не дура. Совсем не глупышка. Эта женщина умнейшая среди всех живых, что остались. Да. Умная. Далеко не сексуальна, как любят многие мужчины, но милая. И Аккерману это нравится. В этой 29-летней женщине живёт ребенок. Чертовски хитрый и острый на язык ребенок. Леви накидывает пиджак. Да, надо идти. В гарнизон. К работе. В праздничный день. ''Хотя…'' Мужчина усмехается. ''…к черту…'' Он достает из шкафа бутылку французского вина. Улыбка становится шире. Можно идти. И он уходит.

***

— Хэй, Ханс! Он почти выбивает дверь. С кухни выбегает обитательница дома. Поправляет очки, мило хмурится. — Дурак, что-ли? Дверь же не железная, — смотрит на дверь— а нет, железная! Ха-ха! Зоэ заливисто смеётся. Это заставляет Леви улыбаться ещё больше. Ему кажется, что он пьян уже, хоть бутылка и не открыта. — Проходи, что как истукан? На её лице застывает притворная гримаса сердитости. И тут Аккерман заливается смехом. — Да почему ты смеёшься? Глупый. — Я не умею смеяться, — сквозь смех говорит мужчина — забыла? Вся военная полиция считает меня безэмоциональный. Зоэ улыбается. Он такой только с ней. — Ах, да. А ещё ты хладнокровный чистюля. Леви наигранно хмурится и проводит пальцем по плечу Ханджи. — Это что, грязь? Ай-ай! Какая же ты неаккуратная, очкастая. Ты же коммандир. Ух, как я зол! Оба смеются. Аккерман смотрит на Зоэ, в голове роятся мысли. Он всегда размышляет о ней в очень серьезным ключе, но когда дело доходит до общения с ней же, язык заплетаются и он выпаливает все свои глупые шутки. «Эй, Аккерман! Где твоё мужество?!» Но, Господь, кому оно нужно? Возле него предел всех его мечтаний, чокнутая учёная и просто шикарная женщина. Что ещё надо? Он рад каждой секунде времяпровождения с ней в этот чудесный день. И когда-то он скажет ей. Может и сейчас. Да, точно… Это будет рождественским чудом. — Ох, Ханс, как же я всё-таки тебя люблю. Эпилог В этот день с дома Ханджи Зоэ никто не выходил. Двери были заперты. Моблит всё ещё стучал в дверь, он хотел поздравить коммандира. Пока не услышал мужской голос. Бернер застучал сильнее, но услышал стоны. Уж теперь точно ясно, коммандира уже поздравили. Парень оставил подарок на пороге и ушел.